As we dance with the Devil tonight

      Гермиона прежде никогда не задумывалась о том, что боится потерять больше всего. Размышлять об этом гипотетически можно было бесконечно: всякий раз находились бы обстоятельства, заставляющее передумать. В пять лет Гермиона сказала бы, что самой большой трагедией для неё стала бы потеря её любимого плюшевого слона Томаса. В одиннадцать её беспокоило то, что она может потерять любимые книги. В четырнадцать она однозначно и без промедлений ответила бы, что её главная ценность — друзья, родители и все близкие ей люди. Теперь же, когда ей было семнадцать, Гермиона точно знала, что есть вещи не только страшные, но ещё и жутко обидные. И теперь больше всего на свете она боялась потерять то, что лишь недавно приобрела в долгой и мучительной борьбе.       Ей было непросто добиться уважения от Снейпа. Она боролась за каждое его доброе слово, за каждый одобрительный взгляд. Она и не мечтала стать для него чем-то большим, чем хорошей ученицей. Но стоило ей порадоваться, ощутить своё долгожданное превосходство и немного расслабиться, как всё это хрупкое равновесие обрушилось, как песочный замок после большой волны.       С того вечера, когда Снейп признал, что ему нравится её общество, Гермиона не переставала думать о нём. Иногда ей казалось, что она снова чувствует его прикосновения. Это неожиданное преодоление личного пространства просто сводило её с ума. Когда она пришла к нему на следующий день, они не говорили об этом, но в то же время и не делали вид, что ничего не произошло. Снейп не прятал улыбку, не избегал открытых взглядов и не напрягался от случайных тактильных контактов. Её имя стало звучать чаще из его уст так, что она уже успела найти в этом нечто очаровательное. Ещё один барьер был преодолён, ещё одна стена рухнула между ними.       Впрочем, так всегда бывает: стоит тебе немного расслабиться, и непременно случается катастрофа. Ей стоило опасаться этого, почувствовать опасность, предугадать. Ведь где-то в глубине души она знала, что это затишье перед бурей. Первым тревожным звонком было молчание Дамблдора. После того, как она заметила феникса, Гермиона сама наведалась в кабинет директора. Диалог вышел, мягко сказать, неудачным: ничего конкретного ей узнать не удалось. Дамблдор принял удобную оборонительную позицию, отвечал на её вопросы метафорами и расплывчатыми фразами. Он не собирался раскрывать перед ней своих карт. Но всё же от Гермионы не укрылось его волнение, которое он так тщательно прятал под маской доброжелательности. Вероятно, в этот момент он уже знал, что тёмные времена ближе, чем кажутся.       Вечером Гермиона снова улизнула в подземелья. Она ещё радовалась тому, что по дороге не встретила Гарри или Рона. Если бы она только знала, где в этот момент был Поттер… Впрочем, от этого всё равно ничего бы не изменилось.       Снейп в тот вечер был подозрительно задумчив. То и дело он поглядывал на часы и что-то тихо бормотал себе под нос. Едва Гермиона переступила порог лаборатории, он сразу дал ей два десятка заданий. Это был второй дурной знак за последние сутки.       Работа не заладилась с самого начала. Корень златоцветника выпал из рук, нож затупился, деревянная ложка липла к ладоням — видимо какой-то недобросовестный студент решил не отмывать её до конца. Гермиона постоянно проваливалась в глубину своих мыслей, из-за чего чуть было не сбивалась с рецепта. Но даже такую катастрофическую рассеянность Снейп будто бы не замечал. И это было очень странно.       Спустя полчаса Гермиона всё-таки не выдержала и решила прервать молчание.       — Вы чем-то расстроены? — деликатно спросила она, помешивая зелье в котле.       Снейп ответил ей с незначительной паузой, которая всё же не была ему привычна.       — Вы были у директора? — вместо ответа он атаковал её собственным вопросом, выделив последнее слово.       Недоволен. Гермиона сразу же это почувствовала и решила воспользоваться его любимой техникой отражения неудобных вопросов.       — Да, — она пренебрежительно пожала плечами. — Ничего особенного.       Краем глаза она заметила, что Снейп недовольно фыркнул.       — А вы считаете, мне не надо было этого делать?       Гермиона накрыла котёл крышкой, чтобы довести до кипения зелье. И профессора.       Медленно она подошла к креслу, где сидел Снейп, и остановилась прямо перед ним. Тот всё ещё молчал и не сводил с неё глаз. Будто бы готовил едкое замечание в ответ. Но у неё уже был заготовлен туз для такого случая.       — Это он следил за мной, — заявила Гермиона. — Вероятно, профессор Дамблдор посчитал эту миссию слишком серьёзной, чтобы доверить кому-либо. Так что напрасно вы подозревали в этом Ремуса.       Всё это время она внимательно следила за выражением его лица. Стоило ей сказать о Люпине, как тоненькая жилка на его виске дрогнула, а спустя мгновение он натянуто усмехнулся.       — С чего вы взяли, что я его подозревал? — Снейп удивлённо вскинул брови.       Теперь Гермионе сделалось неловко. Как-то бестактно было сообщать ему о том, что она пусть и случайно прикоснулась к его личным вещам. Замявшись с ответом, она взглянула на часы. Снейп уловил её взгляд и повернулся в том же направлении. Стрелки отбивали двенадцатый час. Время отбоя уже давно прошло, и они оба знали, что нарушают школьные правила. Гермиона не раз задерживалась допоздна, особенно в последнее время. Снейп сначала недовольно бурчал, но при этом не язвил и не паясничал, а терпеливо сопровождал студентку до башни. Пока они шли наверх из подземелий, между ними завязывалась (или продолжалась) оживлённая беседа. Гермионе нравилось думать, что не ей одной приятны эти разговоры. Иногда она даже специально затягивала приготовления зелий, чтобы продолжить беседу со Снейпом во время их короткого совместного путешествия. В его обществе она чувствовала себя уверенно и безопасно. Странно, ведь никто её и не пытался в этом уверить. Снейп был не из тех учителей, которые успокаивали студентов сказками про то, что в Хогвартсе безопасно. Он всегда был бы первым, кто сможет разубедить в этом. Но вышагивая именно рядом с ним, Гермиона чувствовала, что даже если вдруг Тёмный Лорд решит штурмом взять школу, Снейп придумает, как их спасти.       Она даже не успела понять, что произошло. Лишь несколько секунд они оба смотрели на часы, а в следующий миг Снейп вскочил с кресла и судорожно задрал рукав. А дальше всё было как в замедленной съёмке: он подорвался к своему столу, захватил палочку, сорвал со спинки стула свой сюртук и на ходу накинул его себе на плечи. Резкие, размеренные действия, как взмах меча, рассекающего воздух. В них было что-то изумительное и пугающее.       Когда Снейп оказался рядом с ней, Гермиона не могла понять, что произошло. Он крепкой хваткой стиснул её плечи, взглянул прямо в глаза и торопливо заговорил.       — Слушайте внимательно, — учительским тоном произнёс он с нескрываемым волнением. — Вы немедленно оставите зелье, накроете котёл крышкой и самым коротким путём из всех возможных вернётесь в свою комнату. Идите быстро, но тихо. Не оборачивайтесь и нигде не задерживайтесь. Если что-то услышите или кого-то заметите, немедленно прячьтесь.       — Но что…? — испуганно пролепетала Гермиона.       — Не перебивайте, — осёк её Снейп. — Когда окажетесь в гостиной, немедленно запечатайте дверь и наложите защитные чары. Особенно на комнату Поттера и на свою. Используйте все свои знания, чтобы обеспечить себе безопасность.       На мгновение он сделал паузу, чтобы убедиться, что она его слушает. Гермионе пришлось кивнуть, несмотря на полное оцепенение.       — Отправьте Ордену патронус о том, что школе нужна защита, — продолжал зельевар. — Только патронус, вы поняли? Сами никуда не выходите.       Одну руку он убрал с её плеча, чтобы достать что-то из внутреннего кармана его сюртука. В его ладони что-то блеснуло, и Гермиона узнала в этом предмете тот самый амулет. Она протянула к нему руку, и тогда Снейп торопливо сунул его ей.       — Наденьте и не снимайте, — его голос едва заметно дрожал, и можно было подумать, что впервые за долгое время он не контролирует свои эмоции. — Скоро никому нельзя будет доверять, Гермиона. Вы должны быть защищены.       Наконец он отпустил её плечо и сделал полшага назад. Гермиона воспользовалась этой минутой промедления, чтобы застегнуть цепочку на своей шее. Даже порадоваться этому проявлению заботы было сложно. На космической скорости, сумбурно, ей нужно было впитать что-то важное, чего она до конца не понимала, но уже опасалась.       Собрав волю в кулак, она взглянула на Снейпа и уверенно произнесла.       — Я всё поняла, профессор.       Его глаза были красноречивее любых слов. Страх и смятение, беспокойство и чёрное отчаяние. Она не могла оторвать от него взгляда, словно чувствовала, что если сейчас уйдёт, непременно случится беда.       — И ещё вот что, — Снейп нервно сглотнул и опустил глаза. — Что бы ни случилось, не пытайтесь решить это в одиночку. Обратитесь к Люпину. Он сможет вас защитить.       Гермиона не верила своим ушам. Неужели ей это не померещилось? Снейп, Северус Снейп, так изящно поливавший грязью и презрением Ремуса при каждом удобном случае, сейчас направляет её именно к нему? Что же такое должно произойти?       Все эти вопросы Снейп прочитал по её глазам и коротко улыбнулся. — Ваше любопытство повело вас в неправильном направлении. Тот список я составлял на случай, если сам не смогу приглядывать за вами.       Он чуть смягчился, и улыбка задержалась на его губах непривычно надолго. Её беспокоила эта перемена. Такое озарение случается лишь в те минуты, когда впереди ожидается большая гроза. У моряков есть примета: если в море посреди плавания становится вдруг необычайно тихо, волны не плещутся, чайки не кричат и солнце медленно плывёт по горизонту, то через пару часов непременно будет шторм.       — Скажите мне, что происходит, — робко попросила Гермиона, часто моргая и тяжело дыша. — Прошу вас…       Вместо ответа она почувствовала прикосновение холодных пальцев к щеке. Снейп подошёл ближе, значительно ближе допустимого для него расстояния, и неторопливо убрал прядь волос с её лица. Она могла ожидать всего, чего угодно, но не этого: он поцеловал её. Это было не быстрое холодное прикосновение, не напутственный отеческий поцелуй. Нет. Снейп поцеловал её с деликатным напором, почти укусив её за нижнюю губу. Ответить она не успела, лишь услышала, как хлопнула за ним дверь.       — Что это было? — вслух спросила она саму себя.       Губы ещё горели от его прикосновения. Когда в её голове вдруг всё уложилось, Гермиона осторожно прикрыла их кончиками пальцев и пытливо облизала языком.       Машинально она выполнила все инструкции Снейпа: погасила огонь, накрыла котёл крышкой, убедилась, что ничего не взорвётся, и закрыла за собой дверь. Всё это время в её голове снова и снова, как зажёванная кинолента, прокручивался тот момент, когда зельевар поцеловал её. Изумление вытеснило из неё всякий гнев. Он и так сбил её с толку. Не будь ситуация такой экстренной, она бы вернулась и потребовала объяснений. Впрочем, какая именно ситуация? Всё, что она знала, что ей срочно нужно было обезопасить студентов Гриффиндора и саму себя.       Мысленно размышляя обо всём этом и пытаясь хоть как-то систематизировать полученные крупицы информации, Гермиона добралась до своих комнат. Как и говорил Снейп, она шла быстро и никуда не сворачивала. Инстинкт самосохранения был запущен, но в то же время любопытство не оставляло её душу. Что она могла услышать? Кого увидеть? И если опасность уже в Хогвартсе, то где же Дамблдор и почему он ничего не делает, чтобы защитить студентов? Неужели Волдеморт направил сюда Пожирателей?       Несмотря на все свои сомнения, Гермиона не забыла ни об одном пункте из инструкций Снейпа. Как ни странно, все студенты к 12 разошлись по комнатам, и огонь в камине уже не горел. «Тем лучше», — подумала она, запирая дверь. Ей потребовалось не больше пяти минут, чтобы опечатать все двери и окна в башне. Теперь ни один Пожиратель без помощи изнутри не сможет пробраться к ним. Свою комнату Гермиона опечатала последней, после чего осталась в полнейшей темноте.       — Патронус, — напомнила она сама себе и подошла к окну.       Но едва она сформулировала в голове послание, как ночную тишину разрезал чей-то истеричный смех и вспышки заклинаний. Гермиона вздрогнула — неужели на школу напали? В темноте ничего толком не было видно. Небо заволокло тёмными тучами, сверкала молния.       Времени на раздумья оставалось всё меньше. Испугавшись собственного промедления, Гермиона отправила патронус для Ремуса. Страх не должен пересилить здравый смысл.       В это мгновение вдалеке вспыхнула хижина Хагрида. А затем она услышала, как кричит Гарри. — Трус! — вопил Поттер. — Сражайся, трус!       Позабыв все запреты Снейпа, Гермиона выбежала из комнаты и со всех ног понеслась к Запретному лесу. Но едва она спустилась вниз, как напоролась на профессора МакГонагалл.       — Мисс Грейнджер, куда вы? — рассеянно спросила та.       — Там Гарри! Он в опасности! — сбивчиво ответила ей Гермиона. — Мне надо…       Минерва чуть придерживала её за предплечье, не давая убежать.       — Нет, нет, вы никуда не пойдёте, — запротестовала профессор.       Её голос дрожал, и это заставило Гермиону остановиться. Она никогда прежде не видела МакГонагалл такой растерянной. Самоконтролю и выдержке Минервы мог бы позавидовать любой, даже Дамблдор. Но вся её невозмутимость испарилась на глазах, будто кто-то ударил её под дых и частично дезориентировал.       — Скоро здесь будут члены Ордена Феникса, — Гермиона нервно сглотнула. — Я отправила патронус Люпину. Если школа в опасности…       — Благодарю вас, мисс Грейнджер, вы поступили очень мудро, — часто вдыхая ртом воздух, произнесла МакГонагалл. — Однако сейчас я прошу вас вернуться в гостиную. Разбудите студентов и сообщите, чтобы все спускались в Большой зал.       Весь её вид говорил о том, как эта сильная женщина ищет последние остатки самообладания и пытается не показать своей слабости. Гермиона ощутила лёгкий трепет от восторга перед ней. Какой же мужественной она была в этот момент! Блуждающий взгляд и запинки в словах выдавали её волнение, но то, что она произносила, оставалось безукоризненно точным.       — Что случилось, мэм? — осторожно спросила Гермиона.       МакГонагалл взглянула ей в лицо. В её глазах стояли слёзы. Тонкие губы сделались ещё уже и слегка дрожали.       — Профессор Дамблдор… — охрипшим голосом почти прошептала она. — Он мёртв.