Уроки плавания.

      Конни отражала удар за ударом. Шаг. Еще шаг, удар. Тренировка на древней арене проходила как обычно. В конце Жемчуг и Конни поклонились друг другу и вместе отправились домой.  — Жемчуг, а почему модели на арене — жемчужины?  — Ну, Конни, так уж повелось, что раньше с самоцветами фехтованием занимались жемчужины.  — Ладно, мне надо идти. У меня завтра урок плавания.  — О, правда? Это хорошо. Стивен точно тебе поможет. Но Аметист за вами присмотрит, вы же еще дети.  — Не думаю, что стоит беспокоить Аметист. У нее и так «много дел».  — Это точно, — смеясь ответила Жемчуг. — Но все же нужно, чтобы за вами кто-то следил.  — Спасибо, за нами уже есть кому приглядеть.  — И кто же это? Гранат?  — Нет, Ляпис. Она и учит меня плавать, а Стивен ей помогает.  — Оу. Странно, что она вообще согласилась на что-то большее, чем разговор. Ты же помнишь, что она тебя чуть не утопила?  — Да, но она извинилась. К тому же она помогла вам справиться с Яшмой.  — Понимаешь Конни, тебе мои подозрения могут показаться довольно грубыми, но дело в том, что она — из Родного Мира. А я сражалась с такими почти сотню лет. Сложно перебороть старые… предрассудки, если можно так сказать. Уверена Ляпис думает про меня и Гранат то же самое.       Жемчуг никогда не разговаривала с Конни о войне Самоцветов. Она объяснила это тем, что Конни еще рано знать всю историю. Справедливости ради, стоит отметить, что-то же самое было сказано Стивену и Аметист.  — Только, Конни, пусть это останется между нами, хорошо?  — Конечно.       Жемчуг смотрела, как ее ученица едет на велосипеде в сторону городка. Могла ли она представить, что однажды ей придеться обучать человека всему, что она знала и умела? Впрочем, все, что произошло с ними за последние пару лет, кажется невероятным. Битва с Яшмой, побег с ее корабля, сражение на Арбузном Острове, появление Ляпис и Перидот, слияние с Гранат. Жемчуг казалось, что за последние пару лет — для самоцвета ничтожный отрезок времени — с ней произошло больше событий, чем за последние сто лет!       Она прислушалась к голосам, доносившимся из кухни. Гранат вернулась с миссии и болтала со Стивеном. Ничего необычного. Неожиданно, она услышала, как Стивен задал очень странный вопрос:  — Гранат, а почему вы никогда не рассказывали мне про другие самоцветы? По наступившей паузе Жемчуг определила, что Гранат не была готова к такому вопросу.  — Стивен, мир самоцветов — это мир самоцветов. А Земля — это твой мир. Мы хотели, чтобы ты лучше знал свой родной мир.  — Но ведь есть же столько разных классных историй про ваш мир! Например история про королеву Сапфир!  — Кто… Кто рассказал тебе эту историю? — Жемчуг услышала тревогу в голосе подруги.  — Ляпис, а что?  — Да так, ничего. Когда Стивен вышел, Гранат обратилась к подошедшей Жемчуг:  — Я думаю, стоит поговорить с Ляпис об этих «историях».  — Главное, чтобы она не начала рассказывать детям о войне.  — Почему?  — Ты же помнишь, что Ляпис не Кристальный Самоцвет. Поэтому ее взгляды на эту войну несколько… отличаются от наших с тобой. Я поговорю с ней об этом, как только смогу.  — Кстати об этом, мне будет нужна ее помощь. Я нашла одно странное место, чем-то похожее на храм. Возможно, это какая-то древняя технология, но я не уверена до конца.  — Если это связано с техникой, то почему не попросишь Перидот?  — Механизмам, которые могут там находиться, по виду тысячи лет. Не думаю, что она умеет работать с такой древней техникой.  — Ладно. Когда отправляемся?  — Да хоть бы и сейчас.  — А Стивен?  — Его лучше оставим. А вот помощь Аметист нам пригодится. Кто знает, что может нас ожидать?       Вспышка яркого света — и на поляне появились пять самоцветов. Точнее три самоцвета и слияние. Сквозь заросли и лианы виднелись старая дорога, покрытая трещинами. Кое- где заросли были прорублены — Гранат постаралась.  — Вперед. Тут недалеко, нам идти всего полчаса.       Покрытая гранитными плитами дорога заканчивалась крутым обрывом. Судя по оплетенным плющом столбам на дне ущелья, раньше на этом месте был мост. Остатки дороги продолжались на соседнем холме, на котором виднелись какие-то руины.  — Вон там, — указала Гранат — и находится храм. Жемчуг и Гранат без труда перемахнули через пропасть, Аметист чуть не упала, но вовремя зацепилась хлыстом за ветку росшего у самого края обрыва дерева. Выкарабкавшись, она спросила у ждавшей их троих Ляпис:  — Ну что, ЛЛ, что думаешь об этом месте?  — Перестань, пожалуйста, меня так называть, ладно? Я Ляпис, Ляпис Лазурит!  — Эм, как насчет Водяной?  — Давно не падала?  — Всё, всё, молчу. Только не кипятись. Ха! Поняла? Не ки-пя-тись! Судя по каменному лицу Лазурит, шутку она поняла.       Место, куда они пришли, представляло из себя огромную круглую площадку, вымощенную черным гранитом. Сквозь трещины в камнях пробивалась трава, кусты, а кое-где и деревья, старые, скрюченные, узловатые, но пробравшиеся сквозь камень, несмотря ни на что. В центре круга стоял оплетенный лианами столб, который венчали четыре маски. Когда-то, возможно, они были покрашены, но дожди и время смыли все, обнажив мрамор. По краям площадки стояли каменные плиты, сплошь испещренные какими-то символами, многие из которых повалились и обросли мхом.  — Так, лица это скорее всего Алмазы, да, Гранат? — спросила Жемчуг. — Место выглядит заброшенным, возможно мы первые, кто появился здесь с…  — Это не храм. — все повернулись к Ляпис. — Это кладбище. Символы на стенах — номера и названия самоцветов, прекративших свое существование.       Ляпис говорила тихо, стараясь не показывать эмоции, но наползавшая пелена серых облаков говорила об обратном. Она опустилась на колени перед одной из стен и начала водить по ней рукой, как слепая. Найдя символ, она провела по нему рукой, затем прошептала что-то вроде «прости» и встала. Аметист успела разглядеть отметину на камне, чем-то похожую на каплю или слезу.  — Ну ладно, раз это просто списки погибших самоцветов, служивших Алмазам, то нам тут делать нечего. Пошли домой.  — Да, Жемчуг, ты как всегда права. Вам здесь точно делать нечего.       Кап. Кап. Первые капли дождя застучали по земле, листьям, камням. Гранат с Жемчуг переглянулись и вместе зашагали к остаткам моста.  — Аметист, ты идешь?  — Я вас догоню!        Аметист нашла Ляпис сидящей на краю утеса. Та сидела, обхватив голову руками. Аметист тронула ее за плечо.  — Почему не ушла?       В голосе Лазурит было столько боли, что Аметист просто не знала, что ей ответить и села рядом.  — Девятая. Она была самой молодой среди нас. Мы все обещали друг другу оберегать и защищать ее. Мы все были как сестры — вышли из одних Ясель. Все девять Лазурит.  — Девять?  — Да. Ты же знаешь, как появляются новые самоцветы — группами. Одни партии, Рубины, например, могли насчитывать до полусотни единиц — другие — не больше десятка.  — А ты…  — Пятая. Странно, что я до сих пор помню всё это. Знаешь, пока я была в зеркале, я всё время убеждала себя, что с моими всё в порядке. А когда вышла, то увидела, что от мира, который я знала, который помогала строить, остались лишь руины.  — Я понимаю. Меня вообще не должно было появляться. Я родилась в брошенных Яслях, и полжизни просидела в них. Я даже ростом не вышла!  — Зато есть кое-что, чем ты превосходишь всех своих кристальных друзей.  — Знаешь, последней, кто говорил мне такое была Перидот. Она утверждала, что я полностью дисциплинированный боец, на порядок лучше всех остальных. Зачем она мне так льстила, я не понимаю до сих пор.  — Да не в том дело. Твои руки, Аметист, вот в чем дело. Та удивленно уставилась на свои руки:  — А что с ними не так?  — Они чисты. — просто ответила синий самоцвет.