Black magic

       — Эй, Гарри, ты видел нашу новую консультантку по Истории Магии? Говорят, она из Греции приехала, там что, тоже есть волшебники? — Дин Томас, мой однокурсник, и, возможно, будущий друг, хлопнул меня по плечу и плюхнулся на соседний стул за завтраком. Честно, по этой веселой парочке я уже успел соскучиться в пустых стенах старого поместья.        — Не просто видел, Дин, Медея нас с Гермионой учила магии тогда, когда мы убежали из Хогвартса. А потом решила приехать сюда потому, что заинтригована нашим замком, хочет получше посмотреть на это творение магии. Ну, она сама так сказала… Кстати, ты Симуса где потерял? — подросток рассмеялся:        — Да он в библиотеке прописался, услышал хрень про какого-то Фламеля, дескать Фламель сей как-то с ограблением Гринготтса связан, и потерялся: все время говорил, что хочет стать разорителем гробниц, а тут такая тайна! Роются там вдвоем с Лонгботтомом, пылью дышат и книжными червями питаются, похлеще тебя и твоей Грейнджер. — а вот сейчас обидно было!        — Ты на Гермиону-то бочку не кати, а то проклянет так, что жить расхочется. Я знаю, пострадал уже пару раз… — Томас скептически поднял бровь:        — Ты, повелитель троллей, великий телепортатор и упокоитель Темных Властелинов, боишься маленькой лохматой девочки? Не верю! — ржал уже весь стол Гриффиндора, но я решил добить:        — Единственное, чего боится сильный мужчина — слабой женщины, да, Фред? — искомый близнец яростно закивал, давясь беконом от смеха, а женская половина стола гордо вздернула носики к верху: Гриффиндор медленно успокаивался после всех тех шокирующих событий, стряхивая с себя унылое покрывало траура. Впрочем, меня тошнило и от этого стола, и от половины лиц тех, кто за ним сидел: Уизли, чем больше я о них узнавал, тем более мерзкими для меня они становились. Да и новости о Невилле, они меня откровенно напрягают: Дамблдор не отказался от своего плана, он просто сместил акценты. И теперь, получается, что я буду его пешкой в политике, возможно преемником, а Лонгботтому уготована участь жертвы на алтаре. Хрен бы с ним, но с какой стороны подступиться к этому поганому клубку, в котором Министерство и их работники прогнулись под Церковь, и радостно превращают магов в стадо, которым легко управлять, Директор Хогвартса, разочаровавшийся в чистокровных, стремится их истребить и возродить мир магов из магглорожденных, а чистокровные, обреченные на вымирание в своих золотых клетках, оттягивают неизбежное изо всех сил? Эта война идет уже почти сотню лет, и нет ей ни конца, ни края: кровь, она как пропасть, и каждая ее капля лишь расширяет этот провал, разрушая все робкие, тонкие мостики, возведенные в короткие годы мира. Мне нельзя допустить нового обострения: сейчас подросло первое поколение, не видевшее крови. Мы, первокурсники, чьи родители уже не дрожат при каждой активации родовых щитов от пролетевшей мимо совы, чьи сестры и братья не телепортируются домой экстренными портключами с вывернутыми ekskafi внутренностями, заливая кровью пол в агонии, длящейся иногда по несколько дней, но с всегда одним результатом.        Тишь, гладь, лишь редкие случаи, связанные в основном с кривым заклинанием или тем же троллем. Если вновь вспыхнет бойня, то это будет схватка загнанных в угол крыс: в ход пойдут и самоубийственные ритуалы глав вымирающих родов, выкашивающие иногда целые регионы, и дементоры, и проклятья, и все, что скопилось в закромах за десятки веков. А зачем жалеть то, что некому отдать? Что хранить старику, который знает, что он последний из умирающего рода? Англии не останется, как исчез некогда благодатный Египет, да что там говорить: вся Европа станет жутким местом, скорее вышедшим из ночных кошмаров, чем благоданой и плодородной землей. И потом весь мир узнает о магах, которые шлют на их головы громы, молнии и огонь с небес. Естественно, что это добьет оставшихся в живых, а потом еще лет двести каждого с магическими способностями будут в лучшем случае убивать.       Мне нужно как-то под своим знаменем объединить всех магов, причем сделать это так, чтобы раз и навсегда покончить с враждой и разрозненностью в этом мире. И я даже знаю, как, вопрос лишь в том, получится ли у меня? Ведь для этого нужно стать символом, причем символом для всех трех сторон, а это нелегко: министерские хотят стабильности и тишины, в которой они проворачивают свои схемы, пуристы — свободу магии и власть силы, а Орден Феникса вообще непонятно, чего хочет. Плюнув на все, быстро доел овсянку и под удивленными взглядами всех пяти столов проследовал к торчащей между двух малолетних амбалов белобрысой голове:        — Здравствуй, Драко, я вижу, ты наслаждаешься завтраком? — паренек ел очень аккуратно, отточенными движениями отправляя небольшие порции еды в рот, едва заметно кривясь от каждого куска: овсянка без сливочного масла то еще испытание.        — По утрам отец велит подавать на стол нечто более освежающе и аппетитное, чем варево из конской еды, но увы, такова традиция! — а я то думал, какого хрена каждое утро эта поганая каша и тыквенный сок? Впрочем, соседи моего собеседника не разделяли мою страсть к межфакультетскому общению. Тощий, бледный второкурсник с мутными глазами и вялым лицом со следами вырождения неестественно тонким для мальчика голосом громко и недовольно заявил:        — Вали к своим грязнокровным обрыганам и не порти аппетит своим присутствием настоящей элите магического мира! Нашей чистой крови мерзко от одного твоего вида! — Драко вмешался быстро, едва утихли гаденькие смешки старшекурсников:        — Малкольм, когда один наследник рода приходит поговорить к другому, сквайры молчат. — парень дернулся, как от удара, прижав к своему сутулому телу тоненькие ручки с пальцами, похожими на барабанные палочки, злобно прищурился и отвернулся. Малфой-младший жестом приказал одному из своих телохранителей придвинуть стул и продолжил:        — Этого замечательного второкурсника зовут Малкольм Ламб, не обращай на него внимания: отец зачал его в браке со своей старшей дочерью, которую заделал от сестры своего отца. За последние триста лет в их семью не вливалось ни единой капли грязной или даже чужой крови, потому он слегка не в себе. — Минимум девять поколений инцеста, и оно еще может даже говорить? Магическая наука ушла далеко вперед, однако!        — Я так и понял, Драко. Знаешь, я тут подумал, ты предлагал мне союз в поезде, еще до распределения, и я, если честно, думал, что мы окажемся с тобой на одном факультете, но Шляпа зачем-то решила закинуть меня ко львам. — блондин внимательно окинул меня взглядом и спросил:        — Так к чему ты клонишь, а? «Союз должен быть основан на двух вещах: крови и выгоде», — так говорит мой отец. И если кровь имеется, то где выгода? — так куда интереснее!        — Твой отец умный человек, а выгода простая: ваш факультет, фактически, в нынешнем Хогвартсе является скорее приговором и меткой вины, чем одним из четырех ученых домов. А я хочу прекратить эту вялотекущую войну, в которой дорезают последних настоящих магов. Древняя кровь льется с обоих сторон, пока Министерство смотрит и радуется тому, как сильнейшие режут друг-друга. Я же хочу объединить магов, так почему бы не начать с простого? — глаза собеседника расширились от удивления:        — Мы оба первокурсники, не мели чушь, да и мой отец с крестным не одобрят такое, особенно после того, что вы сделали с их общим другом.        — Поздно, Драко, ты и так осадил одного чистокровного ради этого разговора, и, плюс, мы уже мирно и вежливо общаемся под чарами приватности. Ты думаешь, почему так тихо?        — Поттер, ты точно сидишь не за тем столом. И все же, как ты предлагаешь помирить факультеты с более чем тысячелетней враждой? Да наши префекты нас с потрохами сожрут, не говоря уже о близнецах Уизли, моем крестном, МакГонагалл и директоре! — о, разумный вопрос. Драко, похоже, когда думает головой, а не чистокровностью, все же весьма умен.        — Префекты уйдут, Кошка тоже бывает занята, а Снейп… Ну ты же его крестник, сделай что-нибудь с ним. Я же поговорю с рыжей пошестью и Дамблдором, постараюсь их немного утихомирить. А потом, когда мы сами станем старостами, жить будет куда проще, плюс, ты, вроде как, вообще мой кузен, что я, не могу поговорить с родственником? — подмигнув растерянному белобрысому парню, кивнул Гермионе, снявшей чары. Обычный гул завтрака вернулся, но куда более тихий, приправленный нотками шепотков, сплетен и изучающих взглядов. Посмотрим, куда это нас приведет.

***

      А привело это меня к очередному разговору с ДДД, которого я вполне ожидал, а потому приглашение, доставленное опять близнецами Уизли, но уже в куда более дружелюбной манере, было с радостью принято мною. Гермиона, конечно, волновалась, что что-то может пойти не так, но, кроме как пообещать ей, что все будет хорошо, я не могу, а потому отправился опять в офис бородатого долькофила.        — Мальчик мой, я так вижу, ты решил все же принять предложение Драко Малфоя? Ты должен понимать, что его отец в прошлую войну был под подозрением… — Глаза усиленно блестели за очками половинками: ему и вправду интересно, как я это объясню. Вот и отлично, авось договоримся…        — Господин директор, Драко, оказывается, тоже часть моей семьи, хоть и дальний, но все же родственник, а еще, посмотрев на то, как устроена система факультетов Хогвартса, я понял, что она ужасно несправедлива и очень разделяет все общество магов. — Дамблдор усмехнулся в бороду, отхлебнул своего любимого чаю, после чего с тщательно скрываемым весельем ответил:        — Дух Гриффиндора в тебе так силен, что ты предлагаешь мне расформировать факультеты? Что же, Шляпа в тебе не ошиблась: только Гриффиндорец мог предложить нечто подобное! С таким рвением к общему благу лет через сорок ты сам станешь директором! — от улыбки у директора только что щеки не рвались. Снова отхлебнув чаю, он продолжил, — Правда, есть одна проблема: Шляпа распределяет вас так, чтобы вы нашли себе друзей и семью среди тех, кто близок вам по духу, нашли поддержку и родственных душ, которые разделяют ваши жизненные ценности и ваши стремления.        — Я понимаю это, Шляпа мне сама это сказала, но ведь так получается, что внутри одного общества получается целых четыре, которые почти никак не пересекаются, целые династии, зачастую враждебные друг-другу. Это ведь прямой путь к войне и нестабильности: «Разделяй и властвуй»! Школа, фактически, расколота и, если вдруг ученикам нужно будет вдруг бороться всем вместе на каком-нибудь межшкольном соревновании с тем-же Дурмстрангом, мы просто перессоримся еще до начала собственно сорвенования и провалимся. — Фоукс, до того сидевший тихо в своей клетке, уверенно курлыкнул.        — И ты, Фоукс! И что ты предлагаешь, мальчик мой: у вас ведь есть совместные уроки, где у вас есть общая цель: получить как можно больше знаний, все студенты едят вместе, пьют вместе и вместе ходят в Хогсмид, неужели этого уже недостаточно? — хм, ну раз спрашивают:        — А почему бы не сделать что-то такое, чтобы, например, было что-то что все превокурсники делали вместе, за что не начислялись баллы, или начислялись, но наоборот, не за то, что ты лучше кого-то из соседнего факультета, как на уроках, а наоборт, за кооперацию и дружбу со своими одногодками из другого дома? Я понимаю, что те, кто постарше, они уже слишком долго провели в этой системе, а мы, первокурсники, с радостью найдем себе новых друзей… Ну, я так думаю… — Дамблдор даже слегка задумался от такой постановки вопроса.        — Не скажу, что я со всем согласен, но мы на совещании деканов обсудим этот вопрос. Я лично вынесу этот вопрос на повестку дня: уж слишком давно в Хогвартсе не вводилось ничего нового, лишь только отменялось и сокращалось. У тебя еще есть вопросы?        — Ну, кроме странного зеркала в одном из заброшенных залов, которое почему-то вместо меня, показывает моих родителей… Я взглянул лишь раз, но оно мне показалось странным, потому я просто убрался подальше оттуда. Вдруг на него еще кто-нибудь набредет? — Сказать по правде, посмотрел я в него не один раз, но ничего того, что я бы и так не знал, там не увидел: кто, в конце концов, не воображает себя на троне, окруженным молоденькими и фигуристыми девочками?        — Ты же не возвращался к нему, Гарри? Это Зеркало Еиналеж, оно очень опасно и может даже убить, если смотреть в него слишком долго!        — Нет, господин директор, только отвернулся и посмотрел вновь. Впрочем, оно снова отказалось показывать мне мое отражение, потому я ушел: даже магглы знают, что если вещь имеет собственный разум, от нее стоит держаться подальше, что уж говорить о магах. Вот я и ушел… — Дамблдор разом расслабился:        — Вот и отлично, мальчик мой. Я сегодня же его уберу из общего доступа, вдруг еще кому-то взбредет в голову порыться в закромах этого старого замка. А теперь ступай, через полчаса отбой. — опустив глаза к бумагам, Альбус показал, что разговор окончен.       Возвращаясь в башню и размышляя о происходящем, я внезапно осознал, что у меня нет двух критически важных в данный момент вещей: плана действий на этот семестр и члена команды, представляющего древнее и чистокровное семейство, который бы помог мне завоевать среди них авторитет. В конце концов, я хоть и будущий Лорд, но, де-факто, полукровка, так еще и Гриффиндорец, а для моей цели мне будет критически необходим такой человек. Да и философский камень мне тоже нужен, я жить хочу. И чем дольше, тем лучше. Вдруг еще смогу из него крестраж сделать? С этими позитивными мыслями я и открыл проход в гостиную, погружаясь в теплые объятья прогретого камином воздуха, столь контрастирующего с выстуженными сквозняками коридорами замка. Взъерошенная Гермиона, увидев меня, с писком бросилась на шею, затребовав рассказа, и я решил не оставлять ее в неведении.