Быть котом

      — Неси метлу! Скорее! Сейчас мы его! А ну, пошел! Брысь!       Макс забился в угол приемной Иафаха, вокруг столпились Младшие Магистры Ордена Семилистника. Несчастный кот только и мог, что шипеть на них, широко разевая пасть, и махать лапой с растопыренными когтями.       — Что здесь происходит? — раздался властный знакомый голос.       Младшие Магистры вытянулись по струнке, один из них безуспешно пытался спрятать метлу за складками лоохи.       — Да вот… это… зверь какой-то, — промямлил дежурный.       Великий Магистр одним взглядом окинул картину, оценив и метлу, и загнанного, забившегося в угол зверька.       — Стыдно, господа, издеваться над теми, кто заведомо слабее вас, — сурово сказал он.       Макс выскочил из угла и бросился к нему. Ткнулся лбом в полу лоохи, прижался к сапогу. «Голодный… кушать… холодно», — воззвал он к Шурфу на Безмолвной речи. Тот удивленно поднял брови.       — Идем со мной, — коротко бросил он коту.       Победоносно взглянув на пристыженных Младших Магистров, кот важно зашагал за своим спасителем.       Шурф привел его в свой кабинет. Приглашающе похлопал рукой по креслу, сам сел напротив.       — Ты говоришь на Безмолвной речи? — спросил он.       «Мало», — ответил Макс, вспрыгнув на указанное кресло.       — Откуда ты?       Кот промолчал.       — Ладно, это, наверно, слишком сложно. Есть хочешь?       — Мяу! — с горящими глазами подтвердил кот.       Шурф послал зов, явился послушник с ужином, принес запасной поднос для кота. Шурф отпустил его, сам наполнил миски, поставил их на поднос, а поднос на пол.       — Ешь аккуратно, пожалуйста, — попросил он.       Ну еще бы! Макс, даже будучи человеком, так не старался. «Почему, интересно, к коту требования выше? Мне он так никогда не говорил» — думал он.       Шурф, кажется, остался доволен результатом. Когда кот наконец отвалился от миски, он продолжил разговор.       — И что же мне с тобой делать? Ты чей-то? Ты потерялся?       Макс с грустью смотрел ему в глаза: «Как мне рассказать тебе все? Про ведьму в лесу, про дурочку Меламори, про то, что меня никто не любит, и я теперь останусь котом на веки вечные? Может, лучше тебе не знать этого? Давай, я пока поживу у тебя, а там видно будет».       Кот поднялся с пола, подошел к человеку и доверчиво потерся о ногу. «Хороший… добрый… останусь… можно?»       — Оставайся, — согласился Шурф. — Как мне тебя звать?       Макс содрогнулся, представив, что ему могут дать какую-нибудь дурацкую кличку. «Кот» — ответил он.       — Как скажешь, Кот так Кот, — снова согласился Великий Магистр. — А теперь посиди тихонечко, мне надо работать.       Макс не возражал. Запрыгнул на кресло, свернулся клубочком и задремал. Денек сегодня выдался тот еще.       Макс проснулся внезапно, как от толчка. Увидел перед собой идеально прямую спину Великого Магистра, сидящего за столом над книгами. Неярко светились грибные светильники, была, похоже, глубокая ночь.       И тут он понял, что ему надо в туалет, и, желательно, побыстрее. Да, этот аспект он не предусмотрел. Шурф его точно выкинет, даже не раздумывая…       Кот слетел с кресла и бросился к двери. Поскребся в нее, послал Шурфу зов: «Надо… пусти». Шурф все понял, подошел, открыл дверь и пошел по коридору. Открыл дверь в уборную. Он что, так и будет тут стоять? «Уйди», — попросил Макс. Шурф прикрыл за собой дверь. Кажется, ушел.       Кот запрыгнул на унитаз. «Как они это делают? — думал он, вспоминая байки многочисленных знакомых в своем мире, наперебой рассказывавших про своих умных кошек, которые ходили исключительно в унитаз. — Неужели все врали?»       В конце концов, кошачья ловкость в сочетании с человеческим интеллектом привели к желаемому результату. Довольный собой, Макс направился обратно. Проблема была решена.       Предусмотрительный Шурф не стал плотно закрывать дверь. Поддев ее лапой, Кот вошел в кабинет. Шурф, похоже, закончил работу и собирался идти спать.       — Останешься здесь? Или пойдешь в спальню? Только смотри, мне не мешать! — обратился он к Коту.       Кот выразил желание пойти с ним, всем своим видом показывая, что мешать он не будет, ну вот нисколечко!       Спальня Великого Магистра оказалась весьма просторным помещением. У окна стояло большое кресло, Шурф указал на него Коту, скинул лоохи и ушел. Мыться, скорее всего, подумал Макс.       Он тоже решил привести себя в порядок, точнее, не решил, а просто принялся вылизываться, повинуясь какому-то дремучему инстинкту. Он как раз приступил к своей задней лапе, изогнувшись и задрав ее кверху, когда скрипнула дверь. Кот повернул голову и так и застыл с поднятой лапой.       Макс, безусловно, знал, что люди редко стесняются своих домашних питомцев. Но к такому повороту событий он явно не был готов. В спальню зашел абсолютно обнаженный сэр Шурф.       «Так вот что такое черная зависть!» — с восхищением подумал Макс. Дело в том, что у его друга, такого привычного Шурфа Лонли-Локли, оказалась совершенно идеальная фигура. Высокий, тонкий, гибкий, напрочь лишенный свойственной людям такого роста нескладности, он весь состоял, казалось, из одних мышц и сухожилий. «Что надо с собой делать, чтобы так выглядеть? Нет, таким, наверное, надо родиться, — размышлял Макс, опустив наконец лапу и беззастенчиво разглядывая своего друга. — Эльф! Греческий бог!» Тем временем Шурф, двигаясь с какой-то прямо-таки кошачьей грацией, подошел к шкафу, достал и надел легкую и короткую скабу, больше напоминающую тунику. «Точно, бог, — решил Макс, — ему еще сандалии с крылышками и готов образ».       Заметив пристальное внимание Кота, Шурф усмехнулся. Макс от души порадовался, что кошки не краснеют.       Шурф подошел к нему, протянул руку и погладил Кота по голове. Ладонь была теплая и ласковая, Кот приветливо замурчал. «Хорошей ночи, — пожелал ему Шурф, — веди себя тихо, хорошо? Мне надо хоть немного поспать».       Под утро Макс проснулся в тревожной тоске. Одиночество, холод и непонятный страх заставили его спрыгнуть с кресла и забегать по комнате, жалобно и протяжно мяукая.       — Ты чего? — поднял голову Шурф.       Кот бросился к нему, прижался к теплому боку, подсунул под ладонь ушастую голову, успокоился и затих. Человек тяжело вздохнул и опустился на подушку.       Шурф поднялся на рассвете. Макс приоткрыл один глаз, лениво понаблюдал за тем, как Шурф собирается и уходит, растянулся на постели и снова заснул. Проснулся он уже к полудню, потянулся, выгибая спину, и пошел искать Шурфа.       Тот обнаружился в своем кабинете, принимал каких-то чересчур серьезных, преисполненных собственной значимости господ. Ловя на себе удивленные взгляды, Кот прошествовал через весь кабинет и запрыгнул на подоконник. Там он уселся с важным видом и принялся царственно взирать на посетителей. Посетители стушевались, переговоры не клеились и явно зашли в тупик. Наконец, господа осознали свою никчемность и полное ничтожество, и удалились, кланяясь и поглядывая на Кота со священным трепетом.       Великий Магистр вышел из-за стола и подошел к окну.       — Ты заслужил хороший завтрак, — поглаживая Кота, сказал он. — Эти господа всегда отнимают изрядное количество времени, причем абсолютно впустую.       «Это и коту понятно, — подумал Макс. — Давно не видел таких не блещущих интеллектом рож».       Принесли завтрак. Кот и человек дружно поели, привели себя в порядок, человек — салфеткой, ну, а Кот, как водится, языком, и посмотрели друг на друга.       — У меня много дел, — сказал Шурф. — Пойдешь со мной, или будешь сидеть здесь?       «Конечно, я пойду с тобой, — про себя ответил Макс. — Должен же я посмотреть, чем ты тут без меня занимаешься».       Следующие несколько часов Кот повсюду сопровождал Великого Магистра. Они провели занятие с послушниками, разбор полетов с Младшими Магистрами и совещание со Старшими.       Послушники Максу понравились. Смышленые, непоседливые, по-детски шкодливые, они, тем не менее, смотрели в рот своему Великому Магистру и с энтузиазмом бросались выполнять разнообразные, часто довольно сложные задания.       А вот Младшие Магистры неприятно поразили. Многие из них, особенно самые молодые, были чересчур заносчивы, часто ссорились между собой и грубо шутили друг над другом. Макс внезапно понял, что только железная воля Шурфа Лонли-Локли способна держать в узде эту самовлюбленную, амбициозную публику.       «Глупые… дети…» — проскрипел он на Безмолвной речи, когда они с Шурфом остались вдвоем у него в кабинете. Шурф уважительно посмотрел на него.       — Ты совершенно прав, — сказал он. — Именно дети, и именно глупые. Послушники и то лучше, они с удовольствием впитывают новую информацию, а вот Младшие Магистры… Им кажется, что они уже все знают и все умеют, иллюзия собственного могущества кружит им головы. Но это свойственно их возрасту, и со временем это проходит. Так что не суди их строго, и не обижайся за вчерашнее, — улыбнулся он.       В кабинет стали собираться Старшие Магистры на совещание. Макс сидел тихонько на подоконнике и внимательно наблюдал за своим другом. Шурф легко решал сложные проблемы, разбирал непонятные случаи, давал советы и формулировал приказы. Его слушали, с ним соглашались, и было хорошо видно, что делается это не по долгу службы, а из искреннего уважения и признания его авторитета.       Единственное, что не давало Максу покоя, это сдвинутые брови и горькие складки в уголках губ Великого Магистра. Не было у Шурфа такого выражения лица еще позавчера, когда они последний раз ужинали вместе у Мохи. «Может, он на работе всегда такой?» — подумал Макс и тут же понял, что нет, не всегда. А только, когда бесследно пропадают лучшие друзья. Макс вздохнул.       — Я иду к леди Сотофе, — сказал Шурф по окончании совещания. — Не желаешь познакомиться?       Макс срочно сделал вид, что ловит некую несуществующую блоху у себя на ляжке. Скрипнула дверь, Шурф ушел. Дураков нет, идти к Сотофе! Она ж его раскусит на раз-два! А сделать все равно ничего не сможет, это он знал абсолютно точно. Она, конечно, любит Макса, но далеко не той любовью, которая сможет его расколдовать. Так что, какой смысл…       Крепким, однако, оказалось смешное колдовство из старой детской сказки!       Воспользовавшись отсутствием Шурфа, Макс решил посмотреть, что тот с таким усердием читал вчера до глубокой ночи. Запрыгнул на стол, прошелся среди разложенных стопками книг. Так, что тут у нас…       «Ловушки Темной стороны», «Пропавшие в Хумгате», «Заблудившиеся во снах», «Как найти Вечного Странника», «Коварные петли Темного Пути», совсем уж ветхий древний трактат «Мотыльки, летящие на свет». Макс заинтересовался и аккуратно поддел лапой обложку. «Есть среди людей такие натуры, что не ведают покоя в жизни своей. Как мотыльки, летящие на свет свечи, стремятся они к далекой цели, не помня привязанностей, не зная иной любви, кроме видимого лишь им одним зыбкого, дрожащего на ветру огонька. Не удержать такого человека, не связать веревками, не сковать кандалами. Он придет, непрошенный, в жизнь твою, и уйдет, когда захочет, унеся с собой твое сердце»…       «Друг ты мой, — с щемящей нежностью подумал Макс, — мой единственный, верный, прекрасный друг!»       — Что ты там делаешь? — удивленный голос Шурфа вывел его из задумчивости.       Кот решил, что сейчас его будут ругать за книги и погонят со стола. Но Лонли-Локли неожиданно взял его на руки и подошел к окну.       — У меня пропал друг, — сказал он, рассеянно перебирая длинными пальцами кошачье ухо. — Пропал и не дает о себе знать. Леди Сотофа считает, что ничего страшного не произошло, да мне и самому кажется, что ему ничего не угрожает, но сам понимаешь… Хотелось бы знать наверняка. И такое чувство, что он где-то совсем рядом…       Макс вздрогнул.       — А ты ведь тоже потерялся? — Шурф обхватил рукой его голову и посмотрел коту в глаза. — Ты жил с людьми, верно? Наверное, где-то тебя тоже ищут и ждут, что ты вернешься…       Если бы кошки умели плакать, Макс бы сейчас, наверное, разревелся.       — Мы обязательно поищем твоих друзей, — сказал Шурф, — и найдем, не сомневайся. Я весь Тайный Сыск подключу, — пообещал он.       До вечера Великий Магистр принимал посетителей, а Кот ему помогал. Он быстро научился отличать действительно важных визитеров от пустых любителей отнимать чужое время, и нещадно выпроваживал последних. Перед некоторыми он просто усаживался на ковер и начинал усердно чесаться, вылизываться и ловить несуществующих блох. Для особо упорных у него был припасен коронный номер — подойти, поставить передние лапы на колени, впиться побольнее когтями, а потом запрыгнуть на них и начать прохаживаться туда-сюда, поводя хвостом под носом у незадачливого просителя. Люди терялись, забывали, о чем говорили, а коварный сэр Шурф, пользуясь моментом, плавно сворачивал разговор и провожал их к выходу.       Ближе к ночи Шурф опять зарылся в книги. Кот заскучал. Поднялся, подошел к двери, поскребся. Шурф его выпустил. Кот погулял пару минут по коридору, и заскребся обратно. Человек открыл ему дверь. Кот посидел, посидел и снова направился к двери. Поскреб лапой. Шурф не реагировал. Поскреб сильнее.       — Обратно не пущу, — сказал человек, вставая и направляясь к двери.       В коридоре совершенно нечего было делать. Пришлось послать зов: «Пусти!» Пустил.       В третий раз Шурф просто подошел и открыл дверь нараспашку. Кот обиделся и никуда не пошел.       Шурф усмехнулся, подхватил Кота и посадил к себе на колени. Тот не возражал, устроился, угрелся и замурлыкал под ласковой рукой. Кажется, Великому Магистру это нравилось.       Перед сном он даже не стал отсылать Кота на кресло, резонно решив, что это проще, чем просыпаться каждый раз, когда тому станет холодно или страшно. Кот немедленно воспользовался ситуацией, для начала устроившись в ногах у человека, потом на животе, а ближе к утру перекочевав на голову и улегшись там на манер тюрбана.       «Надо же, какие мы терпеливые», — думал Макс наутро, наблюдая вполглаза, как Шурф аккуратно, стараясь не потревожить нахальное животное, выбирается из постели. И вдруг понял, что смешного-то здесь ничего и нет, что его друг на самом деле невероятно одинок и просто привязался к живому существу, случайно оказавшемуся рядом. Макс впился со всей дури когтями в подушку, стараясь подавить рвущийся наружу тоскливый вой.       Потянулись дни, приятные и размеренные для Кота, и привычно-напряженные для Великого Магистра. Макс ел, спал, играл с послушниками и ходил следом за сэром Шурфом, задрав трубой хвост. Только на женскую половину Ордена Кот категорически идти отказывался, избегая встречи с Сотофой.       Как-то вечером Шурф догадался вывести его погулять в сад, и кошачьему восторгу не было предела. Все-таки лазать по деревьям и пугать птиц гораздо веселее, чем сидеть в кабинете. С тех пор они регулярно гуляли в саду по вечерам.       В один из дней с визитом пришла леди Хельна.       Макс спрятался на подоконнике за занавеской и внимательно прислушивался к разговору. Судя по всему, леди Хельна не оставляла надежд на возвращение мужа, и всячески намекала ему, что неплохо было бы время от времени встречаться.       — Ты хорошо знаешь меня, Хельна, — Макс различил в голосе друга металлические нотки, — и должна бы помнить, что я ничего не говорю, не обдумав как следует, и, как правило, не повторяю дважды. Я уже все сказал тебе при разводе, и не вижу смысла возвращаться к этой теме. Ты должна думать о своей жизни, — Шурф сделал ударение на слове «своей», — без меня.       — Но, дорогой, ты же говорил…       — Не надо видеть в моих словах двойной смысл. Его там нет, — Шурф поднялся, давая понять, что разговор окончен.       Хельна тоже встала.       — У меня есть для тебя подарок, — улыбнулась она, доставая из сумочки маленькую керамическую вазу. — Мне показалось, что тебе будет приятно иметь небольшой сувенир из нашего дома. Ты, помнится, любил держать в ней свои карандаши…       Шурф растерянно повертел в руках вазочку, не зная куда ее деть, и наконец поставил на подоконник. Хельна пошла к двери, продолжая что-то щебетать, он галантно провожал ее.       Бдзынь! Они резко повернулись. Под окном лежали осколки вазы, на подоконнике с невинным видом сидел Кот.       — Гадкий кот! — воскликнула леди Хельна.       — Хороший Кот, это просто случайность, — на редкость широко улыбаясь, Шурф с издевательским поклоном открыл перед ней дверь.       Макс постепенно забывал, что не так давно был человеком. Он все меньше думал, привыкая жить ощущениями. И когда ощущения подсказывали ему, что с его большим другом творится что-то неладное, он подходил, забирался на колени, подсовывал свою лобастую голову под руку и мурчал, как заведенный. Человек гладил его и успокаивался, и дышал ровно и размеренно, благодарно почесывая Кота за ухом…       Так прошло восемь дней. А на девятый день Шурф пропал.