***
Из-под обломков донесся слабый стон. Судя по всему, Грейнджер досталось намного больше, чем ему самому. Гарри отделался лишь парой царапин и несколькими синяками из-за не слишком удачного падения на пол во время крушения двери. Впрочем, какие-то жалкие царапинки не были тем, о чем стоило беспокоиться. По крайней мере, именно сейчас. Тролль разъяренно двинулся прямо на них. Сейчас Гарри мог видеть не только неясную тень на стене, но и рассмотреть эту тварь «во всей красе». Зрелище было поистине уродливым. Жирное бледно-серое тело с огромным, выпирающим животом, длиннющие руки и ноги, отвратительные ступни с множеством наростов и слишком маленькая по пропорциям лысая голова с абсолютно тупым, но невероятно злобным выражением звериной морды. Реальность оказалась намного хуже любой картинки в учебнике. Теперь Гарри тошнило не только от страха, неприятной магии или мерзкого запаха, но и от всей этой картины отпечатавшейся на сетчатке глаза теперь уже, кажется, навсегда. Вылезшая наконец из-под двери, бледная, как полотно, Гермиона вроде бы тоже разделяла его мнение на этот счёт. — БЕЖИМ! — наконец громко крикнул Поттер и подорвался с места. Не сговариваясь, они, минуя то, что осталось от двери, метнулись вправо, стараясь обогнуть неповоротливого тролля по широкой дуге. Однако монстр оказался не столь прост, да и, к тому же, для своих габаритов двигался просто непозволительно быстро! Ударившая в нескольких сантиметрах перед ними дубина вырвала из Грейнджер сдавленный визг и ясно дала понять, что так просто их никто отпускать не собирался. Тролль был решительно настроен отведать детского мяса. Гарри же имел прямо противоположную цель: это самое мясо сберечь. Схватив Грейнджер за рукав широкой школьной мантии, Гарри бросился в середину комнаты, тролль зарычал и, неуклюже развернувшись, снова двинулся на них. Надо было срочно продумывать хоть какой-то план, если уж не для победы, то хотя бы для того, чтобы вызвать как можно больше шума и дождаться помощи. Правда, удивительно, что от того грохота, что уже был произведен, сюда не сбежалась вся школа. Гарри очень надеялся, что учителя уже в пути, уж они-то точно справятся и с разбушевавшейся тварью, и с починкой лестницы. Самым правдоподобным вариантом задержки помощи были именно эти злобные ступеньки. Все сегодняшние проблемы Гарри только из-за ступенек. — Так, внимательно меня слушай! — Гарри отпрыгнул и выдернул за собой Грейнджер из-под очередного удара. Тролль с каждым промахом свирепел на глазах. — Мы сейчас разделимся. Я бегу в одну сторону, ты в другую и стараемся привлечь к себе его внимание! Кричи, обзывай, хоть всех его родственников оскорбляй — но отвлеки. — Ты сумасшедший?! — истерично возразила Грейнджер и снова закричала, когда обломок раковины просвистел прямо у нее над ухом. — Он разорвет нас на кусочки! Это абсолютное безумие! — А если мы будем тупо стоять, думаешь, тролль с нами в шахматы начнет играть?! У него у самого уже нервы сдавали, и хоть Гарри старался этого не показывать, но ему тоже было чертовски страшно! Инстинкт самосохранения вопил бросить обузу и выбираться как-нибудь самому, но поступить он так точно не мог. Совесть замучает. Да и вряд ли в одиночку у него неожиданно появится хороший шанс на выживание. — Эта тварь абсолютно тупа, Грейнджер, но когда мы находимся так близко друг от друга, то представляем для него легкую добычу! Тролль снова замахнулся дубиной в непозволительной близости от Гарри. Поттер потерял терпение и сорвался на крик. Может хоть так Грейнджер уяснит что-нибудь. Но девчонка лишь жмурилась, скрывая слезы и, поджимая губы, упрямо вертела головой в отрицании. — Какого дьявола я должен спасать тебя словно принцессу в башне, когда ты сама ничего не хочешь сделать для того, чтобы выжить? Предложи свой вариант, в конце-то концов! — До-должно быть какое-нибудь заклинание! — Грейнджер снова задохнулась рыданиями, — Что-нибудь, чтобы… успокоить его или… усыпить. — Единственное, что успокоит эту тварь — смерть, — хмуро бросил Гарри и снова прикрикнул на Грейнджер, которая вела себя слишком нерасторопно: — На него почти не действует магия, идиотка! Беги налево. — Девочка еще раз всхлипнула, но все же подчинилась. Гарри сам побежал в противоположную сторону и, резко замолчав, снова попытался увернуться от проносящейся мимо дубины, но, как назло, отвлекся на Грейнджер. Он не успел отскочить достаточно далеко, — не хватило всего пары миллиметров — чтобы не попасть под удар тяжёлой дубины. Оружие лишь вскользь прошлось по бедру, но даже этого Гарри вполне хватило, чтобы почувствовать, как в теле что-то громко хрустит, а сознание наполняется болью. Удар отправил его в полет на добрых полметра в сторону разрушенных кабинок; в правый бок при приземлении крайне болезненно впился крупный обломок раковины. Он даже вскрикнуть не успел, лишь издал какой-то полузадушенный стон. — Поттер! — услышав испуганный голос девочки, чудовище поспешило обернуться, чтобы не потерять из виду и другую жертву. Гарри еле сфокусировал взгляд на в страхе отступающей к стене Гермионе — если сейчас девчонку убьют, то ничего не получится, тем более теперь, когда он в таком состоянии, а потому, превозмогая боль, он вытащил из складок мантии собственную палочку. «Странно, что она все еще не сломалась после таких падений», — промелькнуло в раскалывающейся от боли голове, когда Гарри направлял оружие на тролля. Чувствуя себя беспомощным котенком с острым прутиком, он произнес первое всплывшее в памяти заклинание: — Петрификус Тоталус! — тролль замер, но в книгах, и правда, не шутили, когда говорили, что этот вид троллей особо невосприимчив к магии — чудище отмерло в следующую же секунду. На другое Гарри, впрочем, не особо и рассчитывал. Главным было отвлечь тварь от Грейнджер, которую тот уже почти загнал в угол. — Риктусемпра! Петрификус Тоталус! — Таранталлегра! — Грейнджер, продолжая отступать все ближе к стене, поддержала опасную затею без слов и возражений, точно так же засыпая тролля простенькими заклинаниями первого-второго курса — благо хотя бы знания были. — Петрификус Тоталус! Фурункулюс! Тролль разъяренно взвыл. Заклинания на него не оказывали серьезного воздействия: он не стал вдруг танцевать, покрываться прыщами или, тем более, смеяться от щекотки, словно хаффлапаффец-первокурсник, но посторонняя магия все же ощутимо и раздражающе жалила толстую кожу. Тролль развалисто метался, размахивал длинными руками, будто пытался отогнать от себя рой надоедливых насекомых, а дубина опасно мелькала прямо над его головой. Гарри начал серьезно опасаться за то, что та в конечном итоге будет отпущена и раздавит своим приземлением если и не его, то ту же Грейнджер. Тогда к Гарри и пришла одна идея: — Вингардиум Левиоса! — дубина под напряженным взглядом Поттера послушно зависла в воздухе, а вместе с ней остановились и мельтешения чудища. Тролль тупо уставился на парящее над головой оружие и даже предпринял несколько попыток сдвинуть его с места, но оно не поддалось — Гарри усилием воли стабильно удерживал заклинание. Возможно причина последующих событий была в невероятно ранимой душе тролля, который не перенес предательства верной дубинки, или же все произошло совершенно по другому поводу, но нельзя было отрицать одного: тролль взбесился пуще прежнего. Без труда определив главного виновника всех своих бед, горный тролль стремительно направился к Гарри с еще большей жаждой крови, чем раньше. На прилетающие в спину «укусы» от магии Гермионы он уже никак не реагировал. Гарри занервничал. Ногой пошевелить было невероятно больно, — а значит встать он не сможет — отвлекающий фактор в виде смелой гриффиндорки уже не действовал, а мерзкий тролль был настроен очень воинственно, готовый на атаку и без своей дубины. Правильно, зачем оружие, если одиннадцатилетний мальчик без какой-либо возможности к побегу и так сгодится для ужина? Просто и без лишней мороки. Не учло тупое создание только одного: у Гарри все еще была волшебная палочка. До сих пор левитируемая дубина поплыла вслед за троллем, когда тот, не обращая внимания на воду и осколки под ногами, шел к лежащему на полу мальчику. Разбегающиеся как тараканы мысли собрались в единый план, на удивление, быстро. А он был прост до безобразия: сейчас Гарри плавно двигает дубину ближе к троллю, — быстрее нельзя, потому что на большой скорости он может не справиться с управлением и прошибить этой бандурой стену над своей головой, которая впоследствии беспристрастно его и прибьет, — а после, прямо над уродливой серой башкой, прекращает действие чар. По идее дубина должна хотя бы вырубить чудище. Гарри очень… надеялся на это. Однако сформулированная идея — это еще не успех. Была одна, но просто огромная проблема. Гарри катастрофически не успевал. Тролль оторвался от дубины уже почти на метр и был слишком близко к Поттеру, чтобы тот перестал волновался. О да, Гарри очень волновался! Он был просто в ужасе! Заклинание обладателю только одной палочки можно было использовать тоже лишь одно, а потому он упорно пытался претворить в жизнь свой нехитрый план, не сбрасывая «левиосы». — Гарри, убегай! Он убьет тебя! — Грейнджер прижала обе ладошки ко рту и во все глаза наблюдала за разворачивающейся сценой. Пелена слез делала все эти ужасные действия расплывчатыми, но даже так она четко видела то, что Гарри Поттер — не жилец. — Поттер, вставай! ГАРРИ! Как они все и боялись, дубина не успела. Тролль резко протянул свою гигантскую лапищу и просто ухватил выронившего из рук палочку Гарри за шиворот, таким образом вздергивая в воздух, прямо на уровень водянисто-серых глаз. Не сдерживаемая ничем дубина с грохотом обрушилась на пол и откатилась немного в сторону. Гарри задергался в железной хватке чудища, но это, ожидаемо, не принесло никакого результата. Это было больно. Тугой ворот мантии, привычно застегнутой на все пуговицы, душил безжалостно и жестоко. Тролль же не спешил ужинать, вместо этого разглядывая Гарри, словно маленькую, неизвестную науке букашку, делая это с таким невероятно глупым выражением лица, что будь он волшебником, первый попавшийся прохожий тотчас отправил бы его в Мунго. Гарри было сейчас не до чудаковатых сравнений и шуток, а потому он предпринял последнюю попытку к освобождению — он попытался ударить тролля здоровой ногой. Кое-как подтянувшись, Гарри со всей силы, которая ему была сейчас доступна, вмазал ботинком чудищу прямо в нос, однако, похоже, уродливая рожа даже не ощутила этот пинок, продолжая изучать мальчишку в своих руках. Возможно троллю просто нравилось наблюдать за то краснеющим, то синеющим лицом своей жертвы, а может, банально дожидался, пока Гарри сам умрет от удушья, чтобы потом сожрать его уже без сопротивления. Крепко вцепившись обеими руками в воротник собственной мантии, Гарри пытался ослабить давление на горло, но ничего не получалось — он продолжал задыхаться. Гермиона тоже задыхалась, но уже совершенно по другой причине. Ее душила вина и собственная беспомощность. Единственное, что она могла — это молча смотреть и давиться слезами, когда этот мальчик умирал прямо на ее глазах. Как можно помочь в такой ситуации? На заклинания тролль до сих пор не реагировал, а другого в голову ничего и не приходило. Разве что только… Гермиона наклонилась и неуверенно подняла с пола какую-то доску. Решимость пришла абсолютно неожиданно, но, как ни странно, вовремя. — Эй, ты! Тупой тролль! — небольшая щепка от двери прилетела монстру прямо в центр искривленной спины, — Да… я к тебе обращаюсь! Пусти его, урод! «Господи, что я несу?!» — яростно кричала та внутренняя Гермиона, которая отвечала за осторожность и здравомыслие. Гриффиндорская смелость не менее запальчиво отвечала, что так надо. Девочка старалась даже не думать, что бы ей сказали родители, — приличные, между прочим, люди! — если бы вдруг узнали, чем она тут занимается и какими именно эпитетами одаривает волшебных тварей, свободно разгуливающих по Хогвартсу. Впрочем, если мистер и миссис Грейнджер когда-нибудь каким-нибудь образом узнают обо всем этом, то, скорее всего, поседеют на первой же фразе «Мам, пап, а нас с одноклассником пытался съесть горный тролль!». Вот это была бы потеха! И как итог, не видать ей больше волшебной школы, как своих собственных ушей. Эта мысль не давала покоя. — Страшилище! А ну, повернись! Как можно быть таким… э-э…глупым?! Эй! — Не будь ситуация настолько отчаянной, Гермиона бы фыркнула от нелепости фразы. Особенно большой кусок раковины попал чудищу прямо в ногу. То, наконец, обернулось. Гермиона смело решила биться до самого конца, а потому не стала прекращать свои попытки к «спасению» Поттера, даже когда тварь снова обратила все свое внимание только на нее. Гарри все еще, хоть и слабо, но трепыхался на высоте двух метров над полом. — Иди сюда! Или боишься, слабак?! Как-то обиженно хрюкнув после очередного прилетевшего «снаряда», тролль без колебаний отбросил Гарри обратно к обломкам и сосредоточил весь свой гнев на одной Гермионе. Дубина мгновенно была прощена и заботливо подобрана с пола, а сам тролль снова начал свою излюбленную игру: салочки с летальным исходом. В любой другой момент девочка бы поразилась этой резкой смене настроения, но удивляться ей было некогда: она и так не понимала, каким образом все еще оставалась жива — почему ее всё ещё не задело… Гермиона почти не могла вздохнуть из-за льющихся градом слез и соплей, ноги дрожали, а голос был сорван от криков, но, несмотря на все это, она все равно продолжала бесконечный хриплый поток оскорблений. Так почему-то было легче. Она даже волшебную палочку почти не использовала, некогда было. Дубина ломала все, что не сломала до этого; во все стороны с оглушительным лязгом-скрипом-грохотом летели осколки и щепки — где совсем крошечные, а где и побольше. Гермиона лишь где-то на периферии сознания чувствовала, как все это ранит кожу, впиваясь и царапая острыми гранями. Адреналин гонял кровь по венам со скоростью, не уступающей той, с которой тролль преследовал ее по тесному помещению туалета, вымывая тем самым и страх, и боль. Все, что сейчас происходило, нельзя было назвать никак иначе, кроме как ночным кошмаром. Ужасную… да, чего греха таить, гиблую ситуацию омрачало еще и то, что Поттер, от которого она так старательно отводила внимание, не шевелился. Совсем. Сколько бы раз она случайно ни скользила взглядом по однокурснику, он все так же оставался неподвижен, сломанной куклой разметавшись по мокрому грязному кафелю среди обломков многочисленных раковин. Постоянно находясь в движении, она не могла даже понять, дышит он, или уже нет. «Поттер не мог умереть. — Эта мысль была единственной, за что она держалась, чтобы окончательно не отчаяться, а после сразу же добавляла: — И я не умру», — тогда и тролль становился не так страшен. Долго это все не продолжалось. На ее огромное счастье, через минуту она краем глаза зацепила, как Поттер наконец тихо пошевелился. Тролль этого даже не заметил, но Гермиона, слишком обрадованная тому факту, что одноклассник всё-таки выжил, совершила ошибку. Она метнулась в сторону Поттера. Почему-то казалось, что раз тот уже очнулся, то сможет… защитить что ли? Гермиона не знала почему, но она хотела верить, что Гарри сможет хоть что-нибудь сделать. Поттер же Герой, ведь так?.. Подбегая к мальчику, который сейчас сидел на полу и почему-то, склонив голову, дрожащими руками обхватывал виски, она слышала, как тролль за спиной зарычал и ускорился. Время замерло: Поттер медленно, словно в замедленной съёмке отнимал руки от головы, Гермиона падала на пол около мальчика, а дубина летела прямо в них, приближаясь все ближе и ближе. Так мучительно медленно, что Гермиона с ужасом успела вспомнить и любимых родителей, и бабушку с дедушкой, и даже добрую соседскую собаку — вся жизнь в эти мгновения пролетела перед глазами. Все так же, краем глаза, Гермиона тогда увидела, как Поттер поднимает голову и открывает глаза. Что произошло дальше, она не смогла бы, наверное, описать никому, даже если бы ее умоляли это сделать на коленях. Не только потому, что никогда не хотела бы больше вспоминать это, но ещё и потому, что ничего толком не поняла. Дубина, которая в тот миг была лишь в паре сантиметров от носа Поттера, неожиданно просто рассыпалась в прах, оседая на мокрый пол, а Гарри, совершенно не изменившись в лице, тяжело встал и перевел взгляд на тролля. Звенящая тишина длилась не больше мгновения, ровно до того момента, как раздалось оно. Гермиона в ужасе зажала уши ладонями и посмотрела на источник звука, и не сразу поверила, когда поняла, что этот адский крик — нечеловеческий, животный, отчаянный крик боли — издавал простой тролль. — Поттер… — Ответа не последовало, мальчик стоял в какой-то покосившейся позе, не шелохнувшись и немигающим взглядом смотрел на то, как тролль сгибается в три погибели, а после и вовсе падает на колени, все также продолжая реветь от боли. Сама Гермиона туда смотреть не могла. Что бы ни сделал тролль, но она не могла видеть чужих страданий. — Гарри! — снова без ответа. Тролль завопил с новой силой, вцепившись своими короткими грязными ногтями в лысую черепушку, расцарапывая тем самым плотную кожу головы в кровь. Гермиона в ужасе распахнула глаза и ахнула — на теле чудовища сами по себе начали появляться маленькие, кровоточащие ранки, из носа и ушей пошла кровь, водянистые глаза жутко покраснели и по морде чудища потекли кровавые слезы. Поттер продолжал смотреть, все такой же бледный, еле живой, с отсутствующим выражением лица — казалось, что мальчик и вовсе сейчас не здесь. Раны на тролле начали стремительно расширяться, кровь обильными струями потекла на мокрый кафель. — Мамочки… — задушено пропищала Гермиона и зарыдала вновь, сотрясаясь от дрожи в теле, — Поттер! Эй, Поттер! Поттер! Следующий вопль слился с тролльим рыком и булькающим звуком крови в горле. Гермиона с все возрастающим ужасом понимала, что то же самое происходит сейчас и внутри чудовища. Ослабевший тролль больше не кричал. «Единственное, что успокоит эту тварь — смерть». Не то чтобы она ещё не поняла этого, но верить не хотелось. Путаясь в длинной мантии и поскальзываясь на разлившейся по всему туалету воде и крови, она второпях поднялась и, спотыкаясь, подбежала ближе к Поттеру. Тролль уже почти полностью потерял все силы и тяжело заваливался вперёд, прямо на стоящего неподвижно Гарри, который все так и не отвел глаз. В последний момент Гермиона всё-таки успела с силой выдернуть мальчика с траектории падения огромной туши, но Гарри, который, к сожалению, так и не обрёл способность к движению, упал прямо на нее, придавив тем самым к окровавленному полу. Ещё живой, тролль рухнул, чудом не задев никого из них. — Гарри! — ноль реакции. Гермиона завозилась, обхватила мальчика за плечи и с трудом отстранила. Кое-как выбравшись из-под худого и довольно лёгкого для своего возраста одноклассника, она смогла прислонить его спиной к обломку раковины, чтобы тот не упал лицом на пол — она все никак не могла понять, находится тот в сознании или уже нет. Гарри не отреагировал на ее действия, покорно замерев в установленной позе, но после очередного болезненного, жалобного хрипа чудовища неожиданно слабо дернулся и резко повернул голову обратно к троллю, снова вперив в него немигающий взгляд. Гермиона этого уже не видела, потому что устало уткнулась Гарри в грудь и наконец отпустила себя, в полной мере дав волю слезам. Стараясь не слышать еле слышных предсмертных хрипов позади и не видеть затопляющей все пространство вокруг алой жидкости с характерным железным запахом, она крепко вцепилась в руку неподвижного мальчика и начала еле слышно звать его. А ещё маму, папу, и бабушку с дедушкой. Даже соседскую собаку. Ей было так страшно! Она мечтала только об одном: чтобы все это скорее закончилось.***
— Северус! Срочно направляйся на второй этаж, там нападение. Я скоро буду, поторопись. Могут быть жертвы, — исполнив свое предназначение, патронус Дамблдора растаял серебристой дымкой, а коридор снова поглотила тьма. Северус плотнее запахнул темную мантию и со всей возможной скоростью двинулся по указанному маршруту. Наспех проглоченное обезболивающее должно было подействовать минут через пять, но у него не было в запасе даже этого времени. Судя по голосу, Дамблдор был крайне взволнован, а если приписать к этому еще и шум откуда-то снизу, то оставалось надеяться лишь на то, что директор ошибся, и ученики сейчас, как и было указано, все сидят по своим спальням. Самое ужасное, что он как декан не мог даже удостовериться в том, что слизеринцы в полном составе попали в гостиную, потому что выбежал из зала в тот самый момент, когда понял, что философский камень сейчас как никогда уязвим. Когда он тогда добрался до нужного места, запрещенный коридор на третьем этаже был уже пуст — Квирелл опять ускользнул в самый последний момент, а самого Северуса, неудачно оступившегося в шаге от первого уровня защиты камня, успела покусать голодная трехголовая псина Хагрида. И хотя в этот раз он вновь так и не смог поймать вора с поличным, но с каждым днем Снейп все больше уверялся в виновности Квиринуса. Оставалось только лишь чуть-чуть поднакопить факты, и можно будет смело идти на аудиенцию к директору. Не мог же тот, в конце концов, не заметить, что с учителем ЗОТИ явно что-то не так. Или, скорее всего, он вовсе не тот, за кого себя выдает. Северус слишком долго был знаком с тихим и скромным, но абсолютно нормальным преподавателем маггловедения, чтобы поверить в бредовенькие истории про вампира. Тяжело оперевшись рукой о стену и выдохнув сквозь зубы, Северус остановился передохнуть на пару секунд, а после сразу же возобновил движение. По ноге неприятно стекала кровь, а рваная рана горела и постоянно пульсировала. Сегодня его не спасала даже привычка к ношению полного набора зелий — обезболивающее давало весьма слабый и недолговременный эффект, если пациент не в покое, а кроветворного оказалось недостаточно даже для того, чтобы почувствовать себя хоть капельку лучше. Сейчас он лишь надеялся, что его состояния не заметит Дамблдор или Поппи — отлеживаться несколько дней в Больничном крыле, когда на тебе висит приготовление зелий, проверка контрольных глупых учеников и множество других очень важных дел — удовольствие, согласитесь, не из приятных. Снова укутавшись в мантию, Северус стиснул зубы и ускорился. Ученикам могла понадобиться помощь в любой момент, да и ему самому, кстати, тоже. Выйдя на освещенное пространство с магическими лестницами, он успел заметить, как внизу, на первом этаже во главе с Дамблдором стоит весь преподавательский состав и громко из-за чего-то переругивается, усиленно пытаясь что-то наколдовать. Не став останавливаться, он просто кивнул хмурому директору и призвал лестницу, чтобы переместиться на второй этаж, в душе с ужасом ожидая мучительного для его раненой ноги спуска. Стоически преодолев каждую ступеньку, Северус первым прошел в коридор. Приказом Дамблдора было поспешить, а не помочь остальным в каком-то деле, тем более, когда он не знал, что именно случилось… Первое, что бросилось ему в глаза, когда последняя ступенька осталась позади — так это полное отсутствие огня в факелах на стенах и тишина. Натянутая, неестественная тишина, которая разбавлялась лишь громким голосом Макгонагалл и писклявым голоском Флитвика, все еще спорящих о чем-то. Судя по всему, у них были проблемы с магической лестницей. Северус потер переносицу, зажег люмос и прошел дальше, всматриваясь в черный провал коридора. Надо было найти эпицентр громкого звука, прогремевшего парой минут назад, поэтому ему ничего не оставалось, кроме как отправиться дальше, отыскивая возможные причины. Усталость сейчас не главное, лишь бы ученики были все в безопасности… — Северус! — окликнул его Дамблдор. Преподаватели нагнали его довольно быстро. Северус обернулся и посмотрел на спешащих к нему деканов каждого факультета и мадам Помфри. Квирелла, как он и ожидал, среди них не оказалось. — Лестницы с первого этажа на второй не передвигались, — пояснил Дамблдор, когда они все поравнялись. Не сказать, что Альбус выглядел запыхавшимся, иногда Северусу казалось, что это не директору сотня с лишним лет, а ему самому. — Кто-то наложил на них заклятье. — Заклятье? — Снейп удивленно вскинул бровь, стараясь выглядеть так же, как и всегда, и не морщиться от боли, но пот, градом катившийся со лба, выдавал его с головой. — Да, мой мальчик, кто-то специально запер здесь тролля, — Дамблдор хмурился все больше, сам того не замечая, ускоряя шаг. Северус с трудом за ним поспевал. — Очень странно то, что здесь сейчас так тихо. Почему тролль успокоился? Флитвик и Макгонагалл, вырвавшиеся вперед всей этой толпы, озадаченно переглянулись и тоже нахмурились, а Северус внутренне похолодел от того, что, как всплыло в его голове, могло быть причиной подобного затишья. Шестеро взрослых магов с легкостью справятся с троллем, но что будет, если в пустом коридоре чудищу повстречаются беззащитные дети?.. — Смотрите! Там свет! — воскликнула зоркая Помона, когда Флитвик начал выдвигать свои предположения по нахождению тролля. Все дружно напрягли зрение и, потушив палочки, присмотрелись к коридору перед собой. И правда, в темноте отчетливо было видно, что в одном из помещений впереди горит свет. Насколько Северус помнил, там находились уборные. Но что-то было не так. Он отчетливо чувствовал это — чем ближе они подходили к источнику света, тем тяжелее становился воздух в помещении. В голове копошилась назойливая мысль, память услужливо подкидывала уже давно забытые картинки сражений Пожирателей, но он отмахивался от них, как от несущественных. Чуткий нос улавливал присутствие тролля, мозг анализировал информацию, а Северус старательно игнорировал тонкие нотки железа, витающие в коридоре. Другие, похоже, думали о том же самом. Запах становился все более удушающим. Практически пробежав оставшееся расстояние, учителя наконец смогли рассмотреть освещенный участок коридора, а потому пришли в самый настоящий ужас. Северус с трудом не поддавался панике, осматривая все то, что открывалось его глазам. На каменном полу коридора валялись обломки двери, а где-то были потеки непонятного происхождения. В недостаточном освещении непонятного… «Мерлин и Моргана!» Северус прикрыл нос рукавом мантии и, все больше теряя самообладание, принялся убирать доски и камни, завалившие часть входа. Даже сейчас он уже мог увидеть огромную тушу тролля, развалившуюся на полу, который весь был залит кровью… Кровь, она была везде вокруг! Тяжелый запах железа мокрым песком оседал в легких, а примеси испражнений… да, скорее всего, уже мертвого тролля никоим образом не облегчали дыхание. Учителя, что-то тихо причитая себе под нос, принялись ему помогать. Когда проход был чист достаточно, чтобы не ломать при этом ноги, Северус первым устремился к лежащему на полу чудищу, но, когда увидел, что в комнате оно было не одно, пришел в еще больший ужас и сразу же сменил направление. Ближе к углу, в тени сломанных туалетных кабинок, сидело двое. Первокурсница, сидевшая к нему спиной, тихо и жалобно завывала, тряся при этом неподвижно сидящего в луже крови мальчишку ее возраста. В этом ученике Северус не без удивления узнал бледного, как полотно Гарри Поттера. Мальчик смотрел куда-то в пустоту и совершенно не реагировал ни на какие раздражители. Северус часто задумывался над тем, почему же у его ученика вечно такой странный, отстраненный вид, почему он всегда так холоден, но никогда бы не подумал, что человеческое лицо может выглядеть так. Ему сперва показалось, что девочка обнимает жуткую фарфоровую куклу, которых так любят коллекционировать некоторые состоятельные магглы. Северус всегда думал, что они похожи на мертвецов. Мертвые, бездушные куклы… Не обращая внимания на кровь, хлюпающую в ботинках и уже пропитавшую весь подол темной мантии, Северус в несколько шагов преодолел расстояние, разделяющее их с сидящими на полу детьми. Вторым ребенком при ближайшем рассмотрении оказалась Гермиона Грейнджер. — Что здесь произошло?! — отмерла шокированная Макгонагалл, последней перелезая через груду обломков. Учителя, немного бледные, остановились у Северуса за спиной, лишь Дамблдор придвинулся чуть ближе, вытаскивая волшебную палочку. Грейнджер вздрогнула от громкого крика и заревела с новой силой, только уже громче. Снейп попытался как можно мягче отстранить девочку от Поттера, но та, почувствовав, как из пальцев медленно выскальзывает мокрая мантия, еще цепче ухватилась за предплечье мальчика. Директор подоспел очень вовремя, наложив на не совсем адекватную первокурсницу сильные сонные чары. Мадам Помфри тут же занялась проверкой ее физического состояния. Северус в это же время уже накладывал диагностирующие чары на Поттера. Альбус, который растерял всю свою обычную веселость, молча убирал кровь с пола, хмуро ожидая вердикта Снейпа и медсестры. — Альбус, как это возможно? — Помона, старавшаяся до этого момента не вмешиваться, отошла от детей и осмотрелась. После поверхностной уборки Дамблдора здесь, по крайней мере, легче дышалось. Изуродованный огромный труп твари лежал прямо посреди комнаты, и она старательно избегала его взглядом. — Как мистер Поттер и мисс Грейнджер попали сюда без заколдованных лестниц? Я определенно точно видела Поттера за столом Слизерина сегодня вечером! — Тему убийства тролля она тоже не поднимала. Директор молча покачал головой и перевел взгляд с испуганных женщин на Северуса, который продолжал проводить диагностику. С каждым произнесенным заклинанием отточенная годами маска невозмутимости все больше сползала с его лица. — Северус, не тяни! — закончилось терпение Макгонагалл. Она вообще не любила чего-то не понимать, тем более, когда в этом замешаны жизни студентов. Всплеснув руками, она повернулась к колдомедику: — Поппи, что с моей ученицей?! — У мисс Грейнджер нет никаких серьезных ранений, — поспешила успокоить всех мадам Помфри, — лишь пара царапин и сильнейшее эмоциональное потрясение. Успокоительное, здоровый сон и неделя покоя пойдут девочке только на пользу, — женщина нервно улыбнулась. — Вы уверены, что с ней все хорошо? — с сомнением спросила Минерва, оглядев внешний потрёпанный вид девочки. Опухшее зареванное лицо, царапины на руках, рассеченная губа и изорванная одежда — девочка не выглядела, будто с ней все в порядке. Впрочем, Поттер выглядел намного хуже. Даром что молчал. — Надо обработать царапины, — понимающе отозвалась Поппи, заметив взгляд Макгонагалл, а после посмотрела на сосредоточенного Северуса: — Позвольте мне осмотреть его, Северус. — Это необязательно, я вполне компетентен, чтобы провести обычную диагностику, — сухо возразил Снейп и немного передвинулся, чтобы посмотреть мальчику в широко раскрытые глаза. Для этого пришлось встать на колени и опереться об обломки раковины за спиной мальчика: — Поттер? Вы меня слышите? Темно-зеленые, почти черные сейчас, глаза не выражали эмоций, и даже, когда перед ними образовалась преграда в виде Снейпа, в них не промелькнуло той искры узнавания, на которую Северус втайне надеялся. Мальчик дышал, он был жив, но в глазах жизни не было. На фоне мертвого тела и беспорядочно разбросанных обломков ребенок выглядел как-то по-особенному хрупко. Лицо — все в свежих царапинах — было на несколько тонов белее, чем Северус привык видеть, а на почти синих потрескавшихся губах появилось несколько свежих кровоточащих ранок — судя по всему Гарри успел прокусить губу перед тем, как впасть в это своеобразное состояние «спячки». Никто из учителей старался не додумывать события, опираясь лишь на результат происшествия, но получалось у них откровенно плохо. Этот тролль… — Северус, что с Гарри? — вывел его из мыслей обеспокоенный голос Альбуса. Северус спиной ощутил, как директор приблизился и, похоже, тоже стал накладывать на мальчика распознающие. Северус решил промолчать, молча наблюдая за тем, как Дамблдор хмурит кустистые брови и задумчиво кривит губы. — Сильнейшее магическое истощение, сломаны три пальца, два ребра и нога… — Дамблдор отошел на пару шагов и перевел взгляд на Северуса, ожидая, когда тот что-нибудь добавит, но зельевар лишь фыркнул и поспешно встал с колен. Помфри, кажется, подавилась воздухом от возмущения: — Директор! — вмешалась побледневшая женщина. — Мальчику необходимо лечение, он же может погибнуть! — Жизни мистера Поттера ничего не угрожает, состояние стабильно. — Невозмутимо обрубил Северус и, потоптавшись немного на месте, снова присел на корточки, заглядывая Гарри в глаза. — Меня же больше волнует его душевное состояние… Все известные Северусу заклинания утверждали, что мальчик просто спит, но сам он очень сомневался, что подобное возможно при таких проявлениях… бодрствования. Снейп еще раз серьезно вгляделся в расширившийся зрачок, но, как и в прошлый раз, созерцание не дало ему ровным счетом ничего. Магические резервы были истощены почти под корень, но каналы были абсолютно целыми, будто и не нуждаясь в длительном накоплении энергии. Это было странно, но история с рассудком мальчика была еще страннее: если бы Северус точно не знал, что здесь был именно тролль, то мог бы подумать, наверное, лишь на дементора. Уж он-то успел на своей шкуре испытать все прелести общения с этими созданиями. Вряд ли он когда-нибудь забудет те несколько месяцев после падения Лорда, когда Авроры отлавливали каждого, кто хоть как-нибудь мог быть задействован в революционной деятельности Пожирателей смерти. Тогда даже обычные продавцы из Лютного закопошились — в Азкабан на неопределенный срок не хотелось никому. Северус же, слишком убитый своим горем от потери Лили, даже не пытался скрываться. Тогда-то он и обрел возможность вдоволь насмотреться на такие вот «пустые» взгляды у всех тех, кому не посчастливилось обитать около стражей Азкабана достаточно долго. Благо, сам он там не задержался. Нет, определенно, по первичному осмотру, Грейнджер отделалась намного легче мальчишки, ведь даже неадекватное поведение для обычной первокурсницы было более типичным, чем гробовое молчание и остекленевший взгляд. Девочку, считай, почти и не задело… Если, конечно же, опустить тот факт, что той пришлось стать свидетелем гибели живого существа — причем смерть, судя по всему, была весьма долгой и мучительной. Как необученный ребенок смог убить подобное чудище, ещё оставалось выяснить. — Мистер Поттер, — Северус подумывал над тем, чтобы применить легилименцию, чтобы посмотреть воочию на то, что сейчас представляет собой рассудок Поттера, — просто чтобы убедиться, что по школе не летает стая дементоров — но отринул эту идею, как слишком опасную. Вместо этого он решил мягко потеребить мальчика за плечо, чтобы вызвать хоть какую-то реакцию, но его рука живо была перехвачена директором: — Оставь мальчика, Северус. Ему нужно в Больничное крыло. Северус избегал смотреть на натянутую улыбку и острый взгляд за очками-половинками, сосредоточенно покручивая палочку в своих руках. Ему необходимо было еще кое-что попробовать перед тем, как мадам Помфри заберет Поттера в свои владения. Всё-таки Гарри был студентом именно его факультета, и именно он был обязан заботиться о своих подопечных, он имел право знать. Северус привык исполнять свои обязанности, к тому же, именно за этого ученика он очень даже искренне беспокоился. Неизвестно было только одно: в сознании ли Поттер или все же нет? Это было принципиально важно — от этого зависело то, что именно почувствует мальчик после его экспериментов: либо Гарри просто очнётся, либо же получит массу неприятных ощущений при его попытке «разбудить» уже бодрствующего человека. Впрочем, мальчик, пусть и весьма неприятно, но по-любому очнется, а ему нужно именно это. Смотреть в эти глаза, сейчас особенно сильно напоминающие те — мертвые — глаза Лили, словно в насмешку в годовщину ее смерти, было почти невыносимо. — Энервейт! Поттера даже не тряхнуло. Зато мадам Помфри взвилась пуще прежнего: — Убедился, наконец?! — Северус обернулся. На его памяти, это был первый раз, когда он видел школьного колдомедика настолько злобной — все же его поступок своими последствиями был довольно опасен для раненого ребенка, Северус прекрасно осознавал риски. Женщина решительно оттеснила его от своего пациента и не менее грозно обратилась уже к директору: — Я требую немедленного перемещения детей в Больничное крыло! И знайте, если Вы не посодействуете этому, господин директор, я сделаю все сама! Альбус на эту тираду только примирительно поднял ладони и улыбнулся, в два счета разрушая весь свой нервно-обеспокоенный образ. Когда женщина уже хотела разразиться новой проникновенной речью, он покачал головой и молча поднял Гарри Поттера в воздух чарами левитации. Флитвик без слов повторил то же самое со спящей Грейнджер. — Северус, Квиринус, сделайте пока что-нибудь с телом. Я скоро буду, — Снейп с удивлением обернулся и заметил стоящего в дверях Квирелла, ещё более бледного лицом, чем обычно. Когда тот появился, он не представлял. — Минерва, Помона, проверьте остальных учеников, пожалуйста. С этими словами Дамблдор исчез за дверью, за ним потянулись и остальные учителя, а Северус, не успевший даже спросить по поводу необходимых детям зелий, остался наедине с бледнеющим на глазах Квиреллом. Тот, не отрываясь, смотрел на изуродованную тушу на полу и, похоже, был готов к ней присоединиться. «Фальшиво и наиграно, впрочем, как и всегда», — Северус пренебрежительно фыркнул. Уж он-то теперь точно не спустит с учителя ЗОТИ глаз. Не после сегодняшнего. — Ну что, приступим, — Северус окинул глазами место действия и прошил резким взглядом Квиринуса: — коллега? Северус планировал сегодня еще навестить Больничное крыло.***
— Нет. Уходи, Северус. Мадам Помфри была неумолима. Он вот уже пять минут стоял у дверей в больничный отсек, но его просто-напросто не пускали в палату к больным. Женщина все еще не простила ему того выкрутаса с «бедным ребенком», а потому даже не стала рассказывать ему подробности, которые директор смог выведать из рассказа очнувшейся Грейнджер. Девочка была опоена огромным количеством успокоительного и полностью вылечена буквально за пару минут, а потому Дамблдор счел целесообразным опросить девочку о минувших событиях сразу и отпустить ночевать в гриффиндорскую башню. Поппи, которая тоже присутствовала при разговоре, конечно же, была против ухода мисс Грейнджер в свою спальню, но ничего не смогла поделать с прямым распоряжением директора и смирилась. Сейчас же она не без удовольствия, как показалось Северусу, не только не пускала его удостовериться в здоровье своего подопечного, но и отказалась говорить, что именно выяснила в ходе более полной диагностики и из рассказа пострадавшей гриффиндорки. Самого Северуса это неимоверно злило, но он сдерживал колкие фразы, готовые сорваться с языка и в который раз терпеливо повторял сквозь зубы всего одну простую фразу: — Он мой ученик, Поппи. Я, как его декан, должен удостовериться… — Удостоверился уже, — злобно перебила женщина, — когда чуть не навредил мальчику, — и снова попыталась закрыть дверь, но Северус надежно держался за деревяшку рукой. — Уходите, профессор Снейп! Мистеру Поттеру нужен покой! — Не уйду, пока не увижу своего ученика и результатов диагностики, — взвешивая каждое свое слово, упрямо произнес он. Это он тоже говорил уже не первый раз. Заглянув прямо в усталые глаза женщине, Северус старательно изобразил на лице все гриффиндорское упрямство, на которое вообще был способен от природы. — Ладно… — Медсестра как-то вся сдулась и, обреченно покачав головой, впустила его в палату. Удивительно, но, похоже, он не зря изображал все это время попугая — последняя угроза наконец подействовала. Это была, определенно, его победа. Мелочь, а приятно. — Прямо и направо. Крайняя кровать. За ширмой. — Помфри еще раз недовольно оглядела его с ног до головы и скрылась в каморке. Скорее всего, пошла за необходимыми зельями. Северус уверенным шагом прошел в указанном направлении и остановился около кровати мальчика. Сейчас тот выглядел намного лучше, чем всего пару часов назад. За это время Северус успел убрать тролля и даже немного подлечить собственную ногу, но он никак не ожидал, что мадам Помфри успеет настолько быстро привести мальчика в порядок. Сейчас о недавних событиях напоминал лишь измученный вид парня — глаза были, наконец, закрыты, синяки и ссадины сведены мазями, зелья срастили сломанные кости. Грудь мальчика мерно вздымалась под тонкой больничной простынкой. Северус тихонько присел на табурет, стоящий у кровати, и всмотрелся в бледное — все еще слишком бледное — лицо ребенка. Истощение, как магическое, так и психологическое, все еще имело место быть. Это было видно невооруженным глазом: по тому, какие глубокие тени залегли под глазами, по тому, как сильно хмурились брови и поджимались губы в этом беспокойном сне. — Я дала ему двойную дозу зелья сна без сновидений, — голос Поппи был тих, но Северус все равно вздрогнул, когда он раздался совсем близко, со спины. Он слишком нервный, слишком устал и слишком много переживал за последние часы. За сегодняшний день он вообще довольно часто встречался с этим «слишком». — Я бы хотел услышать о результатах диагностики, мадам Помфри, — мягко напомнил он, когда женщина расставила все принесенные склянки на прикроватной тумбочке Поттера. — А также о роли мистера Поттера в недавних событиях. И поверьте, меня это касается в самую первую очередь. — Если ты увидел достаточно, предлагаю пройти в мой кабинет. Мальчику нужен покой. — После двойной дозы снотворного его и стадо гиппогрифов разбудить не сможет, — заметил Северус, но все равно последовал за Поппи, которая уверенно направилась в сторону небольшой комнатки, находящейся в самой дальней части больничного крыла. Напоследок женщина еще успела установить сигнальные чары на кровать Поттера, на случай, если тот очнется раньше. Северус очень сомневался в подобной возможности, но возражать не стал. — Хотела бы я на это надеяться… — женщина зашла в комнату и, дождавшись, пока Северус тоже зайдет, прикрыла за ними дверь. — Только вот зелье на него почти не действовало, потому и дозу пришлось увеличить. — Думаете, мальчик и раньше принимал это зелье? — Северус недоверчиво нахмурился, — Поттер воспитывался маггловской теткой, а значит, подобное абсолютно точно исключено. У него не может быть привыкания к препарату. — Тогда я не знаю, что и думать, — колдомедик сокрушенно покачала головой. — Я вообще впервые вижу такого трудного пациента. Снейп насторожился и весь обратился в слух. Помфри в это время сосредоточенно перебирала бумаги в шкафах, не спеша поворачиваться к собеседнику. — Отчего же трудного, позвольте спросить? — У него был магический выброс, — Помфри резко развернулась и пронзила Северуса настолько серьезным взглядом, будто сообщила тайну вселенского масштаба. Снейп лишь вздернул бровь — про магический выброс он знал и без Поппи, это было совершенно очевидно и так. — Не понимаю, почему ты так удивлена, Поппи. Встреча с троллем для ребенка — верная смерть. Я бы, наоборот, удивился, если бы этого выброса не было, эмоциональный фон молодого поколения ещё слишком нестабилен. — Да? Ты так уверен в этом? Почему именно у Поттера, Северус? Из всех детей школы именно его как раз-таки сложно отнести к эмоционально нестабильным! И вряд ли ты можешь поспорить с этим. — Ему всего одиннадцать, не возводи его в ранг бога, это всего лишь ребенок. Ребенок, которого чуть не убил тролль, — Помфри нахмурилась, но продолжила: — А мисс Грейнджер? Она была в похожей ситуации. Она тоже встретила тролля! — Могу побиться об заклад, что вся ответственность в тот момент была переложена на Гарри. Эмоциональный срыв был предсказуем, — парировал Снейп, сам в тот момент усаживаясь в гостевое кресло и складывая руки на груди. Помфри еще раз устало вздохнула и села за стол. — Я тебе не об этом говорю, Северус, — женщина отложила ещё несколько бумаг в сторону, но взгляд не подняла. — Магии было высвобождено столько, сколько не каждый взрослый способен вложить в узконаправленное заклинание с помощью палочки. — Я не очень понимаю… — Проще говоря, мальчик высвободил тот объем силы, который его детское тело просто физически не могло выдержать. — Серьезно? Никогда о таком не слышал…— Северус нахмурился и задумчиво огладил пальцем нижнюю губу. Буквально через секунду его глаза расширились от непонимания: — Но, погоди! Я лично проводил диагностику: резервы были истощены, но остальное все было в норме! Если то, что ты говоришь — правда, то мальчик, как минимум, должен теперь остаться сквибом! Северус вскочил с кресла и прошёлся пару раз из угла в угол, пытаясь успокоиться. Чтобы сын Лили — и стал сквибом?! Да никогда! За этим мальцом будущее магической Англии, он слишком умён, слишком важен… Он Мальчик-который-выжил, в конце-то концов! — Сядь, Северус, успокойся, — Поппи улыбнулась на такое несвойственное ее коллеге поведение, Северус ответил на это хмурым взглядом, но все же вернулся в кресло. — Не стоит переживать. Мальчик абсолютно здоров — как бы удивительно это ни звучало, но даже магический резерв будет полностью восстановлен всего через несколько часов сна. — Невозможно, — категорично заявил Северус и сцепил руки в замок, пытаясь подавить дрожь. — Как оказалось, очень даже возможно. В Гарри заключена огромная сила, Северус, и она растет. Когда мальчик повзрослеет, в нем магии будет больше, чем во мне и в тебе, вместе взятых. Это ли не чудо? Кабинет поглотила тишина. Напряжение постепенно отпускало, но то, что Северус услышал, было слишком невероятным, слишком фантастическим и… невозможным, чтобы так сразу поверить в это. Поттер был загадкой, он умел удивлять. Через пять минут размеренной работы над бумагами, во время которой Поппи не отвлекала Северуса от размышлений, она наконец со вздохом отложила очередной документ и потерла переносицу: — Что самое странное, мальчик до последнего оставался в сознании именно из-за боли, которую ощущал, — Северус не сразу понял, о чем сказала колдомедик, но когда смысл фразы дошел до него, он снова нахмурился. — Болевой порог мистера Поттера выше нормы, а это наводит на не самые радужные мысли. Так же, как и шрамы. Северус шокировано замер и уставился на женщину, но та смотрела прямо, без утайки, безмолвно задавая всего один вопрос: «Ты знал?». — Я… Я не понимаю… — голос даже ему самому показался слишком хриплым. — Какие шрамы, Поппи? — Старые, очень старые шрамы. По всему телу, — женщина продолжала сверлить его тяжёлым взглядом, будто это он был повинен в том, что эти шрамы оказались на мальчике. — Их слишком много, чтобы это можно было списать на детскую неуклюжесть и падения с качелей. Северус начал нервно барабанить пальцем по столешнице, напряжённо прокручивал в голове все то, что успел узнать о Гарри Поттере за все это время и понимал, что не знает абсолютно ничего: вырос с Петуньей, но и это он знал со старых слов Альбуса, когда тот оставил мальчика родственникам десять лет назад, любит читать и мог держать лицо — вот и все, что он мог сказать о мальчике. За все это время Северус не хотел ни видеть, ни слышать, ни даже знать ничего об этом ребенке, искренне надеясь, что письмо из Хогвартса не найдет адресата, и им не суждено будет встретиться никогда. Сейчас же Снейп чувствовал вину за то, что за столько лет ни разу не навестил сына Лили. Не захотел узнать, как живёт сын гребаного Джеймса Поттера, который оказался таким сознательным и талантливым молодым человеком, что смог заинтересовать его как будущий ученик. Сейчас Северус жалел об этом. И понимал, что Поттер опять удивил его. Даже этот аспект жизни мальчика оказался не таким, каким его себе представлял Снейп. Гарри Поттера не любили в семье. У Гарри Поттера на теле было множество шрамов. Его ненавидели. — Северус, если это то, о чем я думаю, если эти шрамы — следствие домашнего насилия, я бы хотела, чтобы ты поговорил с ним об этом, когда Гарри очнётся. А также принял меры. Колдомедик смотрела с такой надеждой в глазах, что ему пришлось отвести взгляд, лишь бы не чувствовать себя такой сволочью. Несомненно, он продолжал ею быть и после этого, хотя бы потому, что от его сожалений не было никакого проку — прошлое оставалось в прошлом, а шрамы бедного ребенка уже были частью самой сути мальчика. Изломанной и израненной. — Не сомневайтесь, мадам Помфри, это моя прямая обязанность. «Теперь уж точно моя».