О жизни и поворотах судьбы

— Простите, но это не ваше дело, Данила Алексеевич, — фыркает Руслан поворачиваясь к нему лицом. Он выглядит таким злым, как надутый котёнок. Данила опускает взгляд в сторону чужой ключицы припоминает, как выглядел увиденный им укус. Изнутри поднимается знакомое неприятное чувство. — Моя личная жизнь вас не касается. Я не Тиша, чтобы разбалтывать всё такому сплетнику, как вы. — С точки зрения воспитательной функции, если ты общаешься с подозрительными личностями — моё, — отвечает историк, кивая на смартфон, на котором у Руслана всё ещё открыт диалог. Школьник возмущённо пыхтит и блокирует экран. — С этим алкашом лучше не связываться. — Алкашом? — опешив, Соколовский теряет всю уверенность, смотря на него распахнутыми глазами. — То есть ты позволил ему прикасаться к тебе, даже не узнав, как много он пьёт? — Данила достаёт собственный телефон, печатая сообщение товарищу о том, что немного опоздает. Руслан выпрямляется, вскидывая подбородок. — Я был о тебе лучшего мнения. — Да как вы! — взгляд у Руслана обжигающ, пропитан ядом. Мальчишка сильнее хмурится, презрительно приподнимает губу. Он его пристыдить хочет или что? — Откуда вам вообще знать такое о нём? — Может, потому что он учится на том же направлении, что и я, — Данила пожимает плечами, смотря Руслану прямо в глаза. Ох уж эта молодость, столько уверенности в собственной правоте и превосходстве.       Да уж, нынешние дети слишком эмоциональны. Руслан хватает ртом воздух, очевидно, не зная, что сказать. Данила складывает руки на груди, давая ученику время прийти в себя. Пока Соколовский пытается собрать мысли в кучу, к ним подплывает Кристина. Она как всегда в своём лучшем виде, улыбается ему, здороваясь, и облокачивается на Руслана, спрашивая что случилось. Брюнет сильно сжимает веки и переводит взгляд, полный осознания, на одноклассницу. — Данила Алексеевич знает твоего брата, — Данила наблюдает немую сцену зрительного общения десятиклассников, Кристина с сомнением слегка опускает голову. — Лично. Он назвал его алкоголиком. — Ну, с этим я поспорить не могу, — девушка вздыхает и смотрит на учителя. — Он действительно слишком много пьёт. Вы ведь, получается, были выпускником, когда он поступил, верно? — Данила кивает. — Значит, вы тот самый придурок Поперечный. — Я не буду думать, будто ты намеренно меня оскорбила, так что предположу, что да, — историк усмехается, переводя взгляд на другую тёмную копну волос. Кристина тут же выпрямляется в защитной стойке. — Я не знал, что у Ника есть младшая сестра, тем более такая милая, как ты. — Я не милая, а горяченькая, это раз, — Данила так привык к Кристине, что даже не делает замечания, что такое при учителях говорить не положено. Просто, хочется верить, что большинство времени мелкая знает, что такое рамки приличия. — А два…это действительно Вы разбили нос этому придурку? А за что? Он всё говорил про какую-то девушку, мол вы её не поделили, но Данила Алексеевич же настоящий джентльмен, Вы бы никогда… — Ты снова заговариваешься, — напоминает очнувшийся Руслан. Кристина смущённо замолкает. — Так зачем Вы его покалечили? — А я правда должен рассказывать? — в конце-концов, он уже опаздывает, и определённо, совсем точно не ревнует этого ребёнка к Никите. Совсем. Ни капли. — Ты же с ним, вроде как, близок… — на душе погано, но раз уж начал, то надо заканчивать. Данила кивает на ключицу подростка и Руслан сжимается, застёгивая рубашку до самого горла. — Вот и спроси у этого идиота. Я искренне верю, что додумывать Никита не станет, он же такой хороший, — и это определённо не сарказм.       Что же он, идиота кусок, наделал.

***

      Вечер проходит чересчур погано. Даже Дима это замечает. — Дань, ты может, это, того, расскажешь хоть, что случилось? — Дима хлопает Данилу, закидывающего в себя третью стопку, по плечу. — С девушкой поругался? — Поперечный нервно хихикает. Да уж, девушка. — Ты прекрасно знаешь, что девушки у меня сейчас нет, — Данила делает бармену жест и тот повторяет заказ. — С тёлками куда проще, чем с этим парнем. — О, ты про своего парнишу-десятиклашку? Миша, кажется, упоминал, что ты с ним сблизился, но я не думал, что ты и правда совращаешь маленьких… — Данила зло обрывает друга посреди шутки. — Я не собираюсь его трахать. По-крайней мере, не собирался, — Данила закидывает ещё стопку внутрь. Внутри приятно прогревает. — Но ещё хуже, если вместо меня этим займётся другой паршивец! — Дима дёргается, собираясь что-то сказать, но историк продолжает причитать. — Ведь в прошлый раз с Танькой такая же хуйня была, а? Она была моей девушкой, моей богиней, а этот ублюдок начал распускать руки! — Дань, ты хоть сам понимаешь, что сейчас сравниваешь своего парнишу с бывшей? И как он вообще связан с тем первогодкой? — Дима начинает задумываться о том, что не так он планировал сегодняшнюю попойку. — Конечно, понимаю. Я же сказал, что не собирался его иметь. В прошедшем времени. Сейчас, похоже… Пока не решил, — и ещё одна. Пара таких эмоциональных заявлений и он уже будет в хлам. — Кристина… Ник старший брат одной из моих учениц, его близкой подруги. — И она его познакомила с этим извращенцем? Он же спит со всеми подряд. Так себе, она, конечно, о друге заботится, — Дима не может сдержать смешок. Он скорее похож на нервный, но всё же. — Кристина хорошая девочка. Не думаю, что она рассчитывала на подобное, — Данила тяжело вздыхает, запускает пальцы в волосы. — И что тебя тогда так взбесило? То, что твой сопляк болтает не только с тобой? — Дима просто хочет домой. Обратно. Там тепло и его ждут. А тут Даня и он уже почти в хлам. — Я не могу позволить этому ублюдку увести моё сокровище снова. — Для этого тебе надо рассказать для начала сокровищу о том, что между вами случилось до этого. И, собственно говоря, что он твоё сокровище. Желательно трезвым. — Ой, да завались ты! Не видишь? Я топлю ревность в алкоголе.       Дима клянётся, что после этого они даже нормально выпили. И поболтали ещё о чем-то. На самом деле, вечер прошёл не так уж плохо. Он даже говорит Поперечному, что тот может не извиняться за то, что испоганил их пьянку. Потому что не испоганил.

***

      Данила ненавидит себя. А ещё солнце. Будильник звенит так громко, что аж уши закладывает. Сколько он вчера выпил? — Да встаю я, блядь, встаю! — историк тянется к смартфону, лежащему на тумбе рядом. Смахивает кружочек, требующий подтверждения, что он встал.       Данила переворачивается на спину. Потягивается, спина смачно хрустит, напоминая, что ему давно пора сходить к ортопеду. Проводит ладонями по лицу, давит на переносицу. Какая гадость.       На свой первый урок у одиннадцатого класса ему даже не стыдно опоздать. Просто потому что он знает, что никто из них не придёт. Поэтому к восьми двадцати он только заходит на вахту за ключами. — Хоть бы скрывался получше, а то так и до выговора недалеко. А если бы тебя увидел директор? — Миша вздыхает и осуждающе смотрит на него, опираясь плечом на косяк его кабинета. Он знает, что Кшиш здесь с самого утра из-за классного руководства и у Данилы нет оправдания. — Буду, — он улыбается, раскладывая тетради, которые он насобирал на своём рабочем столе в учительской, по стопкам-классам. — У твоих сегодня со скольки? — Ну, во-первых, «мои» — это целых два класса, а во-вторых, поскольку я знаю, кто конкретно тебя интересует, то скажу, что им сегодня ко второму, — Миша подходит ближе и кладёт ладонь ему на плечо. — Ты в норме? — У меня есть обязанности и я готов их исполнять, — Данила натягивает улыбку, глубоко вздохнув. — Остальное подождёт.