Твой первый

Шерлок Холмс никогда не испытывал страха к пламени - подобные сантименты в нем отбил мощнейший пожар, произошедший в доме его родителей, в их с Майкрофтом далеком и нежном детстве. Нет, он уже взрослый мужчина, его не пугают ни огонь, ни безжизненные тела, ни убийства, он точно знает на что идет, точно знает, чего хочет. Его волосы вновь успели отрасти, с его ледяным взглядом контрастирует запущенная щетина, Шерлок выглядит спокойным, уверенным, даже под надзором своего старшего брата. Майкрофт продолжительно молчит. Инспекция тюрьмы не принесла никаких плодов, кроме как нескольких найденных наркоманов, легко списанных на то, что за агрессивное поведение их регулярно накачивали транквилизаторами. Обыкновенные зависимые торчки. Майкрофт будто потерпел поражение, сыграв со своим младшим братом, но он достаточно умен, чтобы не идти у него на поводу. Шерлок не улыбается - отныне в нем нет того издевательского поведения, которое Холмс-старший свидетельствовал в прошлый раз. MNDC перетерпело крупный пожар в почтовом отделении, и Майкрофт никогда в жизни не поверит в то, что это было случайностью. Он вовсе не глуп, никогда таким не был. Он прекрасно знает своего брата и ранее никогда не видел его таким. В Шерлоке что-то изменилось. Шерлок силен, расчетлив и хладнокровен - он способен уничтожить свою собственную наркосеть, воссозданную кровавыми усилиями на территории тюрьмы. Стоит ли его бояться? - Ты считаешь, что было умно устраивать поджог? - в голосе Майкрофта нет ни ноты сомнения. В голосе Шерлока - тоже. - Ты параноик, Майкрофт. И ты совершенно не понимаешь, о чем говоришь. Шерлока не сломать, он убедит любого, он снова в своей роли гения шантажа, что-то вернуло его на место, но тюремная униформа все еще осталась при нем. И это "что-то" - не Джеймс Мориарти, всеми силами сохранивший его статус заключенного, ставший его первым любовником. Это дело, которое заставляет Шерлока оставаться на ногах, трезво мыслить, идти дальше и не сбиваться с дороги. Он больше не улыбается. Поджог почтового отдела унес с собой жизни двоих охранников и двоих спасателей пожарной службы, но он прошел настолько удачно, что экспертам-криминалистам не удалось обнаружить и следа наркотиков. Шерлок помнит эту ночь во всех деталях. Только что закончилась эвакуация - всех заключенных перевели в другой корпус, мгновенно подстроили их под общий режим. У Холмса все еще дрожали ноги от пережитого мандража горящего Алана Слэртиса и страстного поцелуя в гуще дыма. Голова кружилась от всплеска эмоций, громкоговоритель не прекращал пожарные оповещения, служба спасения работала внутри изолированного корпуса. Шерлока трясло от мысли о возможных последствиях, когда они обнаружат там недогоревшие документы, следы порошка и отключенного тяжелым ударом охранника Слэртиса. Ему было не по себе, по привычке вновь не захотелось притрагиваться к еде, в этом потоке восторженного шума заключенных он едва ли разбирал чужую речь, чувствуя себя отверженцем от происходящего в настоящем времени, потому что пока арестанты бесились, давились пищей со своих подносов, трещали по столам, Джеймс Мориарти молча держал его руку. И его спокойное лицо выражало одновременно и ничего, и невероятно много. Он позволял себе гладить руку Шерлока прямо на столе, не страшась того, что это притягивает посторонние взгляды, Мориарти почувствовал власть и свою собственность с того момента, когда возбужденный Шерлок самолично прижимал его к стене в глубоком поцелуе. Надо же, Шерлок Холмс умеет целоваться. И он не отнимал у криминального гения своей руки, но продолжал выглядеть так флегматично, будто не имеет к этому никакого отношения. Ему едва ли удавалось сохранять такое же невозмутимое выражение лица, когда Мориарти, не отводя от него испытывающего взгляда произнес лишь: "Я не причиню тебе боли." Холмс не сообщил ему о том, насколько это нелепо прозвучало от человека, недавно зверски скручивающего руки охранника, собираясь поджечь его живьем. Он лишь продолжал молчать, вопросительно уставившись в глаза своего соперника. Но это было лишним. Потому что Шерлок точно знал, о чем говорит Джеймс, чего он хочет, и даже более того, чего хотят они оба. "Я покажу тебе, как делать это правильно." Со всей своей очаровательной ирландской харизмой Мориарти, произнеся это, привычно облизывал губы, и Холмс проклинал себя за то, что на этот жест его мгновенной реакцией был заливающий лицо здоровый румянец. Ему чертовски захотелось поддаться, захотелось еще тогда, когда все его больные фантазии нашли свой приют в образе безумного маньяка, жестоко лишающего жизни человека-семьянина. И Мориарти делал это правильно, как обещал, он не скупился на процесс подготовки, во время водных процедур после завершившегося ужина, когда они, вновь оказавшись в толпе сытых и агрессивных мужчин под струями теплой воды, будто во время стихийного бедствия, смогли укрыться в своем собственном убежище - в пустующем углу душевой камеры. Как это было тогда, когда Холмс испытывал паническую атаку, Мориарти прижимал его к стене, изолировал от всего происходящего вокруг, заставляя смотреть только на себя. Шерлок знал, как это должно происходить, но самоконтроль окончательно растерял себя, и он сгорал от ожидания, от желания, от азарта первооткрывателя, и его неизведанным миром оказался всего лишь секс. Пока служба спасения разделяла слои пепла и развеивала дым, они все еще могли себе позволить пользоваться лавандовым мылом, привезенным из Лондона. "Черт, они ведь..." - Шерлок панически сжимал зубы, плотно хватаясь за плечи Мориарти и прижимаясь к нему, пытаясь побороть дрожь в своем теле. Его единственная боязнь все еще не покидала его, а присутствие некой публики вовсе заставляло лихорадочно трястись. Мориарти крепко держал его, позволяясь прижиматься, и его горячая ладонь оглаживала зад Шерлока, заставляя его неловко переминаться с ноги на ногу. "Они не видят нас, Шерлок." Злодей опускался на успокаивающий шепот, его пальцы с напором проходились между его ягодиц, просясь внутрь и заставляя Холмса безостановочно дрожать. Он уже тогда дышал слишком тяжело, уверяя себя в том, что они не будут заходить далеко - что сейчас это необходимо, что Мориарти хочет его подготовить. Но Холмсу хотелось реагировать громче, его лицо горело даже под струями воды от ощущения пальцев Мориарти, его уверенная хватка лишь неуместно заводила, а глубокий обволакивающий голос не позволял отвлечься. Единственное, что выводило Шерлока из себя - это люди, слепые и глухие к тому, что происходит в стороне. К тому, как Мориарти трогает его прямо сейчас. И Шерлок не думал, что его это так возбудит. "Джеймс..." - руки Холмса сильнее цепляются за плечи Мориарти, с агрессивной хваткой, оставляют на ключицах синяки, но его партнер не реагирует, сейчас он проникает глубже, грубо притолкнув Шерлока к стене и заставив его упереться в кафель кудрявым затылком, имеет его своими пальцами. Это больнее, чем он мог себе представить, но намного терпимее того, чего он боялся. "Ты такой горячий, мой мальчик..." Глаза Холмса прикрыты, он тяжело дышит, терпя ноющую боль, движения чужих пальцев и даже не собираясь подбирать смысл грязных слов Мориарти. Но прямо сейчас Джим, растягивая его, на мгновение проталкивает свои пальцы глубже и резче, заставляя мужчину дернуться и выдать неуместно пошлый звук. Он не собирается смотреть в лицо Мориарти, а потому продолжает прижиматься к нему вплотную, поддаваясь любым манипуляциям. "...Особенно внутри." Его слова вызывают дрожь, Холмс не может подавить острое чувство стыда, не за то, что сейчас этот обнаженный ирландец нашептывает ему на ухо, а за то, что в отличие от него, Шерлок не может контролировать подступающую эрекцию. Ему так легко отвлечься от болезненных ощущений, расслабиться, ему хочется податливо простонать, чтобы дать Мориарти знать, что он совершенно этого не боится. Но он боится. Его затуманенный взгляд на мгновение пересекается со смуглым мужчиной, который, прищуриваясь, явно пытается понять, какого черта делают сейчас эти обжимающиеся в углу англичане. И чужое внимание выбивает Холмса из колеи, вначале он панически сопротивляется Мориарти, после пытается вовсе оттолкнуть его от себя. "Твою мать, он смотрит..." Шерлок опускается до ругательств, но Мориарти не уступает ему, теперь, когда он, продолжая грубо вжимать детектива в стену и смотреть в его напуганные глаза за мокрыми прядями волос, ритмично продвигает пальцы сквозь его сжимающиеся мышцы, это напоминает изнасилование. Холмс не может расслабиться, теперь это кажется ему больнее и отвратительнее, он отворачивает голову в сторону, сжимает зубы. "Джеймс, остановись." Мориарти не хочет останавливаться, поводом не является даже посторонний наблюдатель, который привлекает все больше внимания, Джеймса заводит эта податливость испуганного и обнаженного Шерлока, тот одновременно пытается оттолкнуть Мориарти и возбуждается сильнее - его тело пылает. Но Джим подчиняется ему, останавливается, делает то, что хочет Шерлок - как всегда. Отныне они больше не соперники, они идут на уступки. Шерлок вспоминает, как их выводят из душевой, и Мориарти, взмокший от воды, чуть взбешенный от того, чего ему не додали, смотрит на Холмса глазами, бушующих животным желанием. Он уже сделал Шерлока своим, сейчас он хочет воспользоваться им. - К твоему сведению, я точно знаю, о чем я говорю, - голос Майкрофта резко вырывает его из этих воспоминаний, брат словно ударяет его хлыстом, видит его ложь насквозь. Такой нелюдимый Шерлок в глазах Холмса-старшего выглядит правдиво только как человек, что-то потерявший, чем-то подавленный. - Ты не хочешь говорить мне, что с тобой произошло, Шерлок? Может быть, потому что это произошло не с тобой? В этом вопросе ехидная догадливость, и Холмс поднимает на Майкрофта ледяной взгляд. Конечно, тот уже давно мог догадаться о том, что двойные игры Шерлока ведет вовсе не он сам, а кто-то другой, кто-то за него. Знает ли он о Джиме Мориарти? О Джиме Мориарти в чистой свежей униформе, по лицу которого все еще стекают капли воды, который имеет способность прожигать одним своим взглядом. Шерлока более не трясет, он избегает этих черных глаз, желающих позже продолжить начатое в их камере, но этот процесс резко обрывается. Знает ли Майкрофт о Джиме Мориарти, который, едва ли заслышав голос того загорелого вуайериста, со смехом отдающего замечание "А вот и любители душевого траходрома", внезапно набрасывается на него с безумной и бешеной силой? Шерлок столбенеет, Мориарти пачкает свой новый комплект одежды чужой кровью, яростно избивая ногами лежащего мулата. Шерлок слабо улыбается своему брату. - С кем тогда это произошло? - саркастически интересуется он у Майкрофта, с интересом склоняя голову к плечу. Нет, если бы Майкрофт знал, они бы сейчас здесь не разговаривали. Майкрофт даже не может себе представить то, что Джеймс Мориарти, заключенный MNDC, когда-то сломавший жизнь Шерлоку Холмсу, смог стать его первым настоящим любовником. Это было в их камере, Мориарти чудом смог избежать карцера после нападения на заключенного, что каким-то образом смог вывести его из себя. За ними закрылась дверь, среди этих однотонных белых стен они были только вдвоем, и Холмс желал его так же сильно, как и Мориарти хотел его. Не было никаких слов и объяснений, не было даже наркоты, Шерлок зарывался пальцами во влажные темные волосы Джеймса, когда тот целовал его, грубо притянув к себе за воротник. Разница в росте заставляла Мориарти подтягиваться на носках ближе, но не мешала ему вести себя раскрепощенно и уверенно и заставлять Шерлока задыхаться. Холмс никогда не целовался с мужчиной, и никогда не целовался так, как это делал с ним Мориарти, настойчиво и раскованно, словно диктуя свои правила и буквально трахая своим языком его рот. Шерлок сдался первый, первый потянул Джеймса к кровати, не отрываясь от его рта, ненавязчиво расстегивал молнию на его униформе и чувствовал, как губы Мориарти вытягиваются в улыбке. Словно Джеймс насмехается над ним, издевается. Холмс не может убедить себя думать по-другому. Он уже лежит на спине, на кровати - над ним пробирающий горящий взгляд Мориарти, и Шерлок не сопротивляется его рукам, своевольно раздевающих его. Они уже не раз видели друг друга обнаженными, но это совсем другое, разница в том, чего хочет Джеймс. А Холмс знает, чего он хочет, когда опускается к его шее, целуя чувствительную кожу и сильнее напирая губами. Он знает эти повадки Мориарти - оставлять свои следы, метить, Шерлок знает, что эта боль от его укусов никогда не бывает острой, он откидывает голову назад, подставляясь под них. К вопросу физической близости - никто никогда не вызывал у него столько доверия, как этот безумный мужчина, чье импульсивное поведение меняется вместе с течением миллисекунд. Но Майкрофт не видит этот яркий синяк на его шее - он уже успел раствориться, и единственное, что осталось на Холмсе - это маниакальный блеск в его глазах, когда он вспоминает о том, как жарко и холодно одновременно стало ему тогда, когда Джеймс Мориарти, избавив его от одежды, с животным голодом осматривал его бледное тело, как никогда себе не позволял - для этого у них не было времени, зато было полно границ. От его пристального взгляда было тяжело дышать. Мориарти всегда знал о боязни Шерлока, а тогда он словно испытывал ее, переводя взгляд с его обескураженного лица на мускулистые плечи, высоко вздымающуюся грудь и не находящие своего места руки. Холмс не чувствовал себя растерянным, он отвечал Мориарти, в какой-то момент поднял руку, чтобы, нетерпеливо облизнув губы, прикоснуться ладонью к его щетинистому лицу. "Чего ты хочешь, Шерлок?" Мориарти ласково улыбается ему, но в этом выражении лица нет ничего иного, кроме как желания услышать слова такого рода, как "тебя". Шерлок достаточно сообразителен, он борется со сковывающим его страхом, насмешливо улыбается в ответ. "Хочу, чтобы криминальный гений..." Его голос хриплый от возбуждения, его руки обвивают плечи Мориарти, заставляя того опуститься ближе. Джеймсу определенно нравится такой тон, он теряет терпение, располагает торс между его коленей, чтобы Холмс мог в полной мере ощутить его вожделение. "...прекратил медлить, как криминальный идиот." Холмс улыбается шире, подначивая Мориарти, и тот с удовольствием ведется на это. Вжимает его в жесткий матрац, касаясь губами уха, дразнит языком и выдает лишь одну фразу: "Я трахну тебя нежнее, если ты встанешь на колени." - Я знаю, что ты смог обзавестись друзьями на территории тюрьмы, - Майкрофт недобро щурится, словно его знания о Шерлоке ограничиваются не только подозрениями и догадками. - И хочу заметить, что ты никогда не умел выбирать себе друзей. - Совершенно бессмысленное замечание, так как оно прозвучало от тебя, - Шерлок безучастно передергивает плечами, и это заставляет его брата злиться. Постепенно тот свыкается с непривычно угрожающим видом Шерлока, вновь возвращает власть в свои руки. - Не советую обесценивать замечания единственного человека, который способен вытащить тебя отсюда. - Я в этом не нуждаюсь, - Шерлок цедит это сквозь зубы, но Майкрофт прерывает его прежде, чем тот закончит фразу. - Это тоже совершенно бессмысленное замечание, - поправляя галстук, политик поджимает губы, и в его словах Шерлок чувствует некоторую негативную отдачу. Нет, он совершенно не нуждается в том, чтобы выходить отсюда, но неужели его старший брат намекает на то, что у него нет выбора? - О чем ты говоришь? - он хмурится, представляя себе все те перспективы, ради которых Майкрофт может вытащить его из тюрьмы. Служба Англии? Звучит как давно пройденный этап. В Шерлоке осталась жалкая доля патриотизма, ее не хватит для такого самопожертвования. Этого недостаточно, чтобы променять грязное тюремное выживание и обворожительного сокамерника. У них не было презервативов и какого-нибудь дешевого лубриканта, Шерлок считал, что ему придется терпеть боль, он крупно вздрагивал, когда Мориарти, горячо дышащий ему в затылок, нескромно массировал пальцами его сфинктер, а Холмс все еще страшился этого, не в силах заставить себя раздвинуть ноги. Без смазки, без всякого смягчения это должно было быть больно, но Мориарти вновь поспособствовал тому, чтобы заставить Шерлока стыдливо прятать краснеющее лицо в подушке и судорожно сжимать в ладонях тонкую простынь. "Джеймс, это не..." - его голос пресекается, Шерлок прикрывает глаза, пытаясь отвлечься от слишком явных ощущений того, как влажный язык мужчины проходится меж его ягодиц. Не гигиенично? Не морально? Неправильно? Он настолько смущен происходящим, что не может найти подходящее слово, до того момента, пока не чувствует, как этот чертов горячий язык с напором проникает глубже, вылизывая его внутри. - "Да что ты... Черт..." Холмс хочет метаться, избежать этого и почувствовать это сильнее одновременно. В голове настойчиво бьется мысль о том, что Мориарти делает это с ним своим языком, против всяких моральных устоев, ломает их в очередной раз, заставляя Шерлока получать от этого удовольствие. Мориарти всегда был таким - сочетание дьявольской извращенности и обворожительной ирландской внешности, за которой скрывалась только его безумная жестокость. Дайте ему повод причинить боль и заставьте его с кем-то побыть нежным. Но он был таким с Шерлоком, ровно в десять часов вечера, когда вместе с первым сдавленным стоном Холмса в камере резко погас свет, оставляя их обоих в темноте наедине со своей животной похотью. Тело Мориарти покрывает его сверху, он уже медленно двигается внутри, Шерлок кусает губы в попытке заткнуть самого себя, тихо мычит, не в силах беззвучно переносить то, как Джеймс имеет его прямо сейчас. В темноте он лишен возможности видеть его лицо, но он чувствует его дыхание возле своего уха, хватку его рук на своих бедрах, нагло поднимающих их выше. Шерлок хочет отдаться ощущениям, прислушаться к ним, различить удовольствие, но он хочет делать это в тишине, потому что каждое произнесенное Мориарти слово сводит его с ума. "Расслабься, мой мальчик." Шерлок судорожно вздыхает, подчиняется, разводя ноги шире, сейчас с ним остается твердая уверенность, что Джеймс Мориарти не причинит ему боль. Сейчас он чувствует его слишком явно, слишком четко слышит его голос, потому что ему не хватает небольшой дозы. Пульсирующий орган грубо продвигается дальше, и Холмс, одновременно уловив стон удовольствия, что издает Мориарти, невольно прогибается в пояснице - он на пределе, наполнен до упора, дрожит до самых пальцев рук. "Пропусти меня глубже." Шерлок не хочет задаваться вопросом происходящего, он желает его и принимает. Естественная смазка стекает каплями по его бедрам, не его, а Мориарти, которого распирает от желания оттрахать его со всей силой прямо сейчас, но он не может позволить себе лишний раз надавить на "асексуального" гения. И Холмс дает ему знать об этом, неуверенно подаваясь бедрами. Откидывает голову назад, с силой вцепляется в запястье Мориарти, делает вид, что все еще контролирует себя и свое тело. "Возьми меня уже." В его дразнящей манере, казалось бы, сквозь свое к черту сбитое дыхание, Холмс даже улыбается, подначивая Мориарти, тело которого стремительно пламенеет за его спиной. Это горячее ощущение чужой кожи заменяется прохладным воздухом, когда Джеймс выпрямляется над Холмсом, его пальцы смыкаются на кудрявых волосах, оттягивая его затылок назад, грубее и требовательнее, после чего Шерлок невольно и ритмично постанывает вместе с тем, как Джеймс начинает уверенно толкаться в него, не позволяя сделать лишнего движения. Его низкий голос звучит в самом откровенном тоне, а Мориарти сводит это с ума, он властен и безумен, заставляет британского гения прогибаться и подчиняться. Сквозь боль явно ощущаются отголоски удовольствия, и Холмс жалко цепляется за них, с каждым движением возбуждаясь сильнее. Он не ожидал жестокости со стороны Мориарти, но был готов отдаться ей целиком и полностью. "Этого ты хотел, Шерлок?" Мориарти не становится мягче, он двигается резче и быстрее, буквально насаживает Шерлока на самого себя при каждом толчке, выбивая из того кроткие вскрики. "Тебе нравится?" - Я знаю о твоем друге, Шерлок. От Майкрофта Холмса негде спрятаться, его нос появляется везде где можно и нельзя, а сам он знает обо всем, что должно было быть от него скрыто. Шерлок не реагирует на его слова, он хочет думать, что теперь старший брат не сможет загнать его в угол. - Один раз он уже выбил себе мозги. Как ты думаешь, сможет ли он пережить этот фокус во второй раз? - Майкрофт еще не знает, как на самом деле рискованно угрожать им обоим, и Шерлок не будет от него это скрывать. Он изменяется в лице, с агрессией ударяет обоими кулаками по столу, под его тяжелыми руками на пластмассовой поверхности остаются неглубокие вмятины. Громкий хлопок едва ли не оглушает, и Холмсу-старшему приходится замереть на месте, глядя на своего брата. Его сбитые кулаки трясутся, а глаза горят от злости. - Заткнись, Майкрофт. Ты ничего не знаешь. - Я знаю, что ты выходишь. Твой адвокат поработал над досрочным освобождением, твое убийство Чарльза Магнуссена оправдано твоей развивающейся психопатией, очень скоро тебя переведут в английскую лечебницу. Имей в виду, Шерлок, я ни коим образом не позволю тебе вновь играть с Мориарти в преступления за моей спиной. - В Сербии тебе ни коим образом не позволят освободить особо опасного преступника, - Шерлок поджимает губы, с враждебным видом приближаясь к самому лицу брата, но тот остается неизменным. - На тебя стоит надеть смирительную рубашку? Этот вопрос остается без ответа, и Шерлоку приходится вернуть невозмутимое выражение лица. Его переполняют мысли и эмоции, ведь в какой-то мере сознание кричит от желания покинуть эту тюрьму здесь и сейчас, но еще недавно он смог бы легко от этого отказаться. А сейчас дело не в его желаниях, а в том, что он вынужден здесь остаться, категорично посылая Майкрофта ко всем собачьим чертям. Но Майкрофт знает еще больше, намного больше - он знает, что произошло здесь после пожара, когда местный диллер потерял всех своих поставщиков, и все его куколки, которыми удавалось манипулировать, превратились в разъяренную стаю, в агрессивную армию зависимых торчков без шанса на выживания. Это произошло не так давно, они с Шерлоком не успели "поиграть в преступления" и его не было рядом, когда Джеймса Мориарти загнали в угол, подобно бродячему псу. Там не было камер, зато было много желающих получить свою дозу. "Сукин сын, хочешь нас всех выжить из ума!" "Прячешь порошок для той кудрявой шлюхи?" "Не хочешь тратить время на простых смертных, ублюдок?" "Что насчет того, чтобы поискать дозу в его ирландской заднице?" Желающий проверить его задницу получил от Мориарти иглу в шею, но остальным даже не потребовалось много усилий, чтобы скрутить Джеймса и испятнать его лицо ногами. Сломать нос, челюсть, зубы, а после отыграться захотели те, кто не может протянуть без героина и 12ти часов, кто был вынужден терпеть убийственную ломку, и каждый из этих неудачников посчитал своим долгом забить его, бессознательно истекающего кровью на полу, ногами под дых. Джеймса Мориарти впервые за все время его пребывания здесь отправили в лазарет. Как и любого находящегося в тяжелом состоянии пациента, его не спешили переводить в клинику. Шерлок узнал об этом лишь тогда, когда после вечернего отбоя света в камерах, Мориарти так и не появился. - Сколько он уже без сознания, неделю? Шерлок, до этого взбешенный и разъяренный Шерлок, умоляюще смотрит на Майкрофта. - 5 дней. Майкрофт, оставь его в покое, он выйдет на поправку. Шерлоку не давали возможности посещать Мориарти, но из достоверных источников он знал о том, что его миновало состояние глубокой комы. И он был благодарен за это, сам не зная кому. И до этого момента Холмс-старший был уверен в том, что проще диагностировать его брату психопатию, нежели каждый раз верить его натуральным вспышкам агрессии, но стоило ему один раз увидеть это пораженное выражение лица, как нечто изменило его мнение о происходящем. Шерлок никогда не усваивал уроки о том, что привязанность - это слабость, а симпатия сопернику - это безумие. Стоило Майкрофту узнать о том, что Джеймс Мориарти - один из заключенных MNDC, он собрал все данные, вплоть до последнего заключения врача из лазарета. - Да, Шерлок, он очнется, но только когда ты уже будешь в Англии. - Не будь так в этом уверен. Хочу наблюдать за этим лично, может, ему в этот момент понадобится хороший противник. В его словах слышится насмешливый сарказм, но Майкрофт собирается жестоко разочаровать его. - Ты в курсе, что у него перелом позвоночника? Шерлок, все еще прозрачно ухмыляющийся, мрачно вытягивается в лице, хмурится, словно не сумев расслышать эти слова. - После подобных травм люди теряют возможность ходить.