The world of darkness

      У Хоуп шаги всегда тихие и неспешные, вот только отнюдь не робкие. Это чувство ей попросту чуждо. Ведь оно совсем не соответствует её громкой фамилии, ставшей уже давно в обществе синонимом порочной развратности. Косые взгляды и горячие сплетни — одна из составляющих их жизни, впрочем, особо не беспокоящая, а порой и вовсе добавляющая приятную остроту, которая доставляет особое удовольствие.       У Хоуп шаги мягкие, по-женственному плавные, заставляющие невольно задерживать голодный взгляд на мягких и округлых бедрах раз за разом. И она вовсе не смущается пристальных разглядываний, будто бы специально надевая юбку покороче и призывно виляя бедрами, умело пользуясь своей юной красотой и привлекательностью молодости.       От неё всегда пахнет притягательной сладостью, дурманящей рассудок, путающей с завидной легкостью мысли и заставляющей его жадно вдыхать вмиг наэлектризовавшийся воздух раз за разом, привыкая к насыщенному аромату шлейфового парфюма и становясь от него уж слишком зависимым.       Клаус невольно улыбается, когда она опускает хрупкие ладони на его широкие плечи, чуть надавливая ногтями, и склоняется ближе, касаясь пухлыми губами его колючей щеки, нарочно оставляя четкий след от яркой помады на его горячей коже, опаляя её своим теплым дыханием.       — Ты поздно вернулась, — тут же произносит Клаус, вновь прикасаясь губами к стакану и залпом допивая выдержанный виски, обжигающий горло.       — А ты снова устроил прием, — в голосе Хоуп сквозит недовольство, которое она умело прячет за хитрой улыбкой, с которой обходит его и наконец становится напротив, позволяя ему оглядеть себя пристальным, слегка затуманенным от алкоголя, взглядом.       Клаус склоняется чуть ближе к ней, вновь ощущая чертов аромат сладких духов, и тянется к письменному столу, ставя на него опустевший стакан, нарочно касаясь невесомо тыльной стороной ладони бледной кожи обнажённого бедра, слыша её тихий вздох в ответ. Она подходит к нему ещё ближе, смотря сверху вниз чересчур требовательным — чуть ли не до скрежета зубов — взглядом, который каждый раз приводит его в дикий восторг. Своей характерностью лишь напоминает ему в кого она такая, и это вынуждает его дыхание заметно сбиться. И он уже ощущает дикое желание прикоснуться хоть кончиками пальцев к её неестественно бледной коже, всегда такой шелковистой, с россыпью мелких веснушек на покатых плечах, сейчас скрытых копной буйных рыжих локонов.       — Поцелуешь на ночь, папа? — Хоуп игриво склоняет голову чуть набок, издавая тихий смешок, и медленно задирает ткань короткой юбки, позволяя ему понять, что всё это время она стояла перед ним без белья, совершенно открытая к его ласкам.       Видит, как пляшут демоны в глазах отца. Видит, как темнеет его взгляд до вызывающей в теле дрожь порочности, и лишь играет с этим пороком, подаваясь к нему недопустимо близко. Изгибается призывно, стоит ему лишь скользнуть невесомо пальцами по складочкам её плоти и ощутить сладостную влагу, вызывающую тихий гортанный стон. Клаус ничего не может попросту поделать с собой, наслаждаясь каждой секундой этой неправильности. Испытывает истинное удовольствие каждый раз, когда овладевает ею, срывая мелодичные стоны с мягких губ, и вынуждает её теряться в ощущениях под ним практически каждую ночь.       Подтянув ткань юбки ещё чуть выше, Хоуп по привычке покусывает подушечку указательного пальца зубами, пристально наблюдая за тем, как отец оставляет влажные поцелуи на внутренней стороне её бедра, уверенно приближаясь к наиболее желанному местечку. И она восторженно вскрикивает, опираясь ладонью о гладкую поверхность письменного стола, ощущая пробивающую тело сладостную дрожь, вызывающую приятное напряжение в мышцах от ласк его горячего и умелого языка.       Клаус совсем не слышит, что именно она шепчет, но её голос звучит до одури развратно. В нём слышится греющая его эго мольба, которая вынуждает ускорить движения языком и крепче сжать её бедра пальцами. Закидывает её правую ногу себе на плечо и заставляет тем самым прогнуться в пояснице ещё чуть сильнее, усиливая ощущения.       — Да, Клаус, — несдержанно срываются слова с её губ, которые девушка нещадно покусывает зубами, сдирая тонкую кожицу и ощущая солоноватый привкус собственной крови на языке.       Ощущения столь яркие, что Хоуп попросту в них теряется, опираясь уже обеими руками о стол, лишь бы не упасть из-за дрожащих коленок. И она уже не сдерживает стоны, громко выкрикивая его имя под влиянием накрывающих с головой ощущений. Клаус принимает его каждый раз с довольной ухмылкой, умело подводя её к оргазму, который спустя несколько секунд содрогает хрупкое тело и вынуждает его девочку зайтись в протяжном, до одури возбуждающем, стоне.       Она усиленно пытается привести дыхание в норму и открыть глаза. Улавливает характерный звук расстегиваемой пряжки ремня, и облизывает губы, лениво всё же приподнимая веки. Клаус смотрит прямо на неё, тяжело дыша, и спешно приспускает темные брюки, касаясь ладонью своей возбужденной до предела плоти. Ведь не хватает всего нескольких движений, чтобы прийти к разрядке и угомонить разбушевавшееся желание, вызванное всего несколькими её прикосновениями и одним особо порочным взглядом, отключающим начисто его контроль.       Чувствует до сих пор её вкус на языке, срываясь на хриплый стон, и увеличивает темп, крепче обхватывая свой член ладонью. С кривой, немного издевательской и крайне довольной, усмешкой следит за тем, как Хоуп вновь тянется к нему, прикасаясь к его твердой плоти нежно пальчиками, спрашивая молчаливо позволения помочь ему получить удовольствие. Клаус в ответ довольно усмехается, убирая свою руку, а затем смотрит ей пристально-пристально в глаза, пока она скользит ритмично ладонью по его плоти вверх-вниз, крепко сжимая и вынуждая его тихонько постанывать от столь чувственных движений.       Хоуп же в ответ довольно улыбается, приближаясь к нему невыносимо близко, и скользит языком шаловливо по его губам, слизывая остатки собственной сладостной влаги, начисто сводя его этим с ума. Клаус в ответ довольно рычит, сжимая пальцами подлокотники офисного стула, и изливается ей в ладонь, усиленно стараясь привести сбитое дыхание в норму и борясь с желанием тотчас же потянуться к припрятанной в нижнем ящике стола пачке крепких сигарет.       Но вместо этого пристально следит за тем, как она небрежным жестом оттягивает ткань черной юбки вниз, слизывая с пальцев другой руки свидетельство его разрядки, а затем вновь довольно хихикает, вызывая тем самым у него широкую улыбку, обнажающую слишком милые для этого мига ямочки на его небритых щеках.       Когда они вместе выходят из его кабинета, то ловят несколько крайне любопытных взглядов, в миллионный раз играя с грязными слухами и бросая особо любопытным очередное доказательство их порочной связи в лицо. Клаус склоняется к ней недопустимо близко, поглаживая ладонью по бедру, и просит ждать его в спальне, изрядно разогрев себя для этой ночи. А Хоуп в ответ на это лишь бросает лукавую усмешку в ответ, ощущая легкое похлопывание по ягодицам, которым он подталкивает её к винтовой лестнице, и не смеет ослушаться его приказа, желая быть послушной во всём дочерью своего порочного, как и она сама, отца.