Уроки плавания.

      …А теперь о погоде: в ближайшие дни начнется спад температуры, ветер слабый, юго-западный. Погода ясная, дожди ожидаются ближе к началу следующей недели. Переходим к новостям в области науки: астрономы из гавайской обсерватории обеспокоены стра…       Щелчок тумблера прервал голос диктора. Ляпис выключила старенькое по человеческим меркам радио и с плохо скрываемым торжеством повернулась к сожительнице. Та в ответ лишь обреченно произнесла:  — Вечно ты угадываешь!  — Ну, если учесть, что вся земная погода — огромная масса воды, а погодные фронты я вижу с высоты людских спутников, то прогнозы не составляют для меня труда. — Ага, а что не можешь предсказать, то подправишь? — ехидно поинтересовалась подруга.  — Конечно. В конце концов это и была моя основная работа до войны. Так, во сколько мы должны быть у Стивена?  — В три.  — То есть в пятнадцать часов?  — Ну да.  — Никогда не понимала этой системы. Хорошо, за основу люди взяли время оборота своей планеты назвали это сутками, поделили на двадцать четыре, потому что у каких-то вовилонцев была шестеричная система счисления. Но вот зачем было делить эти сутки два раза?  — Понятия не имею. Спроси у Конни, она-то должна знать. — ответила Перидот, вкручивая очередную гайку в парящий в нескольких метрах над ней телевизор.  — Я скоро закончу. Что посмотрим?  — Наверное все же не стоило использовать телевизор в качестве подставки — пробормотала про себя Ляпис и ответила: — выбирай ты, ладно?       Друзья встретились на краю поросшего травой утеса, с которого, по словам Стивена, открывался отличный вид на весь городок с окрестностями. Мальчик оказался прав: весь Пляжный Городок, с его «цивилизованным» пляжем, кафе и жителями был словно на ладони. Далеко внизу шумел прибой. Ляпис перегнулась через край обрыва и поежилась: в пене и волнах все еще виднелись обломки корабля Яшмы. Присмотревшись, она узнала камень, около которого Стивен окончил ее заточение. Чуть поодаль виднелась заваленная камнями песчаная коса. Место, где появилась Малахит…  — Эй, Ляпис, ты в порядке?  — Голос Стивена прервал ее мысли и даже несколько напугал.  — Д-да, сейчас.       Она еще раз посмотрела на пляж. «Иронично… Как все же иронично, что эти два места так ничтожно близко друг к другу» — подумала Лазурит, возвращаясь к остальным, продолжившим начатый разговор.  — Так вот, Конни говорит, что на самом деле для древних людей число «12» было священным, ну это значит, что они считали, что оно приносит счастье и нравится их богам. — сказала Перидот, — Ну, а вообще суть в том, что время оборота земной Луны относится к времени оборота планеты, как один к двенадцати. — А по-моему это глупо, строить целую систему подсчета времени, только потому, что кто-то когда-то решил, что каким-то выдуманным существам это нравится. Сказали бы сразу, что дело в вашей луне. Не нужно было бы выдумывать всяких богов.  — Ну, такие мы есть — девочка улыбнулась — в конце концов такова традиция. Люди далеко не всегда поступают так, как со стороны кажется наиболее логичным…  — Взять те же пирамиды… — вставил Стивен.  — Ну вот, хороший пример. Просто огромная куча камней поверх одного умершего человека. Нет, с архитектурной точки зрения, это большое достижение, но на практике это просто большая куча камней. У вас наверное все не так, да?  — Ну, не совсем — отозвалась Перидот. — Когда я еще проходила стажировку, к нам на участок назначили ну вот просто полную сталагмит. Все по букве приказа, до мельчайших подробностей. А мы тогда рыли подземный канал для местного завода по переработке руды. Ну бурим, бурим и тут на проложенном маршруте препятствие в виде вертикальной глыбы, это вроде базальт был или что-то в этом роде, в общем очень твердая порода. Наверное при прокладке маршрута приборы дали сбой и на радарах она была не отмечена. Но начальница приказала — бурить.  — Так разве нельзя было просто обойти ее?  — В том-то и дело, что можно, Стивен. Я и говорила ей: «Давайте обойдем, испортим инструменты же». А она стояла на своем: «Приказ, есть приказ, и отступаться нельзя». А в результате — три бура сломаны, еще один сгорел, причем буквально. Она-то ко всему прочему отказалась просить специальное снаряжение. Мы все же продрались через эту каменюку. А эта олух-то счастливая была… горд-а-ая… — самоцвет закатила глаза — Думала её за труды отметят. Ровно до того момента, пока не приехали проверять. В общем, оказалось, что благодаря ее упрямству, вся эта несчастная глыба пошла трещинами и грозилась завалить канал. Больше мы ее не видели. А тот камень пришлось извлекать полностью. В итоге — аппаратура сломана, выполнили кучу лишней и ненужной работы, а все из-за расстояния в десяток рубинов. Но нет, как говорят люди, хула без добра…  — Может, худа?  — Нда, так логичней. Так вот, худа без добра: угадайте, кого назначили руководить всем этим? — Перидот усмехнулась — Так что и мы иногда делаем довольно глупые вещи, часто не подозревая, к чему это может привести. Мы же не машины в конце концов.  — Подожди, ты ведь сказала, «несколько рубинов», верно? — спросила Ляпис.  — Да, а что?  — Ну, в мое время это было просто фигурой речи. Эталоном для всех была Белый Алмаз.  — После войны решили, что Алмаз — не совсем то, в чем можно что-либо измерять. Ну или фразы вроде «четверть Алмаза» или «два с половиной Алмаза» стали звучать по-иному после того что случилось с Розовым.  — Кстати, об Алмазах, Ляпис, помнишь ты говорила, что есть какой-то Алмаз, о котором нельзя говорить. — поинтересовалась Конни.  — Ее существование не является достоверным фактом, поскольку ни одна Сапфир так и не подтвердила ее существования. И, сказать по правде, мне кажется, что ее никогда и не было. Но ради мотивации всех камней работать на общее дело, появилась легенда о Черном Алмазе.       Эта легенда гласит, что Белый Алмаз пришла в этот мир не одна и не просто так, а чтобы противостоять появившейся с ней в один момент Черному Алмазу. Вначале они бились один на один, затем начали собирать небольшие армии из тогда еще свободных самоцветов. А потом, следуя легенде, Черный попросту сбежала в неизведанные регионы, пообещав вернуться с армией и отомстить. Опять же, доказать или опровергнуть это невозможно, но публичное отрицание далеко не приветствуется — в конце концов это ставит под сомнение всю нашу идеологию. И власть Алмазов, разумеется. Много кто искал ее. Власти не помогали, но и не мешали искателям: те кто ничего не находили, «искали не там», как нам заявляли, ну, а те, кто не возвращался… Те объявлялись жертвами ее могущества и силы. Удобно, что и говорить. Хотя, мне кажется и в ваших культурах есть что-то похожее.  — То есть… вас заставляют верить в возможно выдуманного врага, чтобы сплотить и подчинить воле Алмаза? — хором спросили Стивен и Конни.  — Верно. И это не так плохо, как кажется. Вы, люди постоянно воевали друг с другом, по-настоящему и посмотрите чего вы достигли за такой крохотный отрезок времени! Вы развиваетесь в разы быстрее нас и вполне возможно нагоните нас через несколько тысяч лет — отозвалась Перидот.  — Если не уничтожим сами себя раньше в результате очередной войны — ответила Конни.  — Любая настоящая война — неизбежные жертвы. Именно поэтому намного удобнее иметь возможно несуществующего врага, с которым можно соревноваться. Чем бы по-твоему занимался весь наш мир, не будь у нас мотивации развиваться?  — Но разве у вас никогда не было желания просто познавать мир вокруг вас или… или как-то улучшать его? — спросил Стивен — неужели все, к чему вы стремились — превосходство над легендой?  — Желание? — отозвалась Ляпис — Было и есть. Строго говоря, в Родном Мире многие не верили в эту историю, но мы уже привыкли. В конце концов, кто знает, если бы не этот миф, стали бы создаваться новые виды камней вроде меня или агатов? — И не стали ли бы разрозненные группки самоцветов постоянно воевать друг с другом, так, как это делали и продолжают делать люди? — добавила Перидот.  — Может вы и правы. В конце концов худой мир всегда лучше доброй ссоры.  — А мне кажется любая война — зло. В любых ее проявлениях — заявила Конни.  — Если выбирать между войной, в которой тебя могут разнести на кусочки или заключить в зеркало, и войной, в которой разнести на кусочки могут буровую установку, я предпочту второе. Первого мне уже хватило. — сказала Ляпис.  — Но разве этот выбор обязателен? Ведь должен быть другой путь…  — Его нет, Конни — печально ответила Ляпис — Самоцветы живут намного дольше людей, но и мы не вечны. Когда-нибудь придет наше время и нам на смену должны прийти новые поколения камней. А для них нужны ресурсы. Много ресурсов. И здесь начинается замкнутый круг: чтобы добыть необходимые материалы, нужно затратить те, что у нас уже есть. Вот и получается, что Родной Мир существует в постоянной жажде ресурсов. Поэтому империя росла и будет неуклонно расти — нас становится все больше, и заменять приходиться все больше тех, кто уходит.  — Как и у нас — вздохнула Конни. Все человеческие войны на самом деле велись из-за ресурсов. Зерна, нефти, воды, даже самих людей. И по сей день миллионы людей существуют в условиях нехватки самого необходимого… И все эти конфликты прикрываются кучей разных причин: вера, религия, языки, культуры… Как все же это странно — обсуждать земные проблемы с инопланетной расой.  — Не страннее, чем обнаружить, что эти проблемы крайне схожи — ответила Перидот. — Хотя мне, как некогда верной слуге Родного Мира — самоцвет нервно усмехнулась, — вообще не полагается думать о проблемах, выходящих за рамки моего задания.  — Выходивших. — мягко поправил ее Стивен. — Все это в прошлом, верно?  — Давайте сменим тему, — предложила Конни. — Мне интересно, а от чего зависит количество самоцветов?  — Масса факторов. — сказала Перидот. — Размер, назначение, необходимость, срок производства. Больше всего, конечно, Рубинов и, ну да, нас. Кварцы встречаются реже, ну и дальше.  — Нас вообще до войны около пяти тысяч было. — сказала Ляпис. — В сравнении с остальными камнями, это очень много. — Это точно — подтвердила Перидот — последние лазуриты были созданы уже после войны, но Голубой Алмаз была в то время… не в себе, насколько я слышала, и проект был заморожен, как и все прочие.  — А… а камни? — в голосе Лазурит слышалась тревога.  — Насколько я помню, те, кто уже обрели форму, вступили в строй. Остальные законсервировали.  — Ну, всяко лучше чем-то, что происходило здесь.  — Это верно. Правда они отличались от довоенных камней вроде тебя. Они были пониже ростом и помимо воды могли управлять другими объектами, правда в ограниченном количестве. Камни поднимать, правда небольшие. Благодаря этим разработкам уже Желтый Алмаз создала Аквамарины.  — Это те невысокие камни с маленькими крыльями, которые я видела в Родном Мире?  — Наверное. — пожала плечами Перидот. — По крайней мере по описанию подходят.  — Все равно не до сих пор верится, что мир так изменился. Столько всего произошло за это время…  — Посмотри на наш мир, если не веришь! — сказал Стивен.  — Это верно, — отозвалась самоцвет. — от каменных топоров и хижин, до полетов в космос и монументальных зданий, и все это за такой короткий срок!  — Соглашусь. — сказала Перидот. — Мы бы могли многому научиться у вас.  — Знаешь, а вот в этом я не уверен. — сказал Стивен.