Разноцветный

Артур всегда мёрз, кутался в теплое зимнее клетчатое кремово-фиолетовое пальто, и прятал нос в теплый шарф. Он, однозначно, не любитель зим. Единственной радостью зимних будней был канун Рождества. И почему-то, этот праздник у англичанина ассоциировался с Кетилем. Одноклассник, которого он сразу же заметил, как только тот вошёл в огромный класс. Безразлично холодный, как зимы, которые были так ненавистны, безгранично загадочный, с лицом, как у музейных кукол или восковых фигур. А еще позднее, он оказался обладателем магии. А вот какой именно, Артур до сих пор не понял. Англичанин садился возле него, иногда забывая спросить разрешения, на что получал колкую «Где же твои манеры?», и это было… прекрасно. На деле, Кетиль оказался не таким айсбергом в океане, как казалось вначале; они подружились, но англичанину до сих пор кажется, что он не нужен и не важен норвежцу. Однажды, Артур хотел подарить на День Рождения Кетиля кулон с минералом, цвета его самого. Он все думал, и не находил единственного цвета, что бы описать своего друга, ведь в нем были все краски, только в темных и глубоких тонах. От цвета высоких гор, покрытых снежным мхом, его родины, до теплых красок домиков Бергена, откуда парень и родом. И тогда: — Каким цветом ты бы смог описать нашу дружбу? — Мм… я не знаю. Может, голубым? — Пф, как геи? — Ты может и как гей, а я как море. Артур недовольно посмотрел на него, хмуря свои густые брови, и встретил спокойный и синий взгляд одноклассника. И правда море, нет, пожалуй, океан. Северный Ледовитый. Блондин склонил голову к плечу, и продолжил с интересом разглядывать англичанина. Кетиль давно заинтересован, в этому слегка импульсивному, но похожему по интересах, однокласснику. Они чувствовали себя уютно в компании друг друга, в полной, иногда, тишине. Чаще всего, Артур приходил в гости к Кетилю, приносил его любимые булочки с корицей, взамен получая чашку пряного, по-своему вкусного чая. Чаепитие они оба любили, именно за этим действом, норвежец и начал дружбу с Артуром. В тот особенный момент, когда парень рассказывал, о своих экспериментах в магии, когда он так по-домашнему держал огромную коричневую чашку, открывая свою душу, именно тогда, Кетиль решил впустить его в свою жизнь. И ни разу не пожалел. Артур для него всегда был мальчиком в теплом фиолетовом цвете. Он всегда был теплый, как бы его колкий характер не излучал холод, его теплота, словно волны, так и веяла от него, когда тот был рядом. Кетиль замечал, что большинство его чашек и блюдец разрисованы в цвет фиалки. Аксессуары его одежды носили те самые, теплые и приятные фиалковые тона. И тогда норвежец нашел ответ на вопрос друга. — Наша дружба, наверное, аметистового цвета. — Невероятно! Артур сжал в руках коробочку, с аметистовым кулоном, украшенную в праздничные бантики, а так же с открыткой внутри. — Но почему ты решил, что именно этот цвет характеризует нас? — Потому что ты — фиалка, а я обычный снег. Я люблю белый… он напоминает мне о зиме, которая во мне навсегда. А если смешать снег и фиалку... Тогда, Артур позволил себе обнять друга, с опасением, что его оттолкнут, но все же, обнять. Англичанин крепко зажмурил глаза, в ожидании что его здорово пнут, но получил легкое ответное объятие от друга. Иногда, сидя около широкого окна, или лёжа на ярко-зелёной траве весеннего поля, они становились близки, как никогда. Сплетение рук, легкие объятия, в этот момент не были дикостью. С Кетилем англичанин чувствовал сказку, даже без применения магии, словно он создавал другое измерение, другое восприятие реальности. Принц-волшебник Ледовитого океана. Кетиль очень редко, но пел Артуру. Фольклорные баллады или теплые колыбели на норвежском, окутывали сознание и приносили чувство ностальгии, по тем краям, которые никогда глаза не видели. — Det bodde en bonde ved en strand. Harpa toner vár og fin, — Кетиль положил ладони на глаза англичанина, мягко поглаживая веки, и продолжил петь, — to vakre døtre hadde han…Fa-la-a-la-а-la-la-la. Именно тогда, Артур понял, что его первую влюбленность, так нагло украл этот скандинавский маг. Как же хотелось узнать, настолько горячи его поцелуи, чем пахнут губы, и как алеют его бледные щеки. Перейти черту Артур особенно боялся. Ведь его приводила в тоску мысль, о том, что он может потерять такую хрупкую дружбу. Завтра день Святого Валентина. Было решено, стуком кулака по красному дереву красивого столика, что Артур признается. И во всяком случае, дружба тоже награда для него, особенно дружба со скандинавом. А пока, он закрывает глаза, и представляет своего друга, в красивом синем свитере с норвежским узором, тонкую ключицу, которую видно из-за выреза, кожаную ленточку с его аметистовым кулоном, который так гармонирует на фоне фарфоровой кожи, тонкую редкую улыбку, и холодные пальцы, которые он так хочет согреть. И он сможет позволить себе прикоснуться. Уже завтра…