***
— Поль, а о чём это пыталась выведать твоя мама? — спросил Дима, складывая на полку свой свитер. — Да ни о чём, — махнула рукой Пелагея. — Ты же знаешь, все мамы чрезмерно мнительные. Стоит ребёнку хоть разок не улыбнуться, так сразу найдут миллионы самых неутешительных причин. — А ты не улыбалась вообще, — слишком утвердительно сказал мужчина. — Ты ведь всё ещё накручиваешь себя из-за ситуации с Мариной. — С Мариной? — «удивлённо» похлопала ресницами блондинка, натянув на губы слишком фальшивую улыбку. — Вовсе нет. — Вижу я, как нет, — достаточно грубо отрезал Билан, бросая футболку в чемодан, откуда она была добыта минутой ранее. Быстрыми шагами он пересёк расстояние между собой и любимой, крепко прижимая к себе. — Глупенькая ты, Поль… — Зато ты, смотрю, слишком умный, — пробурчала Пелагея, как-то слишком лениво и нехотя высвобождаясь из его объятий. — Иди вон вещи свои разбирай. — Бука, — улыбнулся Дима, без особого труда перехватывая её и снова притягивая к себе. — Запомни, никакие Марины, Кристины, Анджелы и прочие не помешают мне любить тебя. — Да не в них дело! — раздражённо воскликнула девушка, пытаясь снова выбраться из объятий. Но в этот раз сильные руки мужчины не дали ей это сделать. — Как ты не понимаешь? — Конечно-конечно, дело в НЕ МОЁМ ребёнке, так, Поль? — Да пусти уже! — громче прежнего воскликнула блондинка, несильно ударив Билана по рукам. А он лишь подчинился такому её напору. — Знаешь, Дим, кто ты? Да самый ты настоящий эгоист! Любишь себя и наплевать тебе на других. «Всё будет как я хочу, бла-бла-бла и наплевать мне на то, что ребёнок вырастет без отца» — некрасиво скривившись, Пелагея вышла из их совместной комнаты, громко хлопнув дверью. На такую выходку возлюбленной Дима лишь устало закатил глаза. Странная она, всё-таки. Говорит, что любит до безумия, страдает и переживает, но в то же время едва ли не выгоняет его к другой. Хоть определилась бы. Согласовала между собой левое и правое полушарие своего гениального мозга. Спокойно разобрав вещи до конца, брюнет решил таки наладить контакты первым и отправился туда, где ожидал найти девушку — на кухню. Но к его великому удивлению, там хлопотала лишь Светлана Геннадьевна. — А… где Поля? — вырвалось у Билана прежде, чем он успел подумать. — Не знаю, — пожала плечами женщина, — с тобой она была. И Дима уже хотел уйти, но Ханова-старшая не дала ему это сделать. — Дим, — окликнула она его, когда тот был уже на полпути к гостиной, — вернись, пожалуйста. Нужно поговорить. — Конечно, но… о чём? — мягко поинтересовался мужчина, вернувшись на кухню. — Да о вас с Полей. Что происходит в вашей жизни? Почему моя дочь ходит бледная, как полотно, чертыхается от каждого слова на букву «М», а по ночам просыпается от кошмаров? И если Пелагея рассказать всё маме не решилась, так как очень боялась осуждения возлюбленного со стороны родительницы, то Дима считал недоразумение на букву «М» своим косяком и твёрдо решил, что рассказать о нём стоит всенепременно. — Понимаете, Светлана Геннадьевна, — заглянув прямо женщине в глаза, сказал молодой человек, — не так давно, буквально недели две назад, заявилась к нам в дом некая Марина с ребёнком на руках. Так вот, эта особа смела утверждать, что ребёнок именно мой. А я, вы представляете, даже не помню, что когда-то с такой разговаривал, не то что, извините меня, конечно, сексом занимался. В общем, моё отцовство ещё под большим вопросом. Хотя, если посчитать, зачатие выпадает на апрель 2016… — Ой, да хватит оправдываться, — махнула рукой она, — я прекрасно помню где и с кем была моя дочь в тот промежуток времени. Ты тоже человек, понимаю. — Вот, — постаравшись не акцентировать внимание на словах женщины, продолжал Билан, — а она сама, эта Марина вся такая тёмненькая, смугленькая. А у ребёнка, как назло, глаза карие.Ну, кто знает, может в мать. Так моя дражайшая на этом основании и вбила себе в голову, что этот малыш абсолютно точно мой… — Вы спокойно то жить когда-нибудь будете? — лишь выдохнула Светлана Геннадьевна, помотав головой. — Наверное, — неуверенно кивнул головой Билан. — но, понимаете, я решил, что необходимо установить отцовство, мало ли, что там на уме у этой Марины. А у вашей дочери так вообще крышу после этого снесло. Она чуть ли не выгоняет меня к этой дамочке, неустанно накручивая себя. Дима так увлёкся диалогом, что совсем не заметил, как на кухню пришла Пелагея. Воды попить. — Это у меня то крышу снесло? — возмутилась она, — ты вообще чего творишь, милый? — Конечно снесло, — подключилась к разговору Светлана Геннадьевна, — вот сама ответь, какой адекватный человек попрётся ночью на балкон. Только-только выбравшись из тёплой постели. — Что?! — возмутился Билан. — Мама! — возмущённо шикнула блондинка, сильнее кутаясь в махровый халат, который она, между прочим, уже давно должна была снять, переодевшись в домашнее платье. — То-то, — хмыкнула женщина, для убедительности даже кивнув головой. — Поль, а что за внешний вид? — намекая на тёплый халат, — спросил Дима. — Так… прохладно же, неуверенно пожала плечами девушка, ещё и обнимая себя руками впридачу. Билан, которому сейчас было жарко в тонкой футболке, встал со своего места, подойдя к любимой. — А не заболела ли ты, милочка, после своих ночных похождений? Пелагея испуганно замотала головой, отступая на полшага назад. Но брюнет положил свои руки ей на плечи, не давая сдвинуться с места. Холодные губы мужчины коснулись её огненного лба. — Поль, да у тебя 38, не меньше! — возмущённо воскликнул он. — Ну-ка, марш в постель! Вот и чем ты думала, когда на балкон выходила? Ты знаешь, что беременным большинство лекарств нельзя? Что я с тобой делать буду? — Не знаю, — совсем слабым (видимо все силы ушли на предыдущие возмущения) голосом ответила Пелагея. — Так, был у меня, кажется, один знакомый терапевт, — листая список контактов в своём телефоне, но поверх него следя за уходящей в комнату Пелагеей, пробормотал Дима.***
-… Ну-у, что могу сказать, к счастью, ничего серьёзного, обычная простуда, — вынес свой вердикт осмотревший Пелагею врач. Сидевшая едва ли не в углу комнаты Светлана Геннадьевна облегчённо выдохнула. К слову, Диме так и не удалось связаться со своим знакомым (ли?) врачом, потому пришлось вызвать обыкновенную скорую. — То есть ничего серьёзного?! — вспылил Билан, — то есть то, что у неё температура 38,6 это совсем не страшно, да? — Не беспокойтесь, — поспешил заверить разъярённого Билана доктор, — ваша супруга проживёт ещё долго-долго и родит вам далеко не одного малыша. А что касается организма — это даже хорошо, что поднимается температура. Понимаете, это своеобразная защитная реакция организма на попавшие в него инородные вирусы. Просто пропейте эти лекарства, — мужчина протянул Диме листок с рецептом, — и будет ваша дражайшая в полном здравии. На малыше это никак не сказывается, — заметив немой вопрос в глазах певца поспешил он заверить его. — Просто обильное питьё, лекарства и постельный режим. И, — он обернулся так, чтоб видеть и Светлану Геннадьевну тоже, — постарайтесь не оставлять её одну, на всякий случай. После этого доктор ушёл. — Ну что, догулялась на балконе? — спросила у дочери Ханова-старшая, заставив блондинку открыть слезившиеся от высокой температуры глаза. — Светлана Геннадьевна, — с укором помотал головой брюнет, — не давите на неё так сейчас, дайте отдохнуть человеку. Вот будет себя лучше чувствовать — прочитаете нравоучения, а сейчас ей нужна забота и поддержка. Постарайтесь, пожалуйста, как вы можете, а я в аптеку. — Дим, не уходи… — едва слышно прохрипела Пелагея. — Ну, Полюшка, — мужчина присел на краешек кровати, легонько сжав её ладонь своей рукой, — я же быстро. Местность я знаю отлично, одна нога здесь — другая там. Ну, а как иначе? Лекарства нужны. — К чёрту их, — всё так же, едва слышно прошептала девушка. — Ну Карку-уша, с тобой останется Светлана Геннадьевна. Кивнув женщине, и поцеловав любимую во всё ещё горячий лоб, с тяжёлым сердцем вышел Билан за пределы дома. Ну, а с другой стороны, она с мамой, с самым родным человечком. Волноваться нечего.***
— Эх, Полька-Полька, — поглаживая засыпающую девушку по руке, улыбнулась Светлана Геннадьевна, — повезло тебе на этот раз с мужчиной. Так заботится о тебе, переживает. Сразу видно — любит тебя, чисто и искренне. А ты, дурочка, накручиваешь себя, придумываешь чушь какую-то. — Мам, ну ты же в курсе происходящего… Ничего я не придумываю, — не открывая глаз, пробормотала Пелагея. — Спи давай и ни о чём не думай, Каркуша, — с улыбкой повторила Ханова-старшая услышанное от Димы обращение. Женщина ещё долго что-то рассказывала, только вот её дочь совсем не слышала её. С самой счастливой улыбкой на лице, она спала, что несомненно порадовало Билана, довольно быстро вернувшегося с полным пакетом лекарств в руках.