As we dance with the Devil tonight

Easy to find what's wrong Harder to find what's right

      Всё началось на третьем курсе сразу после того, как Снейп назвал её невыносимой всезнайкой. Для Гермионы это было не просто глубоким оскорблением. Своей умело подобранной колкостью зельевар задел её за живое. Да, она была всезнайкой. Она даже гордилась этим. Её знания и рвение в учёбе ценили все преподаватели. Все, кроме него. Только Северус Снейп всегда игнорировал её поднятую руку, только Северус Снейп ставил ей «хорошо», снижая оценку за лишнюю запятую, только Северус Снейп придирался к каждому слову в её ответе. И в один день Гермиона задумалась: так ли она плоха на самом деле? Своими действиями профессор скорее подчёркивал то, что Грейнджер действительно на порядок умнее всех своих однокурсников, выдвигая для неё завышенные требования. Тогда Гермиона научилась видеть в его придирках что-то лестное. Он закатывал глаза и сыпал оскорблениями — она улыбалась, он цеплялся к словам — она не упускала из виду досаду в его плотно сомкнутых губах, он снимал баллы — она лишь пожимала плечами, мол, подумаешь, я в два раза больше заработаю на других предметах. И такое отношение значительно облегчало напряжённый учебный процесс, складывавшийся на уроках зельеварения, по крайней мере для Гермионы точно.       Одно оставалось неизменным: её желание, чтобы Снейп наконец признал её превосходство. Возможно, это всего лишь было её блажью — так ли важно признание одного единственного преподавателя, если для всех остальных это было очевидно? Но для Гермионы это стало делом принципа. И для воплощения своей навязчивой идеи она была готова пойти на всё. Практически. В пределах разумного, но немного за границами честного. Ведь с профессором Снейпом совершенно неизвестно, какой метод может сработать. И вот однажды удача улыбнулась мисс Грейнджер.       Назвать произошедшее счастливым случаем можно было с большой натяжкой. Скорее — удачным совпадением. Снейп перевёл их вражду на новый уровень, перестав объективно оценивать работы одной из лучших студенток Хогвартса. Всё бы ничего, но вопрос стал об окончательной годовой оценке. Гермиона, прекрасно понимая, что сама никак не сможет уладить этот вопрос, сначала не знала, что делать. И совершенно случайно об этом узнал профессор Люпин. Да, было глупо дочитывать дополнительные статьи по зельям на уроках ЗОТИ, думала девушка, когда за этим занятием её застал врасплох преподаватель и тактично попросил задержаться после звонка.       — У тебя зародился повышенный интерес к зельеварению? — с мягкой улыбкой, свойственной, пожалуй, только ему, спросил Люпин.       Гермиона замялась с ответом, впервые чувствуя себя неуютно в разговоре с преподавателем ЗОТИ.       — Простите, профессор, такого больше не повторится, — она потупила взгляд, разглядывая складки на своей юбке.       Но от Люпина не укрылись волнительные и грустные нотки в её голосе.       — У тебя всё в порядке? — осторожно поинтересовался он. — Гермиона?       Наверное, это была её минутная слабость, а может, просто искреннее беспокойство в словах мужчины повернула вентиль доверия, и девушка сдалась.       — У меня проблемы с зельями, — призналась она и глубоко вздохнула. — Я не понимаю… Вроде бы всё учу, стараюсь и у меня получается, но оценки по-прежнему не становятся лучше, и я думаю, может, моих знаний просто недостаточно…       Она почувствовала, как на плечо опустилась мужская ладонь, и это заставило её наконец поднять глаза. Люпин смотрел на неё с лёгкой усмешкой, совершенно беззлобной, скорее наоборот, ободряющей и поддерживающей.       — Гермиона, — мягко произнёс он её имя и чуть склонил голову набок. — Уж не знаю, насколько серьёзно ты воспримешь мои слова, но поверь, ты — одна из самых выдающихся студенток Хогвартса, талантливейшая и умнейшая волшебница за всю историю. Уверяю тебя, редко можно встретить в студентах столько трудолюбия и любознательности, сколько есть в тебе. И это удивительно, феноменально. Твоих знаний по зельям, как и в любом другом предмете, уж точно достаточно для отличных оценок, если не больше того.       Заметив улыбку, медленно проясняющуюся на губах девушки, профессор продолжил.       — Возможно, с моей стороны это не очень педагогично, — Люпин вскинул брови в соответствии с интонацией, — но я думаю, что тут уже дело в объективности преподавателя. Я, конечно же, не стану убеждать тебя в предвзятости профессора Снейпа, но всё же посоветовал бы обратиться тебе к профессору МакГонагалл. Она, как твой декан, непременно разберётся в сложившейся ситуации. Тем более, она уж точно знает, на что ты способна.       Он подмигнул ей и достал из кармана плитку шоколада.       — Съешь, — предложил мужчина, разворачивая фольгу. — Уж настроение немного поднимется.       Гермиона благодарно кивнула и отломила кусочек, при этом довольно улыбаясь профессору. Он уже поднял ей настроение и дал хороший совет, который впоследствии сработал. МакГонагалл внимательно выслушала мисс Грейнджер и пообещала обязательно помочь. Так и вышло — декан Гриффиндора не только отстояла оценки своей любимицы, но и добилась для неё того, о чём девушка и мечтать не могла. В горячем споре профессор Снейп обронил неосторожную фразу, за которую профессор МакГонагалл успешно зацепилась.       — Уж не изволите ли вы указать мне вести дополнительные занятия для мисс Грейнджер, раз у неё такой повышенный интерес к моему предмету? — язвительно бросил он.       — Отличная идея, профессор Снейп, — ответила Минерва и гордо вздёрнула подбородок. — Я непременно доложу о вашем предложении директору. Профессор Дамблдор наверняка поддержит вашу инициативу.       Так оно и случилось. Гермиона не знала бояться ли ей или радоваться такому подарку судьбы, но не отказалась попробовать. Сначала ей было сложно. Снейп намеренно выбирал для занятий тяжелейшие рецепты и за малейшую неточность сыпал всевозможными гадостями об умственных способностях и физических недостатках студентки. Но как быстро это началось, так же скоро и закончилось. Гермиона справлялась даже с самыми изощрёнными заданиями, а на колкости зельевара уже перестала обращать внимание. И Снейп смирился с этим. По итогу года он вывел ей «отлично» и, несмотря на очередной сарказм в голосе и презрительный прищур, Гермиона разглядела на его лице непродолжительную довольную улыбку.       На четвёртом курсе «турнир трёх волшебников» привнёс новшества в их учебное сотрудничество. В тайне от Гарри и Рона Гермиона продолжала заниматься зельями. В начале года сам Снейп напомнил ей о дополнительных занятиях, и девушка не нашла в себе сил от них отказаться. Причём трезвым умом она понимала, спроси у них кто-нибудь, зачем нужны эти тайные факультативы, ни мисс Грейнджер, ни профессор Снейп вряд ли сразу же смогли бы найти объективную причину. Хотя причина была более, чем очевидной: им нравилось проводить время вместе, пусть ни один из них этого не признал даже под угрозой авады.       Но стоило ей появиться в компании Виктора Крама на святочном балу, всё снова пошло крахом. Снейп вернул на себя маску мерзавца. Теперь же он не упускал возможности зло пошутить над новым «тупоголовым ухажёром», да и над самой девушкой.       — Что вы делаете, мисс Грейнджер? Смотрите, не бросьте больше безоара, — зельевар комментировал каждое её действие с пристрастием и насмешкой. — Ну кто так держит нож для шинкования? О чём вы только думаете? Или гормоны окончательно прополоскали вам мозги? Осторожно с помешиваниями! Да такими темпами вы взорвёте к чёрту весь Хогвартс.       Впрочем, и к этому постоянному ворчанию девушка привыкла. Однажды после очередного замечания о Краме Гермиона не выдержала, и с её языка сорвалось то, что так давно крутилось в голове.       — Вы так часто говорите о нём и моём к нему отношении, что я уже и не знаю, почему эта тема вызывает у вас такой интерес, профессор, — усмехнулась она. — Уж не ревнуете ли?       Лишь доля секунды, короткое мгновение и истина могла ускользнуть мимо неё. Но Гермиона смотрела в оба. Лицо мастера зелий сделалось каменным, будто его застали врасплох, но тут же искривилось в злобной ухмылке.       — Не льстите себе, Грейнджер, — упущенное им «мисс» стало лишь подтверждением её догадки. — Мне лишь жаль моего потраченного времени и сил, если романтические интрижки вытеснили из вашей головы все знания.       Гермиона в душе праздновала победу. О да, он без сомнения ревновал. И если не в том смысле, в каком ей хотелось бы, то хотя бы относительно её внимания.       Впрочем, окончание турнира и новость о возрождение Волдеморта заставила всё заново перевернуться. Снейп на их занятиях стал ещё более угрюм и молчалив, иногда даже оставлял без комментариев мелкие ошибки студентки, чем немало удивлял её. В конце мая, когда до экзаменов оставалось уже совсем немного, профессор заставил её о многом задуматься.       — Я закончила, сэр, — объявила Гермиона, когда зелье в её котле наконец настоялось.       Но ей никто не ответил, и девушка уже усомнилась в том, не одна ли она в лаборатории. Обернувшись, она заметила, что Снейп, кажется, даже не смотрит в её сторону. Он сидел за своим рабочим столом, подпирая голову рукой, задумчиво водя тонкими пальцами по бледному лбу. Совершенно очевидно, что мужчина не слышал её вопроса.       — Профессор? — осторожно окликнула его девушка ещё раз. — Скажите, мисс Грейнджер, как вы думаете, существует ли путь искупления? — смотря куда-то в пустоту, произнёс Снейп и задумчиво прикрыл указательным пальцем губы. — Может ли человек, совершивший много дурного, оправдать себя?       Гермиона сперва хотела спросить, что он имеет в виду, но вовремя опомнилась. Было бы глупо разрушить этот момент внезапной откровенности, причиной которого могла стать лёгкая меланхолия мастера зелий. Но с чего вдруг? Девушка решила не дразнить удачу и ответила единственное, что пришло ей в голову.       — Смотря для чего ему нужно это оправдание, — пожала плечами она, скользя взглядом по книжным полкам за спиной профессора. — Если он хочет изменить мнение о себе в глазах общества — это проще простого. Куда сложнее оправдаться перед самим собой.       — Пожалуй, это так, — Снейп запустил ладонь в свои чёрные волосы, убирая их с лица. — Но что если он не может? Что если он считает, что делает недостаточно?       — Ему никогда не будет достаточно, — Гермиона коротко улыбнулась, подумав о том, что сама занимается практически тем же самым. — Вопрос лишь в том, верит ли он в себя. Верит ли в то, что когда-нибудь сможет сделать достаточно. А там уж… Ведь в конце концов нельзя делить мир на чёрное и белое, на плохих и хороших людей.       — Вздор, — перебил её зельевар и перевёл взгляд на студентку. — Разве вы не видите, что мир снова раскалывается? Четырнадцать лет назад его просто наскоро сшили тонкими нитями и подпёрли ложными надеждами, но начинка от того не изменилась. Неужели вы думаете, что нет плохих людей, мисс Грейнджер? А как же Тёмный Лорд, а?       Его слова заставили Гермиону замешкаться с ответом. Нахмурившись, она принялась срочно подыскивать словесное обрамление своим мыслям, но всё никак не находила.       — Вот видите, — не дождавшись её реакции, Снейп развёл руками в стороны и насмешливо вскинул брови. — Всё же есть эта грань. Вопрос лишь в том, можно ли метаться с одной на другую сторону и не застревать посередине.       Она подняла глаза на него в тот момент, когда мужчина уже несколько мгновений разглядывал её лицо. Его взгляд был таким внимательным и проникновенным, словно он без всякой легилименции способен прочитать её мысли.       — Нет, это не так, — Гермиона нервно сглотнула. — В каждом человеке есть и хорошее, и плохое. Никогда не поздно обратиться к свету.       Её ответ вызвал у него короткую улыбку, больше похожую на насмешку, но всё же беззлобную.       — Только будет ли его достаточно, чтобы выбраться из темноты, — чуть тише ответил зельевар и отвёл взгляд, словно опомнившись. — Впрочем, в этом нет необходимости. Вы свободны, мисс Грейнджер, если закончили. Я вас больше не задерживаю.