~
Йен страдальчески стонет, как только солнечный свет из приоткрытых штор буквально ослепляет его. Парень несколько дней подряд пролежал в этой кровати, пытаясь привыкнуть к новым лекарствам. Но сейчас он в полном порядке, хоть так и продолжает валяться в постели, симулируя болезнь. Делает он это только потому, что знает — следует ему только встать, как ему тут же придется встретиться лицом к лицу с последствиями своего недавнего срыва. С первого этажа до него доносятся звуки ежедневного хаоса, так что он со вздохом кутается в одеяло, устраиваясь поудобнее. Каждое утро Галлагер терпеливо ждет, пока его семья позавтракает и уйдет по своим делам, и только потом он спустится вниз. Сейчас лучше всего будет держаться от них подальше. Сейчас парень так же садится на постели, как только слышит хлопок двери. Какое-то время Йен сидит там, прислушиваясь к любым звукам снизу, и когда убеждается в полной тишине, то наконец-то встаёт. Он спускается по лестнице вниз, оказываясь в совершенно пустой кухне. После он открывает холодильник и берет несколько яиц, чтобы приготовить себе завтрак. Разбивая яйца в сковородку, он слушает тихое шипение масла и прикрывает глаза, делая глубокий вдох. — Ну что, ты, наконец, закончил всех избегать? — Йен чуть ли не подпрыгивает, слыша знакомый голос, но быстро берет себя в руки и, убирая сковородку с плиты, медленно разворачивается. — Лип. — Когда-нибудь тебе всё же придется встретится с семьей, знаешь, — продолжает Лип, облокотившись на дверной проем. — Я не избегал… — начал очевидно врать Галлагер, но тут же остановился, как только понял, что кто-кто, а Лип на такое не купится. — Ладно, хорошо. Я просто хотел еще несколько дней пожить в спокойствии, прежде чем мне пришлось бы разбираться со всем дерьмом, — признается он. Лип же на это только кивает, отталкиваясь от стенки. — Давай сядем, — предлагает парень, подходя к кухонному столу, пока Йен с крайней осторожностью следует за ним, кажется, подсознательно ожидая удара по лицу. И уже сидя напротив Липа за столом, Йен ждет, когда же его старший брат, наконец-таки, начнет разговор, но Галлагер всё так же продолжает смотреть на него, будто изучая — прямо как в детстве. — Да что? — в итоге не выдерживает Йен. — Если хочешь ударить меня, то не медли, только прекрати так пялится, прошу. — Я не хочу бить тебя, Йен, — наклоняясь вперед, говорит Лип, при этом упираясь руками в стол. — Я просто хочу, чтобы ты прекратил. — Что прекратил? — спрашивает младший Галлагер. — Прекратил чувствовать что-то к Микки. Знаю, звучит глупо, ведь ты думаешь, что не можешь контролировать это, но мне кажется, что ты можешь, — начал Лип. — Тебя не было здесь шесть лет. Но ты, видимо, так и продолжал думать о нем, скучать и верить, что между вами всё ещё есть что-то, — слушая это, Йен всё так же продолжал смотреть на брата, не зная, что и сказать. Но Лип всё продолжал: — Я потратил слишком много времени, беспокоясь о том, что Микки в один день бросит меня ради тебя, а ведь тебя здесь даже не было. Я больше так не смогу, так что ты должен помочь мне, хорошо? Просто прекрати. — Но я не… — Тебе не нужно сейчас говорить что-то или давать обещания, которые, как ты думаешь, ты не сможешь сдержать. Я просто хочу, чтобы ты подумал об этом, ладно? Йен кивнул, бормоча себе под нос: — Хорошо. Только тогда Лип встает и идет к выходу, уже открывая дверь, чтобы уйти, но в последнюю секунду парень останавливается и разворачивается к брату с адским пламенем в глазах. — Ах, да, и держись, нахуй, подальше от моего парня, — прямо-таки рычит он, прежде чем скрыться за дверью. Йен тем временем нервно сглатывает, чувствуя в эту минуту так много и ничего совсем. Лип что, прав? Он все ещё чувствует что-то к Микки? И может ли он тогда контролировать эти чувства? Блядь. Ему и правда нужно подумать.~
Лип с предельной осторожностью, крайне тихо приоткрывает входную дверь, заодно прислушиваясь к посторонним звукам на кухне и столовой. Да уж, самая отстойная вещь в том, чтобы жить с кем-то, не работающим — это то, что ты даже не можешь без лишней мороки вернуться домой, пока твой партнер занят на работе. Вместо этого, тебе приходится пробираться в свой дом, словно вору и надеяться, что твой парень не слишком зол на тебя. Еще больше приоткрыв дверь, он просовывает голову в проем. Дом выглядит пустым, да и звучит он точно так же — тихо и безлюдно, поэтому Галлагер, уже не боясь, на всю распахивает дверь и заходит внутрь. И когда он проходит в спальню, то совершенно не ожидает увидеть Микки, выходящего из ванной комнаты в одном лишь полотенце. — Блядь, слава богу, — выдыхает Микки, тут же бросаясь на Липа в попытке обнять, забивая при этом на свое всё еще мокрое после душа тело. — Я уже боялся, что найду твою пьяную задницу возле какого-нибудь бара. Тогда Лип практически тает в его объятьях, отвечая: — Так могло бы быть, — честно признался он. — Но я помню, как плохо всё было в прошлый раз, так что… — выбираясь из объятий парня, говорит он, отходя на шаг назад. — Ну, сейчас ты здесь. — Да, но я лишь… — начинает Лип. — Нет! — но Микки тут же его перебивает. — Никаких «но», никаких «мне нужно время» и прочего дерьма. Ты вернулся, и ты остаешься. Ты больше не будешь убегать от меня из-за своей тупой паранойи. Мы покончили с этим. Только тогда Лип кивает и тянет Микки к себе, чтобы вновь обнять. — Хорошо, — шепчет парень. И проходит какое-то время, когда Мик, наконец, отпускает Галлагера, чтобы вытереться и переодеться в спортивные штаны. — Можем мы просто полежать здесь немного? — кивая в сторону кровати, спрашивает Микки, строя такую милую мордашку, что Лип просто не в силах сказать ему «нет». Поэтому парень улыбается ему и отвечает: — Да, конечно. Он плюхается на постель и протягивает руки к Микки, чтобы тот лег рядом с ним. Милкович тут же падает в его объятья, кладя голову на чужую грудь, и тогда Лип только крепче обнимает его, проводя ладонью по его спине вверх, вниз и обратно. — Прости меня, — выдыхает Лип еле слышно, и Мик только кивает, оставляя несколько мягких поцелуев на его шее.~
Как только Фиона заходит домой, она застает своего младшего брата на кухне, готовящего ужин. — Йен? — Привет, Фи. — Ты встал! — восклицает она. — Ага, — улыбается парень. — Чувствую себя намного лучше. — Это прекрасно! — улыбается она ему в ответ, обнимая, но почти тут же отстраняясь. Тогда улыбка исчезает с лица Йена, и он, вздохнув, говорит: — Фи, я должен извиниться. Но девушка тут же обхватывает его ладонями, тем самым заставляя брата замолчать: — Эй, ты ничего не должен. Лекарства подвели, и это не твоя вина. Я ведь и сама даже не заметила, что в последнее время у тебя не всё так хорошо. — Но ты и не должна! — прерывает её Йен. — Я взрослый. И я уже наизусть выучил все признаки, но продолжал всё это время их игнорировать, в итоге навредив всем вам, — вздохнул Галлагер. — Эй, никто не злится на тебя за это, — убеждает его Фиона. — Ну, если только Лип с Микки, но они и так ненавидят всех вокруг, не считая друг друга, — пытается пошутить сестра. Но Йен только молча кивает, отворачиваясь обратно к плите, где он как раз готовил спагетти на ужин. Через некоторое время к нему на кухне присоединяются и остальные члены семьи: Дэбби возвращается с работы, Карл приходит из школы, Шейла приводит Лиама обратно домой и даже Мэнди приходит к Галлагерам на спагетти. И когда почти все в сборе, становится ясно, что Лип и Микки пожелали попросту пропустить этот ужин. От этого Йен весь вечер ходить нахмуренный, явно понимая, что это его вина. И младшая Милкович видит эту грусть в его глазах, поэтому практически не отходит от него. Она успокаивает его, поглаживая напряженную спину парня ладонью. — Ну же, всё в порядке. Они вечно прячутся вдвоем, когда происходит что-то, вроде этого. Через неделю-две они успокоятся, и всё вернется на круги своя, вот увидишь, — говорит она. Тогда Йен улыбается ей, надеясь, что она поверит этой его улыбке, хоть и знает, что этого не произойдет. Мэнди видит его насквозь, как никто другой. И это одна из причин, почему он так сильно любит проводить с ней большую часть своего времени, правда, это также означает, что он не может скрыть от неё абсолютно ничего. — Я в порядке, — с трудом выдавливает он из себя, и Мэнди понимающе улыбается, наконец, оставляя его в покое. Когда ужин подходит к концу, все расходятся. Это вечер субботы, и у всех есть планы на сегодня, ну, кроме Йена с Фионой. Они сидят и смотрят телик в полной тишине, пока Галлагер все же не решается открыть рот: — Эй, Фи. Могу я спросить у тебя кое-что? — Конечно, милый. Что угодно, — отвечает она, подсаживаясь ближе к парню. — Лип сказал мне, что думает, будто я всё ещё чувствую что-то к Микки. Как думаешь, это… и вправду так? — Фиона только нахмурилась, услышав это, словно решая, что ответить. — Не знаю, — в итоге выдыхает она. — Я думаю, что это вполне возможно. А ты чувствуешь, что что-то ещё осталось? Хотя бы надежда на то, что вы ещё можете быть с ним вместе? Галлагер пожимает плечами, отвечая: — Может быть, я и надеялся на это до того, как вернулся сюда. Но разве Лип с Микки не будут счастливы, если я просто сам поставлю на всём этом точку? — сестра только утвердительно кивает, давая понять, что слушает его. — Да, может быть, мне просто самому нужно поставить точку, — парень практически загорается этой идеей. — Я поговорю с Микки, и мы с ним, наконец, решим всё это. — Не знаю, хорошая ли это идея, Йен. — Нет, это здорово! Мне просто нужно в последний раз поговорить с ним, чтобы до меня, наконец, дошло, что между нами ничего нет, — взволнованно щебечет Йен, спрыгивая с дивана. Глядя круглыми глазами на то, как её брат хватает с крючка собственное пальто, девушка и сама вскакивает с дивана, спрашивая: — Ты что, пойдешь прямо сейчас? — Да! — кивает Йен. — Покончим с этим. Нужно сорвать этот чёртов пластырь, — с этими словами он открывает дверь и вылетает наружу, направляясь прямиком к дому Липа и Микки.~
Как только Йен оказывается у их дома, он поднимается по лестнице и пару раз стучит в дверь кулаком, после чего ему почти сразу открывает Лип. И как только старший Галлагер понимает, кто это к ним пожаловал, его брови тут же ползут высоко вверх. — Тебе чего? — спрашивает тот. — Мне нужно поговорить с Микки, — прямо заявляет Йен, задирая голову и выглядывая Милковича за плечом своего брата. Но Лип, зло глядя на парня, тут же пихает его в грудь, прежде чем замахнуться и с силой ударить рыжего по лицу. Совершенно не ожидавший удара Галлагер тут же летит вниз со ступенек, приземляясь прямо на землю. Лип спускается за ним следом и, наклонившись к брату, говорит, глядя ему прямо в глаза: — Я, нахуй, сказал тебе держаться от него подальше, и теперь ты приходишь ко мне домой, чтобы поговорить, блядь, с моим парнем, — рычит Галлагер ему в лицо, прижимая брата ногой обратно к земле, чтобы тот не рыпался. Микки, тем временем, наблюдает за этой сценой, стоя в дверном проеме. Он прекрасно понимает, что ему не стоит сейчас лезть в это; нужно дать двум братьям самим во всем разобраться. Но тем не менее, брюнет не удерживается и качает головой, осуждающе глядя на Йена. И как это парень может быть настолько глупым? Лип же всё продолжает кричать на Йена, бесконечно сыпля оскорблениями в его адрес. Время от времени от даже хватает брата за ворот его пальто, чтобы пару раз ударить того о холодную, твердую землю. И всё это так и продолжалось бы, если Милкович во время не заметил бы то, как в соседнем доме загорелся свет. Одновременно с этим на улицу выходит их сосед, мистер Джеймсон, одетый лишь в домашний халат. Мужчина с чистым волнением смотрит на происходящее, в особенности заостряя внимание на Липе, и Микки вздыхает. Он знает, что должен остановить все это прежде, чем их сосед вызовет копов. — Лип, — зовет он парня, всё еще облокачиваясь на дверной косяк. Галлагер тут же оборачивается на Мика, и тот просто кивает в сторону мужчины. Проследив за его взглядом, Лип чертыхается себе под нос, прежде чем, наконец, отпускает брата. — Держись, сука, подальше, — выплевывает он. — От нас обоих, — говорит он, напоследок еще раз ударяя Йена под ребра перед тем, как направится обратно в дом. И даже когда за этими двумя хлопает дверь, младший Галлагер всё так и продолжает лежать на земле в течении минуты, прежде чем берет себя в руки и встает. И когда он пытается оттереть кровь со своего лица, то слышит гудок машины позади себя. Он поворачивается и видит Фиону, что машет ему рукой из своей машины. Бурча себе под нос, он залезает на переднее сиденье и откидывает голову на спинку. — Даже не вздумай говорить об этом, — предупреждает он сестру, прикрывая глаза.