Уроки плавания.

      Конни возвращалась с урока фехтования. Она обожала эти занятия, даже несмотря на то, что часы, которые она проводила на древней арене, буквально выжимали из нее все соки. Но, именно благодаря этим тренировкам, Конни чувствовала себя намного сильнее и увереннее. Еще бы — ведь она теперь защитница Земли, практически одна из Кристальных Самоцветов, с огромным мечом и, по словам Жемчуг, «отличными боевыми навыками». Странно только, что Стивен не пришел. Конни достала телефон и ахнула: восемь пропущенных звонков, и все от Стивена! Лихорадочно набирая номер, девочка пыталась найти причину, по которой она так срочно понадобились Стивену. Может он попал в беду? А может уже слишком поздно и она не успеет? А может… Она уже нафантазировала всё, что угодно, но только когда из телефона послышались гудки, Конни вспомнила: она обещала Стивену, что встретится с Ляпис после полудня. Сбросив звонок, она стремглав бросилась домой, после чего помчалась обратно к дому Стивена.       Она бежала по пляжу, думая о том, как же глупо всё вышло: она забыла о тренировке! Впервые в жизни! Конни прекрасно помнила, как Жемчуг, да и, собственно говоря, другие учителя регулярно отчитывали ее за опоздания. Жемчуг, например, могла разразиться получасовой речью о пунктуальности и о том, как важно следить за временем, а зная Ляпис… С другой стороны, что, собственно, Конни знала о Ляпис Лазурит? Умеет управлять водой. Просидела пять с лишним тысяч лет в зеркале с расколотом камнем, после освобождения попыталась украсть океан, попутно чуть не утопила ее и Стивена. Была заключена в слияние с Яшмой, а сейчас живет вместе с Перидот. Не любит Кристальных Самоцветов, но доверяет Стивену. Из всего вышеперечисленного Конни сделала вывод, что, при желании, этот синий самоцвет от нее и мокрого места не оставит, причем буквально. Так что лучше ее не злить.  — Конни!  — Стивен, прости, мне правда очень-очень жаль…  — Ты не должна извиниться передо мной- извинись перед Ляпис!  — Да, конечно. Ляпис Лазурит, прошу прощения за мое опоздание. Обещаю, больше такого не повториться. — Ничего страшного, что-что, а ждать я умею. Ты готова? Конни снова посмотрела на своего нового учителя. Ляпис совсем не изменилась — тот же усталый взгляд исподлобья, выражающий крайнею степень безразличия ко всему живому, тот же голос. Конни отметила про себя, что Ляпис до сих пор носит на своей одежде ромб, а от Стивена она знала, что это символ Алмазов. — Да. — И… Чего же ты ждешь? Заходи в воду. — А поклон? — Поклон? — Ну да. Вы же мой учитель. — А, поняла. Но я же не собираюсь учить тебя драться. Впрочем, если тебе так удобнее, можем пожать другу другу руки, так это у вас называется, да? — Да, — ответила Конни и протянула руку. Рука самоцвета показалась девочке ледяной, и Конни, абсолютно не к месту, вспомнила о рассказе одного писателя, жившего за океаном лет сто тому назад, который писал об утопленницах.        Конни зашла в воду, которая показалась ей не менее холодной, чем ее новый учитель. Тем не менее, ей не хотелось показать себя слабой и она нашла в себе силы сделать еще пару шагов; Лазурит шла вслед за ней.  — Подогреть? — Ляпис сказала это таким тоном, будто речь шла о ванне.  — Нет, спасибо, не надо, — ответила Конни, не прекращая идти. Тем не менее, ей показалось, что вода вокруг нее стала чуть теплее.  — Я чувствую, как ты дрожишь. Постарайся говорить о своем самочувствии правду почаще, ладно? Они дошли до места, где вода была Конни по пояс. Девочка заметила, что море ведет себя довольно странно: ни волн, ни хоть какого-либо движения воды: поверхность вокруг нее больше напоминала зеркало, чем океан. Неожиданно, она почувствовала, что больше не чувствует ребристую поверхность дна под собой, но при этом всё еще на чем-то стоит. Не успела она и глазом моргнуть, как оказалась стоящей на поверхности воды. Рядом с ней стояла Ляпис.       Конни не могла точно сказать, что это, но она точно знала, что это делает Лазурит. — Так, Конни, теперь слушай меня внимательно: сейчас медленно ложишься на спину, помни, это крайне важно: медленно, никаких резких движений! — Почему? — Лучше не торопиться.       Конни послушно легла на воду. Ощущение было таким, будто лежишь на огромном водяном матрасе. — Расслабься. Доверься океану, и он сам будет нести тебя.       Конни попыталась расслабиться, но неожиданно почувствовала, что летит вниз. Нос и рот залила соленая вода, и она на мгновение увидела свое подёрнутое рябью, искаженное ужасом, отражение. Через секунду, которая показалась тонущей вечностью, голубая рука, практически сливавшаяся с водой, уже тянула ее наверх к свету, к жизни. — Конни, ты в порядке? — Стивен прибежал, как только заметил неладное.  — Д-да, кажеться всё хорошо. Спасибо, Ляпис.  — Не за что. Ты чуть не захлебнулась. Ты уверена, что хочешь попробовать еще? — Ну… я могу… — Дело в том, Конни, что ты не хочешь мне довериться, и я тебя прекрасно понимаю. Я не хочу и не собираюсь заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь делать. Я вижу, ты меня боишься. Я по твоим глазам вижу. Конни закрыла лицо руками: — Я… я знаю, это неправильно, я же должна вам довериться! — Почему же неправильно? Вы, люди мало чем отличаетесь от нас в том, что касается эмоций. Мы также можем злиться, грустить, мстить, бояться так же, как и вы.  — Но вы же мой учитель!  — Пока нет. Для тебя — я самоцвет из Родного Мира, напавший на Землю и чуть не утопивший вас со Стивеном. — Но это же не так! — Именно так, Конни. Я сделала очень, очень много, плохих вещей. И поэтому сейчас, Конни Махисварен, я прошу у тебя прощения. Прощения за всё, что я натворила на вашей планете.       Ляпис говорила, глядя Конни прямо в глаза и девочка внезапно заметила, что они одного роста.  — Я… Я вас прощаю. И я хочу продолжить учиться плавать. Вы поможете мне?       Улыбнувшись, самоцвет кивнул в ответ. — Так, а сейчас так же медленно, ложишься на спину. Стивен, если хочешь помочь, повторяй за Конни. — Ок, Боб. — Я Ляпис. — Ладно. Ок, Ляпис. — Сейчас медленно делайте гребок. Как веслом, понимаете? Ладони наполовину в воду. Еще раз. Еще гребок. — Голос Лазурит мерно плыл над водой. — Эй, Конни, знаешь, что самое смешное? — Стивен перешел на шепот, — Ляпис нас больше не держит!  — Ой, точно! Я плыву! Я плыву-у! — Молодец. Теперь можешь попробовать махать ногами. Главное, не торопись.       Они позанимались еще немного, пока не начало темнеть. Когда они вышли на берег Конни спросила:  — Извините, пожалуйста, а…  — Конни, давай на ты, а то неудобно уже, чувствую себя Агатом. — Агатом? — Самоцвет. Отвечает за отдачу приказов и распоряжений. Не терпят неформальной обстановки. — Так вот, я хотела спросить: почему ты такая холодная? — Я? Холодная? — Ляпис усмехнулась, — Это ты еще Сапфир не видела: вот они, когда злятся, вокруг них все в буквальном смысле замерзает. — Тогда… Почему Гранат так не может? — Потому, Стивен, что помимо Сапфир, в слиянии есть Рубин, который его уравновешивает. — Оу. — Я видела первое появление Гранат. — голос самоцвета внезапно помрачнел, — Она ведь рассказывала тебе, так, Стивен? Как она появилась? — Да. Конни тоже знает. — Это было запрещено. Строго-настрого запрещено. Любые слияния камней разных видов карались. К слову, вскоре после этого, такие слияния стали отличительной чертой Восстания. Именно тогда я поняла, да что там, все на Земле поняли, что Восстание Розы, это не «маленькая проблема», как ее называли, а реальная угроза. Не будем об этом. Кстати, я вспомнила одну интересную легенду об одной Сапфир. Хотите расскажу?  — Давай.  — Ура, сказка!

***

       Они собрались на веранде. Стивен захватил пару пледов для себя и Конни, так как ночью холодало. Конни позвонила маме и сказала, что останется ночевать у Стивена. Ляпис уже приготовилась начать свой рассказ, как вдруг в дверном проеме показалась голова Аметист. — Эй, полуночники, чего не спите? О, привет Ляпис. — Привет, Аметист. Ляпис собирается рассказать нам сказку про Сапфир. — О, круто, обожаю истории про самоцветы. — Правда? — Да. Правда ни одной не знаю, ну кроме той, что про меня, тебя, Жемчуг, Гранат, Ляпис, Конни и Перидот. — Так, ладно, все готовы слышать? — Да, Ляпис. Солнце уже почти село и Стивен зажег лампу. Под тихий плеск волн, самоцвет начала свой рассказ.— Это случилось давным-давно, за десятки тысяч земных лет до моего появления. На одной далекой планете жила Сапфир. И была у нее одна страшная способность: она могла превращать самоцветы в камни. Любой, кому она смотрела в глаза, превращался в статую. Даже Алмазы не осмеливались приближаться к колонии, на которой она жила, хотя именно они и создали ее, пытаясь улучшить те Сапфиры, которыми они обладали. А колонию так и называли: Колония Сапфир, потому что она была единоличным правителем планеты, страхом подчинившим себе всех самоцветов-колонистов. Любой самоцвет, осмелившийся встать у нее на пути, обращался в каменную статую. Говорят, что у нее была сотня таких «статуй», стоявших в отдельной башне ее дворца. Некоторые утверждают, что ее любимым занятием было ходить между этих статуй и разговаривать с ними.       Ее правление длилось тысячу лет. За это время самоцветы даже сменили эмблему Алмаза, которому когда-то служили, на символ Сапфир — синий круг, с вписанным в него треугольником. Ни один самоцвет не мог покинуть планету, хотя многие пытались. В Колонии Сапфир было около десятка Ясель, но большинство из них были заброшены, ведь королеве, как она себя называла, не требовалось большое количество подданных. Все разговоры о внешнем мире были запрещены, в то время как сами Алмазы, со своей стороны, всеми силами пытались скрыть существование злополучной колонии.        Все изменилось, когда на планету приземлился терпящий бедствие космический корабль. Из всего экипажа только одной Нефрит удалось сбежать, и затем, вернувшись на корабль, передать на ближайшую колонию Родного Мира короткое сообщение, в котором она описала всё, что видела. По ее словам, экипаж корабля был представлен Оку Королевы, после чего, по всей видимости, пополнил число статуй во дворце. Также ей удалось передать примерные координаты планеты, после чего связь была прервана. Судьба Нефрит так и осталась неизвестной.       Сообщение имело эффект разорвавшейся звезды. Самоцвет, возомнивший себя равным Алмазам — это было неслыханно! Алмазы не могли больше скрывать существование Пятнадцатой Колонии и все, что им оставалось делать — объявить колонию запретной зоной и выставить патрули на ближайших системах. Однако вскоре координаты планеты стали известны, и смельчаки, желавшие славы, тайком отправлялись на запретную планету, минуя патрули. Группами, поодиночке — никто не вернулся назад. Так продолжалось до тех пор, пока не появился герой, положивший конец правлению Сапфир.       Этим героем была Аметист, служившая Белому Алмазу. Несомненно, у нее был свой номер, но так как она была единственным аметистом, пережившим катастрофу, уничтожившую колонию, на которой она появилась, то за ней закрепилось прозвище «Аметист с Сияния «, под которым ее и запомнили. Сиянием самоцветы назвали звезду, вспышка которой разрушила ее родной мир. Вы, земляне, зовете эту звезду по-иному: Вега.        Но отправилась она туда далеко не по своей воле. Дело в том, что Аметист была начальником одного из охранявших зону патрулей. И случилось так, что патруль упустил один из кораблей, направлявшихся на запретную планету. И Аметист, и Рубины, бывшие на борту патрульного корабля, были осуждены за измену, Аметист обвинили в сговоре с пробравшимся за кордон самоцветами. Против нее свидетельствовал одна из подчиненных ей Рубинов, в следствие чего к заключению приговорили ее одну. Однако Аметист с Сияния позволили сделать выбор между двумя тысячами лет заключения и миссией в запретной зоне. Стремясь оправдать себя в глазах своего Алмаза, она выбрала последнее.       На маленьком корабле, без какого-либо сопровождения, она прилетела прямо к дворцу Сапфир. По ее словам, самым большим помещением во дворце был тронный зал. Практически всё в этом зале было синим — синий пол, синие стены, синие колонны, синий трон. И обращенные в камень самоцветы, выстроившиеся вдоль стен. Здесь были кварцы всех видов, жемчуг, рубины, нефриты, изумруды, даже несколько перидот. На одних были ромбы с цветом их Алмаза, на других — синий круг. Многие сжимали в руках оружие, их лица были полны решимости сражаться до конца, другие же стояли на коленях и ужас застыл на их окаменевших лицах. Окаменевшие стояли вперемешку с живыми. Аметист привели в зал безоружной. Она сказала, что прибыла с посланием от Алмазов, в котором они признают Сапфир равной себе и приглашают в Родной Мир, чтобы «править наравне со всеми Алмазами». «Также», сказала она, «в знак дружбы Белый Алмаз шлет вам подарок». И достала небольшое зеркало. Сапфир хватило одного взгляда на свое отражение, чтобы ее же сила обратила в камень ее саму. Она так и застыла, сидя на собственном троне, с навеки застывшим выражением страха на лице.       Так окончилось первое восстание против власти Алмазов. Все обитатели планеты вернулись вместе с Аметист в Родной Мир. Несмотря на отсутствие каких-либо угроз, колонизировать планету больше не пытались. Со временем, о ней вновь начали забывать. Но дворец со статуями всё еще стоит, как и прочие постройки. Легенда гласит, что раз в сотню лет Сапфир сходит со своего трона и гуляет среди статуй, разговаривает с ними, просит у кого-то прощения. Горе тому, кто окажется в этот момент во дворце, ибо его постигнет та же участь.       Когда Ляпис закончила, воцарилась тишина, нарушаемая лишь плеском волн и жужжанием какой-то мошки вокруг лампы. Первым молчание нарушила Аметист.  — А что стало с той Аметист? — Ну, насколько я знаю, она вернулась на службу к Белому Алмазу.  — Круто. Странно, что Жемчуг с Гранат мне об этом не говорили. Они рассказывали мне о Розе, о Восстании, о том, что Алмазы — это зло, о Земле, но никогда — о других самоцветах. — А я вообще не ничего не знал о других самоцветах, пока тебя не встретил. Спасибо за рассказ. — сказал Стивен.  — Да, спасибо за рассказ, Ляпис. — добавила Конни.  — Всегда пожалуйста. А сейчас, мне кажется, паре землян пора спать. Стивен, Конни, идите спать. Аметист, ты их уложишь?  — Еще как уложу!  — Мы не маленькие!  — Да, нас не надо укладывать!  — Вам в сумме и тридцати нет, а мне уже пятьсот, так что для меня вы еще маленькие!  — Ну, я вижу, вы тут без меня справитесь. А я пока слетаю, посмотрю, что осталось от сарая — вдруг Перидот опять решила собрать холодильник. Ах, да, Конни, ты завтра придешь?  — Прости, у меня тренировка с Жемчуг.  — Не страшно, значит тогда послезавтра.  — Да, давай.  — Увидимся послезавтра!  — Пока! Взмахнув крыльями, Лазурит взмыла в небо и через пару секунд исчезла среди облаков. Аметист обратилась к детям: — Так, полуночники, теперь идем спать, пока нас всех Жемчуг не пришибла!