Твой первый

"Ты умница, Шерлок." Да, он всегда делает все правильно. Он любит терпеть похвалу, слушать дифирамбы. Прямо сейчас он чувствует себя восхитительно. "Тебе нужно поспать." Нужно ли? Шерлок хочет сосредоточиться на своих мыслях, осознать все упущенное. Инстинктивно он понимает, что больше не находится в кровати, ему мерещится, что он слышал сигнал громкоговорителя еще полчаса назад. Нет, он больше не в своей камере, он уже стоит на ногах, шатаясь из стороны в сторону, ища для себя опору. Последнее, что он помнит... Это Мориарти, его лицо, так близко к его собственному, он издевательски улыбается, словно смеется, Холмсу хорошо, ему нравится находиться под ним, и лишь сейчас у него возникают некие подозрения на этот счет. Что случилось? Что произошло? Он не смог отойти от принятого героина за время сна, и поэтому сейчас он не знает о том, что он находится в линейке, отправляющейся в душевые - каждого из этих психопатов трясет от холода, а вся разница между водными процедурами общего и строгого режима состоит в том, что здесь они проходят не в отдельных кабинах, а в общей душевой камере, где есть опасность случайно задеть плечом не того арестанта. Там всегда ад, там всегда проливается чья-то кровь. Вдоль строя идет охранник, проверяющий личный состав и их физическое состояние. Это первичный осмотр на наличие тех, кто случайным образом не смог пережить ночь в закрытой камере. Или же на явление смертельно больных. Этот статный мужчина лет 50ти осматривает всех заключенных эгоистично строгим взглядом, идет мимо них прогулочным шагом, для него между ними нет абсолютно никакой разницы, и в своей ладони он безмятежно вращает электродубинкой. Он останавливается лишь тогда, когда после очередного трясущегося связанного бандита натыкается на бледного темноволосого мужчину, явно находящегося в бессознательном состоянии. Его только что перевели, он в смирительной рубашке и не стоит на своих ногах, он обессиленно упирается спиной в грудь сзади стоящего арестанта, его голова откинута назад, он не падает в сторону лишь за счет того, что этот мужчина поддерживает его за поясницу. - Какого хрена? - невозмутимо задает свой вопрос караульщик, интересуясь этим больше у находящегося в сознании арестанта. Этот ирландец с леденящим взглядом будто буравит его своими черными глазами, одновременно крепко держа своего сокамерника. Находясь в строю с безнадежными заключенными, он выглядит так, будто полностью контролирует ситуацию. А старый охранник не узнает в его лице Джима Мориарти, человека, на чьих наркотиках живет существенная часть персонала, человека, от которого они зависимы. - Он страдает от недосыпа, - цедит этот человек сквозь зубы, и когда охранник изъявляет желание подойти ближе, чтобы проверить у больного арестанта пульс, он недружелюбно повышает голос, - Он в порядке. Сэр. Хочется ли старому караульщику устраивать разборки с самого утра? Нет. Поэтому он, нахмурив морщинистый лоб, оставляет эту пару в покое. - В душевую камеру, в колонну по одному! Строй двигается вперед, и Холмс судорожно мотает головой, сопротивляясь физической деятельности. Он не дремлет, но он вновь на грани отключки, и Мориарти просто силой удерживает его на поверхности сна. Шерлок не знает и не хочет знать, что происходит прямо сейчас. Его губы синеют от холода, он устало открывает глаза, всматриваясь в пространство перед собой. Он не понимает, что происходит, когда оказывается в душевой камере. Теперь это уже не сон, это отвратительное чувство отхода, которое ломает его изнутри. Шерлок вертит головой, беспомощно выискивая кого-то глазами в этой толпе, кого-то, чьи руки только что помогали ему удерживать равновесие. - Мориарти? - никто не слышит его голоса, даже не реагирует на него, в его голове стоит шум, и лишь когда караульщик, глядя ему прямо в глаза, внезапно подходит вплотную, чтобы избавить его, как и остальных неконтролируемых заключенных, от смирительной рубашки, то Холмс пытается отшатнуться и резво дергается - он чисто инстинктивно не может позволить постороннему себя раздевать. Караульщик грубо разворачивает его спиной, собираясь расстегнуть ремни на спине, но до этого момента, казалось бы, еле живой Холмс начинает отчаянно сопротивляться, задевая близ стоящих заключенных локтями и плечами. - Отставить, арестант! - рычит охранник, усмиряя беснующегося Шерлока и поочередно расстегивая ремни, - Гребанные торчки... Шерлок озирается, не слыша его раздраженных ругательств - перед его глазами все плывет, а в ушах стоит шум, его кайф заменяется дереализацией, едва ли получив свободу рук, он нервно дергается вперед, пробиваясь через толпу и встречая ошарашенным взглядом эти безумные небритые лица перед собой. Они все заглядывают ему глаза, они все обнажены, все ожидают, пока караульщик скроется из виду, и под теплой водой начнется звериный акт выживания. Холмс цепляется за них, чтобы удержаться на ногах, и в ответ получает лишь агрессию, с которой его отталкивают в сторону. Сверху начинает литься вода, согревая его обледенелое тело, поднимается громкий, оглушающий гул. Шерлок пытается пятиться, какой-то амбал едва ли не сшибает его с ног, внезапно он понимает, что находится среди обнаженных мужчин совершенно без одежды. Ему не хватает воздуха, он не может сделать вдох в приступе панической атаки. Ему хочется уйти отсюда прямо сейчас, не находиться в помещении под землей с несколькими зэками на квадратный метр, среди прочих его желаний стремление замерзнуть насмерть превыше всего. К горлу подступает тошнота, Холмс уверен, что его стошнит здесь и сейчас, что ему придется прогнуться в пояснице, и он уже не может удержаться на ногах от сковывающего его страха. С очередным случайным столкновением лицом к лицу с угрожающего вида арестантом, что оказывается выше него на полголовы, Шерлок не выдерживает. Замахнувшись и с силой ударив своего потенциального обидчика по широкой челюсти, он практически сразу же теряет равновесие, его последней мыслью становится осознание того, что в помещении поднимается разъяренный вой, что уже завязалась драка. Что если он сейчас упадет на пол - то его просто затопчут насмерть, оставив здесь после своих водных процедур его измятый труп. В тот момент, когда ноги уже не держат Шерлока, а вокруг завязываются агрессивные конфликты взбешенных преступников, кто-то с силой утягивает его в сторону - он не сопротивляется. Его костяшки горят от крепкого удара, он сбито дышит, с его волос по его лицу и плечам стекает вода, заливая глаза. Все эти люди внезапно исчезают с его поля зрения - перед ним остается только бледное, такое выразительное лицо Мориарти, они устанавливают зрительный контакт, Шерлок едва ли разбирает, что Джеймс говорит ему, почему-то прижимая к ледяной кафельной стене. - У тебя паническая атака, - размеренно произносит Мориарти, опираясь руками на стену и лишая Холмса последнего пути отступления. Мориарти спокоен, он смотрит в его напуганные глаза, слышит как тот рвано и часто дышит, едва ли понимая где находится. За спиной Джеймса начинается ад, между вскриками доносятся глухие звуки ударов - в душевой камере завязывается драка. - Мелкая тварь, я вышибу тебе мозги! - Где. Этот. Сукин. Сын?! Шерлок задыхается, вздрагивает, боковым зрением замечает как в нескольких метрах брызгает кровь. - Спокойно, Шерлок. Не смотри. Смотри на меня. Из-за все еще разносящийся в его крови принятой дряни, Холмс даже не осознает того, что на них обоих нет одежды, он лишь пытается вслушиваться в этот успокаивающий мужской тембр, спонтанно наблюдая за тем, как по лицу Джеймса льется прозрачная вода. Смотреть на него. Только на него. Как будто они находятся здесь только вдвоем, и как будто Джеймс с безумными глазами произносит ему в лицо "ты - второй я". Острое чувство опасности начинает плавно покидать Шерлока. Он дышит глубже, неожиданно для себя замечает небольшой шрам на губах Мориарти, зацикливается на нем, не понимая, почему тот внезапно насмешливо улыбается ему - Джеймса забавляет его пристальное внимание к своим губам. - Прекрасно, мой мальчик, - подумав, что паника Холмса отошла на второй план, он прикасается к его шее, чтобы смыть следы крови, оставшиеся после небрежной инъекции. Даже это касание вновь передергивает Шерлока, он судорожно прижимается к стене и отводит взгляд от Мориарти. Будто жаворонок, запертый в клетке, но не позволяющий до себя дотрагиваться, - Довольно бояться. Шерлок Холмс не должен ходить в людях в своей крови. И поначалу детектив отрицательно мотает головой, но спустя секунды он уже поддается тому, как Джеймс Мориарти, человек, когда-то уничтоживший его и всю его репутацию, неторопливыми уверенными движениями обмывает своей ладонью его тело в теплой воде. Он не подчиняется, нет, это уровень инстинктивного доверия. Шерлок пал так низко, он настолько обдолбан, что не в состоянии принять душ - это все Мориарти, стоит так близко, успокаивает его, защищает, смывает с него грязь, и ему как будто не нужен для этого повод. Раньше Мориарти здесь не было. Раньше Холмс думал, что его не существует. Эта мысль болезненной пульсацией пробивается в висках, после чего Шерлок на мгновение пытается отстранить мужчину от себя, но тот даже не сдвигается с места. - Шерлок Холмс не должен сопротивляться мне. В здравом уме Шерлок бы не позволил этому происходить. Но сейчас его это не беспокоит, он расслабляется, фактически перестает реагировать на внешние факторы. Шерлок уже и не вспомнит, как Джеймс силой выводил его из душевой камеры, и как когда ему выдали на руки чистый комплект одежды, то он хватался за плечи Мориарти, упираясь на него, чтобы не свалиться с ног, пока тот, чертыхаясь, помогает ему одеться. Это тусклое желтоватое освещение душевой камеры в какой-то момент исчезает, и спустя время Холмс обнаруживает себя сидящим за столом в теплом, проветренном столовом помещении. На нем чистая одежда, его руки развязаны, волосы еще слегка влажные от воды, он сонно щурится, всматриваясь в стоящую на столе пищу и устало потирая ладонью лоб - кажется, он задремал. Отключился сразу же, как только они сюда пришли. А спящий или находящийся в обмороке за обеденным столом арестант всегда привлекает слишком много внимания охраны, и они вьются вокруг него, с подозрениями вглядываясь в его безмятежное лицо, в номерную нашивку, но есть что-то, что не дает им подойти к нему ближе. Это сидящий напротив него Д16М01, осужденный год назад за серию убийств. Вслух никто не говорит о том, что он пользуется какими-то своими связями с внешним миром, но этого опасаются, никто не приближается к нему, ведь беспокоить Д16М01 - себе дороже. А он безотрывно наблюдает за тем, как Холмс, сначала мертво развалившийся за столом, начинает подавать признаки жизни, и в итоге, окончательно проснувшись, взирает на Джеймса ничего не выражающими глазами. Синяк на его скуле, на его шее, его губы сухие, он выглядит чертовски усталым, и, молча взглянув на поднос с едой перед собой, так же мрачно отводит от него взгляд. Берется лишь за стакан воды. - Ты, должно быть, не в курсе, Холмс, - неожиданно начинает Мориарти, он лениво накалывает на вилку кусок отварного картофеля со своей тарелки и невозмутимо пережевывает его. На неожиданно подавшего голос Джеймса с удивлением озираются оба рядом сидящих арестантов, будто впервые заставая его за непринужденной беседой. А он мрачно усмехается Шерлоку и заканчивает свою фразу, - Но от голодания умирают. "Умирают?" Шерлок хмуро смотрит на него, на вилку в его ладони. Возможно, только он сам из всех присутствующих не замечает того, как стремительно теряет вес. Ему этого не нужно. Ему нужно что-то другое. Он допивает стакан воды и резким движением ставит его на стол. - Я не выношу привкус сои. Я всю жизнь питался человеческой едой. Нет, Шерлок не хочет есть. Он только проснулся, смотрит на Джеймса, и в глубине его взгляда плещется натуральная злоба. Он хочет уколоться. Ему нужно уколоться снова, сейчас. - Если ты не собираешься жрать, - низкий американский акцент раздается с левой стороны - это голодные арестанты сразу находят себе лишний кусок пищи, - То можешь из доброты душевной поделиться со мной, ублюдок. Шерлок даже не откликается, он лишь самодовольно кривит губы. Повторная зависимость, несомненно, убьет его, а отказ от этой мерзкой еды может разве что приблизить его смерть. Поэтому следующее, что делает Холмс - это одним резким движением, стиснув зубы, сметает поднос с едой со стола, после чего раздается оглушающий звон стекла, и на картину размазанной по полу пищи озирается весь корпус. Мориарти устало усмехается. Шерлок Холмс в его глазах раздражителен и импульсивен, и он знает, какова этому причина. - Холмс! - охранник со знакомым лицом незамедлительно приближается к виновнику торжества, в нем Шерлок узнает женатого Алана Слэртиса. И видимо, не только он, потому что его явную попытку схватить и скрутить Холмса, прерывает сам Мориарти. - Стоять, Слэртис, - повысив тон, он буквально рявкает это, их взгляды с Аланом пересекаются, и последний почему-то замирает на месте. Шерлок недоуменно всматривается в его лицо. Не может быть женатый, приближенный к начальнику охраны мужчина тоже сидеть на наркотиках этого гребанного тюремного спекулянта. Этого подонка, силой вернувшего его на героин. Холмс кусает губы, косится на Мориарти - он выглядит невозмутимым, уверенным. И Алан Слэртис на его глазах разворачивается, чтобы уйти. - Как? - шипит Холмс, вытягиваясь над столом ближе к лицу Мориарти, - Как ты это делаешь с ними? И он ухмыляется Шерлоку в ответ, продолжая неторопливо справляться со своим завтраком. Пожалуй, самая съедобная часть этой трапезы - это оливки, все же отдающие легким привкусом хлора. Одна из них наколота на вилку в руках Джеймса, он задумчиво вертит ей перед своим лицом. - Это ведь твой первый срок, Шерлок. Ты не поймешь. Холмс напрягается - конечно, это было очевидно, он всегда знал, что Джиму Мориарти приходилось сидеть, но он не знал причины, точно так же, как и не знает ее сейчас. Невольно он пристально вглядывается в его лицо, словно ищет подсказку, но такое незначительное количество информации ничего ему не дает. - Ты не понимаешь даже того, что эту бренную пищу выдают, дабы ты смог выживать, - Джеймс нарочито огорченно растягивает каждое слово, так театрально и демонстративно, как он это привык, в то время как Холмс не отрывает от него изучающего взгляда. - Я понимаю. - Тогда ешь, - его тон сменяется на чужой и холодный, в то время как сам он подносит свою вилку к губам Холмса, игнорируя его вопросительное выражение лица, - Ты можешь быть известным на весь мир детективом, Шерлок, а можешь быть хладным телом на дороге к банальной кремации. Что ты выбираешь? Конечно, всех умерших кремируют - никто не отвечает за смертельно больных арестантов, никто не будет цепляться и за тело Шерлока Холмса. Он сглатывает, молчит, медлит. Спустя несколько секунд разжимает зубы и без лишних слов съедает чертову оливку буквально с руки своего соперника. Желудок, будто внезапно давший знать о себе, начинает болезненно урчать от длительного голода. Холмс буравит Джеймса глазами, его мучают вопросы, вертящиеся на самом языке. "Зачем ты это делаешь?" Должно быть, это его внезапные приступы благородства. Совершенно неоправданного, учитывая то, что вчера он насильно вколол ему героин. "Почему ты здесь?" Пожалуй, самый интригующий. И последний, который Холмсу не стоило бы задавать вообще, но именно им, понизив голос, он шепотом интересуется в первую очередь: - Ты дашь мне уколоться? И его зависимость выдает сама себя - с каким горящим ожиданием в глазах он ждет ответа на свой вопрос, и как его пальцы механически стучат по поверхности стола. Лицо Джеймса изменяется, едва ли не до разочарования, с которым он качает головой: - Если ты этого заслужишь. "Заключенным покинуть столовые!" Громкоговоритель срабатывает ровно в назначенное время, и одновременно с Мориарти с места поднимается половина корпуса. Холмс, оставшийся сидеть на месте, провожает его пристальным взглядом - может быть, на мгновение его посетила мысль о том, что Джеймс будет в какой-то мере его сопровождать, но это была лишь иллюзия, теперь, когда он в сознании, у Мориарти нет ни единой причины разгуливать с ним под руку. В его действиях, в его самоуверенном контроле есть намеки на то, что его наркотическая сеть действует не только в стратегические моменты - она работает всегда. Чем Холмс должен "заслужить" свою дозу? Когда отделения поочередно покидают столовые, Шерлок мгновенно теряет Мориарти в толпе. После утреннего приема пищи, как правило, проводится время телефонных разговоров, после чего всех арестантов рассылают по свои рабочим местам. Холмс, все это время состоящий на строгом учете, был лишен привилегии заработка, кроме того, он не находил ни один из предложенных вариантов подработки заманчивым. Так же он сомневался в том, что вряд ли кто-то заставит Джеймса Мориарти драить полы. Нет, он ошивается где-то в другом месте, откуда есть возможность заниматься незаконными поставками. Когда охрана отбирает заключенных на проведение времени в телефонной будке, Холмс всегда стоит в стороне - ему некому звонить, у него нет ни причин, ни желания, но сейчас, занятый размышлениями о причинах и следствиях, при команде караульщика он неожиданно для себя выходит вперед. Джеймс Мориарти, заметив его прыть из другого конца строя, насмешливо усмехается. Его ухмылка перерастает в вызывающую испытывающую улыбку, когда Холмс в сопровождении охранника проходит мимо него, встретившись с ним взглядом. Он вечно такой напряженный. И совершенно не помнит того, с какой пользой вчера проводил время на одной кровати с Джеймсом. Мориарти это забавляет, несколько секунд он продолжает пялиться в спину детектива безумным взглядом, и лишь когда караульщик громко озвучивает его номер, он отвлекается и так же делает шаг вперед. - Мориарти, Д16М01. Краем слуха услышав его имя, Холмс даже пытается обернуться, чтобы лицезреть происходящее, но строй во главе охранника уводит его в коридоры. Джеймс Мориарти, облаченный в оранжевую униформу, расстегнутую до уровня груди, небрежно держа руки в карманах, непочтительно взирает в лицо человека в обмундировании. За все время его пребывания в MNDC никто еще не осмеливался поднимать на него руку, но за это время многие оказались его жертвами. - Почтовый отдел, первый уровень. Охранник цепляет на его нагрудный карман рабочий бейджик с этими данными, после чего указывает в сторону расположения лифтов. Некоторые заключенные корпусов строгого режима, такие, как Джеймс Мориарти, за счет своего профессионализма способны пользоваться доверием персонала. Потому он неторопливым прогулочным шагом направляется по коридору без всякого сопровождения. Он уже давно не подрабатывал за гроши в почтовом отделе, с недавних пор это стал его почтовый отдел. Расположенный на первом этаже, где наблюдать лучи солнечного света уже не считается роскошью. Где он может, захлопнув за собой дверь, подойти к книжному шкафу и, вытащив спрятанную между книг пачку Данхилла, закурить на рабочем месте. Из почтового отдела он имеет возможность контролировать внешние поставки. Из почтового отдела он имеет возможность связываться со всеми внутренними корпусами MNDC. Джеймс Мориарти и его дьявольская коммуникабельность во всех своих представлениях. Шерлок мог бы догадываться об этом - работа Джеймса в почтовом отделении даже является одной из его теорий, но он ни за что не мог бы предположить, с каким успехом, с какой, пусть и свойственной ему, силой он смог подстроить весь отдел под себя. Но он получил шанс увидеть это лично. У него не было ни единой причины вызываться с остальными провести разговор в телефонной будке - единственный, кому Шерлок может звонить, отбывая свой срок в тюрьме, это Джон Ватсон, который не слишком понимающе отнесся бы к новости о том, с кем внезапно сгруппировался его чертов друг на территории тюрьмы. С считающимся погибшим Джеймсом Мориарти? После подобных заявлений Ватсон бы приложил некоторые усилия, дабы Шерлока перевели из тюрьмы в клинику. Нет, его целью был вовсе не телефонный разговор. Разговор со старым знакомым. Едва ли оказавшись в тусклых коридорах с телефонными автоматами, Холмс окинул всех присутствующих изучающими взглядами. Это отделенные от своего крова семьянины, узнающие новости о своем потомстве, о больных родителях, о женах, это оторванные от своей стаи звери, поддерживающие связь любимыми дешевыми способами. И среди них особенно полно непонимающих английских иностранцев, которые всегда рады услышать в любом проявлении родную речь. Среди них - его прошлый сосед из Румынии, держащий в руках трубку и уже в который раз безуспешно набирающий один и тот же номер. Он обеспокоен, озабочен, кто-то из его родственников уже давно не отвечает на его и без того нередкие звонки, и Холмс подходит к нему ближе. Как же его звали? Стефан или Штефан, Шерлок не разу не интересовался его именем, но смутно вспоминает его номер. Заметив знакомую фигуру, румын мгновенно отвлекается от гудков в телефоне и несколько удивленно поднимает брови: - Я думал, что ты на строгом режиме. - Ты не ошибаешься, - Холмсу тяжело переключиться на иностранный язык, поэтому он лишь демонстрирует злополучную надпись "Переведен на строгий режим" на своей нашивке. - Когда выйдешь, можно будет набить такой партак, - ухмыляется румын, с интересом рассматривая ее, и тут же не отказывается от возможности бессмысленно потрещать, - И как там, в соседнем корпусе? "Со стороны все выглядело куда более многообещающе." - Прохладно, - спокойно отзывается Шерлок, предусмотрительно добавив, - Но душевые просторные. - Тут везде прохладно, чувак. Справляешься? А то ты выглядишь хуже чем обычно, - забыв о телефонном разговоре, он прислоняется плечом к стене и мрачно косится на охрану, - После твоей драки в камере никому не дают сделать лишнего шага. - Сожалею. И, Стефан, я знаю, кто поставляет тебе наркотики, - он произносит это так же непринужденно, но его собеседник мгновенно изменяется в лице, несколько агрессивно нахмурившись. - Мне нужно, чтобы ты ответил на мой вопрос. - Какой вопрос, Холмс? - румын переходит на тихое шипение, таращась на Шерлока. - Я не знаю поставщика, мои земляки делят его добро на всех. - Тогда мой вопрос заключается в том, что делают твои земляки в качестве ответной услуги. После этой фразы идет некая пауза, и румын вопросительно смотрит в ожидающее чего-то лицо бывшего соседа. - Я понятия не имею и встревать в это не собираюсь, но позволь предположить, Холмс - в тюрьме этим счастливцам нечего предложить ему, кроме самих себя. Уже заранее поняв смысл этих слов, Холмс все равно недоуменно склоняет голову, требуя от него пояснений. Стефан раздраженно взмахивает руками и, автоматически жестикулирует ладонью в имитации дрочки. - Блять, как минимум отсасывают! Что бы тебе это не дало - желаю удачно провести время. Демонстративно развернувшись к нему спиной, он вновь упрямо берется за телефон, в очередной раз начав набирать вызубренный номер. Ни минуты не задерживаясь, Холмс стремительно покидает свое место. От этого румынского тембра ему так же тошно, как от самого смысла слов. Нет, исключено, ни в каких обстоятельствах он не собирается предлагать Мориарти самого себя, опускаться перед ним только ради очередной дозы. Эти слова "Если ты этого заслужишь" не могли подразумевать под собой именно секс, это было бы не в их стиле, Мориарти никогда не шантажировал его подобным образом. Он не может себе представить, что каждый торчок, желающий получить свою порцию счастья, встает перед Джеймсом на колени. Это было бы отвратительно. Может быть, Шерлок сейчас пытается убедить себя в этом или успокоить. Но на его лбу появляется испарина каждый раз, когда он думает об уколе. Это нездоровая одержимость, и она только завязывается, потому что через определенное время ему станет хуже, намного хуже. На пути к коридорам свободного передвижения, когда он уже почти покидает помещение с телефонными будками, внезапно ему на глаза попадается смутно знакомый мужчина. Мужчина с перевязанными кулаками, с кровоподтеками на лице - в нем Холмс узнает своего "насильника", самолично посланного к нему Мориарти. Шерлок едва ли не убил его вчера, а сегодня он уже медленно, но уверенно передвигается по коридорам корпуса - видимо, по дороге из лазарета. Шерлок замирает в дверях, наблюдая за его шагами. Неужели даже подобного бандитского вида заключенные, зависимые от наркотиков, опускались до оказания некой "услуги"? Холмса передергивает - вчерашняя драка буквально всплывает у него перед глазами, и этот хриплый разъяренный голос, произносящий его в лицо "Я поимею тебя так, как ты этого заслуживаешь" четко звучит у него в ушах. Ему ведь хотелось убить его, лишить жизни. Прямо как сейчас. Холмс сжимает кулаки, не сходит с места, всматриваясь в его побитое лицо. Этот британец не замечает его присутствия. Он выглядит плохо, бледный и взмокший от пота, его взгляд спонтанно блуждает - возможно, он бредит, мало похоже на последствия избиений. Мало похоже на то, что Шерлоку удалось свалить его с ног силой своей мысли и немой ярости, но в следующее мгновение этот британец, согнувшись в спине, открывает рот и извергает на пол темно-кровавую массу. Это привлекает внимание охранников, которые одномоментно начинают чертыхаться, окружая его, один из них уже собирается отвести трясущегося бойца обратно в лазарет, как тот, будто в очередном тошнотворном порыве, вновь сгибается пополам и безжизненно падает на пол, в собственную рвотную массу. Поднимается гул, Шерлок ошарашенно замечает его омертвевший, никуда не направленный взгляд. - Вейстер, ты идиот?! Не стой столбом, проверь пульс! Светловолосый охранник с совершенно юным лицом, мешкая, опускается рядом с телом и ощупывает его кисть. - Нет пульса! Срочно отправьте в лазарет! Они вдвоем поднимают его, быстро и механически волочат к дверям, пронося мимо замерившего Холмса. Шерлок на мгновение заглядывает в его лицо, и этой секунды хватает ему, чтобы сделать выводы. Поражены зубы - темно-серая кайма у десен, измененный болезненный цвет лица. Должно быть, в лазарете у него даже не будут брать анализ крови для подтверждения того, что это было умышленное отравление. Скорее всего, свинцом. Джеймс Мориарти отдает своим людям приказы, чтобы позже, не дрогнув рукой, лишить их жизни. Может быть, это один из единичных случаев, может быть, Джеймс сделал это лишь по причине своего дьявольского безграничного собственничества, с которым он всегда относился к Шерлоку Холмсу. В шесть часов вечера, после общего сбора всего корпуса, Холмс за мгновение находит глазами Мориарти, стоящего в начале строя. Шерлок демонстративно проходит мимо всех остальных заключенных, направляясь к нему, и после с невозмутимым видом встает с правой стороны. Они не смотрят друг на друга, будто взаимно игнорируя чужое присутствие. - Отравление свинцом, - холодно произносит Шерлок, все еще упорно разглядывая стену. Стоящему поблизости заключенному явно непонятны их подобного рода диалоги. - Хорошо, - Мориарти отвечает спокойно, но явно ожидает продолжения. - Он вдохнул его. Его распылили через аэрозоль, только таким образом могла наступить быстрая реакция на отравление и смерть. - Отлично. - Это был один человек из персонала, работающего в лазарете. Слишком много видеонаблюдения для командной работы. - Кто именно? - Мориарти давит на него этим вопросом, Шерлок хмурится, мгновенно вспоминая лица всех работающих. Один техасец. Смуглая кожа, медицинское образование, раньше работал в команде скорой помощи. Второй тоже американец, был переведен с караульной службы в медицинский отдел с повышенной заработной платой. Женщина, изначально работающая здесь, сербка, двое детей, вдова. Двое братьев, которых можно отметать - один бы не сделал что-то без ведома другого. Остальные говорящие на английском, как на втором языке, вряд ли могли бы устроить своей ролью Джеймса Мориарти. - Бывший охранник, американец, - без лишнего вздоха Холмс выносит свой вердикт. Ответа Мориарти не слышится, и ему приходится делать пояснения. - Ты контактировал с ним до того, как его перевели в лазарет. Он не нуждается в деньгах, но гонится за ними, у тебя есть возможность переводить ему оплату, и поэтому он с легкостью отравил выбранного тобой пациента. - Замечательно, Шерлок. Я не сомневался, - Джеймс первый поднимает взгляд на его лицо, и Шерлок мгновенно ловит его на себе. Да, он угадал, он сделал все правильно, но Мориарти хочет от него нечто другого, - Теперь тебе нужно имитировать потерю сознания. Холмс вопросительно смотрит в его глаза, совершенно потеряв суть этой цели и порядок мыслей этого безумного ирландца. Он может угадать причину его совершенных действий, но никогда - узнать их заранее. А Мориарти улыбается, склоняя голову к плечу и параллельно следя глазами за приближающимся надсмотрщиком. - Сделай это, Шерлок. Дыхание Шерлока обрывается, он закатывает глаза и внезапно пошатывается на ногах. Взмахивает рукой, пытаясь поймать опору и едва ли не падает на пол, ибо в последний момент от этой гениального падения его удерживает Мориарти, крепко вцепившийся в его униформу. В этот театральный момент Мориарти едва ли удерживается от улыбки. Холмс прекрасный актер, и он всегда умел блистать этим умением. Надсмотрщик подходит, сопровождая свое приближение ругательствами. - Сколько еще сегодня вас, ублюдков, упадет замертво? - возмущенно взглянув то на одного, то на другого, он буквально рычит, - Что с ним? - Ему нужно в лазарет, - с неприступным выражением лица Джеймс, помогая "изнемогающему" Холмсу упереться на свое плечо. Надсмотрщик уже готов плеваться ему в лицо, когда он внезапно указывает на свой рабочий бейджик. - Я работаю там. "В лазарете?" Шерлок едва ли не вздрагивает от этих слов, потому что все это время у него была твердая уверенность в том, что на территории тюрьмы Джеймс Мориарти - почтовик. То есть, он не сомневался в этом, он знал это, ибо где еще ему проводить все время, кроме как в просторном почтовом кабинете? Лишь потом до него доходит, что это не факт, это ложь, банальный блеф, из-за которого надсмотрщик, побранившись вдоволь, отпускает их обоих из строя. - Вы двое - в лазарет. Остальные - в столовые, в колонну по одному! Шерлок рад неожиданному избежанию этих отвратительных многолюдных приемов пищи, но он не подает вида, продолжая изображать полуживого, когда Джеймс крепкой хваткой ведет его в сторону лифтов. Он уже делал так с самого утра, Джеймс четко помнит каждый момент этого обездвиженного состояния Шерлока, а для самого Холмса это в новинку. Единственное, что приходит ему в голову, это то, что Джеймс, будучи более низкого телосложения, чем он сам, довольно силен. Лифты. Это - их единственный путь на поверхность земли, лазарет же находится под ней, на третьем уровне. Прямо сейчас Холмсу приходится довериться своему сопернику. Как только они оба оказываются в кабине лифта, и двери закрываются, то Шерлок мгновенно выпрямляется в спине, закончив этот цирк, и невозмутимо отстраняется от Мориарти. Он все еще не понимает логической цепочки его мыслей, и неожиданно ему становится не по себе находиться с ним вдвоем, в замкнутом пространстве. - Мы действительно направляемся в лазарет? - с сомнением щурит глаза Холмс, и тогда свидетельствует то, как Джеймс жмет на кнопку первого уровня, - Зачем? Мориарти выглядит так, будто все это было распланировано уже сотни раз, он не отвечает Холмсу, но замечает, как изменяется его лицо, когда лифт стремительно поднимается вверх. Как будто они внезапно возвращаются из ада, опустившись туда по одиночке, но вернувшись вдвоем. Мориарти продолжает молчать, когда они проходят по теплому темному коридору, где Шерлок впервые за долгое время чувствует, как согревается все его тело. Он отвык от комнатной температуры, он отвык от этой живой тишины, не отгороженной железной дверью. Они доходят до почтового кабинета - так гласит надпись на лакированной двери, и Джеймс неожиданно для него вытаскивает из кармана ключ. Холмс едва ли удерживает усмешку таким старым, давно озвученным словам, прозвучавшим сейчас в его голове. "В мире замков обладатель ключей - король." Вот, в чем весь смысл этой односторонней игры. У Мориарти всегда есть ключи, но что-то не позволяет ему выйти отсюда наружу. В этом его молчании, в его немых действиях, с которыми он привел сюда Шерлока, есть какая-то обескураживающая интрига. Шерлок остается спокойным, ровно до того момента, пока дверь не открывается. Потому что первое, что он видит - это небо, раскинутое над пустыми просторами голых полей, описывающее неровную гладь виднеющихся вдали гор, это вечернее небо, с уже проступающими огнями звезд, но все еще окрашенное плавным уходящим солнечным светом. Это небо за широким стеклянным окном. И Шерлок мог бы улыбнуться, как делают это во всех романтических традициях, но он этого не делает. Его глаза загораются, и губы едва вздрагивают в улыбке, он невольно проходит вперед первый, опережая Мориарти, и наперекор своему невозмутимому виду, завороженно смотрит вперед. Он не видел неба ни разу с момента первого дня заключения. В этом есть что-то непозволительно сентиментальное, слабый человеческий фактор, но прямо сейчас, в этот момент ему на это плевать. Он даже не спрашивает, зачем они сюда пришли, он отвлекается от окна лишь когда его спокойно зовет Джеймс. - В камере порой много чего не хватает, - между его пальцев сигарета,он протягивает ее Холмсу, который не сразу признает того, что он видит. - О, черт, - тихо проругавшись, он с горящими глазами принимает ее и подносит ко рту. Джим щелкает перед его лицом той самой зажигалкой, которая прошлым вечером освещала всю чертову камеру, в этот момент Шерлок на мгновение поднимает на него взгляд. Затянувшись, Холмс на мгновение закрывает глаза, выпуская дым из легких лишь спустя секунды. С долгого перерыва у него вновь начинает кружиться голова, и он слабо улыбается, не то Мориарти, не то самому себе. Оборачивается обратно к окну, разглядывая широкие пустыри - MNDC находится на отрезанной от населения территории. Ему хочется открыть окно, чтобы вместе с табачным дымом сделать глоток свежего воздуха, но это не позволяет ему сделать висящий на нем замок. "Если ты этого заслужишь." Закуривая, Холмс неуверенно переступает с ноги на ногу. Желание уколоться повторно одолевает его, но со своими догадками о смысле слов "заслужишь" он не может даже поднять взгляда на лицо Джеймса. - Спасибо, - неожиданно для него внезапно произносит он, зажимая сигарету между зубов. - Я... Хотел бы здесь остаться на некоторое время. - Да, мы здесь побудем, - спокойно отзывается Мориарти, будто игнорируя свое собственное благородство. Наблюдая за курящим Холмсом, он облизывает губы и в конце концов требовательно протягивает руку вперед. Передавая сигарету ему обратно, Шерлок хмыкает: - Это последняя? - Да, делюсь с тобой последней каплей крови, - Мориарти не огрызается, он опускается до сарказма. Прямо сейчас они с Холмсом делят одну сигарету на двоих, и, затягиваясь, Джеймс видит в его глазах этот неугасающий голод и ухмыляется, - Тебя стоит научить курить по-цыгански. - Изо рта в рот? - Холмс отвечает с неожиданным вызовом, и даже уверенно делает шаг вплотную к Мориарти. - Сначала ты вкалываешь мне героин, теперь делишься опытом? - Вдыхай, - грубо прерывает его речь Джеймс, и точно так же притягивает его к себе ближе, взяв за воротник. Они друг к другу вплотную, как будто перед чувственным поцелуем, и Шерлок на мгновение заглядывает ему в глаза, после опускает взгляд и приоткрывает губы, делая вдох. Мориарти струей выдыхает дым ему в рот, все это время продолжая сжимать в пальцах его воротник. В этот момент он смотрит на его опущенные ресницы, а не губы, видит эту секундную растерянность на его лице, она даже неуместно заводит Мориарти. Лишь выдохнув все до конца, он отпускает его и позволяет отстраниться. Шерлок не смущен, не напуган, почему-то он еле заметно улыбается - раньше ему явно не приходилось затягиваться таким образом. - Так мы здесь для перекура? И Джеймс смотрит на него - от чего-то довольного, спокойного, не в свете тюремных камер, не через поглощающую темноту, а в просачивающемся через окно солнечном свете, как это было много лет назад. Он исхудалый, на его скуле все еще заметен синяк, его костяшки сбиты, на нем оранжевая униформа и обыденная номерная нашивка. Он впервые за несколько месяцев увидел небо, он рад, будто ребенок, которого наконец-то вывели на улицу. Может быть, Джеймс Мориарти слишком ярко помнит этого мужчину в длинном черном пальто и кожаных перчатках, но Шерлок Холмс никогда не был для него ближе, чем сейчас, в этой подземной тюрьме. И будь Джеймс Мориарти немного человечнее, он бы смог подавить в себе тягу к насилию, свой необъятный дьявольский садизм. - Нет, не для него. Ты хотел заслужить свою дозу.