The world of darkness

      Бонни в суеверия не верит совсем, да и призраков не боится, потому и принимает с лёгкостью ключи из рук вмиг оживившегося риелтора. Он ещё раз повторяет ей перед своим уходом — закон ведь обязывает — что все предыдущие жильцы съезжали слишком быстро, сбегая побыстрее из этого дома, а одного и вовсе нашли мёртвым не так давно.       Место это в небольшом городке успело уже обрасти жутковатыми легендами и стать объектом проверки храбрости для местных подростков — Беннет искреннее надеется, что камень в окно они ей не кинут, да и не станут более проникать внутрь, чтобы провести здесь ночь с призраками на спор.       Впрочем, с душами, что так и не обрели покой, застряв в этом мире, Бонни разбираться не впервой. Ей, ведьме, да ещё и из могущественного рода Беннет, хватит лишь пары минут, чтобы очистить это место от всего зла. Но в его существовании она сомневается, по правде сказать, потому что не чувствует никакой угрозы от этих стен. Здесь лишь груз человеческих историй.       Но в каком доме их нет?       Бонни даже улыбается слегка, когда дверь входная поддаётся магии не с первого раза — так дом демонстрирует ей свой характер, а, быть может, прощупывает свою новую владелицу, стараясь понять её суть.       — Не бойся, общежитие не устрою, — обещает клятвенно Беннет, проводя по гладкой поверхности стены в коридоре в ласковом жесте, прежде чем поставить очередную массивную коробку с личными вещами на пол.       Грэмс ещё в детстве ей говорила, что стены могут рассказать о многом — они живые свидетели событий, они помнят каждую улыбку своих жильцов и знают весь ужас человеческой природы. Эти же стены говорят ей слишком мало, предпочитают помалкивать и остерегаться пока ещё незнакомого им человека. Но Бонни из упёртых, её такая скрытность лишь интригует ещё больше.       — Хм-м… — задумчиво тянет она, осматривая теперь более пристально пустующие почти комнаты, — Не против, если я перекрашу стены? Наверно, не особо комфортно с такими трещинами.       Свет над её головой в массивной и старинной люстре становится чуть ярче, будто давая тем самым согласие, и Бонни довольно улыбается, принимая этот жест за верный знак того, что их отношения обязательно наладятся.       Она даже начинает понимать постепенно почему предыдущие жильцы сбегали. Видимо, испугались того, как дом себя начинал с ними вести, стараясь познакомиться. Потому что чужого присутствия Бонни уловить не может до сих пор.       Нет здесь никаких призраков. Однозначно.       Но мысль эта вновь проскальзывает в её голове и ставится под сомнение в ту секунду, когда она слышит отчетливо скрип ступеней от тяжести чужих шагов посреди ночи. Затем ей на мгновение кажется, что это и впрямь кто-то из подростков забрался внутрь, чтобы хорошенько её напугать. Вот только не чувствует она постороннего присутствия.       Нет в этом доме никого абсолютно.       Но тем не менее, стоит ей только выглянуть в коридор, как она видит тонкую полоску света, включённого на кухне. Беннет хмурится, недоуменно вздёргивает брови и уверенно ступает по ступеням, направляясь вниз, чтобы всё выяснить поскорее. Ей бояться уж точно нечего. За себя она постоять сможет с лёгкостью, даже если противником окажется какая-то нечисть.       — Ты ещё кто такой?! — возмущается Бонни, обнаруживая на кухне высокого шатена, который нагло поедает её шоколадное печенье, усевшись на кухонную тумбу, — Этот дом теперь принадлежит мне. Убирайся, пока я не вышвырнула тебя отсюда.       Парень же, заслышав её голос, замирает с поднесённым к приоткрытому рту печеньем в руках и переводит на неё ошарашенный взгляд, едва не свалившись на пол.       — Ты меня видишь? — уточняет он неуверенно, и голос его звучит так хрипло в этот миг, будто бы он не разговаривал долгие недели, — Но как?       Бонни скользит по нему изучающим взглядом, цепляется за беспорядочно уложенные пряди густых волос, за карие глаза и за симпатичное личико, отмечая попутно, что одет он весьма современно: тёмные джинсы, обычная хлопковая футболка и накинутая сверху кожанка. И от того его слова вводят в ещё больший ступор её — не чувствует она, что он призрак, хоть убей.       — Вижу, — подкрепляет она произнесенное утвердительным кивком, — Но кто ты?       — Почти первый владелец, — он молчит около минуты, прежде чем начать ей отвечать, откладывает даже печенье по такому поводу, отряхивает от крошек ладони и губы и спрыгивает с тумбы, выпрямляясь во весь свой внушительный рост, — Меня зовут Кол. И я застрял тут.       — Да, обычно призраки остаются из-за незавершенных дел.       — Стало быть ты ведьма, — на губах Кола появляется довольная ухмылка, но в ней всё же можно разглядеть напряжение и усталость, что скопились в нём за всё это время, — У меня определённо есть незавершённые дела. Рад, что могу хоть с кем-то поболтать. А то мы с домом успели устать уже слегка друг от друга, — отзывается он о доме, впрочем, в этот момент мягко и с теплотой, — Быть невидимым, знаешь это… сводит с ума.       — Я могу помочь, — неуверенно тянет слова Бонни, — Ну, завершить твои дела и обрести покой, — уточняет она, ловя его вопросительный взгляд.       Беннет в этот миг напряжена, как струна. Ведь кто знает, как он воспримет её предложение. Некоторые духи не хотят покидать этот мир, предпочитая творить зло или попросту находиться поближе к родным, чтобы наблюдать за их жизнью и оберегать в тяжелые моменты.       — Вряд ли сможешь, — Кол улыбается во весь рот, едва сдерживая нервный смешок, — У меня лишь одно незавершенное дело — я хочу жить.       — Ну ты ведь знаешь, что это невозможно, ведь так?       Майклсон пожимает плечами, а сам продолжает улыбаться, всем своим видом говоря: «не знаю, не знаю, ведьма, разве?»       — Ты не призрак, — на этот раз Бонни на сто процентов уверена в своём заключении.       Существо, которое находится перед ней, уж точно не призрак, но и не человек. Его суть она вообще почему-то не чувствует. Да и стены молчат, явно благоволя ему, а не ей в этот миг.       — Вампир, — Кол сжаливается над ней быстро, прекрасно понимая, что ни одной магией в мире она не определит, кто же стоит перед ней, — Первородный, если быть точнее. Но так уж случилось, что я застрял здесь, потому что не могу вернуться в своё тело.       — И где же твоё тело?       — Ох… — он выдерживает театральную паузу, прикладывает в философском жесте пальцы к губам даже, прежде чем развести руки в стороны и проговорить доверительным шепотом: — Везде. Мои измельчённые кости в стенах этого дома. И как же ты соберёшь их воедино, ведьма?       — С помощью магии, — Бонни скрещивает руки на груди и вздёргивает даже подбородок, недовольно прищуриваясь — совсем ведь не обязательно ломать все стены, уничтожая душу дома, и собирать его тело по крупицам долгие десятилетия, — Я ведь ведьма. Да и сам дом может помочь в этом. Не пробовал его просить?       Кол такого ответа от неё уж точно не ожидал — с его лица пропала вмиг маска беспечности и небрежности, а в карих глазах вдруг блеснула надежда, которую, как ей кажется, он успел уже давно утратить, смирившись с тем, что вечность предстоит ему провести, будучи запертым в собственном доме.       — Что ты хочешь за помощь? — интересуется серьёзно Майклсон, зная прекрасно ведьм — пальцем о палец бесплатно не ударят.       Бонни не верит в суеверия, не боится призраков, но уж точно знает, что вампиров стоит опасаться, потому что простые сделки они нарушают, не задумываясь. А ещё она знает, что с ними на их крови можно заключить магический договор, в котором никакой лазейки не отыщешь. Да и срока годности у такого договора не будет, и он останется действительным даже после её смерти. В конце концов, ведьмы — слуги природы, они ценят человеческую жизнь и потому возвращать к жизни монстра, который отнимет впоследствии множество невинных жизней, она не намерена. Как и не намерена его оставлять здесь. Ведь каждый из нас заслуживает второго шанса.