~
Микки сидел на диване, глядя какой-то детективный сериал, когда Лип вдруг влетел в их дом. Брюнет внимательно наблюдает за тем, как тот хватает бутылку воды из холодильника и опустошает её в пару глотков, прежде чем зайти в гостиную и начать ходить по комнате туда-сюда. — Не хочешь сделать перерыв, чемпион? Может, присядешь хоть на секунду? — предлагает Микки, пока Лип уже как десять минут наматывал круги от гостиной до кухни. Парень лишь зло пыхтит, отвечая: — Просто Фиона!.. Блядь, — вздыхает он. — И почему она вечно всё всем прощает? Милкович только фыркает: — Знаешь, большинство людей считают это хорошим качеством. — Да? Ну, а я не хочу выслушивать подобное дерьмо, кода я всё ещё так зол, — проворчал в ответ Галлагер. — Даже дня не прошло, а она уже читает мне лекции. — Сядь ко мне, — зовет его Микки, похлопывая рукой по месту рядом с собой. И Лип, без лишних слов, плюхается рядом, устраивая голову на коленях парня, а ноги на ручке дивана. Мик тут же принимается гладить Галлагера по его мягким волосам. — Поговори со мной, — только и говорит Мик, тем самым давая Липу разрешение продолжить свою недавнюю тираду, только теперь без непрекращающейся ходьбы по дому. — Я не то чтобы сильно злился на Йена, когда вчера утром пришел от Фионы. То есть, у него был нервный срыв — буквально — и я просто не могу винить его в этом. В конце концов, многое из случившегося — это лишь результат моих тупых загонов, — рассуждал вслух Лип. — Но уже через несколько часов он заявляется к нам и требует поговорить с тобой. Конечно меня это взбесило! — вдруг воскликнул Галлагер. — Да, я это заметил, — поддразнил его брюнет, вспоминая недавнее шоу на крыльце их дома. — И теперь Фиона говорит мне, чтобы я не был к нему так строг, — со злостью фыркает Лип. — Но разве у меня нет права злится на него? Хотя бы пару дней? — Конечно есть. Официально заявляю, что ты можешь злиться, — ухмыляется Микки, ударяя кулаком по дивану. Тогда Галлагер улыбается парню, хватаясь рукой за его запястье и бормоча короткое: — Спасибо. Какое-то время они так и сидят в тишине, пока Микки не решается задать вопрос, который с самого начала был у него на уме: — Что ты вообще такого сказал ему тогда? Услышав это, Галлагер внимательно глядит на брюнета, будто пытаясь понять, к чему он задал такой вопрос. И когда Лип понимает, что это простое любопытство, то он вздыхает, отвечая: — Сказал, чтобы он забыл о тебе, — просто признается Лип. — Чтобы забыл всё, что у вас было; чтобы отпустил всё, что у него к тебе осталось спустя столько времени. Медленно кивая, Мик спрашивает: — И это всё? Закусывая щеку изнутри, Лип не хотя отвечает: — Ну, возможно, я ещё сказал ему держаться от тебя подальше, — Мик улыбается, но Галлагер всё продолжает, даже не глядя на брюнета: — Знаю, ты не любишь, когда кто-то заступается за тебя или типа того, но… — Милкович не даёт ему договорить, прижимая ладонь ко рту парня. — Мне нравится, когда ты заступаешься за меня, — признается в свою очередь Микки. — Хорошо знать, что кто-то всегда может защитить тебя и всё такое, понимаешь? — Лип ничего не отвечает, а лишь дергает своего парня за футболку ближе к себе, чтобы тут же впиться в его губы голодным поцелуем. Спустя какое-то время Галлагер отстраняется от его губ. — Я всегда буду оберегать тебя, — шепчет он, и Микки почти тает, глядя в эти большие, голубые глаза. — Я люблю тебя, — Микки тут же тянет его обратно к себе, пытаясь вложить все свои чувства в этот поцелуй.~
После того, как Лип успокоился, он благополучно уснул на коленях своего парня. Глядя на него, Мик только улыбается. Галлагер всегда так делает: он приходит домой, весь на нервах, а потом просто засыпает на Микки, придавив его к дивану. Сейчас же, глядя на Липа, Мик пытается понять, насколько крепко тот спит. И поняв, что Галлагера сейчас вряд ли разбудит даже атомный взрыв, брюнет осторожно убирает голову парня со своих коленей, вместо этого подкладывая под неё подушку. Затем, как можно тише, Микки на цыпочках пробирается в свою комнату и хватает с тумбочки телефон, набирая уже давно знакомый номер. — Хэй, перезвони мне, как сможешь. Нужно увидится, хочу поговорить с тобой.~
— Михайло! Мой второй самый любимый братец, — слишком уж радостно приветствует Мэнди парня, и Микки на это лишь качает головой, быстро обнимая сестру. — По какому случаю встреча, босс? Меня увольняют? — улыбается девушка. Но Микки только закатывает глаза, говоря: — Ты можешь быть хоть чуточку серьезнее? Пожалуйста? — Вот дерьмо! Ты сказал «пожалуйста», это не шутки, — подначивает его Милкович. И теряя терпение, Микки проводит рукой по лицу, думая, не лучше ли ему сейчас просто развернуться и уйти, но Мэндс сразу же хватает его за руку и разворачивает к себе. — Прости. Извини, ладно? Я тут. О чём ты хотел поговорить? — искренне интересуется она. Вздыхая, брюнет отвечает: — О Йене, — девушка поднимает брови, пытаясь понять, к чему всё это идёт. — Я же не могу просто так сказать Липу выкинуть его из нашей жизни, но и не могу сказать Липу, чтобы он его простил. То есть, он ведь может подумать, что я прошу этого только потому, что мне всё ещё нравится Йен, так? — размышлял вслух Милкович. — Ого, — выдыхает Мэнди. — Это трудновато. Я в том смысле, что… Каковы шансы, что Лип и вправду навсегда решит избавится от Йена? — В этом-то и дело! — восклицает Мик. — Я и сам не знаю, что делать. У нас такого раньше не бывало, понимаешь? — Мэнди кивает, продолжая слушать. — Конечно, Лип со временем может и успокоится. Ну, ты знаешь этих Галлагер, только вот… — Только вот Йен чуть не разрушил ваши с Липом отношения, и ты единственный человек, которого он может выбрать, вместо своей семьи, — заканчивает за него Мэнди. И Микки практически краснеет, услышав это. Сам он не хотел этого озвучивать, но он знает, что это правда: есть реальный шанс того, что если Липу придется выбирать между Микки и Галлагерами, он выберет Микки. — И что мне делать? — спрашивает Мик, выглядя крайне беспомощным в эту минуту. — Дай мне поговорить с Йеном, — предлагает девушка. — Я попытаюсь выяснить, что там у него в голове, и мы с этим разберемся. Милкович кивает, но затем спрашивает: — А что насчет Липа? — Дай ему немного времени. Пусть он успокоится, и тогда ты увидишь, что он на самом деле чувствует. Хорошо? — Да, хорошо, — соглашается с ней Мик.~
Уставившись в телик и практически не обращая внимания на сюжет идущего шоу, Йен устроился на диване, неспешно массируя стопы своей подруги, которая так же удобно разлеглась на диване, закинув свои ноги на чужие колени. По правде, так они отдыхали уже какой час подряд. И честно говоря, когда она позвала парня в гости, Йен думал, что ей просто хочется провести с ним этот вечер. Но судя по тому, как девушка бросала на него странные взгляды весь чёртов вечер, Йен догадался, что у Мэнди всё же есть какие-то скрытые планы на него. В итоге хватает всего лишь ещё одного такого взгляда в его сторону, чтобы у парня, наконец, кончилось терпение: — Господи, Мэнди. Хватит пялиться на меня, как на последнюю скотину. Просто выкладывай, что я там опять сделал не так, — вздыхает он. Милкович даже вздрагивает, как только Йен ловит её с поличным, но быстро берет себя в руки. — Да о чём ты вообще? — спрашивает она, как ни в чём не бывало. — Ты пялишься так с тех пор, как я приехал, так что тебе, видимо, есть что мне сказать. Так говори! — требует Галлагер. Пожимая плечами, Мэнди неуверенно отвечает: — Я-я просто хотела узнать, как там у тебя дела, после всей этой истории с Липом. Йен тут же вжимается в спинку дивана, будто надеясь и вовсе слиться с ним в одно целое, лишь бы избежать вопроса. Но Мэнди так и продолжает выжидательно глядеть на парня, зная, что со временем он сам заговорит. — Я просто хотел закончить всё это, — говорит тот наконец. — После того разговора с Фионой, я понял, что именно это мне и нужно. Я только хотел поговорить с ним о нас в последний раз, и оставить всё позади. Но Лип просто с катушек слетел и… Пиздец. — Йен… — Нет, просто… Я знаю, Мэнди. Я идиот, ладно? Я ушёл и пропал на целых шесть лет. И я знаю, что теперь, когда я вернулся, мне никто ничего не должен. Я сам виноват в том, что не смог просто так забыть Микки, я всё это понимаю, — разглагольствовал Йен. — Но никто даже не хочет понять, через что прохожу я. То есть, какого чёрта?! У меня даже, блядь, мысли тогда не было о том, что Лип вдруг окажется геем, так еще и втюрится в Микки. Чо это вообще за хуйня?! — зло выпаливает Галлагер, вскидывая вверх руки. Вздыхая, Милкович говорит: — Слушай, я понимаю, это дерьмово. Я знаю, потому что сама прошла через это; с самого начала пыталась справится с этим, понимаешь? — отвечает ему Мэнди; ей явно надоело слушать парня, который будто и не понимал, что он не единственный, кому приходилось мириться с подобным. — И как ты справилась? — спокойно спрашивает Йен. — Как справилась с тем фактом, что Лип теперь встречается с твоим братом? — Ну, сначала я пиздец разозлилась. Тебя здесь не было, а мы с Липом тогда разошлись уже как пол года. Застукала я их как раз тогда, когда Лип во всю пялил моего братца, — выдала она с ухмылкой на лице. — Я догадалась, что это у них уже далеко не в первый раз. Заставила Микки объяснить мне, какого вообще хрена происходит. Ну, и когда он закончил рассказывать, я врезала ему по лицу. Галлагер, не удержавшись, начинается смеяться: — Как знакомо. — Но это было не самое худшее, — просто продолжает Мэнди. — Потому что потом они начали влюбляться. Лип круглые сутки у нас проводил, они просто сидели и смотрели вместе телик, смеялись и всё такое. Тогда я больше не злилась, мне просто было ахуеть как больно. Я его любила, а он сидел там, в метре от меня, вместе с моим братом на грёбаном диване, и смотрел на него так, словно Мик для него звезду, блядь, с неба достал. — Так что? Тебе просто нужно было время? — … Знаешь тех парочек, которые обычно тусуются в кафешках и парках? Те, что вечно целуются и держатся за руки, раздражая тебя только потому, что сам ты одинок? — спрашивает она. — Да, — фыркает в ответ Йен. — Но иногда ты видишь такую пару, — продолжает Мэнди, — и эти двое не пытаются сожрать друг друга прилюдно или ещё что. Они просто вместе, и они счастливы. Счастливы провести вдвоем всю свою жизнь, до самой смерти. Это всё равно, что найти того, кто целиком и полностью понимает тебя и принимает таким, какой ты есть, — Йен медленно кивает; теперь на его лице нет даже намека на улыбку, потому как он понимает, к чему это всё идёт. — Эти двое — Лип и Микки. Я была здесь и видела, как они пришли к этому; со временем они просто поняли, что должны быть вместе. И вся моя злость, и печаль, и боль просто исчезли в один день. Как я могла злиться на то, что они нашли друг друга? Как я могла желать им что-то, кроме счастья? — продолжает она, и Йен, не выдерживая, отворачивается от девушки, пытаясь скрыть собственные слезы, но та тут же обхватывает его лицо ладонями, поворачивая обратно к себе. — Это то, через что тебе придется пройти. Это будет ужасно; по-настоящему ужасно. Но как только ты увидишь и поймешь, что то, что у них есть — настоящее, и это то, как всё и должно быть… то эта хрень, что не даёт тебе двигаться дальше просто исчезнет, и ты сможешь снова жить своей собственной жизнью. — Что, если я всё еще не готов? — спрашивает Йен, шмыгая носом. — Это и не важно, — говорит она прямо. — Здесь у тебя не может быть выбора. Ты должен позволить своему брату, наконец, быть счастливым. Позволить Микки быть счастливым, — Йен лишь кивает ей в ответ. — Позволь себе быть счастливым, — шепчет Мэнди, вытирая мокрые дорожки с щек парня. — Я люблю тебя, Йен. И я правда хочу, чтобы ты, наконец, тоже был счастлив.