История одного вампира v 2.0

Больничное крыло встретило юного Лорда мраком и тишиной. Не удивительно, ведь сейчас полночь. Впрочем, мрак не был преградой для глаз Гарри, и мальчик быстро и безошибочно отыскал Лонгботтома, загипсованного от пяток до шеи. Поттеру не пришлось будить свою жертву. Как оказалось, Лонгботтом итак не спал, пытаясь бороться с болью, рвущей все тело. Слабые обезболивающие зелья и заклинания не помогали, а сильных могли не выдержать истощенная аура и тело со множеством внутренних травм. Все, на что его хватало — не кричать от боли. — Поттер? — хрипло прошептал Лонгботтом.– Я сплю? — К несчастью для тебя — нет, — Гарри взял табуретку и сел рядом с гриффиндорцем.– Ты пытался меня убить, Лонгботтом, но ты еще жив. Ты мне должен, и очень серьезно. — Пош-шел ты…– прошептал Невилл, закрывая глаза.– Сволочь… сноб… мерзкий слизеринец… — Я могу помочь, — усмехнулся мальчик. Лонгботтом открыл глаза и удивленно посмотрел на Гарри. — Ты не ослышался, — изумрудные глаза странно сверкнули, словно на миг засветились.– Я могу помочь. Тебе. Твоим родителям. Если в твоем случае все относительно просто, то с твоими папой и мамой придется повозиться. — Что ты мелешь… они сошли с ума…– на глазах мальчика навернулись слезы.– Их не вернуть… — Это тебе сказал твой покровитель, когда ты молил его о помощи? Глаза гриффиндорца изумленно распахнулись и с подозрением и испугом уставились на собеседника: — Откуда ты знаешь? — Несложная задачка, — усмешка.– И прекрасная возможность посадить тебя на поводок. Ведь будь твои родители здоровы, он не сумел бы вертеть тобой, как угодно. — Погоди, ты хочешь сказать, что можешь вернуть моим родителям разум? Что они станут… нормальными? — Я не могу, но знаю, кто может. — Кто? Отвечай! Лонгботтом закашлялся и повернул голову на бок, отхаркивая капельки крови. Гриффиндорец слишком сильно повысил голос, и ему показалось, что легкие загорелись изнутри, а в ребра вогнали несколько раскаленных гвоздей. — Хах, — изумрудные глаза весело сверкнули.– Так я тебе и ответил. Полежи пока, подумай как следует, готов ли ты платить откровенностью за откровенность. А чтобы ты знал, что я не голословен, я позволю тебе поспать. Поспать без боли. — Что ты… Гарри для вида направил палочку на лоб Лонгботтома и шепнул что-то под нос, усилием воли усыпляя разум гриффиндорца до восьми утра. Пусть Невилл мается, было ли это сном или реальностью, пусть думает. Гарри позже подскажет ему, что все происходило на самом деле. А дальше зависит от Лонгботтома. Если он поверит Поттеру — можно будет вытащить из него информацию. Если не поверит — точно встретится со своим покровителем и все расскажет, главное не прозевать момент. Элизабет приподняла голову, с трудом фокусируя сонный взгляд на своем хозяине. Гарри вышел из Теней, быстро разделся и лег под одеяло, хозяйским движением нащупывая талию Лиз и притягивая довольно пискнувшую вампиршу к себе. — Вы действительно хотите помочь вашему несостоявшемуся убийце? — Почему нет? К тому же, кажется мне, что не просто так лишили разума его семью. Лонгботтом кому-то зачем-то нужен, и этот кто-то, вероятно, настроен против меня, раз наш гриффиндорец так активно и без серьезного повода пытается нам подгадить. Можно будет заставить загадочного кукловода задергаться вместе с Лонгботтомом, и тогда появится шанс узнать, кто он такой. И если он действительно так опасен, как мне кажется — знание станет одним из немногих моих козырей против него. — Наших козырей, — поправила Лиз и ласково провела ладошкой по груди мальчика, отмечая, как расслабляются его мышцы и как он невольно подается навстречу.– Наших козырей, мой хозяин, ведь я буду сражаться за вас… давайте спать… — Давай, — юный Лорд улыбнулся, повернулся лицом к Элизабет и привлек ее к себе, зарываясь носом во вьющиеся темно-русые волосы и засыпая. Девочка довольно улыбнулась перед тем, как уснуть — госпожа Сара оказалась права. Воскресное утро началось с визита домовика и переданного послания от директора Хогвартса. Как мальчик и ожидал, Дамблдор вежливо приглашал его в свой кабинет для беседы к одиннадцати часам и указал пароль «Кислотные леденцы». Но только его одного, без Элизабет. — Что такое? — сонно пробормотала девочка. Она привыкла, что по выходным хозяин просыпается раньше, чем она, и не вскакивала в панике, что ничего не подготовила. Здесь есть домовики, проинструктированные, послушные и молчаливые. Причем не из общины Хогвартса, подчиненной Дамблдору, а личные домовики лорда Поттера, купленные им в «Гринготтсе» и как следует вышколенные. — Директор вызывает меня на ковер через три часа. — Я с вами, — мило зевнула Лиз. — Меня одного, — уточнил мальчик.– Останься здесь, хорошо? — Хорошо, — девочка улыбнулась и зарылась лицом в подушку. Лиз вообще любительница поваляться в кроватке, просто раньше она стеснялась своих желаний, а теперь у мальчика получилось приучить ее к тому, что ей нет необходимости делать то, что могут сделать его домовики, и сейчас девочка вкушала свободу от бытовых дел, больше времени уделяя учебе. — Тогда я потренируюсь, когда встану, — сонно промурлыкала Элизабет и прикрыла глазки. Гарри хмыкнул, отправляясь в ванную, и там на полчаса отключился от мира, позволив себе полностью расслабиться. *** Без трех минут одиннадцать Гарри уже стоял у входа в кабинет директора и рассматривал замершую на постаменте каменную горгулью. Мимо него прошествовала воркующая парочка, на которую юный Лорд не обратил особенного внимания — его больше занимала магия, наложенная на каменного стража. — Кислотные леденцы, — назвал мальчик пароль. Горгулья начала закручиваться по спирали вместе с постаментом и подалась вверх, а вслед за ней начала подниматься винтовая лестница. Гарри сделал шаг, чувствуя легкое волнение, и слегка шевельнул левой кистью. Навершие рукояти небольшого боевого ножа ткнулось в основание ладони, успокаивая мальчика и придавая ему уверенности. Собственно, за этим юный Лорд и вооружился, чтобы как можно меньше нервничать перед, возможно, важным разговором с сильнейшим волшебником в Британии. Одно дело встреча при свидетелях, и совсем другое — тет-а-тет, причем на его территории. Лестница остановилась с легком вздрагиванием, и Гарри тут же услышал голос директора. — Проходи, Гарри. Кабинет директора не имел углов и был очень высоким, высотой минимум в три этажа. Под потолком было натянуто то же заклинание, что и в Большом Зале, демонстрируя облачную, но солнечную погоду. Вдоль стен располагались стеллажи с книгами, между стеллажами висели портреты Основателей и предыдущих директоров Хогвартса, большая часть кабинета, не занятая стеллажами и большим рабочим столом, оказалась уставлена разнообразными приборами, среди которых Гарри опознал хорошо если четверть. И в центре всего этого великолепия располагался стол, за которым в высоком кресле и восседал хозяин кабинета. — Присаживайся, — повинуясь жесту старика, откуда-то из-за угла к столу подбежало кресло и встало напротив. Гарри быстро просканировал предмет мебели, наплевав на то, как выглядят его действия со стороны, и только после этого сел. — Чаю? Кофе? Лимонных долек? — Нет, спасибо, — сразу же отказался мальчик, заметив странный отлив в предложенной ему чашке. Или это просто сорт чая? В любом случае, юный Лорд решил не искушать судьбу, потому как знал множество пакостных зелий без вкуса и запаха. Что касается защитных амулетов, выявляющих посторонние примеси — они обычно имеют слабый заряд магии, а потому сбить работу такого в помещении, где полно артефактов, проще простого. Намного более надежной защитой является родовой перстень, но и его можно обмануть. Причем чем слабее Камень Рода, тем проще это сделать, а Камень Рода Поттер все еще в спячке. Вот и приходится соблюдать постоянную бдительность. Директор отпил свой чай и откинулся на спинку кресла, довольно крякнув. — Вы ведь вызвали меня не для того, чтобы угостить чаем с конфетами, — не стал тянуть время Поттер.– Впрочем, я догадываюсь о сути вопроса. — Да, мой мальчик, меня печалит твоя вражда с Невиллом и последствия этой вражды. — Что конкретно вас печалит: то, что он сейчас изломан и без руки, то, что он пытался меня убить, или же то, что не сумел? А может, вас печалит то, что этот идиот раскрыл такую тайну? — пошел в решительное наступление юный Лорд, внимательно и ненавязчиво следя за лицом собеседника — Бальтазар обучал его определять истину по так называемым микровыражениям лица, методике, разработанной одним ученым-психологом родом из Британии лет шесть назад. Даже с железным самообладанием полностью скрыть такие микровыражения возможно лишь в том случае, если точно знаешь их физиологию и достаточно опытен и умел для сокрытия. Так что если собеседник не знает о такой возможности, микровыражения будут, важно уметь их увидеть. Юный Лорд не увидел ничего подозрительного, лишь вполне понятное возмущение, гнев и недовольство, которые почти мгновенно уступили место удивлению. Скорее всего, или у него недостаточно опыта, или Дамблдор не имеет к этому никакого отношения. — Что ты такое говоришь, мой мальчик? Если бы я только знал, что Невилл может использовать такую опасную магию, я бы немедленно принял меры. «Какая прекрасная формулировка, — оценил мальчик без тени иронии.– И не ложь, и попробуй разбери, что он имеет ввиду». — Вот как? Тогда прошу прощения за свое излишне резкое высказывание, директор, я просто… я все еще злюсь на него за эту глупую и безрассудную попытку меня прикончить. И я сожалею о том, что покалечил его, мне следовало парализовать… «Скорее прикончить», — про себя подумал Гарри. — Мы все совершаем ошибки, мой мальчик, и в одной из них я виновен перед тобой, — вздохнул старик.– Я не сумел убедить твоих маму и папу бежать из Британии и на свой страх и риск оставил их в Годриковой Впадине. Я был наивен, надеясь, что Фиделиус спасет их. Но… я был слеп и не разглядел предателя вовремя. Сириус Блэк, Хранитель Тайны, предал их. «Я знаю эту историю, — мальчик укрепил защиту разума, чувствуя ментальное давление старика — недостаточно сильное для того, чтобы проломить его защиту, но лучше поостеречься.– О том, как Хранитель Тайны предал мою семью, и его быстренько закатали в Азкабан. Вроде бы ничего необычного, но как-то подозрительно быстро… мне нужно как следует разобраться во всей этой темной истории… и с чего Дамблдор вдруг завел речь о моих родителях?» — Хранитель Тайны? Предал? Но разве Хранителем Тайны выбирают не ближайшего друга? Разве не таковым был Сириус Блэк? — Волдеморт способен на все, — вздохнул старик.– Он способен заставить предать даже самого близкого друга. Ты знаешь, что произошло той ночью? — Когда убили моих родителей? — Да. Когда убили твоих родителей. Когда Волдеморт исчез. Когда сильнейшего темного мага этого века поверг годовалый младенец. — Лишь то, что написано в книгах. — Так вот, слушай… Дамблдор начал свой рассказ о событии десятилетней давности, и Гарри уловил нечто, мелькнувшее у него на лице в момент, когда он сказал о гибели родителей. Но что это было: признак лжи или же скорбь? — Вот значит как, — юный Лорд смотрел в одну точку, чувствуя, как поднимается желание найти и уничтожить Волдеморта. Мальчик куда больше следил за защитой разума и за стариком, чем слушал, но все равно… Феникс Дамблдора переминался с лапы на лапу и время от времени издавал странный, беспокойный звук — что-то среднее между квохтанием и криком чайки, и бросал настороженные взгляды то одного, то другого оранжевого глаза на сидящего в кресле слизеринца. Старый директор почувствовал беспокойство своего фамильяра и открыл связь, но стареющий Фоукс уже не мог контролировать мысленную речь и готовился со дня на день переродиться. Впрочем, старый директор и сам чувствовал исходящую от мальчика темную силу. И тому была причина, огорчающая Дамблдора не только потому, что он утратил влияние на мальчика, но и потому, что ребенка с малолетства превращали в машину убийств. Его приучали к убийствам, к жестокости, его учили, как уничтожать тех, кто гораздо сильнее и опаснее. Но его психика… Что удивительно, с психикой у него все в полном порядке, вернее, Гарри Поттер вменяем, адекватен и не лишен человеческих чувств. Да, психологически он куда взрослее сверстников из-за того, что пережил много всякого, но он не ожесточен и не озлоблен. Он не воспринимает окружающих как дичь, которую можно уничтожить. Он рос там, где детям не место, и при этом пытается наладить контакты со всеми сверстниками, а не только со слизеринцами. Он знает о своих недостатках и пытается их исправить, и это внушает надежду. «Ему повезло сохранить человечность, — размышлял старый директор.– Но разве Бальтазар говорил о нем, как об инструменте? Нет, он видел в мальчике сына и наследника. Может ли быть так, что это воспитание на самом деле попытка сделать из ребенка сильного лидера? Наверное, так оно и есть. Система жесткая, но эффективная». — Вы сказали, что он утратил человеческий облик, — медленно произнес мальчик, поднимая на директора изумрудные глаза.– Значит ли это, что он все еще жив? Заглянув Поттеру в глаза, Дамблдор увидел в них скорбь и жажду мести. Казалось бы, ничего удивительного, но было в них что-то такое, чего просто не может быть у одиннадцатилетнего ребенка. Не было горячности, было спокойствие. Старик не стал медлить с ответом, решив, что может сказать ему несколько больше, чем планировал: — Волдеморт достиг высочайшего мастерства в темных искусствах. И, насколько мне известно, он всю жизнь искал способ победить смерть. Поэтому до тех пор, пока я не увижу его мертвое тело и не буду твердо убежден, что это действительно Волдеморт, я не буду уверен, что он погиб. Быть может, он сейчас рыщет по свету, возвращая утраченные силы, или где-то залег до тех пор, пока не найдет способ вернуться в прежний облик. «Директор недоговаривает, но я могу его понять, — задумался юный Лорд.– Кто станет раскрывать карты перед мальчишкой? Но профессор Дамблдор определенно что-то знает, это ведь он возглавлял борьбу против Волдеморта. Мне нужно во что бы то ни стало докопаться до истины. Я должен знать, что произошло в ту ночь, когда я потерял родителей, это позволит мне понять себя и даст ниточку к поискам Волдеморта». Альбус Дамблдор откинулся на кресло, наблюдая за лицом мальчика. Воистину он великолепно подготовлен для одиннадцатилетнего ребенка, прочесть его по лицу намного сложнее, чем многих взрослых волшебников, а его разум под настолько мощной защитой, что Дамблдор даже не может применить эмпатию, не то что легилименцию. «Впрочем, это не важно, — пришел к выводу директор.– Вернее, не так важно, как то, смогу ли я перетянуть тебя на сторону света, Гарри? В тебе много света, но и тьмы немало, и так сразу не понять, что преобладает в твоей душе. Определенно, зря я ограничивал твою силу, зря я запечатал силу твоего рода. Я не знаю, кто и как сумел снять эти печати таким образом, что на твоей ауре не осталось ни следа повреждений, но твой потенциал огромен. С такой врожденной силой и подготовкой Охотника ты станешь прекрасным противником Тому». — Предположим, что он жив, хотя и не совсем здоров, — заговорил слизеринец, рассматривая стеллажи с книгами.– Тогда Волдеморта необходимо найти и уничтожить. Отец меня учил, что если цель скрывается больше пяти лет — всякие поиски теряют смысл, следует на корню пересмотреть тактику или выжидать. — Ты прав, Гарри, поиски бессмысленны, он может быть где угодно, — старик выдохнул и откинулся на спинку кресла.– Поэтому нам остается лишь одно: готовиться к его возвращению. «Да, точно, — мысленно усмехнулся юный лорд.– Готовиться к возвращению. Меня считают Героем, нетрудно догадаться, кого именно старик хочет подготовить к возвращению. Но решать пока рано, я не знаю его мотивов. Может, проще и безопаснее будет найти Волдеморта своими силами». — Вот еще, профессор, — мальчик оторвался от созерцания книг и перевел взгляд на директора.– Как так могло получиться, что такое мощное заклятие, как Авада Кедавра, срикошетило от годовалого ребенка и ударило в заклинателя? — Тебя защитила сила материнской любви. Твоя мать, Лили, отдала жизнь, чтобы спасти тебя. Ее последняя воля и стала этим щитом. Это древняя и очень мощная магия кровной защиты, я даже не знал, что такое может существовать в наши дни, пока не убедился на своем опыте, печальном опыте… но дело не только в защите. Я не думаю, что такой волшебник, как Волдеморт, пал бы от собственного заклятия. Было что-то еще, Гарри, и это что-то заключено в тебе. Лили защитила тебя, а ты сделал то, чего не смогли сделать лучшие волшебники Британии того времени. «Полная чушь, в такое поверит… а ведь обычный одиннадцатилетний мальчишка вполне поверит! — понял Гарри.– Я просто физически не мог применить высшую защитную магию, так что-либо это мама постаралась, либо произошел конфликт между родовой магией, либо у меня действительно сработала врожденная защита. Первое наиболее вероятно, но мама была Обретенной, а Обретенные крайне редко отличаются такой силой, сила достается первенцу… то есть, мне. Хотя, кто знает, может, мама и смогла вложить всю душу в защиту ребенка? Второе… для этого Волдеморт должен быть членом рода Поттер, и это вероятно — кто поручится, что его отец или мать не были потомками сквиба из Рода Поттер? Тогда у сильного мага есть шанс войти в род Поттер, быть введенным Главой Рода. А третий вариант — это даже не редкость, это казус, парадокс. И я уверен, что я не являюсь таким казусом. Так что, скорее всего, мама отдала за меня жизнь». Дамблдор не прерывал задумчивости мальчика и видел, что Гарри Поттер сомневался в его словах… и верил ему. «Действительно, сильные эмоции и чувства, да еще и в критической ситуации, способны сорвать ограничение с ауры и выжечь резерв одним махом, нанося ауре необратимые повреждения, — думал мальчик.– Таким образом, директор отчасти прав, меня действительно спасла сила материнской любви. Но почему Волдеморт потерял человеческий облик? Крестраж, который отец вырвал из моего тела и сжег в чистой силе? По расчетам, он был седьмым, и если Волдеморт не нашел бы способ сохранения души или отрезания ее части, как делают некроманты, то потерял бы плоть уже на пятом крестраже. А если нашел… результаты непредсказуемы». — Вы намекаете на то, что я могу уничтожить Волдеморта окончательно? — Только ты и можешь это сделать. Я не знаю, как, но Волдеморт потерял тело рядом с тобой. Ты делаешь его уязвимым, Гарри, в этом твоя сила. — И как я это сделаю? Я… я даже не помню себя в те годы, лишь крик матери и зеленую вспышку. Как мне его победить? — Познай себя, познай свою силу. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе. «Вот он, момент истины, — мальчик на секунду прикрыл глаза.– Согласиться или нет? Мне нужна информация о том, что случилось на самом деле. Не верю, чтобы Волдеморт один, без свиты, отправился бы убивать тех, кто покушался на него. Я хочу разобраться во всем». — Я буду рад любой помощи, профессор. И последний вопрос. Насколько мне известно, Волдеморт обучался в Хогвартсе в тридцатых годах, и тогда вы уже работали здесь. Не могли бы вы назвать мне его настоящее имя? «Зачем ему имя? — тут же задумался старый директор.– Определенно, он хочет самостоятельно начать поиски. На его стороне — Охотники, он точно их подключит. Может, они найдут то, что пропустили мы? Ладно, это не так уж важно. Найдут — хорошо, хотя и придется скорректировать план, но появится возможность быстрее собрать крестражи. Не найдут — тоже нестрашно, хотя бы заставят его понервничать, можно попытаться поймать Тома на ошибке». — Его звали Том, Том Марволо Реддл, — со вздохом ответил Дамблдор.– И… он был похож на тебя, Гарри. Такой же одаренный и талантливый ученик Слизерина, я помню его первокурсником. У него все получалось очень легко, его недолюбливали на факультете, но Том быстро стал старостой факультета, а затем и старостой школы. Между вами очень много общего, но есть и различия. Слизеринец вскинул голову. Его насторожили эти слова, насторожили и обеспокоили. Раз уж они похожи, родство становится более вероятным. — Я задам тебе немного личный вопрос, Гарри, — продолжил директор.– Скажи, ты боишься смерти? Поттер на секунду задумался, но решил, что ответ и так можно будет узнать, просто понаблюдав за ним. — Страх не несет в себе смысла, директор, — честно ответил мальчик, не совсем понимая, зачем директор задал ему этот вопрос.– Я опасаюсь смерти, но знаю: через пятьдесят или через сто лет она меня все равно заберет. Может, позже. Может, раньше. Это неизбежно, и максимум, на что я способен — это сражаться за свою жизнь до последнего. А страх лишь мешает. — У тебя очень нестандартный подход, Гарри, — улыбнулся директор.– Недетский подход, так как твои ровесники вообще не задумываются о смерти. Ты ведь Охотник, я прав? Я скажу тебе одну вещь, возможно, тебе ее уже сказал отец. Так же, как и мой отец однажды сказал ее мне. Не важно, убьешь ты или нет, и скольких ты убьешь. Важны причины и твое отношение. Я воевал не раз и не два, Гарри, мне довелось пролить немало крови невинных, о чем я сожалею. Ты ведь убивал, так? Убивал тех, на кого охотился? — Я устранял угрозу, — медленно и неохотно ответил Поттер — это было очень личным. Тем не менее, ему необходимо некоторое доверие директора.– Устранял путем полного физического уничтожения. Среди них были и разумные. Были те, кто очень похож на меня или на вас — две руки, две ноги, голова и похожее мышление. — То есть, люди, — кивнул директор. — Возможно, когда-то они были людьми. Вурдалаки и оборотни — точно. Но я знаю оборотней, каждый из которых может называть себя человеком, и знаю множество нелюдей, рожденных от женщин и творивших гнусные и ужасные вещи. Как думаете, кого Охотники считают своими, а кого убивают при любом удобном случае? — Вот как, — директор вздохнул.– И ты не скорбишь и не раскаиваешься? — Я получил неоспоримое подтверждение их… поступков. Я не раскаиваюсь. Но если на кону будет моя жизнь или жизни дорогих мне людей — я не буду колебаться. Вы ведь и так это поняли, профессор. Вы поняли все это еще до того, как я вошел в этот кабинет, еще до того, как я появился в Хогвартсе — по встрече с моим отцом. И я подозреваю, что в будущем мне придется пролить немало крови, ведь нужно учитывать самую плохую вероятность — того, что Волдеморт жив, что он вернется и начнет войну. «Вот как, — Дамблдор откинулся на спинку кресла и бросил в рот лимонную дольку.– Определенно, мальчик умнее, чем я предполагал ранее, он догадался, и при этом отвечал честно. Нужно пересмотреть тактику, трудно сказать, получится ли им манипулировать вообще. Если не получится — я ему помогу, но сначала маленькая проверка». — Касательно Невилла, — Дамблдор немного помрачнел.– Я понимаю, что дуэли разрешены школьными правилами, но я попрошу тебя больше не отправлять его в больничное крыло с такими тяжелыми ранами. — Только если он перестанет цепляться ко мне без повода. Простите, директор, я знаю, что это причинит вам неприятности, но я буду вынужден настаивать на его исключении за нападение. «Если он выживет», — подумал слизеринец, но благоразумно промолчал. — Я поговорю с ним. «Мне показалось? — мгновенно насторожился мальчик, но по лицу директора понять что-то решительно невозможно.– Мне показалось, или он разочарован в Лонгботтоме? Если да, то уж не директор ли тот загадочный покровитель? Если это так… но мне нужно подтверждение. Выкрасть двух человек из больницы святого Мунго так, чтобы обмануть вероятную слежку, будет непросто. Такой человек, как Дамблдор, просто не может не знать о свойствах Круциатуса, и о том, как с ними бороться. Значит, здесь есть какая-то темная история, в которой замешаны Лонгботтомы, и из них можно выудить ценную информацию. Но лишь в том случае, если Дамблдор — покровитель Лонгботтома». «Нужно ли как-нибудь подталкивать Гарри к Философскому Камню?» — задумался Дамблдор. По его плану, Лонгботтом и его компания уже должны быть убеждены в темных намерениях профессора Снейпа, в то время как у Квиррелла развязаны руки. Бедный молодой человек, ставший жертвой обстоятельств, Альбус хотел бы ему помочь, но не знает, как. Директор взял его на должность профессора ЗоТИ только затем, чтобы держать под наблюдением, и убедился: Квиррелл действительно порабощен Волдемортом и пытается его воскресить. И, скорее всего, Волдеморт существует где-то рядом с ним в виде духа, скорее всего — энергетического вампира. «Но вот в чем проблема, Гарри может заподозрить Квиррелла, — директор взглянул на мальчика.– Сможет ли он сдержаться и не спугнуть его? Скорее всего, да. Он не настолько глуп, чтобы вступать в бой с намного более сильным противником, а потому он попытается выкрасть камень первым. Да, даже лучше, если Гарри заподозрит Квиррелла, а чтобы у него не возникло других подозрений, нужно усилить защиту камня, серьезно усилить. Я делал ее по силам Лонгботтома, то есть, по силам максимум старшекурсника. Гарри может заподозрить что-то неладное, если заметит. Но есть еще один вариант — он сам или силами Охотников попытается остановить Квиррелла. Скорее всего, успешно, Гарри мальчик неглупый, верно оценит свои шансы и приведет тех, кто справится. Впрочем, это не важно, Гарри мальчик любопытный и заинтересуется, что же такое искал Квиррелл. В любом случае, я в выигрыше». — Мир — жестокое место, Гарри, но сделать его хоть чуточку лучше в силах каждого, не находишь? — Как бы там ни было, но миром всегда будет править сила, — решил высказать свое мнение Гарри.– То, насколько мир хорош, зависит лишь от сильных мира сего. Или от сильнейшего из них. — Но разве миром правит не любовь? — Любовь и есть самая совершенная, самая необузданная и самая опасная сила. Именно из любви к чему-то и исходят все сильные стремления. Это тоже слова моего отца, и я считаю, что он прав. — Но любовь прекрасна, не так ли? — Мне трудно судить, директор, я еще слишком мал. Директор кивнул. Эта беседа рассказала ему о лорде Поттере куда больше, чем попытки проникнуть в разум. У мальчика защита высокого класса, плюс перстень, плюс его собственные возможности — очевидно, что его обучали окклюменции. Пробить его непросто, но с другой стороны в этом нет необходимости. Дамблдор узнал самое главное: мальчик не станет кем-то вроде Волдеморта. Он может стать намного опаснее и скорее всего станет сильнее Тома, но таким же безумцем, боящимся смерти, безумцем, готовым разорвать себя — никогда не станет. *** За три дня до Хэллоуина Дафна прогуливалась по коридорам Хогвартса, предаваясь размышлениям. Сказать, что ее интересовала загадочная фигура лорда Поттера — ничего не сказать. Девочка интуитивно чувствовала, что с ним и Винтер что-то не так, но не могла это объяснить. А еще приказ отца. Отец велел ей подобраться к Поттеру как можно ближе, влюбить в себя и заключить помолвку, чтобы потом поглотить древний и сильный Род, полагая, что обвести этого мальчишку вокруг пальца не составит труда. Сейчас, спустя почти два месяца знакомства, девочка сильно сомневалась, что у них что-то получится. Может, им и удастся обмануть Гарри, но обмануть тех, кто стоит за ним — никогда. И месть будет страшной. Тем не менее, девочка старалась сблизиться с ним как можно сильнее, но уже из-за личных мотивов. Во-первых, ей не хотелось стать изгоем факультета — слизеринцы раскололись на два лагеря, тех, кто был лоялен Малфоям, и тех, кто был лоялен Поттеру. Пусть второй лагерь в абсолютном меньшинстве, Гринграсс обратила внимание, что старшекурсники присматриваются к Гарри с явным интересом. Вторая причина была гораздо более весомой. Общаться с Поттером легко и приятно. С ним просто не бывает скучно, он может говорить абсолютно на любые темы, умеет слушать и думать, а так же довольно забавно наблюдать за тем, как сквозь его спокойствие и сдержанность то и дело прорываются озорство и задор одиннадцатилетнего мальчишки со штопором в заднице. Сама того не заметив, Гринграсс оказалась неподалеку от покоев Поттера. Взыгравшее с новой силой любопытство толкнуло ее к портрету. Пожилой, обрюзгший мужчина в старинной мантии покосился на нее и пробурчал: — Шастают всякие детишки. Никакого покоя старому Грегу… «Поттер и Винтер должны быть в библиотеке, готовят эссе по зельеварению», — припомнила девочка то, что Гарри говорил за обедом, и не сдержала любопытства: — Единство и честь. — Правильно, — буркнул портрет и отъехал в сторону. Девочка сделала шаг внутрь и оказалась в знакомой, очень светлой и уютной гостиной. Еще шаг — и слизеринка замерла, не решаясь даже шевельнуться и чувствуя, как сердце уходит в пятки, а по позвоночнику словно прокатился ледяной шарик. На нее в упор смотрели два огромных зеленых глаза с вертикальными зрачками. Фамильяр Поттера поднялся с коврика, лежащего у камина, и сделал к ней один шаг. Девочка пискнула и вжалась в стену, бледнея от страха и понимая, что ей конец. Дверь нужно открыть, а пантере — раз прыгнуть. — Граф, успокойся, — раздался голос Поттера из кресла с высокой спинкой. Огромный кот фыркнул и снова свернулся клубком на коврике у камина. Кресло повернулось, и девочка совершенно растерялась. Хозяин гостиной смотрел на нее спокойным взглядом, а его эффектное появление окончательно выбило слизеринку из колеи. — Милорд, что случилось? — донеслось из-за двери, и оттуда появилась Лиза, одетая в банный халат и с расческой в руке.– Дафна? Слизеринец улыбнулся и указал на кресло: — Присаживайся. Едва справляясь с дрожью в коленях, Дафна осторожно села на краешек кресла. За это время девочка хорошо узнала характер своего приятеля — Поттер терпеть не мог, когда нарушают его личное пространство, а тут еще его жуткий фамильяр так ее перепугал… Лиз пожала плечами и удалилась в свою комнату, позволяя слизеринке немного расслабиться. Элизабет куда больше интересовала Лира, ждущая продолжения причесывания, а с Гринграсс хозяин и сам разберется. — Гарри, я… — Граф, — коротко окликнул Поттер.– Эта девочка может заходить ко мне в любое время, понял? Фамильяр поднял на хозяина отстраненный взгляд, фыркнул и уложил голову на лапы. Гринграсс еле слышно выдохнула, чувствуя, что буря миновала. — Прости, что зашла без приглашения, — начала девочка.– Я просто… И замялась, не зная, что сказать дальше. Поняв, что пауза затянулась, девочка отвела взгляд, чувствуя укол совести. Ей не хотелось остаться одной, и тем более не хотелось присоединиться к Малфою и его компании прихлебателей, поэтому Дафна дорожит дружбой с Поттером. Девочка так и не призналась себе, что помимо первых двух причин есть еще одна, самая весомая. — Что ты хотела здесь увидеть? — прямо спросил мальчик, и от этой прямоты его собеседница снова вздрогнула.– Дафна, я владею эмпатией и отлично чувствую эмоции. Что тебя беспокоит? — Я… просто…– Гринграсс не могла вот так взять и заявить, что подозревает своего друга невесть в чем.– Я… ты не такой, как все… совершенно не такой… вот мне и интересно… — Почему я такой, — тихо закончил за нее Поттер.– Все это легко объясняется средой, в которой меня вырастили. Но тебя такое объяснение не устраивает. — Понимаешь, дело не в твоем поведении, не в твоих привычках и даже не в твоих… умениях, — Дафна глядела на собеседника большими голубыми глазами.– Я… я не знаю, как это объяснить… — Интуиция, чутье, инстинкт, — мальчик поднялся и подошел к ней, взяв ее ладошку в свои ладони.– Давай так: пусть это побудет моей тайной, договорились? Просто… это немного личное. Слизеринка кивнула, немного смущенная таким поведением собеседника, и поймала себя на мысли, что раньше никогда не остановилась бы на полпути. — Впрочем, если ты разгадаешь — я не против, — юный лорд улыбнулся и сел в кресло.– Я не могу запретить тебе думать. Тем более, что мы будем квиты. — Это еще почему? — Потому что я тоже кое-что узнал о тебе. Кое-что такое, о чем ты сама не знаешь. Так что разгадаешь мою тайну — мы будем квиты. *** Даже несмотря на приближающийся праздник, преподаватели наотрез отказались отменить занятия в канун Хэллоуина. Седьмой курс был задействован в качестве рабочей силы, украшая замок перед праздничной ночью, четвертый и более старшие курсы уже предвкушали бал-маскарад после праздничной пирушки, ну, а младшие курсы должны были отправиться спать, что немало огорчало ребятню. Не всех, конечно. — Не понимаю, какая им охота переться на какой-то бал и сучить там ногами до трех часов ночи, — пробормотал Поттер, мешая серебряным черпаком варево странного цвета в котле. — Это не только танцы, это еще и возможность познакомиться, завести отношения, найти новых друзей, просто пообщаться в неформальной обстановке, — принялась перечислять Элизабет, не отрываясь от своего зелья. — Поттер, Винтер, вам что, правила не писаны? — прикрикнул недовольный Снейп — на него свалились проблемы с одним парнем, шестикурсником Слизерина. Сей не очень умный субъект устроил дуэль с Блэквудом, применил на Чарли какое-то темное проклятие и в отместку был изувечен когтевранцем, а родители субъекта оказались сильно недовольны. Вот и пришлось тратить на них выходные, вправляя мозги, вместо того, чтобы отправиться на международную конференцию алхимиков. — Поттер, что за хмурый вид? — весело улыбнулся Нотт.– Праздник же! — Кому как, — пожал плечами Гарри.– Десять лет назад мою семью убили. Как думаешь, для меня этот день — праздник? В классе повисла гробовая тишина. Даже длинные на язык гриффиндорцы в кой-то век не решились раскрыть рты. Теодор замер, понимая, что он только что сморозил. — Гарри, прости, я не знал…– начал было мальчик, но Поттер поднял ладонь, призывая к молчанию, и сбросил с дощечки нарезанный корень валерианы. Зелье забурлило, меняя цвет на темно-розовый. — Все в порядке, Тео, — Гарри принялся сосредоточенно мешать зелье в котле. Нотт понял намек и отстал от него, показывая кулак раскрывшему рот Уизли. Шестой все-таки растерял инстинкт самосохранения и набрался смелости что-то вякнуть. Угроза Нотта на него не подействовала, но спасение пришло с неожиданной стороны. — Мистер Уизли, ваше зелье уже готово? Профессор Снейп уставился на гриффиндорца своими жуткими черными колодцами, высасывающими силы и волю. То ли он решил спасти этого недоумка от расправы, то ли очень не хотел лишней головной боли — это так и осталось тайной. — Н-нет, профессор Снейп, — с плохо прикрытой неприязнью процедил Шестой. — Минус двадцать баллов Гриффиндору. И если не приготовите зелье за оставшиеся… двенадцать минут, потеряете еще столько же, — ухмыльнулся декан Слизерина, прекрасно зная, что зелье готовится чуть больше получаса. Физиономия Уизли пошла багровыми пятнами, но Шестому хватило ума не пререкаться со Снейпом и попытаться что-то сделать. — Вы пойдете на ужин? — тихо спросила Лиз, взмахом палочки погасив огонь под котелком и поднимая на хозяина взгляд, полный сострадания и желания помочь. Девочка прекрасно понимает, каково Поттеру, она сама совсем недавно потеряла родителей. — Отчего же не сходить, — пожал плечами мальчик, наливая зелье в пробирку.– Ты свое зелье подписала? Давай сюда. — Я отнесу! — Давай сюда. Лиз послушно отдала пробирку хозяину и принялась прибирать свое рабочее место — место Гарри она не трогала, зная, что он не терпит вмешательства в любой этап своей работы. Шепотки за спиной, в которых мелькнуло имя ее хозяина, заставили девочку насторожиться и прислушаться. Как оказалось, Малфой со своими дружками уже строят планы насчет того, какую пакость устроить гриффиндорцам, и кто-то предложил привлечь к забаве Поттера. Между Драко и Гарри давно установились отношения вооруженного нейтралитета, Малфою хватило ума понять, что к Поттеру лучше не лезть, и что лучшим выходом будет вообще не трогать его, максимум — словесные перепалки. Сразу же после зельеварения Гарри направился в свою комнату, игнорируя начало обеда. — Куда вы? — всполошилась Элизабет и тут же побежала вслед за хозяином. Дафна и Теодор двинулись за ним, но их остановил голос Гарри: — Не идите за мной. Сказано это было таким тоном, что желание последовать за Поттером моментально сошло на нет. — Но…– Дафна еще пыталась что-то сказать, однако Тео взял ее за руку и потащил в сторону Большого Зала.– Ты что делаешь? — Пойдем, — тихо сказал Нотт.– Дай ему побыть одному. В комнате Гарри быстро переоделся в смокинг и накинул на плечи дорожный плащ с капюшоном. — Куда вы? — тихо, не решаясь говорить вслух, спросила Лиз. — Побудь здесь, я вернусь часа через два. Или три. — А как же уроки? — Плевать, — юный Лорд сдвинул в сторону одежду. Пара нажатий — и задняя стенка шкафа отъехала в сторону, открывая расширенный с помощью магии до размеров приличной комнаты тайник. Элизабет тут же сунула туда любопытный носик, но хозяин уже извлек из тайника трость из черного дерева, от которой исходил слабый, словно приглушенный, магический фон, и закрыл тайник. Пока девочка силилась считать энергетику трости, хозяин положил ладонь сразу под рукоятью в виде небольшого полушария и двинул вверх. Из трости не замедлил выдвинуться узкий, покрытый рунами темно-серый клинок, не отражающий бликов света, а вслед за клинком наружу хлынула очень плотная аура опасности и смерти. Это продолжалось лишь пару секунд, после чего мальчик вернул клинок на место и удовлетворенно хмыкнул. — Что-то случилось? — севшим голосом просила Элизабет. — Не беспокойся, ничего не случилось, — улыбнулся мальчик.– Просто… мне нужно уйти кое-куда одному. Там должно быть безопасно, но мало ли… как говорит Иван, лучше перебдеть, чем недобдеть. И это была не пустая паранойя. Об этом не говорится вслух, но Элизабет знает, что только за последний год на хозяина предотвращено два покушения, причем одно из них — самим Гарри. Оставшиеся на свободе приспешники Волдеморта регулярно совершают попытки достать его, вот почему Поттер ходит безоружным только в Цитадели, Найттауне и, с недавних пор, в Хогвартсе. Девочка очень хотела отправиться с ним, но с тоской осознала: в серьезной схватке она бесполезна и станет лишь обузой. — А как же обед? — Я перекушу по дороге. Лиз вздохнула, глядя на то, как ее хозяин окутывается прозрачной черной дымкой и исчезает, входя в мир Теней. Она знает, что Гарри выйдет за пределами защиты замка и уже там, безо всяких помех, активирует портал до Годриковой Впадины, попав точно в нужное место, а не с разбросом радиусом двадцать миль. Поттер ступил на темно-коричневый пласт влажных листьев и накинул капюшон — в Годриковой Впадине шел мелкий, противный дождик. Мальчик быстро осмотрелся и, убедившись, что его никто не видит, направился быстрым шагом в рощу. Спустя четверть часа мальчик оказался в деревеньке, которой овладел дух надвигающегося праздника. Не обращая внимания на декорации, Гарри твердым шагом направился к магазину цветов. Рядом с магазином его встретила компания детишек, вырядившихся в костюмы разнообразных чудовищ. Гарри худо-бедно узнал оборотня, вампира, мумию и какую-то чупакабру — ни один костюм даже отдаленно не напоминал реальных монстров. — Сладость или гадость, — пискляво потребовала девочка-мумия. Поттер оскалил шикарный набор клыков, и грозно зарычал, не забыв клацнуть зубами и сверкнуть багровыми глазами. А что? Хэллоуин, можно позволить себе чуть-чуть вольностей. — Чудовище! Спасите! А-а-а-а, мама-а-а-а-а! — завизжали дети бросились наутек, теряя предметы гардероба в виде потертых лоскутов бинта или клочков шерсти, которыми обвешался мальчишка-оборотень. В другой день Гарри хохотал бы во все горло, но сегодня у него не было настроения веселиться. Мальчик толкнул дверь, входя в знакомую лавку и не обращая внимания на звякнувший колокольчик. — Добрый день, — улыбнулась продавщица в наряде ведьмы, перехватила взгляд мальчика и тут же перестала улыбаться.– Что-то случилось? — Соберите два вот таких букета, — распорядился юный Лорд, извлекая бумажник и кладя на прилавок пятидесятифунтовую купюру. — Да, конечно… Четверть часа спустя Гарри покинул цветочный магазин и решительно направился прочь из деревни. Гораздо быстрее было бы пройти по Тропе Теней, но почему-то Поттер отдал предпочтение пешей прогулке. Кладбище встретило мальчика неожиданным оживлением. Ну, конечно, где же детишкам развлекаться перед Хэллоуином, как не на кладбище, доказывая свою смелость? Гарри не обратил внимание на детей, бегающих посреди древних надгробий. Его путь лежал дальше, в новую часть кладбища. Мальчик шел, и каждый шаг давался все тяжелее и тяжелее, пробуждая в сердце отголоски давно забытой боли. Вот он сделал еще один шаг и открыл калитку ограды, останавливаясь перед двумя надгробиями. «Джеймс Карлус Поттер», «Лилианна Поттер» — гласили лаконичные надписи. Разные даты, один год рождения… и одна дата смерти. 31-е октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года. — Мама, папа, — тихо произнес мальчик, кладя букеты к подножию надгробий.– Я… И замолчал. Так всегда, он не знал, что нужно говорить. Слова казались такими лишними и ненужными, что мальчик просто стоял и молчал. Так было все предыдущие годы до этого, когда он в сопровождении Бальтазара и Сары навещал их могилы. Так было и сейчас. На протяжении часа мальчика не покидало ощущение, что за ним кто-то наблюдает. Он не стал применять магию обнаружения, не желая тревожить прах родителей, он просто чувствовал этот взгляд, в котором не было враждебности, и не обращал на него внимания. Но как только мальчик обернулся в сторону взгляда, собираясь уходить, как услышал хлопок аппарации. Неизвестный наблюдатель исчез. Его можно было настигнуть и как следует допросить, но Гарри не стал этого делать, он снова ушел по лесной тропе в деревню. Пустой желудок недвусмысленно намекал, что раз уж он отдал дань покойной семье, неплохо было бы и покушать, и в этом Поттер совершенно согласен с ним.