Сборник "Hemerocallis"

Миран Фроаде / Она

— Ты когда-нибудь любил, Фроаде? — вопрос Шиона застал маркиза врасплох, почти впервые заставив обронить маску хладнокровия и рассудительности. — С чего подобный интерес, Ваше Величество? — нарочито едко любопытствует вернейший слуга короля. — Я задал вопрос и желаю получить ответ, — тон владыки Роланда режет сродни скальпелю, вынуждая отступить на пару шагов от трона. Повелитель теней почти незаметно морщится, пытаясь найти способ увильнуть от ответа, скользя спустя секунды уже лукавым взглядом по залу. — Я всегда любил королевство, и с Вашим приходом эта любовь растет, — склоняя голову в поклоне, слащаво тянет синеглазый, растягивая губы в самой лестной улыбке. Цель достигнута — Астал отступает, удовлетворенно кивая, жестом освобождая мага от необходимости оставаться в тронном зале, и тот в свою очередь, змеем ускользает за тяжелые двери. Маркиз почти шипит, словно он кот, которому груду лат свалили на хвост, лицо искажает гримаса гнева, недовольства и возмущения. Миран не любил, когда лезут в его сокровенное, пусть даже это дражайший Владыка. Нервно одергивает манжеты в попытке спрятать руки дальше за тканью, недовольно теребит волосы, продолжая величественно шествовать по залам дворца. Почти на выходе силуэт его прячется в тени, проскальзывая за двери замка. Темная чаща леса, в глубины которой даже лучик света пробиться не может, встречала колдуна, как родное дитя. Пропитанные магией деревья почти расступались перед мужчиной, позволяя пройти в самое сердце лиственной тьмы. Чем дальше он ступал, тем воинственнее ветер его встречал, холодными, колкими иглами царапая кожу лица, оставляя алеющие царапины и кровавые подтеки. Маркиз же продолжал идти, пока не вышел к опушке, на которой высилось ветхое серое здание. Посеребренная снегом трава хрустела под тяжестью шагов, но несмотря на ужасный холод вокруг, от двери дома исходило чарующее тепло. Сквозь щели дверных проемов просачивался приглушенный золотистый свет, как от старинного камина, в котором трещали дрова. Тонкие пальцы заскользили по дверной ручке, словно не решаясь оную повернуть, очеркивая каждую трещину, растягивая секунды в минуты. Фроаде топчется на месте еще некоторое время, пока ветер холодным хлыстом не ударит в спину, вынуждая сделать решающий шаг, тем самым скрывшись от осуждающих взглядов замерзших птиц и листьев за дверью. Вопрос Шиона все еще стучал в висках, болезненным гулом прокатываясь по сердцу. Это здание хранило в себе ответ, который никогда не услышит даже дражайший король. Потому что Миран любил, любил ту, чей дух хранили стены этой «избушки», так как мог только он. По-своему. Совершенно отлично от принятого понятия «любить». Помня до сих пор ее запах, привычки, манеры, ее жажду свободы. Вкус губ ее тоже помнил. Они были похожи до скрежета сжатых зубов, достаточно было посмотреть в зеркало. Они горели в лепестках синего пламени, что не обжигал, а замораживал дотла. Вместе. Навсегда. Он, рожденный в грязи и разврате маркиз, а она — сотканная из льдинок и снежинок, прозрачная, одновременно с этим искаженная… ушедшая маркиза. А ведь до начала этой войны все было иначе. Последний раз они встретились в этом самом лесу, у этого ветхого сооружения, где Фроаде должен был похоронить ее, как предательницу империи Роланда. Не похоронил. Не смог. Не захотел. Пусть даже то был приказ самого короля, пусть хоть мир рухнет, но он этого не сделает. Зная с детства свою ледяную маркизу, полюбив ее за чистоту, непреклонность, понимание и веру… Веру в такого гнилого, погрязшего в болоте крови человека, как он. Опустевший дом все еще хранил огнем в камине их обещание… Обещание вернуться и потонуть в мире теней, где не будет ни войны, ни мира, ни короля, ни крови. И он рад, что она далеко, что не знает войны и безумия, охватившего королевство, что ее серые глаза не видят больше крови, разливающейся по этой земле. Что не видит, как он марается пуще прежнего. Потому что, когда все кончится, он вернется сюда и исчезнет вместе с ней навсегда.