***
— Ты же говорила, что ночевала у подруги, — выезжая на дорогу, Хек бросил мимолетный взгляд на сестру, сидящую рядом, прижав колени к груди, и нервно теребящую свою большую по размеру рубашку. — Ты меня вообще слышишь? Тебе не кажется, что ты ведешь себя довольно странно? — снова оторвавшись от дороги, старший попытался рассмотреть выражение ее лица. — Что случилось? Са Ран так и не отреагировала ни на одно его слово. Она по-прежнему сидела, смотря в одну точку и только сильнее прижимая к себе колени, словно это молчание могло что-либо изменить. Помахав рукой перед остекленевшими глазами сестры, Санхек не выдержал, остановив машину на обочине. Развернувшись к девушке, он стал внимательно осматривать ее, пытаясь найти какие-нибудь изменения. И они были. Он не видел Са Ран со дня свадьбы, и сейчас ему казалось, что она немного осунулась и похудела, как будто пережила что-то ужасное. Ее длинные волосы были растрепаны, не смотря на то, что их явно пытались привести в порядок, а рубашка… На ней не хватало одной пуговицы. Когда это его младшая сестренка стала такой небрежной? — Посмотри на меня, — приподняв ее лицо за подбородок, Хек так и не смог встретиться с ней взглядом, потому что она тут же опустила глаза. — Что, черт возьми, происходит? — она все еще молчала. Если подумать, то с тех пор как села в машину, она не произнесла ни одного слова. — Что случилось? Почему ты не дома? Какого черта ты снова делала в этом районе? Почему я с утра пораньше слышу от Хакен-хена, что ты пропала, а Тэгун почему-то в больнице? По-прежнему не поднимая взгляда на брата, девушка попыталась проглотить комок слез, застрявший в горле. Он говорит прямо как отец. Тот же приказной тон, не терпящий возражений… И эта рука, так крепко сжимающая ее подбородок… — Мне больно… — она прошептала это настолько тихо, что он сначала даже не расслышал. Ослабив немного хватку, он все еще не выпускал ее подбородок из плена своих крепких пальцев. — Тогда, в клубе, когда я только вернулся в Корею, — он судорожно сглотнул, — у тебя был такой же стеклянный взгляд… — Отвези меня домой, — этот едва различимый шепот заставил его замолчать. Он ничего не добьется от нее, пока она в таком состоянии…***
Лифт так быстро поднялся на 21 этаж, что Са Ран не успела даже сообразить, как уже стояла перед дверью квартиры Чон Тэгуна. Да, это все еще его квартира. Не ее. Да и вряд ли когда-нибудь она почувствует себя здесь как дома… Хек высадил ее около подъезда несколько минут назад. И вот она уже пялится на кодовый замок двери, не решаясь нажать всего четыре цифры. Что делать? Голова раскалывается, хотя Са Ран и выпила две таблетки аспирина, а слезы все время пытаются прорвать плотину ее самообладания, вырваться наружу… Звонок открывшегося лифта заставил девушку взрогнуть. Она не обернулась. Не посмотрела на человека, ступившего на темно-бордовый кавролин коридора. Не подняла глаз, когда он остановился позади нее, так близко, что Са Ран ощущала на своей шее его горячее сбивчивое дыхание… Даже когда его руки крепко обхватили ее за плечи и силой притянули к огромному горячему телу, спускаясь ниже и обвиваясь вокруг талии, когда влажные губы едва уловимо коснулись ее пышущей жаром щеки, переходя на шею… Са Ран не пошевелилась. Она даже не дышала. Совсем. Словно окаменела… — Я долго искал тебя вчера… — этот хриплый голос, полный какого-то странного чувства, так непохожего на гнев, казался невероятно приятным. Хотя и принадлежал Дьяволу… — Но ты так и не ответила ни на один мой звонок… — развернув девушку лицом к себе, Тэгун попытался рассмотреть в выражении ее лица хотя бы малейший намек на сожаление. Но не увидел там абсолютно ничего, кроме странной растерянности. Казалось, она не понимала, что происходит, а просто стояла и смотрела сквозь него. Что с ней? Приподняв ее лицо за подбородок, второй рукой все еще прижимая жену к себе, он заглянул в ее глаза. Стеклянный взгляд, расширенные зрачки… Черт! Где она была, что пришла домой только утром, да еще и под какой-то дурью? Только этого и не хватало для полного счастья. Всего два часа назад он с трудом смог объяснить Ким Ю Сону, как так вышло, что его приступы стали повторяться все чаще, и попытался оправдать… Черт! Он просто позорно признался перед своими друзьями, что изнасиловал собственную жену! (Эн, кстати, до последнего ждал его под дверью палаты и только после звонка Ми Рэ все же ушел домой. Хотя, Тэгун уверен, разговор нихуя не закончен!) Открыв дверь и подхватив девушку на руки, мужчина внес жену в квартиру и медленно опустил на пол. Са Ран не помнила, как оказалась в квартире. Помнила только невесомость. До ужаса странную. Не похожую ни на что, что она испытывала до этого. А еще ей было невероятно жарко. Воздуха не хватало, легкие разрывались от недостатка кислорода… Рецепторы раздражал резковатый запах, теркий и сладковатый одновременно… Он был так близко… совсем рядом… Проникал в каждую пору ее тела, и глубже… глубже… Впивался под кожу миллиардами тоненьких иголочек в тех местах, где муж касался ее. И это было приятно. Приятно до боли. Хотелось поскорее сбросить с себя раздражающую нежную кожу одежду и встать под холодный душ… Чтобы больше не чувствовать этого сжигающего заживо огня… А еще хотелось, чтобы прохладные руки снова коснулись ее лица… немного остудили этот жар… Потянувшись к мужчине, девушка едва не растянулась прямо у его ног. Он вовремя схватил ее за руку, не дав упасть, все сильнее стискивая ее локоть… Приблизившись вплотную к сильному мужскому телу, Са Ран запрокинула голову, заглядывая в его глаза, словно пыталась там что-то отыскать… Горячие дрожащие пальчики едва уловимо коснулись прохладной кожи его щеки, покрытой отросшей за сутки щетиной, скользнули по словно высеченной из камня линии подбородка… Приподнявшись на носочки, девушка попыталась поцеловать Тэгуна в губы, но промахнулась и поцелуй пришелся в подбородок. Затем она скользнула ниже, прижимаясь сухими горячими губами к коже шеи… Закинув руки на плечи мужа, девушка притянула его ближе к себе, опаляя жаром своего дыхания… — Са Ран~а… — несколько секунд он просто не мог сообразить, что делать. Хотелось ответить. Так, как отвечало все его тело просто на ее присутствие, не говоря уже о поведении. Хотелось коснуться ее нежной кожи, почувствовать ее вкус на своих губах… Хотелось, чтобы она и в правду захотела этого так же сильно, как и он. Но сейчас она явно под наркотой. И под довольно сильной, судя по всему. — Эй! — придя в себя окончательно, Тэгун с трудом отлепил от себя руки девушки, то и дело цепляющиеся за его рубашку. Не стоило даже думать о чем-то таком. В конце концов, их брак с самого начала не был построен на любви или даже на влечении друг к другу. Хотя… Тэгун не отрицал того, что его жена красива и привлекает его как женщина. Да и глупо это выглядело бы после того, что произошло между ними тогда, в коттедже, сразу после свадьбы, и на Чеджу… — Ты чего? Где ты была всю ночь?.. Промычав в ответ что-то неразборчивое, Са Ран вырвалась из его рук и снова прижалась к его груди. Ее дыхание сбилось и было через чур частым. Она то и дело вздрагивала, словно ее бил озноб, хотя волны жара, исходящие от ее тела, говорили об обратном… Слишком похожая реакция… Когда-то, года три назад, на закрытой вечеринке в клубе Мин Сон Дже Тэгун уже видел подобное. «Одна таблетка — и любая девушка, будь то шлюха или девственница, согласится на все, чего бы ты не пожелал». Кажется, так говорил Сон Дже, растворяя препарат в бокале вина и протягивая его одной из официанток. Нужно было еще тогда прикрыть его клуб, но Тэгун посчитал, что заиметь врага он всегда успеет, и оставил все как есть. А еще тогда он хорошо уяснил: с этим человеком лучше не иметь ничего общего, потому что ничего святого для него не существует… А та девушка… Ей было абсолютно все равно, кто перед ней… Тэгун тогда ушел практически сразу, но хорошо запомнил тот чудодействующий препарат, который превращает человека в похотливое существо, желающее только одного — удовлетворить скрытую за моральными принципами и правилами потребность организма в сексуальном насыщении. Этот наркотик — что-то среднее между экстази и афродизиаком. И действие его продолжается на протяжении 3 — 5 часов. — Черт! — обхватив голову жены двумя руками и приподняв ее, Тэгун попытался привести ее в чувство, легонько похлопывая по щеке. — Посмотри на меня… — когда же она подняла на него взгляд, Лео понял, что жена его не видит. Крепче обхватив ее подбородок прохладной ладонью, он снова попытался заговоить с ней: — Зачем ты приняла эту дрянь?! Но единственное, что он услышал в ответ — дрожащее «Жарко!..», прозвучавшее как отчаянный крик, хотя она произнесла это слово едва слышно. Отстранившись от мужа, Са Ран потянулась к пуговицам на своей рубашке, что-то тихо бормоча. Жар становился невыносимым, а желание чего-то, чего она еще никогда не испытывала, — все сильнее. Он должен коснуться ее кожи. Тогда огонь утихнет. Станет не таким ярким, не таким обжигающим… Кое-как справившись с пуговицами, Са Ран стащила с плеч ненужную рубашку и отбросила ее в сторону, оставшись в майке на тоненьких бретельках. Но легче не стало. Совсем… И что теперь? Устало прикрыв глаза, Тэгун попытался успокоиться. Голова снова начинала болеть, хотя и не так сильно. Ноги стали ватными и отказывались держать его. Сделав шаг назад, он прижался спиной к холодной двери, все еще чувствуя жар на своей груди. Может, просто ответить на ее желание? В конце концов, она же его жена… Он может помочь ей… коснуться ее… заставить забыть о том, что уже было… Идиот! Она никогда не простит такого. Может, у него и нет к ней особой любви, но ради себя он не будет больше спать с ней. Еще одного такого разговора с господином Кимом он просто не вынесет. Девушка так и не приблизилась к нему, и ему пришлось приоткрыть один глаз, чтобы увидеть, что она делает… Лучше бы он этого не делал. Лучше бы так и стоял с закрытыми глазами, подпирая спиной стену. Потому что видеть, как жена с трудом пытается стащить с себя и топ, было выше его сил. Он и так с трудом может себя контролировать. К тому же голова снова стала болеть, мешая мыслить трезво. Шагнув вперед, Тэгун схватил Са Ран за руку раньше, чем она успела стащить с себя еще что-нибудь. И это было ошибкой, потому что девушка снова прижалась к нему, обжигая исходящим от нее жаром. Так, пора с этим заканчивать, иначе он реально в психа превратится. Не обращая внимания на сопротивление, Лео закинул жену на плечо и направился в ванную. Так будет лучше для всех, хоть она и захочет его прибить сразу же, как только придет в себя. Опустив девушку на край ванны и включив прохладную воду, Тэгун выпрямился и пристально посмотрел на Са Ран. Она не могла толком стоять на ногах, поэтому, спустившись на пол, стала медленно оседать на ледяной кафель. Слишком яркий румянец на щеках, так похожий на лихорадочный, и дрожь, ежесекундно сотрясающая ее тело, говорили о том, что сейчас девушке абсолютно все равно, каким именно образом она сможет получить облегчение, лишь бы оно побыстрее наступило. — Иди сюда, — он произнес это тихо, даже слишком тихо, но Са Ран услышала. Она подняла на него взгляд своих затуманенных глаз и подалась вперед, становясь на колени, потому что ноги не слушались. — Хорошая девочка… — приподняв девушку за локоть, он помог ей встать, но ей все же пришлось ухватиться свободной рукой за край ванны, чтобы не рухнуть обратно. — Оп-па… — едва слышный шепот прямо ему в ухо, заставил его содрогнуться. Она снова приблизилась к нему вплотную, пытаясь вжаться в его тело… — Пожалуйста… — прислонилась к его груди, почти повиснув на нем. — Жарко… пожалуйста… — почти плача, прижала его прохладную ладонь к своей горячей щеке и содрогнулась от удовольствия… Слегка улыбнувшись ее словам и подхватив Са Ран на руки, Тэгун аккуратно опустил ее в ванну, наполненную прохладной водой. Как он и ожидал, она попыталась выбраться оттуда, но самостоятельно в таком состоянии этого сделать не могла. Поглаживая девушку по руке, он присел на отполированный белоснежный бортик. Нельзя оставлять ее одну. По крайней мере, пока.***
— Хен… Я не понимаю, о чем ты говоришь, — даже просто говоря с ним по телефону, не видя его лица, Тэгун мог с уверенностью сказать, что Хек в еще большем шоке, чем он сам. — Я просто забрал ее от подруги и довез до дома. Она даже не позволила проводить ее до квартиры. Са Ран вообще странно себя ведет в последнее время. Даже дома не ночевала вче… — Не думаю, что ЭТО твоя проблема, — подойдя к панорамному окну в гостиной, Тэгун оперся одной рукой о стекло. — Мы сами как-нибудь разберемся во всем, что касается нас и нашего брака, но… — на мгновение прервавшись, он продолжил, — но мне все же интересно, почему твоя сестра приехала домой под дурью… — Хен, я уже говорил, и повторю снова: я ничего не знаю. Она и в машине себя странновато вела, но я подумал, что она просто переутомилась. Думаю, ей просто нужно хорошенько отдохнуть…***
Прошло немало времени, предже чем Са Ран наконец-то уснула. Когда жар спадал и ей становилось лучше, это было видно по ее взгляду. Но потом волны жара снова и снова омывали ее тело, заставляя девушку метаться по широкой постели со сбившимися в изножье простынями. Но сейчас она спала. Беспокойно. Время от времени издавая что-то очень похожее на стоны… Но спала. Бисеринки холодного пота покрывали ее лоб и временами скатывались к вискам. Ему пришлось раздеть жену, потому что ее кожа стала слишком чувствительной. И, немного успокоившись, она стала вздрагивать от прохладного воздуха, обволакивающего ее тело. Он очень хорошо осознавал тот факт, что она все еще дочь Хан Сан Ю, что где-то на задворках его больного сознания плещется желание протянуть руку и коснуться ее молочной груди, сжать ее… заставить девушку извиваться на этой самой кровати снова… Но уже от удовольствия… — Черт! Он легонько накрыл девушку шелковой простыней и заставил себя подняться. Нужно выйти ненадолго, пока он и правда не сделал того, о чем будет потом жалеть. Еще раз поправив разметавшиеся влажные локоны каштаново-рыжих волос, Тэгун едва уловимо коснулся губами ее лба, ощутив терпковатый вкус ее кожи. Даже сейчас, со снова сползшей с одной стороны до самой талии простыней, со слегка приоткрытыми нежно-розовыми, похожими на лепестки розы в каплях утренней росы, губками, временами все также мечущаяся в беспокойном поиске сексуального удовлетворения, она почему-то напоминала Мадонну. Даже красота ее нагого тела не была пошлой, скорее невинной. Так, наверное, могла выглядеться заблудшая душа какой-нибудь святой… Тэгун с такой скоростью вылетел из собственной спальни, что даже осознать не успел, как оказался у себя в кабинете. Он злился. И в первую очередь на себя. Если бы он не вел себя как скотина, ей бы не пришлось избегать его, и не было бы всей этой херни с наркотиками! Но он выяснит, что случилось… Кулак с такой силой врезался в крышку письменного стола, что, будь он не таким крепким, казалось, мог бы разлететься в щепки. Головная боль снова вернулась. Но он даже обезболивающего выпить не может. Господин Ким сказал потерпеть столько, сколько это будет возможным. Сжав руки в кулаки, он до побеления костешек стиснул их. Он потерпит. Немного. До того момента, как найдет ту мразь, что накачала Са Ран дурью. А потом будь, что будет…