Чёрные Озёра

Волна волос прошла сквозь мои пальцы, и где она – волна твоих волос? Я в тень твою, как будто зверь, попался и на колени перед ней валюсь. Но тень есть тень. Нет в тени теплой плоти, внутри которой теплая душа. Бесплотное виденье, как бесплодье, в меня вселилось, душу иссуша. (с) Уже битый час читать у Леды не получалось: заскучавший к вечеру Агги пришел в кабинет на третьем этаже, где Леда любил перебирать книги из библиотеки и просто отдыхать, и бубнил над ухом без умолку. То, что собеседник его фактически игнорирует, Агги не смущало. - Нам нужно устроить вечеринку. Перевернув страницу, Леда начал вести пальцем по строчке. Как бы он ни хотел абстрагироваться, не замечать Агги было физически сложно. - Рыжий, не прикидывайся, что ты меня не слышишь. У нас будет вечеринка. - Ну какая еще вечеринка? – вздохнул Леда и посмотрел на друга, который расхаживал из одного угла кабинета в другой и постоянно хватал что-то с полок, то книгу, то сувенирную безделушку, лишь бы руки занять. - Обыкновенная, с вином и женщинами. - И где ты здесь найдешь вино и женщин? - Здесь, разумеется, не найду, а вот из Найена можно пригласить пару приятелей. Или наших университетских друзей. - Я не поддерживаю отношений ни с кем, кроме тебя. - Ну и что? Отличный повод встретиться и тряхнуть стариной. - Нет у нас никакого повода. В ответ на это заявление Агги только цокнул языком и, подойдя ближе к Леде, принялся отряхивать рукава его безупречно белой рубашки. - Ты что это делаешь? – настороженно поглядел на него Леда снизу вверх. - Смахиваю пыль, - пояснил Агги. – Слушай, а у тебя еще седые волосы не появились?.. На этих словах Агги дернул за длинную прядь, и Леда отмахнулся: - Слушай, чего ты сегодня в кабак не пошел? – недовольно поинтересовался он. – Стоишь теперь у меня над душой. - Я хотел провести вечер с другом, - как будто обиделся Агги. – И между прочим, мне неприятно видеть, что ты этому не рад. - Джури работой завалили? – догадался Леда. – А одному идти скучно? - Все-то ты знаешь, - вздохнул Агги и, наконец оставив волосы Леды в покое, принялся снова ходить по кабинету. На несколько благословенных минут в комнате повисла тишина, и Леда, который на Агги не смотрел, смутно понадеялся, что тот тоже найдет себе какую-нибудь книгу и отвлечется, чуть не подскочил от неожиданности, когда друг присвистнул: - А э-это что такое? Обреченно подняв голову, Леда тяжко вздохнул, когда увидел, что Агги держит в руках деревянную фигурку дракона. Леда специально перенес ее в личный кабинет – простой на первый взгляд подарок отчего-то казался очень личным, и Леде не хотелось, чтобы случайные посетители обращали на него внимание. - Угадай с трех раз, - проворчал он, заведомо зная, что Агги не успокоится, пока не выяснит все. - Да это же из поделок нашего варварского друга, - медленно, смакуя каждое слово, начал друг. – Помню, что видел у него такие в комнате. Ну и ну-у… - Я сказал, что мне очень нравятся его поделки, и он отдал одну мне. - Отдал, значит? Не продал? – прищурился Агги. – Что-то я не припоминаю драконов в его коллекции. Определенно, эта фигурка самая красивая, и сделал он ее для тебя лично. - Может быть и так, - не стал спорить Леда. - Джури мне рассказывал про увлечение твоего нового друга… - Да не друг он мне. - …тот вроде как, когда вырезает из щепок свои шедевры на подарок, выбирает животное, чем-то схожее с человеком. Ну, с тем, кому фигурка предназначается. - И что? – поставив локти на стол, Леда подпер подбородок и хмуро посмотрел на Агги, который, судя по довольной физиономии, веселился все больше. - Твоему дворецкому он вырезал сову какую-то. У Исора и правда глаза как плошки, особенно когда он злится. Замечал? А для самого Джури он сделал кота, и это, заметь, очень меткое сравнение. Джури с удовольствием бы весь день валялся на солнышке, как это делают меховые говнюки, и вставал только пожрать. - Ну и к чему ты мне это рассказываешь? – перебил его Леда. Он не сомневался, что Агги не просто так ударился в полемику, и что в конце его ожидает особенно меткий подкол. - А к тому, мой друг, что тут несрост получается. Какой из тебя, леший забери, дракон? Агги расхохотался внезапно и так громко, что наверняка было слышно на первом этаже, и повалился на кресло, продолжая смеяться. Наблюдая за ним исподлобья, Леда тоже невольно улыбнулся. Смех Агги был очень заразительным, особенно когда тот долго сдерживался и, сорвавшись, хохотал чуть ли не до слез. - Дракон… Рыжий – дракон… Звезды перегорели в небе, не иначе… - Думаю, вывод из этой истории такой, что никакого отношения фигурка к самому человеку не имеет, - как можно строже отчеканил Леда, чтобы подвести под этим разговором черту. - Нет, я думаю, дело в другом, - весело подмигнул ему Агги. – Я думаю, что наш дикарь… Однако договорить он, к радости Леды, не успел: в дверь коротко постучали и, не дожидаясь ответа, открыли. - Веселитесь тут? – в проем сперва просунулась лохматая голова Джури, а следом дверь распахнулась шире, и он переступил порог. – А меня там истязают. - Прям уж истязают… - начал Леда, но Агги решительно перебил его, протянув в сторону Джури дракона, которого он никак не мог оставить в покое. - Эй, посмотри, что есть у Леды. - Ух ты, - восхитился Джури, мгновенно позабыв изображать мученическое выражение лица. – Какой дракончик! Сойк сделал? - Ну а кто ж еще, - дернул бровью Агги. - Очень красивый, - от души оценил фигурку Джури. – На моей памяти драконов Сойк не вырезал. - На твоей памяти Сойк не встречал Леду, - фыркнул Агги, но Джури пропустил его слова мимо ушей. - Сойк как-то рассказывал, что драконы – это и есть проклятые боги, - простодушно сообщил он. - Что? – растерянно спросил Леда, и Агги, который уже рот раскрыл, чтобы высыпать на присутствующих новые остроты, так и захлопнул его, выпрямив спину и уставившись на Джури, будто тот сделал прыжок через голову. - Проклятые боги? – медленно переспросил он. – Но разве боги не были чудовищами? Горбатыми, рогатыми… Что там еще? - Кривыми, косыми и с клыками, - продолжил Джури и коротко рассмеялся. – Не-ет. Сойк говорит, что у нас всю историю перекрутили. Ну, то есть его народ, который все еще поклоняется проклятым богам, считает, что драконы этими богами и были. Что они мудро правили миром, были строгими, но справедливыми, всем воздавали по заслугам… И что-то там еще, я уже не помню. А потом пришли захватчики, всех драконов порубили, и теперь человечество ждет медленное угасание. Расправив плечи, Джури вздернул подбородок, явно довольный тем, как рассказал легенду, и оглядел собравшихся, ожидая похвалы. Но Леда даже не смог изобразить улыбку, почувствовав только, как внутри него что-то сжалось, пока Агги мерил его торжествующим взглядом. - Боги, значит, - вкрадчиво произнес он, не сводя глаз с Леды. – Драконы – это боги. - Угу, - кивнул ничего не подозревавший Джури и, сделав шаг вперед, взял из рук Агги деревянную фигурку. – Только здесь он как будто маленький, у него еще нет шипов вдоль хребта и рогов. - А у взрослых драконов, стало быть, все это есть? – с самым серьезным видом уточнил Агги. - Ага, - не почувствовал подвоха Джури. – Старые драконы более могучие и устрашающие, а этот скорее милый. - Очень милый, - горячо согласился Агги. - Вы не хотите пойти прогуляться? – холодно поинтересовался Леда, но на него не обратили внимания: Агги специально, а Джури – потому что все любовался фигуркой и не замечал, как переглядываются друзья. - Что еще Сойк рассказывал? – безмятежно спросил Агги. – Про драконов. - Сойк говорил, что когда драконы были молодыми, а это тысячи и тысячи лет назад, мир был прекрасен и светел, потому что не было войн, эпидемий, голода, и все были счастливы, - сообщил Джури, вернув фигурку Агги, чтобы сразу же о ней позабыть. – Я вообще чего зашел. На сегодня я свободен, можем в деревню прогуляться. Они там должны пробовать молодое вино. Будет весело! - Ну наконец-то! Отличные новости! – Агги оживился и фигурку, интерес к которой тут же потерял, отставил на стол. – Догоню тебя через две минуты, друг. - Идет, - Джури весь разулыбался, когда понял, что унылый вечер обещает закончиться куда приятнее, чем начался. – Леда, а ты не хочешь с нами? А то ты в последнее время совсем никуда не выходишь. - Пожалуй, я не в настроении, - сдержанно улыбнулся тот. - Не божественное это дело – по кабакам шастать, - поддакнул Агги. Джури его слов уже не услышал, скрывшись в коридоре, а Агги, на секунду задержавшись в дверях, прижал руку к сердцу. - Рыжий, это что-то невероятное. - Иди уже, - потребовал порядком раздосадованный Леда. - Дикарь не так-то прост, как мы думали. Я такого тонкого подката в жизни своей не видел. - Да никакой это не подкат! - Тебе следует обратить на него внимание, - Агги пятился, будто боялся, что Леда запустит в него чем-нибудь тяжелым, и конец фразы прозвучал уже из-за двери. – Более близкое знакомство может оказаться неожиданно прия… Толстая дубовая дверь захлопнулась, заглушив последние слова, но Леда и не хотел ничего слышать. - Идиот, - пробормотал он под нос, обращаясь к Агги, и посмотрел на маленького дракончика, которого тот оставил на краю стола. Сам не зная, зачем это делает, Леда взял его в руки и провел кончиками пальцев по отполированным до блеска тонким крыльям. В то, что Сойк закладывал некий особый смысл в свой подарок, Леда, разумеется, не верил, но на душе стало тревожно – приятно тревожно. Как будто сердце сжимали теплой рукой. Мысленно обругав себя, Леда оставил фигурку и вернулся к книге, почитать которую в тишине и покое мечтал весь вечер. Управляющий из Найена, который вел все финансовые дела поместья, обещал приехать через месяц после своего первого визита, чтобы оценить, насколько эффективно новый хозяин распоряжается имуществом, но в итоге задержался почти на две недели. Леда получил от него письмо с извинениями, а чуть позже еще одно. Старик сообщил, что прибудет на следующий день утренним поездом, чтобы обсудить текущие дела. - Непозволительное опоздание с моей стороны, - долго извинялся он перед Ледой, когда они устроились в кабинете, и им принесли чай. - Ничего страшного, - вежливо улыбнулся тот, усаживаясь за стол. - В городе форменное сумасшествие. Из столицы нагрянула проверка – чиновникам померещилось, что Найен перевел недостаточно налогов. А вам ведь известно, что я помогаю вести дела многим обеспеченным семьям. Гордо выпятив вперед тощую грудь, управляющий пристально поглядел на Леду, и тот, на секунду замешкавшись, понял, какого ответа от него ждут. - Ну разумеется, - учтиво кивнул он. – Такой специалист, как вы, всегда будет востребован. В том, чтобы ублажить маленькую прихоть пожилого человека, Леда не видел ничего плохого. - Губернатор, глава Найенского университета, начальник городской стражи, несколько меценатов, имена которых вы, конечно же, слышали, - принялся загибать пальцы старик. – И это далеко не полный список. При упоминании начальника стражи Леда с трудом сдержал улыбку – у того выдался непростой месяц: сначала из постели сына вытащил какого-то проходимца, то есть Агги, и теперь еще и проверка из столицы. Есть из-за чего поволноваться. - Чем в итоге все закончилось? – спросил Леда больше затем, что от него этого вопроса ждали, чем потому, что было действительно интересно. - Относительно благополучно, - развел руками управляющий. – Налогов досчитали, но немного. Скорее, на откуп им дали, ведь на самом деле документы у всех моих клиентов в полном порядке. - Разумеется, - Леда по-прежнему старался не улыбаться. – А что насчет моих документов? Разговор в итоге не занял и получаса. Старик подробно рассказал, сколько денег прибыло и сколько убыло, посоветовал Леде меньше тратить на закупку дров – потому что вовсе не обязательно отапливать весь особняк, и меньше на продукты – цены в Найене куда ниже, чем в окрестных деревнях, имеет смысл закупать провизию именно там, дал еще ряд полезных указаний и резюмировал свой рассказ тем, что как для начала успехи Леды весьма неплохи. - В течение ближайшего месяца вам придется приехать в Найен на один день. Можно даже завтра, только определитесь заранее. Документы, окончательно подтверждающие ваше вступление в наследство, готовы. Теперь вы должны подписать их на магистрате. - Хорошо, - согласился Леда. – Завтра вряд ли, но, думаю, в течение недели я соберусь. - Вы планируете какие-нибудь дополнительные крупные траты? – спросил напоследок управляющий. - Ближе к весне, - уклончиво ответил Леда, но когда старик воззрился на него, явно ожидая подробностей, нехотя пояснил: - Хочу привести в порядок сад. Понадобится нанять пару дополнительных работников. Кроме того, возможны еще расходы. К этим возможным, а если быть точным – уже фактически решенным, расходам Леда относил школу, которую собирался открыть для местных и преподавать там для собственного удовольствия. Только посвящать в планы управляющего пока не хотелось: Леде в его затее виделось нечто сугубо личное, чем он не желал делиться с кем попало, чтобы раньше времени не поползли слухи. - Не хотите рассказывать, не надо, - оскорблено поджал губы старик. – Но учтите, что человек с моим опытом мог бы помочь вам распланировать затраты. А планировать их лучше заранее. Чем раньше начнешь, тем лучше. - Как только в моих планах будет ясность, я сразу к вам обращусь, - горячо заверил его Леда. Спорить из-за ерунды ему не хотелось. Когда старик складывал свои бумаги в кожаный саквояж – торопливо, желая успеть на полуденный поезд, Леда, чтобы не сидеть в тишине, спросил: - Что вообще нового в Найене? Как поживает начальник стражи? - О, вы знакомы с ним? – бросил на Леду удивленный взгляд через пенсне управляющий. - Не то чтобы, - пожал плечами Леда. – Просто много наслышан о нем. Уважаемый человек. - Да, господин он достойный, - кивнул управляющий. – У него все в порядке, только много беспокойств в последнее время. Месяц назад выдал младшую дочь замуж. Никто уж не чаял: девице, на минутку, за тридцать перевалило. - Что вы говорите, - изобразил заинтересованность Леда. - Так и есть. Не красавица, к тому же. - А как поживает его сын? - Сын? – теперь управляющий удивился. – Какой сын? - Сын начальника Найенской стражи, - терпеливо пояснил Леда. - У господина Астара нет сыновей, только три дочери. Несколько секунд они смотрели друг на друга недоуменно, и Леда пытался вспомнить, что именно говорил Агги, когда они обсуждали причины его бегства в захолустье. Мог ли Леда перепутать, и речь шла вовсе не о начальнике стражи, а какой-то другой важной шишке Найена? "Хорошо, что в тот день он был не на службе и к сынку своему приперся без штыка. Иначе сейчас сидел бы я тут не весь, а без отдельных очень важных органов…" – вспомнились ему слова друга. Вряд ли тот рассказывал о ком-то другом. - Вы уверены? – озадаченно спросил управляющего Леда. - Шутите? – старик недоверчиво хмыкнул. – Харбел Астар не только мой клиент, но еще и друг детства. Разумеется, я уверен, что у него есть дочери и нет сыновей. Я знаю их всех по именам, а каждые выходные у нас традиционное совместное чаепитие. - Вот оно что, - произнес Леда, лишь бы сказать хоть что-то. В голове звенело от пустоты – он не знал, что ему и думать. - Пожалуй, мне стоит поторопиться, - сообщил управляющий и захлопнул саквояж. – Иначе я опоздаю на поезд. - Я распоряжусь, чтобы вас отвезли на станцию, - спохватился Леда, вставая из-за стола. - Премного благодарен, - с важностью кивнул в ответ старик. Когда за управляющим закрылась дверь, первым порывом Леды было отыскать Агги и потребовать ответа на вопрос, что все это значит. Но никогда прежде он не шел на поводу у эмоций, потому не стал и на этот раз. Зачем Агги соврал? Какую цель он преследовал? Или же он просто не хотел делиться истинными причинами, выгнавшими его из родного города, потому и придумал легенду? В то, что у друга был какой-то интерес в Черных Озерах, Леда сомневался – вряд ли существовала хоть одна причина, которая удерживала Агги здесь. "Если не можешь принять решение, в котором твердо уверен, – подожди до завтра", - вспомнилась Леде известная присказка. И вопреки тому, что больше всего он порывался поговорить с другом напрямую, Леда все же решил потерпеть. Быть может, Агги сам объяснит, что происходит. Когда ближе к вечеру, разобравшись с текущими делами, Леда вышел во двор, он на секунду замер. Перед глазами мельтешили белые мошки – первый в этом году снег сыпал с неба сухой холодной крупой. Леда натянул на голову капюшон и посмотрел в серое низкое небо. Снег швыряло порывами ветра в лицо, кожу от этого неприятно покалывало. В первую очередь Леда подумал о том, что это отличный повод никуда не идти, и так как путь он держал в сторону конюшни, не воспользоваться такой отговоркой было бы кощунственно. Но следом он упрекнул себя в малодушии и сделал решительный шаг вперед, спускаясь с маленького крыльца черного входа. Чтобы пересечь хозяйственный двор и выйти к конюшням требовалось от силы несколько минут. Сойк уже три дня занимался с ним верховой ездой, а Леда не знал, что ему и думать по поводу этих уроков. - Ты говорил, что научишь меня ездить за день, - напомнил Леда Сойку накануне, когда третье занятие подошло к концу. - Кто ж знал, насколько ты безнадежен, - равнодушно пожал плечами Сойк. – Заниматься надо не по полчаса в день, а от рассвета до заката. - У меня вообще-то дел по горло, - внезапно для себя обиделся Леда. – И раз я безнадежен, может, и связываться не стоит? - Как хочешь, - даже не взглянув на него, ответил Сойк, снимавший в это время сбрую с одной из лошадей. – Но я могу научить тебя. Если будешь стараться. Занятия под руководством Сойка были странными. В первый раз он заставил Леду долго гладить одного из коней, тормошить гриву и говорить приятные слова. - Как будто он понимает, - хмыкнул Леда. - Он понимает, - серьезно заявил Сойк. – Прежде чем садиться на лошадь, надо завоевать ее доверие. Сказать, что Леда опасался за свою жизнь и здоровье, было ничего не сказать. Пускай от призраков Сойк был готов защищать работодателя, в конфликте с лошадью, как Леде казалось, тот встанет на сторону своего питомца. Однако идти на попятную было неловко, потому Леда долго и упорно наглаживал жесткую гриву и нес какую-то добродушную околесицу. - Ты слишком напряжен, - сурово резюмировал Сойк после первого урока. – Тебе никто не поверил. Дальше стало еще интереснее. На следующий раз Сойк сказал, что Леда должен показать животным, что он не страшен и не опасен для них. - Разумеется, я не опасен! – возмутился Леда. – Это они страшные! Каждый весит раза в четыре больше, чем я. И кто кого, если мы вдруг поссоримся? - Начнем с Умельца, - проигнорировал его тираду Сойк и кивнул в сторону одного из стойл. – Умелец боится шуршания бумаги. Ты должен показать ему, что даже шуршащий лист пергамента в твоих руках не страшен. - То есть ты хочешь, чтобы я сейчас пугал коня? – не поверил своим ушам Леда. - Именно. После этого ты должен будешь кричать, прыгать, шуметь – делать непонятные, настораживающие действия. - Зачем? – если б Сойк хотя бы иногда шутил, Леда в жизни не поверил бы, что тот сейчас говорит серьезно. - Нужно показать, что в страшных для лошади ситуациях ты остаешься безопасным. Лошадь поймет, что с тобой надежно. До самой верховой езды дело пока не дошло, Леда даже в седле еще не сидел и все чаще задавался вопросом, на кой ему сдалась эта сомнительная авантюра. Но отступать было как-то не по-мужски, и если уж быть откровенным, занятия не то чтобы совсем не нравились Леде. Они вносили разнообразие в его скучный быт, да и лошади вели себя дружелюбно. По крайней мере, не пытались откусить ему пальцы. Гадая, что на этот раз задумал Сойк, Леда переступил порог конюшни и вдохнул полной грудью. Запах здесь был по-своему приятный – пахло сеном, травами и, конечно, самими животными. У Леды возникала невольная ассоциация с летом и солнцем, и от этого становилось теплее на душе. Из-за того, что небо заволокло, а окна конюшни были совсем маленькими, Сойк зажег газовый фонарь под потолком, дававший скудный желтый свет, которого, впрочем, было достаточно, чтобы разглядеть все вокруг. Сойка Леда увидел сразу – тот стоял возле одной из лошадей и гребнем расчесывал длинную гриву. - Извини, я задержался, - сказал он вместо приветствия, но Сойк даже не обернулся, продолжая совершать одно и то же методичное движение. – Дел навалилось. Читал отчет управляющего и как-то завозился. - Ты можешь вообще не приходить. Ты же здесь хозяин. Парой дней ранее Леда посчитал бы такой ответ умышленной грубостью, но, пообщавшись с Сойком чуть ближе, понял, что тот не ставит целью оскорбить. У Сойка была дурная, с точки зрения Леды и его соотечественников, привычка констатировать вслух очевидные факты, и сейчас он именно это и сделал. Сказал лишь то, что Леда – главный в Черных Озерах, он волен поступать, как ему угодно, и тем более он не обязан извиняться. Ни больше, ни меньше. По крайней мере, Леде казалось, что Сойк именно это имел ввиду. - И все же я прошу прощения, - повторил он. – Впредь постараюсь не опаздывать. Начнем? Сойк качнул в ответ головой, что означало согласие, но расчесывать гриву не перестал. Такую особенность в его поведении Леда тоже подметил: пока одно дело не было закончено, к следующему Сойк не приступал. Расстегивая пуговицы своего пальто, Леда почувствовал, как просыпается его дар – знакомое онемение в руках, холодок по спине, и невесело отметил, что сейчас лучше бы послушал, о чем думает лошадь, чем узнал мнение Сойка о себе. Если тот не размышлял о посторонних вещах, Леда рисковал выяснить о себе много нелестного. Он невесело усмехнулся, и именно в этот момент хлынувшие чужие эмоции чуть не сбили его с ног в прямом смысле слова. Боль. Боль, боль, боль – вот что ощутил Леда. Почувствовал, как будто болело у него самого. Сладкая, томительная, желанная, и при этом мучительная, почти невыносимая боль. Не просто желание – жизненная необходимость обладать другим человеком, держать в своих руках, стискивать в объятиях до синяков. И тут же осознание, что получить все это он никогда не сможет. Разве что взяв силой. Леда потеряно покрутил головой, заранее зная, что никого здесь больше нет. Он отказывался верить, что все это адресовано ему, что он один вызывает у Сойка такие мысли. Вот только в этот раз то ли он ощущал острее, то ли чувства Сойка выросли и изменились, но Леда четко видел образ. Точнее, просто знал, что речь идет именно о нем. Сойк восхищался им. То, что Леда подслушал в прошлый раз на кухне, когда опрометчиво решил, что грезит Сойк о Мирике, было лишь началом. Сойк не разочаровался, наоборот, Леда нравился ему с каждым днем все больше, желание росло, превращаясь в ненормальную одержимость, нездоровую страсть. Теперь Леда знал, что скрывается за маской извечного ледяного равнодушия. Сойк изо всех сил сдерживал себя, чтобы не развернуться и не наброситься на Леду, но при этом точно знал, что скорее отрубит себе руку, чем прикоснется без разрешения. Ноги ослабели, и, только сделав несколько шагов назад, Леда сообразил, что неосознанно пятится. Его дар не замолкал, а Сойк, который как ни в чем не бывало продолжал заниматься лошадью и ее гривой, сгорал в своих мучительных чувствах. Он пристально наблюдал за Ледой, знал, как меняется его голос, когда тот сердится или устал, умел определить, когда Леда улыбается искренне, а когда из вежливости, помнил каждую мелочь, какую мог рассмотреть – расположение родинок и редких веснушек, тонкого, незаметного никому другому шрама на запястье и форму ногтей. Он знал столько, сколько не знали близкие Леды. Страха не было – Леда четко видел, что Сойк не причинит ему зла. Но описать собственное состояние в этот момент он не смог бы. "Дурак, - в буре чужих эмоций Леда наконец ухватился за собственную мысль. – Всевидящие звезды, какой же ты дурак…" Все же не зря Сойка называли дикарем. Об этом подумал Леда, судорожно сглатывая уже во второй раз. Во рту пересохло, голова закружилась. Как бы ни было лестно узнать о чужой привязанности, да еще такой сильной, Леда прекрасно понимал одно: как брошенное, никому ненужное животное, Сойк почувствовал благодарность и сам, скорее всего, невольно вырастил из нее нечто невероятное – чувство необъятное и всепоглощающее. Сойк практически не знал Леду, не мог он полюбить вот так, без остатка за каких-то несколько недель. Однако то, что он испытывал, нельзя было назвать даже этим словом. Сойк не просто любил – он боготворил. Выносить это дальше Леда не мог. Пальто, которое только снял, он снова накинул на плечи и шагнул к выходу. Самым лучшим было сейчас малодушно сбежать, тем более Сойк сам сказал, что Леда волен делать, что захочет. Но что-то мешало ему поступить так. - Послушай, - голос звучал будто со стороны, его все еще заглушали эмоции Сойка. – Я тут вспомнил кое-что… Мне надо срочно вернуться к себе в кабинет. Давай… Давай завтра позанимаемся. Впервые с момента его появления, Сойк бросил взгляд на Леду через плечо, и на мгновение тому стало страшно, что сейчас Сойк обо всем догадается. Узнает, что Леда все понял, пускай умом он и понимал, что это невозможно. - Как скажешь, - ровно произнес Сойк. Когда Леда, изо всех сил стараясь не ускорять шаг, вышел на улицу в пальто нараспашку, он не почувствовал ни холода, ни сыплющего снега. Щеки горели, состояние было муторным, как будто он перепил дешевого вина. И единственное, что чувствовал в этот момент Леда, это разочарование Сойка. Из-за того, что Леда уходит. Из-за того, что Сойк ждал его весь день. И будет ждать завтра.