***
Драко Малфой никогда не считал себя плохим человеком. Его не чурались, не избегали одногодки, а взрослые почти никогда не повышали на него голос. Наоборот, он неплохо вписывался в компанию и даже друзья его отца, нередко гостящие в их семейном поместье, все его очень любили. Он был лучшим, сколько себя помнил. Он был Малфоем. Единственным и обожаемым наследником Малфоев! А таким преимуществом могли похвастаться отнюдь не все. Да даже родители, если он не шалил и не действовал им на нервы после тяжелого дня, всегда поощряли его и, он уверен, безмерно гордились всеми его успехами. Ну, мать так точно. Драко любил свою семью, своих немного глуповатых порой и раздражавших его друзей, но точно так же он любил всеобщее расположение и свое место в обществе — так сильно, как никто другой. Опять же, потому что он был Драко Малфоем, он был достоин. А их семья всегда получала всё только самое лучшее. Он не снимал этих розовых очков, сверкая из-под них превосходством на тех, кто был ниже него, но никогда не ожидал, что кто-то сможет скинуть его с небес так, как это сделал чёртов Гарри Поттер. Тот, кем он с малолетства восхищался и — о Мерлин! — почти боготворил! Тот, о чьей дружбе он мечтал почти с пеленок. Герой, о котором детям, и ему в том числе, матери рассказывали сказки перед сном. Все это было про Поттера. И сейчас Малфой действительно ненавидел его. Ненавидел даже больше, чем всех грязнокровок планеты. Самая глубокая ненависть всегда рождается на благодатной почве разочарования. Ему было просто чудовищно обидно. Почти что жалко себя от того, с каким равнодушием от него отреклись, как втоптали в грязь, словно он ничего не стоил — будто он был обыкновенной мерзкой дешёвкой. Вот только это же не так, верно? Даже спустя столько месяцев после той ссоры он все никак не мог понять, за что же Поттер так жестоко отверг его… и, к тому же, посмел угрожать ему. Ему! Хотя, если честно, ему ведь тогда действительно было страшно до дрожи в коленях… только вот со временем даже это нравоучительное воспоминание поблекло и как-то истерлось из памяти. Осыпая его насмешками в толпе, подшучивая и уже даже выступая против Поттера в одиночку, он уже почти не помнил того страшного взгляда, от которого слабели колени в самые первые дни. Стало… легче, наверное. Однако подсознание помнило. Помнило и понимало: подходить всё еще опасно. Но можно же наблюдать и издалека. Отстраненный, почти не замечающий никого и ничего взгляд поверх книги — спокойный, ненавязчивый, незаметный. Ему всегда казалось, что Поттеру неинтересен этот мир, но из личного опыта он успел понять, что ублюдок прекрасно всё видит. Абсолютно всё. Подмечает, впитывает в себя и молчит, ожидая твоего неосторожного хода. Чтобы укусить, когда ты оступишься, наполнить ядом и сожрать — ведь именно так поступают змеи. А Поттер был самой опасной и скользкой змеей, которую только можно встретить. Драко не знал, что делать, ведь никогда не имел дела с настоящими змеями — такими вот шипящими, ядовитыми. Его всегда окружали только люди. И оттого было вдвойне больней, когда эти люди неожиданно пригрели на груди змею, а не его. Вспомнить хотя бы крестного или ту же Фарли, с которой он так любил играть в детстве. Смешливая и порой несерьезная, но в то же время очень взрослая, эта девочка была заводилой в любом обществе и довольно часто скрашивала им всем вечера какой-нибудь игрой, пока отцы пили и обсуждали свои жутко важные дела за закрытыми дверями кабинетов. Одинокие дети влиятельных чистокровных волшебников — в детстве они все были единой силой, которая могла пережить многое. И это был их мир. Поттер лишь казался своим. Как бы красиво и вежливо тот ни общался, это все же было другое — совершенно иная ступень. Но выше или ниже, этого еще никто не знал. А Драко боялся узнать. Ужасно боялся. О, как же всё-таки он его ненавидел! А редкую едкую ухмылочку, расцветающую на поттеровских губах время от времени, он ненавидел особенно сильно. Ему хотелось стереть ее в кровь просто до дрожи в руках, однако последние два дня даже она не искажала бесстрастное лицо. Поттер ходил, словно статуя из мрамора, пустой, закрытый, а оттого бесил ещё больше. Обуреваемый своими мыслями и, чувствуя, как бешено колотится сердце в груди, Драко сейчас медленно брел по тропинке, все дальше и дальше отдаляясь от светящегося огнями Хогвартса. На улице стремительно холодало. — И куда же ты прешься, а, грязнокровка?! — шипя себе под нос ругательства, Малфой старательно месил ногами грязь, стараясь поспевать за мягкой, но быстрой скользящей походкой человека впереди него. Было просто чудом, что его еще не заметили, но это он спокойно мог свалить и на то, что Поттер действительно последние два дня вел себя… ммм, не совсем адекватно. Это как раз и стоило расследовать. Даже Северус уже, кажется, что-то заметил — вон, как на обеде Поттера взглядом сверлил. Хотя, чего удивляться, крестный вообще к этой скользкой твари оказался возмутительно неравнодушен. Выбрал себе любимчика! А ведь это он, Драко, его крестник, между прочим, а не Поттер! Северус не должен носиться так с человеком, который не имеет к нему абсолютно никакого отношения, тогда как самого Малфоя он даже не всегда удосуживал взглядом в коридорах. Собственный крестный его иногда просто игнорировал! Его — да, но не Поттера. От такой несправедливости было обидно до жути. Не то от неприятных мыслей, не то от того, что Поттер снова свернул в какие-то кусты, брови Драко хмурились все сильнее. Он должен сейчас — просто обязан! — доказать всем, а крестному в особенности, что Гарри Поттер действительно был ничем большим, чем обычным поганым полукровкой! Пусть умным, но уж точно не заслуживающим и части тех почестей, что ему оказывали. Герой, ага, как же! Да чего в нем геройского?! У Драко уже был даже план, как сделать так, чтобы Потти наконец досталось то, что он действительно заслуживает. Благо, Нотт и Уайт охотно отозвались помочь. Уж они-то всегда были рады испортить жизнь этому книжному червю. За своими мыслями Драко не сразу заметил, как Поттер начал сбавлять ход, а после и вовсе остановился как вкопанный. Замедлив шаг и прижавшись к ближайшему дереву, Малфой со смутным страхом ожидал, что, вот, сейчас Поттер повернется, увидит его, и он окажется наедине с этой опасной хладнокровной зеленоглазой змеей… Бррр… Как тогда, раздавленный и униженный, в коридоре недалеко от Большого зала, он снова проиграет. Пытаясь справиться с так не вовремя проявившейся паникой и первыми сомнениями, и старательно унимая неровное дыхание, Малфой аккуратно выглянул из-за толстого шершавого ствола и даже пискнул от удивления: Поттера на прежнем месте уже не было. А ведь он отвлекся не больше, чем на минуту! Быстро осмотревшись, он успел заметить стремительно удаляющуюся в темноте точку, которая шла по направлению к ветхой хижине лесника, почти незаметной сейчас и такой… далекой. Драко несколько долгих секунд так и стоял с открытым ртом. Как Поттер успел оказаться там, и что он собирается делать — эти вопросы мучили его невероятно, но он был вынужден поспешить, если не хотел потерять свой единственный за этот год шанс сделать действительно хорошую гадость врагу. Припустив что есть мочи, Малфой догнал Поттера уже у самой хижины, но по дороге он так и не смог толком рассмотреть, что делал Поттер — как только тот оказался на территории лесника, он тут же скрылся с глаз Драко где-то около входа в дом. Не успел Драко подобраться чуть ближе, чтобы наконец поймать гада на горячем, он услышал, как из хижины доносится лай и громкие шаги. Он едва успел спрятаться, когда из дома грузной походкой вышел великан — тот, который встречал первокурсников на платформе первого сентября, — и тут же затащил Гарри Поттера в дом. Драко хоть и расстроился такому повороту, но решил подождать. Он уже слишком много сделал, чтобы просто бросить начатое, не доведя его до конца. Впрочем, не прогадал. Даже ждать пришлось недолго. Не слышавший ничего, что происходит в доме, он тогда начал подкрадываться к окну, чтобы подсмотреть, но опоздал и тут, потому что входная дверь резко отворилась, а на крыльцо быстро выскочил Поттер, тут же нырнув куда-то вправо. Было видно, что он невероятно спешил. Драко же ликовал — он чувствовал, что вся эта ситуация точно заслуживает всех затраченных сил и времени. Еще раз, на всякий случай, проверив входную дверь — не собирается ли она неожиданно выпустить на улицу еще кого-нибудь, — Драко тихонько подкрался к тому месту, куда так быстро ретировался Поттер. Видя открытую спину и склоненного практически к земле человека перед собой, он не мог подавить торжествующей ухмылки. Что ж, говорят, месть сладка? Осталось только донести эту истину до Поттера. — И что же такое интересное ты тут делаешь, Потти? — сейчас, направляя палочку на почти коленопреклонённого врага — жаль, что спиной, — Малфой чувствовал просто нереальное удовлетворение. Поттер, к его чести, даже не вздрогнул. Просто мгновенно повернулся. Хотя было в его не сразу исчезнувшем с лица выражении что-то такое… совершенно несвойственное Поттеру. Однако в следующую секунду все снова стало как обычно, и Драко выкинул эту странность из головы, наблюдая, как одноклассник одним слитным движением встает с земли — тихо, плавно, грациозно, как хищник. И хоть Малфой все еще ощущал какие-то отголоски страха перед этим человеком, он все же был уверен как никогда. В принципе, он мог вообще не рисковать и не показываться этому психу на глаза, а просто связаться с вынужденными напарниками, чтобы те позвали учителей, но ему казалось сейчас этого недостаточно. Ему самому было просто жизненно необходимо показать Поттеру, что в этот раз он смог. Он одолел его! Правда была на его стороне, значит, это он будет победителем в этой ситуации. — Что ты здесь делаешь, Малфой? — Поттер явно не был дураком и уже сам понял, что за ним следили, но Драко, к сожалению, так и не научился считывать хоть что-то по лицу Гарри Поттера. Это было попросту невозможно, слишком уж был скуп спектр проявляемых им эмоций. — То же можно сказать и про тебя, не так ли?.. После комендантского часа, да еще и недалеко от запретного леса, — Драко выдал свою самую наглую усмешку, намеренно игнорируя опасность, которой буквально фонила вся поза Поттера. Он стоял вполоборота и очень бережно и надежно прижимал что-то к груди. Кстати, об этом… Драко прищурился, пытаясь рассмотреть грязный предмет в темных складках мантии под поттеровскими руками, и хотел уже в язвительной манере поинтересоваться, что же тот прячет, но не успел, потому что это «что-то» вдруг чуть-чуть пошевелилось и издало звук, невероятно похожий на шипение. Белесый чешуйчатый бок мелькнул и тут же снова скрылся за темной струящейся тканью. Понимание буквально вышибло почву у него из-под ног. — Змея?.. Это что… змея?! Драко в такие моменты очень завидовал отцу, который умел сохранять спокойствие всегда и везде. Хотя, наверное, отец тоже бы испугался, если бы увидел, как в следующее мгновение Поттер немного склоняется к змее и издает такие же звуки. Поттер держит на руках огромную змею! И… и он, мантикора его задери, говорит с ней! Драко побледнел. Вот сейчас он уже не был уверен, что все это было такой уж хорошей идеей. — Ты… Ты сейчас что делал?! — Ничего. Все еще направленная ему прямо в голову палочка, видимо, Поттера абсолютно не смущала, а потому Гарри выбрал политику игнорирования и начал одной рукой расстегивать собственную мантию, тогда как второй все еще прижимал несопротивляющееся тело змеи к груди. Когда мантия была достаточно расстегнута, чтобы туда можно было что-то спрятать, он начал аккуратно обматывать змеиные кольца вокруг собственной талии и груди поверх белой школьной рубашки. К сожалению, ни про мантию-невидимку, ни про сумку Гарри почему-то перед выходом так и не подумал. Малфой затрясся от ужаса, наблюдая все это. — Поттер! — отмер он. — Т-ты… Что ты делаешь?! Зачем ты берешь эту… эту, — тут Малфой вообще задохнулся от переизбытка чувств, но все же с трудом выдохнул: — эту тварь с собой?! Поттер дернулся как от удара и, сверкнув глазами, пригвоздил Малфоя к месту взглядом. Он был на взводе и не совсем контролировал себя после стольких переживаний, но старался держать себя в руках. Драко же, явно испуганный, застыл, как кролик перед удавом, и чуть не выронил из вдруг ослабших пальцев волшебную палочку. — Предупреждаю один раз, Малфой, — Гарри глубоко вдохнул-выдохнул, чтобы успокоиться, и побрел блондину навстречу, — закрой свой рот. Честно, не беси меня сейчас. Шеша что-то прошипел, и Гарри, уже понявший, что что-то скрыть после очевидного прокола будет невозможно, прошипел несколько успокаивающих слов в ответ. — Т-ты что… — губы блондина предательски дрожали, — ты змееуст? Подожди! Но как?! — Драко отшатнулся, не очень крепко стоя на ногах, и попятился по мере его приближения. — Это дар великого Слизерина! Ты не можешь… в тебе нет… ты… ты же… Гарри тихо рвано выдохнул сквозь зубы и резко запахнул мантию. Он все это время даже не чувствовал холода, хотя вышел на поиски практически раздетым. Шеша найден — это хорошо, но злость отступать все никак не спешила, хотя, честно, он уже даже не надеялся на это. Раздражение, ненависть и ярость взметнулись и заклубились в его душе непередаваемым ураганом эмоций. Видит Бог, он действительно пытался сдержаться. — А я «поганая грязнокровка», верно? — глухо зарычал он. В любом другом случае Гарри бы даже бровью не повел на очередные глупые проделки Малфоя, но сейчас было совершенно другое дело. Следующие слова он произнес практически на парселтанге: — Зсснал бы ты, Малфой, как ты меня ушже задолбал всем этим. Неушшжели так сссложно просто зссаткнутьсся и просто отвалиться по-тихому, а? Сказать, что Драко тогда в душе потерял последние остатки гордости — это не сказать ничего. И лишь то, что Поттер все еще приближался к нему, уже было огромнейшим стимулом продолжать отступать, вместо того, чтобы упасть на землю, как этого очень хотели сейчас ослабшие колени. Драко хотел жить. Очень сильно хотел. Он уже думал малодушно скулить и молить о пощаде, когда увидел, каким веселым безумием заблестели глаза напротив. В ту секунду он невероятно сильно надеялся, что ему просто показалось. — Подойди ко мне, — вдруг резко и властно приказал Поттер, прекращая свое наступление и останавливаясь в метре от него. Малфой прекрасно понимал, что этого делать не надо, и все внутри него отчаянно сопротивлялось этому, но у какой-то силы, буквально силком тянувшей его к Гарри Поттеру и так крепко сдавившей его со всех сторон, были на него другие планы. На негнущихся ногах преодолев небольшое расстояние, он остановился и, понимая, что почему-то не может отвести глаз от зеленых изумрудов напротив, застонал от боли, вызванной сопротивлением. По виску прокатилась капля пота, а напряжение в голове все нарастало. Интересно, так ли себя чувствуют те, кому не посчастливилось ощутить на себе Империус? — У тебя есть перо? — Гарри разглядывал человека перед собой со все возрастающим презрением. Он ведь даже не вытаскивал палочку, но вполне неплохо сейчас управляет другим человеком. Прямо как до приезда в Хогвартс… И что это все должно значить? Впрочем, неважно. Все потом. Сейчас стоило, наконец, преподать урок Малфою. Хотя сам Малфой был бы сейчас только рад, если бы про него забыли. Это отчетливо говорили за него глаза, выражающие ужас, страх и безграничное непонимание ситуации, и Гарри просто не мог не поразиться интенсивности этих эмоций. После всего, что этот напыщенный маленький мерзавец ему сказал и сделал в этом году, он должен был нарваться раньше, но почему-то до этого Гарри никогда даже не думал о физической боли в качестве ответа. Порой у него действительно получалось проклясть кого-нибудь, кто его доставал на факультете, и одним из самых частых его клиентов был как раз Малфой, но сейчас он собирался сделать совсем не это. Видя, что Драко не собирается ему отвечать, Гарри растянул губы в приторной улыбке и все тем же ледяным тоном поторопил его: — Ну же, Драко, мой вопрос не так сложен, — впрочем, судя по немного прояснившемуся только сейчас взгляду, Малфой вообще ничего не соображал, — перо, Драко. Мне оно нужно. Я не взял свое. — Ч-что ты собираешься делать? — Малфой сглотнул и попытался вырваться из капкана магии, но та лишь еще сильнее надавила, вынуждая его полезть в сумку за необходимым предметом и передать его в протянутую руку Гарри. Принимая из дрожащих рук блондина тонкое железное вычурное перо, он улыбнулся и аккуратно проверил остроту его кончика. Только вот услышав из его уст удовлетворенную фразу о том, что перо достаточно острое, Малфой, казалось, вообще перестал дышать, а потом и вовсе забился в силках ещё отчаяннее. Не без удивления, Гарри отметил, как тот смог сделать пару шагов назад, но на этом, а также на том, что он умудрялся ещё что-то сбивчиво требовать, все его успехи и закончились. Ну, на самом деле, удивляться нечему, всё-таки тот факт, что у магов сопротивление его магии намного сильнее, чем у магглов, был более чем закономерен. — Ч-что… Ты… Делаешь… — упорно повторил Драко, заставляя себя говорить заплетающимся языком. Предыдущая догадка об Империусе уже давно вылетела из его головы не только потому, что это было нисколько не похоже на него, но и из-за того, что он банально не мог собрать разбегающиеся мысли в кучу. — Не волнуйся. Лишь опровергаю одну твою назойливую теорию. — Гарри еще какое-то время крутил в руках перо, а потом шагнул вперед и, обойдя Малфоя, двинулся к Хогвартсу. Обернувшись, он еще раз смерил того взглядом и, коротко бросив «иди за мной», продолжил путь. Малфою пришлось подчиниться. Хотя, в общем-то, к счастью или нет, но ушли они недалеко, лишь зашли за угол здания. Туда, где их было не видно. Поттер снова ухмыльнулся и максимально тихо прислонил его к стене. Вообще, Гарри давно надо было этим озаботиться. Пора, в конце концов, уже что-то менять. Стабильность — это хорошо, но он никогда не был ее поклонником. Перемены — вот в чем жизнь. Знания — ради силы, сила — ради жизни. В отличие от самого начала года, сейчас он вполне может постоять за себя и без стихийных выбросов. Ну что ж, настало время «налаживать» отношения на факультете. Что говорить, мысль о мести отзывалась ликованием в его душе, а прохладное, но все еще успокаивающе шевелящееся тело под одеждой давало необходимый запас времени для ее осуществления. Это будет недолго, но эффективно. Наслаждаться же моментом некогда, ведь Шеша хоть и с ним, но все еще в опасности. — Итак, — начал он, а магия вокруг Драко немного ослабла. Неужели шанс сбежать? — ты считаешь себя сильнее меня. — Гарри растянул губы в ироничной ухмылке. — Можешь даже не кивать, я помню все твои речи за этот год практически наизусть. Ты не раз утверждал, что чистая кровь ставит тебя выше остальных людей, и сейчас я как раз хочу это проверить. Гарри с удовлетворением, которое, впрочем, никак не отразилось на его лице, взглянул на то, как зрачок Малфоя практически вытесняет собой светло-серую радужку. Блондин и раньше его боялся, теперь лишь надо придать этому чувству остроты. Ох, а вот это он прекрасно умел. — Дай мне руку! — снова приказал он, и, не дожидаясь реакции, схватил Малфоя за длинный рукав. Перевернув бледную руку ладонью вверх, он еще какое-то время с брезгливостью рассматривал линию жизни, а после выдохнул и оскалился. Другая рука крепко сжимала перо. Драко снова начал что-то тихо сипеть, но под убийственным взглядом довольно быстро заткнулся. — Ну, сейчас мы узнаем все наверняка, — и не давая себе времени на смакование чужого страха, Гарри резко провел инструментом по чужой руке. Недостаточно сильно для глубокого пореза, но вполне хватит для Малфоя, не переносящего ни боли, ни тем более вида собственной крови. Ослабшая или даже просто испарившаяся за это время стихийная магия Поттера отпустила блондина внезапно. Драко ещё не успел осознать все случившееся, как уже обнаружил себя съежившимся на земле и неверяще смотрящим на кровь, сочившуюся из раны на собственной дрожащей ладони. Он только сейчас понял, что задыхается, а глаза начинает щипать от подступающих слез. Поттер же во всем своем холодном великолепии возвышался над ним как мрачная черная тень скалы над спокойным морем и, похоже, вовсю наслаждался произведенным эффектом. «Змея. Смертельная и опасная. Как я мог забыть?!», — Драко в ужасе закусил губу, стараясь подавить стон и жалкий скулеж побитой собаки, так настойчиво рвущийся из его горла, и зажмурил глаза, лишь бы не смотреть в гипнотизирующие его глаза присевшего рядом с ним на корточки Поттера. В голове набатом билась лишь одна мысль: «Беги!» — А знаешь, что самое интересное, Драко? — почти ласково прошептал голос прямо над ухом. Именно в этот момент Малфой не выдержал и всхлипнул, — Не знаешь ведь, да? — отрицательно помотав головой, стараясь не представлять, как жалко он сейчас выглядит со стороны, Драко решился открыть глаза. Лицо Поттера было всего в нескольких сантиметрах от его собственного, а его выражение уж точно запомнится его паникующему разуму на всю оставшуюся жизнь и будет сниться в ужасных кошмарах. Потому что так сильно Драко еще никогда не боялся, даже в том злосчастном коридоре в начале года. И, словно этого было мало, Поттер вдруг улыбнулся самой жуткой улыбкой, на которую только был способен, и под шокированным взглядом Малфоя точно так же резанул пером собственную ладонь. — Она абсолютно точно такая же, как и моя, — словно в подтверждение, Поттер сунул ему под нос собственную ладонь, и Драко отпрянул, больно ударяясь головой о стену позади себя, от страха и металлического запаха крови его теперь уже откровенно замутило, — алая и теплая. Как и у всех людей. Как у хаффлпаффцев, которых ты так презираешь, как у ненавистных тобою магглов и как у меня. Кровь одинаковая, но я все равно сильнее. Надеюсь, ты понимаешь это? Вопрос не был риторическим и Драко боялся узнать, что с ним сделает Поттер, если не услышит ответ, а потому он просто кивнул головой, совершенно не доверяя сейчас своему голосу. Гарри решил, что навести ещё немного жути точно не помешает, и холодно улыбнулся: — Как ты ужшше понял, я могу говорить ссо зссмеями, — тихо шипел Поттер, — а ты — нет. Моя магия сссильнее… Ты знаешь, как ощущается твоя магия, Малфой? — с интересом вдруг спросил он, а Драко даже вздрогнул от презрительных ноток в его голосе, — меня всегда поражало, что она такая приторно-сладкая, как дешевая маггловская газировка. Неприятная и такая кричащая своим вульгарным вкусом, что аж тошно… Это ли твоя чистая кровь? — а потом, словно опомнившись, добавил: — Кстати, а ты вообще знаешь, что такое газировка?.. Драко окончательно сдался, отвратительно разрыдавшись. Он уже даже не пытался как-то защищаться, что-то говорить или спрашивать, но Поттер будто и не замечал этого, продолжая давить: — Ты так любишь свою сладкую чистую кровь, а что, если, например, ее смешать с моей? Она станет грязной? — усмехнувшись, Поттер медленно, словно не хотел мараться о что-то презренное, мазнул собственной кровью по ране на ослабевшей руке Малфоя, а после доверительно прошептал прямо на ухо: — Теперь и твоя кровь не так чиста. Поганая грязнокровка. — Безу… Безумец… — Драко уже давился всхлипами, и как только его руку наконец отпустили, тут же прижал ее к груди в слабовольном защитном жесте. «Жалкое зрелище». Чувствуя, как под мантией еле заметно пошевелился Шеша, Гарри молча поднялся на ноги и посмотрел на человека, все еще сидящего на земле. Хмыкнув, он достал волшебную палочку и очистил руку от грязи и крови, после чего то же самое проделал и с Малфоем. Порезы были несерьезными, а потому одно примитивное лечащее заклинание, и те тоже медленно затянулись. Концерт окончен, Малфой напуган, пора заняться и более важными делами. Что бы Драко ни говорил в порыве ужаса, разум Гарри остается чист, а он сам никак не был безумен. Сила должна быть использована в меру. Будь он глупцом, обожающим постоянно доказывать ее наличие, он бы давно превратился в ненавистного им Билла и терроризировал приют, опьянённый собственной безнаказанностью. Впрочем, он бы, наверное, никогда не опустился до подобного. Пары демонстраций всегда хватало, чтобы остальные сироты держались от него подальше и не портили ему жизнь своей неприязнью. — Вставай, — наконец твердо обратился он к блондину. — Возвращаемся в Хогвартс. — Я… — Драко встал на негнущиеся ноги и попытался связать хоть два слова, но изрекал он один лишь бессвязный лепет. Гарри пришел ему на выручку, подсказав: — Наверное, ты хочешь сказать, что ни одна живая душа не узнает о змее, моих способностях и всём нашем с тобой разговоре? Я не настолько верю в удачу, чтобы даже просто предположить, что ты пошел за мной в одиночку. Знай, что если проболтаешься, — Гарри замолчал, а его безразличный взгляд принял убийственное выражение, — ты очень сссильно пожшшалеешшь. Ощущая противную дрожь липкого ужаса во всем теле от использования на себе легендарного дара Салазара Слизерина и интонаций однокурсника, Драко прикрыл на секунду глаза в тщетной попытке избавиться от ощущения ледяного цепкого взгляда под кожей и резко кивнул. Он даже не знал, чем Поттер пригрозил ему, но уже сдался. Все, это конец. Действительно конец. — Что ж, нас еще ждет незабываемый разговор с учителями, да, Драко? Надеюсь, ты будешь… благоразумнее, чем был до этого, — бросив это, Поттер молча двинулся по направлению к замку. А Драко понял, что проиграл не только здесь и сейчас, но теперь уже навсегда. Зеленоглазая бездушная змея все-таки пожрала его.***
— Вот, профессор Снейп передал тебе бодроперцовое зелье, Гарри, — Фарли, пришедшая в его комнату после обеда, казалась очень обеспокоенной, хоть и старательно скрывала это. — Он настойчиво просил тебя завтра зайти к мадам Помфри, чтобы она удостоверилась, что тебе действительно не нужна серьезная медицинская помощь. — Спасибо, Фарли, — просипел Гарри из-под натянутого почти по самые глаза шарфа. — Я все сделаю, как надо, не переживай. Покрутив бутылёк в руках, он принюхался и залпом выпил содержимое, чувствуя, как по венам расползается непривычное тепло от действия зелья. К сожалению, вчерашняя прогулка аукнулась ему не только простудой, но еще и огромным количеством штрафных очков для Слизерина. Не то чтобы их сняли только с него одного, но ситуация на факультете накалилась до предела, и он совсем не удивится, если теперь с ним не будут разговаривать даже те, кто совсем недавно были настроены к нему более-менее дружелюбно. Все-таки Уайт с Ноттом действительно идиоты… Позови они на расправу с ним не Макгонагалл, а того же Снейпа, результат был бы не таким плачевным. Теперь же они все вместе не только вывели Слизерин на последнее место во внутришкольных соревнованиях, но еще и будут вынуждены сосуществовать на отработке, суть которой декан Гриффиндора обещала растолковать им сегодня вечером. Перспективка вырисовывалась еще та. Снейпу о наказании и отработке, судя по всему, говорить не собирались. Хотя это совсем не отменяет того факта, что тот обязательно проведет с ними карательно-воспитательную беседу позже. Уточнив еще парочку интересующих его вопросов и не чувствуя в себе ни грамма силы или энергии, Гарри распрощался со старостой и закрыл за ней дверь, сразу же возвращаясь к покинутому им ранее на середине рассказа змею. Он старался не думать сейчас, что Фарли впервые увидела его в таком потрёпанном состоянии. — Так ты говоришь, на тебя напал человек? — Гарри аккуратно провел по краям бинта, которым вчера из последних сил перевязал Шеша рану, и нахмурился. Вчера они не обсуждали происшествие, но только потому, что просто не успели это сделать. Встретивший их с Малфоем у входа в Хогвартс Почти Безголовый Ник без лишних слов проводил их к кабинету учителя трансфигурации, где их уже ждали остальные виновники торжества, и так же молча испарился, оставляя все дальнейшие разборки на пышущую гневом Макгонагалл. Гарри до сих пор не без удовольствия вспоминал обескураженные лица однокурсников, когда им заявили, что они наказаны точно так же, как и он сам. Казалось бы, чего в этом удивительного? После отбоя без видимых причин гуляли все, а не только он, значит, и отвечать всем четверым. Поттер не уставал поражаться человеческой тупости. Правда он тогда не был так положительно настроен, чтобы самозабвенно наслаждаться чужим просчетом. Все его силы уходили на скрывание подвижности собственной мантии, под которой сидел Шеша, а также на слежку за поведением притихшего Драко — вот уж кто действительно запомнит приключение на всю оставшуюся жизнь. С бледностью Малфоя мог посоперничать разве что снег. Благо, Макгонагалл списала все это на страх перед ее наказанием и не стала акцентировать внимание на нездоровом виде ученика. Тогда после устроенного профессором разноса Гарри молча ушел в свою комнату, и его не посмела остановить даже злопыхающая Уайт. Нотт же, судя по всему, заметил состояние Драко и не спешил участвовать в разборках. Гарри был ему даже благодарен за это — напор девчонки был пресечен хлопнувшей прямо перед ее носом дверью, но будь их силы общими, вряд ли Поттер смог бы так просто от них отделаться. А помочь змею было важнее всего. Потом он всю ночь только и делал, что причитал, заставлял Шеша глотать немногочисленные имеющиеся у него зелья, колдовал, промывал рану, перевязывал ее, а смог уснуть и вовсе только под утро, абсолютно обессиленный и не способный даже допросить змея о причинах его отчаянного положения. Сейчас же, хоть и не сверкающий здоровьем и оптимизмом, он мог спокойно узнать все, что его беспокоило. С утра Шеша обмолвился, что не видел лица напавшего на него мага, но в данный момент Гарри собирался расспросить Шеша с особым пристрастием, выпытав все, что только можно, и обязательно докопаться до правды. Вчерашний день вспоминался с досадой и нервами, и Поттер отдал бы все на свете, лишь бы подобное никогда не повторилось, но для этого надо было хотя бы представлять себе картину произошедших событий. — Я не уверен, — Шеша чуть пошевелился и недовольно зашипел от резкой боли в недолеченной ране, — у него был ссстранный зсссапах. Не как у обычного человека. Неприятный и странный. — Но он атаковал тебя заклинанием. Ты что-то ему сделал? Почему он вдруг напал? — Гарри ещё раз аккуратно погладил треугольную голову, окидывая длинное тело взглядом. К слову, ещё вчера он заметил, что Шеша стал крупнее и немного тяжелее — его тело стало длиннее более чем на целых тридцать сантиметров! Очень странно, что он прибавил так много за такой короткий промежуток времени. Гарри даже не предполагал, что змей вообще будет ещё расти — прошло довольно много времени с его последнего изменения в размере, но Шеша и так был далеко не маленьким. Сейчас же, развернувшись во всю длину, он занимал больше половины его огромной кровати, а вчера Гарри с большим трудом прятал его от глаз Макгонагалл. Что ни говори, но раньше с подобным вообще проблем не возникало. Аномальному росту змеи могло быть только одно объяснение — магия. Магия Хогвартса или Запретного леса, а может, также магия волшебных животных, которыми Шеша питался весь год. Он каким-то образом, наверное, поглощал ее и становился все больше и больше. Ещё чуть-чуть и Гарри вообще не сможет вернуться вместе с ним в приют. Как перевозить и прятать такую махину?! Что самое удивительное, он заметил все это только сейчас, хотя, очевидно, изменения были постепенными. И это ещё раз доказывает, насколько глубоко он ушел в себя последнее время! Настолько, что чуть не погубил своим равнодушием единственного друга. — Я чувствовал его сссстрах. Мое присссутссствие напугало его. Я не понял, что он делал, потому что он услышшшал меня и сразсссу жшше проклял, — Шеша устало положил голову на подушку и попробовал языком воздух. В комнате пахло травами и животными компонентами зелий. Гарри хорошо их варил и взял себе за привычку незаметно набирать парочку флакончиков из сваренного в паре с Забини котла после завершения работы на уроках. Снейп, скорее всего, прекрасно видел его манипуляции, но ещё ни разу ни словом, ни жестом не выразил своего недовольства этим фактом, хотя и не всегда приготовленные составы можно было назвать безопасными. Впрочем, сам Поттер был в себе уверен. Трансфигурированные из набранных на улице камней флаконы были качественными и пока ещё ни разу его не подводили, однако Гарри все равно раз в неделю проверял их целостность и обновлял чары. — Но как ты тогда оказался под хижиной? — этот вопрос волновал Поттера ничуть не меньше прочей неразберихи, творившейся с ним и его змеем последние пару дней. — Я не помню. Ссскорее всссего, доползссс сссам. Я помню боль и… — Шеша медлил и не спешил продолжать, но Гарри не мог ждать слишком долго. — …и что, Шеша? — поторопил он. Алые глаза Шеша обратились к окну. Разглядывая проплывающих в озере рыбок, он прошелестел: — Магию. Сильно пахло магией единорога. Там, где был тот сссстранный человек. Так ссильно магией пахнет только от крови, Вы же зссснаете. — Хочешь сказать, этот маг напал еще и на единорога? — удивился Гарри. Он не придавал ранению или смерти животного большого значения, но Шеша, похоже, был этим серьёзно озабочен. «Неужели ему нравятся единороги?» — Гарри даже усмехнулся этой странной мысли. — Я не уверен, но ссскорее всссего, — Шеша покачал головой, совершенно не разделяя его веселья, и прошипел ещё пару недовольных фраз обо всей этой ситуации, после чего попросил немного покоя, чтобы нормально поспать. Гарри не спорил и не препятствовал этому. Ему нужно было подумать и немного отдохнуть перед тем, как придется одеваться для вечерней отработки. Макгонагалл просила не опаздывать и быть после ужина около ее кабинета. К тому времени Поттер должен был успеть немного оклематься. Пожалуй, ему бы тоже не помешал здоровый сон. Все мысли о маньяке, убивающем животных в Запретном лесу, исчезли, стоило только его глазам закрыться.***
Школа не всегда отличалась справедливостью. Это было привычно каждому, потому что примеры подобного встречались здесь каждый день. Когда ты идешь в толпе на занятия по коридорам Хогвартса, ты должен быть готов, что полтергейст Пивз может облить тебя с ног до головы помоями, либо злобный мастер чистоты и порядка по имени Аргус Филч может преградить тебе дорогу в любой момент. Причина не так важна: завхозу могло показаться, что ты не вытер ноги после улицы или что ты не так посмотрел на его обожаемую кошку. К сожалению, у этого человека было достаточно полномочий и желания, чтобы осложнить тебе жизнь путем нескольких отвратительных отработок. Можно сказать, именно на его плечах лежала вся наказательная система заведения. Сам Гарри в этом плане был просто невозможным везунчиком. Как оказалось, Пивз до икоты боялся Кровавого Барона и даже не дышал в сторону его любимчиков, а со школьным завхозом и его дорогой кошкой Поттеру и вовсе доводилось пересекаться разве что в коридорах, где он никоим образом не выделял себя из окружающих людей. Теперь Гарри действительно был просто счастлив, что ему не удалось познакомиться со стариком раньше… По сути, если хорошенько присмотреться, можно было предположить, что Аргус Филч — это некая помесь старухи Коул и немного подкормленного гриндилоу, помешанного на уборке. Смесь получилась просто дивная и как раз сейчас с воодушевлением рассказывала одиннадцатилетним детям полезность хогварстких старых пыточных в подземельях; облезлая тощая кошка, семенящая у него под ногами, не переставала хрипло мяукать, кажется, соглашаясь с каждым сказанным хозяином словом. Возникал вопрос, что эти двое вообще забыли в Хогвартсе, когда вместо того, чтобы помочь заблудившемуся в коридорах ученику, они с вероятностью в девяносто девять процентов съедят его на ужин? В любом случае, даже если это были происки его больного воображения, идти с этим психом за пределы школы казалось Гарри не самой разумной идеей. Был лишь один, но вполне себе убедительный останавливающий побег фактор: Гарри, к несчастью, прекрасно понимал, что Макгонагалл, которая как раз и оказалась виновницей их с Филчем встречи, не потерпит возражений на тему ее выбора наказания. Радовало только то, что остальные полностью разделяли его мнение и страдали едва ли не больше его самого. Эта нотка чужой горести добавляла немного ликования ему в сердце. — А куда мы все-таки идём? — на небе сверкнула молния, и Нотт тут же поморщился, едва заметно замедляя шаг, и опасливо посмотрел на черно-серое полотно, повисшее этой ночью над Хогвартсом. — Это как-то странно, согласитесь, а? Не понимаю я Макгонагалл. Довольно поздно для прогулок. Филч, словно не услышав вопроса, продолжил распинаться про свои чудесные розги, но Теодор все же был услышан. Хоть и не совсем тем, кем хотелось бы. Уайт вечно пылала энергией, но предпочитала направлять ее в любое другое русло, поэтому сейчас была как никогда полна негодования. Гарри готов был поклясться, что ее громогласный звонкий голос во время грозы очень вписывался в атмосферу, хоть и нереально раздражал. — Знаете, что?! Я вообще на это не подписывалась и не делала ничего, чтобы это заслужить! В такую отвратительную погоду, сейчас темно и опасно! — воскликнула взбешенная Уайт и по ее лицу можно было понять, что она едва себя сдерживает от презрительных плевков старому сквибу под ноги. Сегодня она казалась намного злее обычного и периодически обвинительно и с некоторым интересом поглядывала на безучастного Гарри, который шел чуть в стороне от всех остальных и выглядел немного иначе, чем обычно. — Какого Мордреда мы тащимся к ночи за пределы замка, скоро отбой! Это вообще законно?! Эй, ты! Нотт прошипел что-то оскорбительное в адрес девочки, побуждая ее закрыть рот и не нагнетать атмосферу, но та лишь разразилась ещё большей бранью, поливая помоями теперь и Теодора. Гарри лишь удивленно приподнял брови, ведь даже не предполагал, что эти двое на ножах. Неужели Малфоя не поделили? Кстати, о Малфое… Посмотрев на значительно присмиревшего блондина, никак не проявляющего себя в назревающем споре, он чуть не рассмеялся от накатившего в такой странной ситуации и компании веселья. Было похоже, что Драко твердо вознамерился себя убедить, что никакого Поттера здесь нет и в помине, а потому упрямо смотрел исключительно себе под ноги, ни на секунду не позволяя себе встретиться с Гарри взглядом. По мнению последнего, если это было не смешным, то забавным уж точно. Впрочем, Гарри шел точно так же — молча и стараясь не реагировать на провокации от говорливой части их экспедиции. Его внимание, судя по всему, довольно сильно нервировало Драко, и Гарри не преминул этим воспользоваться, продолжая сверлить его взглядом до тех пор, пока тот не начал ежесекундно дергаться и постоянно спотыкаться. По мере того, как они отходили все дальше и дальше от более-менее безопасной школы, ребята начинали опасливо затихать, а завхоз, наоборот, становился воодушевлённее. Гарри все ещё оценивал ситуацию, втайне надеясь, что его догадки не оправдаются. Но, словно ему в насмешку, судьба распорядилась иначе: ещё что-то проворчав про распущенность молодежи и, не прекращая наводить страх своими сомнительными пожеланиями, Филч доставил их к самой кромке леса, где их всех почему-то встретил Хагрид с лампой наперевес. Что самое неприятное, за его спиной оказался и старый добрый Клык, который сейчас самозабвенно пытался раскопать свой собачий клад в весенней грязи. О да, и темные безжизненные провалы Запретного леса впереди, как он мог забыть? Красота. — О, Филч! Ты привел их! — завхоз поморщился и отвернулся, словно не слышал приветствия. Миссис Норрис протяжно обвинительно мяукнула и зло зашипела на пса. Хагрид неловко кашлянул и обратил свое внимание на детей, стоящих перед ним: — Ну что ж, привет всем, ребятки! Ах, Гарри, и ты тоже тут. Дети уныло поздоровались, а Поттер с трудом растянул губы в насквозь фальшивой улыбке, стараясь не думать, что с ними собираются делать дальше. Черные стволы деревьев, тянущиеся все глубже и теряющиеся где-то во тьме, мягко намекали на крупные неприятности и жуткую подставу. Хагрид еще раз обвел их всех взглядом и отошел на шаг. В компании слизеринцев, тем более недовольных, ему было очень неуютно, и он ничего не мог с собой поделать, когда подсознательно объединял с ними всеми сына бедных Джеймса и Лили. С Гарри ему было особенно тяжко, как бы он ни пытался себя настроить на обратное. К сожалению, слизеринцы никогда не приносили ему самому ничего хорошего. — Ну-с, я думаю, мы можем уже отправляться, — наконец собрался с мыслями он. Это все очень серьезно, ведь сегодня они должны были расследовать очень важное дело. Директор просил разобраться с этим именно его, Хагрида, а он не посмеет не оправдать надежд Альбуса Дамблдора. — К-куда? — Малфой опасливо переводил взгляд с леса на спину Поттера и обратно. Сосредоточенное кучерявое лицо лесника его нисколько не обнадеживало. Жизнь жестока, она даже не позволила Драко чуть-чуть отдышаться перед тем, как послать ему новое страшное испытание. — Прямо в лес? Но это же опасно! — Я слышал, что там водятся очень страшные твари, — добавил Нотт. — Оборотни, например, — в первый раз подал голос Гарри. Ему было почему-то уже совсем не смешно. Он хотел посетить это место, но не ночью, не с этими людьми и в более здоровом состоянии, в конце-то концов! Макгонагалл даже не представляла, как много проклятий было осыпано на ее голову в эти минуты. — Не верю, что это говорю, но он прав! — снова воскликнула Уайт. — И вообще, я никуда не пойду! Если нас всех съедят или покалечат, мои родители оторвут голову не только вам и гриффиндорской старухе, но и вашему полоумному директору! Хагрид, и без того хмурый, посмурнел на глазах. — Никогда. Никогда не смейте говорить подобные вещи о директоре Дамблдоре, — зло проговорил он. — Он великий человек, и не имеет никакого отношения к тому, что вы сильно провинились и должны быть наказаны! — значимо потрясая в воздухе зажатой в руке лампой, Хагрид случайно посмотрел на холодный взгляд Гарри и осекся, похоже, очень быстро потеряв весь свой запал. Впрочем, даже этого хватило, чтобы Уайт перепугалась и заткнулась. Хагрид сжимал от злости кулаки и молчал. Гарри усмехнулся. «Правильно, великан, лучше молчи», — хотелось ехидно сказать ему, ведь с родителями Уайт всегда было действительно слишком много проблем. Склочная мамаша Фелисии Уайт была невероятно похожа на дочь, и о ней ходило уже довольно много разных слухов на Слизерине. За два года обучения девочки в Хогвартсе ее семья успела создать себе довольно неоднозначную репутацию в обществе, которой, похоже, искренне гордилась. — Ладно, хватит болтать! Пора отправляться уже. Идемте-идемте, мы не должны задерживаться! Опасное дело, надо быть настороже… И Хагрид пошел. Просто развернулся и потопал в лес, ничего не объясняя и не рассказывая бледным и напуганным детям. В общем-то, им ничего другого не оставалось, кроме как двинуться вслед за ним. Признаться, даже Гарри ощущал некий холодок страха, находясь в этом месте. Зловещее, тихое, опасное, оно действительно внушало трепет и страх. В лесу было много живности, он знал это ещё и по рассказам Шеша. Малейший шорох мог оказаться как предвестником беды, так и обыкновенным безобидным кроликом, а потому хрустящие ветки под ногами нервировали их всех неимоверно. Лишь Хагрид казался невозмутимым, продолжая свой путь все дальше в чащу. Долго так Гарри не выдержал. — Простите, мистер Хагрид? — он нагнал великана на большой круглой полянке и теперь старательно изображал добродушие. Вся компания метнулась за ним вслед, стоило ему ускорить шаг, но сейчас держалась чуть позади, прислушиваясь к разговору. — А куда мы все-таки идем? Нам ничего не объяснили, совсем, лишь сказали, что это отработка. Хагрид остановился так же резко, как и до этого начал идти. — Так вы чевой-то, ничегошеньки не понимаете, да? — пристыженно пробормотал он, и тут же покаялся: — вы уж меня простите, вспылил. Не люблю я вот это все. Ну, давайте объясню вам, что ли, — слизеринцы охотно кивнули. Все хотели вернуться в общежитие, и чем раньше все начнется, тем раньше они отстреляются. — Мы уж это, почти дошли до места, сами все увидите… вот. А так-то, если кратенько, так я единорога раненого в лесу пару дней назад встретил, а тут опять следы крови нашлись! Представляете, опять! Ну, э-э, надо же найти животинку, верно?.. — Хагрид неловко кашлянул и смущенно почесал косматую голову. — Подождите, единорога, сэр? — Нотт выступил вперед и выглядел действительно потрясенным. — Неужели здесь водятся единороги? — А то! — Хагрид выглядел оскорбленным. — Кого ж здесь только не водится! Если хотите, расскажу вам потом несколько историй, — улыбнувшись, великан подозвал назад Клыка, но потом снова нахмурился: — Только давайте пройдем еще чуть-чуть, чтоб пойти по следу. Не хочу я единорожьей смерти опять. Ой как не хочу. — Эээ… То есть, смерти? — Малфой несколько сбледнул с лица. — Почему этот единорог вообще ранен? — Дык, гад какой-то сповадился их убивать! В среду нашел одного, говорил я вам. Только уже мертвого, бедняга. Вот! Глядите-ка, это кровь его. Видите, серебряная и светится? — Хагрид указал на тоненький след, теряющийся где-то в колючих кустарниках. — Стойте-стойте! Ну, это уже ни в какие ворота! — запротестовала Уайт. — А вдруг тот, кто нападает на единорогов, нападет и на нас?! — Не тронет вас никто, пока вы здесь со мной. Да и Клык рядом! Мы уж вас в обиду не дадим, девочка, — разглядывая следы под своими ногами, он внезапно выдохнул: — Неа, так не пойдет… разделиться придется, а то не найдем ничего. Гарри предпочел бы, чтобы это была шутка, но лесник отнюдь не шутил. — Я хочу взять собаку! — неожиданно твердо заявил Малфой. Хагрид лишь пожал плечами и дал добро. — И ты, Гарри, с ним иди, — великан неловко улыбнулся и отвел взгляд, а Малфой дернулся, как от удара, — а вы, ребята… — Теодор Нотт и Фелиссия Уайт, — любезно подсказал Тео. — Да… э-э хорошо, Фелиссия и Теодор пойдут со мной. Как найдете что, посылайте в небо зеленые искры, а красные, если в беду попадете, — обратился он к Гарри и Драко. Ребята кивнули и неохотно двинулись прямо по тропинке. Остальная часть команды свернула на первом же повороте, разделяясь с ними. — Ну, ребятки, не пропадайте! Помните про искры! — напоследок помахал им огромной ручищей Хагрид и вместе с Ноттом и Уайт скрылся в зарослях дикого плюща. Шли молча. Гарри искоса взглянул на Малфоя, жмущегося к Клыку, и недовольно хмыкнул. — Так и будешь теперь всю жизнь от меня шарахаться? — от раздавшегося в полной тишине голоса Малфой невольно вздрогнул и напрягся. — Как думаешь, как скоро твое поведение привлечет внимание остальных, чтобы они начали задавать неудобные вопросы? — Почему ты решил, что я себя странно веду, Поттер? — Драко старался, чтобы его голос звучал как обычно, и было похоже, что у него это почти получилось. Поттер даже приподнял бровь от удивления. — Потому что это очевидно, — парировал Гарри. — Я не говорю, что снова буду терпеть насмешки в свой адрес и ты должен возобновить свои сессии глупых комментариев мне в спину, но твоё нервное поведение выдает тебя с головой. Ты ведь не хочешь, чтобы наша вчерашняя потасовка вылезла на поверхность? — Драко очень даже хотел, но понимал, что Поттер его просто закопает за такой ответ, а потому скривился и кивнул. — Тогда перестань дрожать и не отходи от меня сейчас. Мы должны найти этого дурацкого единорога и поскорее покончить с этим, — посмотрев на снова зарычавшего Клыка, Гарри вернул лицу холодное выражение. Он терпеть не мог эту псину. Ускорив шаг, Поттер принялся пробиваться сквозь заросли. Малфой шел чуть позади и сдавленно ругался под нос, когда спотыкался об очередной корень. На одной из освещенных лунным светом полянок Гарри вдруг неожиданно застыл и присел на корточки. — Что-то нашел? — Драко опасливо подошел к мальчику сзади и заглянул ему через плечо. На небольшом валуне можно было заметить особенно много голубовато-серебристой жидкости, а рядом с ним четко просматривался отпечаток ботинка. — Погоди, Поттер… Человек? Ох, мне это не нравится… — Малфой поежился и присел рядом. — Может, лучше позвать остальных? — Нет, не сейчас. Гарри встал и настороженно посмотрел на тянущийся вглубь леса след. Стволы деревьев стояли слишком близко друг к другу, чтобы можно было что-то увидеть. Он умел скрывать чувства намного лучше Малфоя и сейчас как никогда был рад этому. После того, как вчера здесь же, очевидно, тот же самый человек ранил всегда предельно осторожного Шеша, он просто не мог не думать о том, что эта прогулка за версту воняет опасностью. Кто убивает этих единорогов? Тронет ли он детей, если они станут невольными свидетелями его преступлений? Столько неучтенных факторов, а рядом с ним сейчас был только ненадежный трус-Малфой и не менее трусливый брехливый пес. Гарри бы и сам сейчас с удовольствием позвал Хагрида самого разбираться с проблемами, но повода не было: не было найдено ни раненого животного, ни неприятностей. Пока не было, только пока… Словно в подтверждение его мыслям откуда-то из леса впереди послышался тихий шелест и шаги. Гарри почти видел то, как длинная мантия тянется по земле, задевая многочисленные веточки и листочки шершавой тканью, и еле сдерживал соблазн послать в небо столп красных искр прямо сейчас. Но было нельзя. Им все еще предстояло найти единорога, а лишний свет от сигнала только привлечет ненужное внимание, если они действительно не одни. — Что это было? — испуганно прошептал Малфой, очевидно, тоже услышав звуки, а Гарри вздрогнул, выходя из транса. Теперь, когда все чувства обострились до предела, у него вдруг появилось странное ощущение, будто он уже чувствовал магию этого волшебника ранее: странную, двоящуюся, с неприятным привкусом гнили на языке. Все, как и рассказывал Шеша, и удивительно похоже на что-то, что он не мог сейчас вспомнить. — Ты ведь тоже это слышал? — Слышал, — Гарри отпрянул от дерева, к которому прилип, едва услышав посторонние звуки, и, едва скрывая нервозность, оглянулся на блондина и пускающего слюни на травку Клыка. — Идем дальше, только тихо, — Малфой неохотно кивнул и без лишних слов направился следом. Они уже довольно давно продирались сквозь кустарники и чащу, еле пролезая в некоторые совсем уж узкие промежутки между стволами и с трудом перешагивая толстые широкие корни и камни, а чем дальше они заходили, тем, казалось, больше крови видели. Если бы Гарри самому не было сейчас так жутко, он бы, наверное, даже сподобился найти слова утешения для блондина, но сейчас тот прекрасно довольствовался и простым его присутствием. Впрочем, краем глаза Гарри видел, как Малфой нервно сглотнул, стоило им выйти туда, где серебристой вязкой субстанцией светилось абсолютно все пространство вокруг. — О Мерлин… — Драко оглядывался по сторонам с плохо скрытым ужасом на лице. Перед глазами так и стояла картина, как бедное животное, истекая кровью и обезумев от боли, мечется меж черных исполинов и бездушных каменистых глыб и понимает, что скоро умрет. — Поттер, давай не пойдем дальше, — проскулил он, — давай вернемся! — Поздно. Мы уже нашли его, — Поттер смотрел как раз за спину Драко, и тот поспешил обернуться, чтобы увидеть, как на полянке за стеной деревьев, освещённое лишь светом луны, лежит величественное тело животного, которое им надо было найти. Драко так и замер с открытым ртом, не в силах отвести взгляд и не замечая, что Гарри тоже смотрит на зрелище с широко раскрытыми глазами. Черт, это было так странно… Гарри же ненавидел смерть. Трупы никогда не вызывали в нем ни сострадания, ни грусти. То, что он чувствовал все те разы, когда ему доводилось видеть мертвецов, можно назвать разве что злостью или страхом, ведь он не любил, когда ему напоминали о том, как мало́ отведенное ему время для жизни. Эти мысли изводили, ломали и вызывали постоянное беспокойство, но сейчас Гарри сам не понимал, почему его так трогает то, что он видел. Не было ни злости, ни страха перед неизбежным, лишь какая-то тоска и грусть, щемящая сердце. Как загипнотизированный он смотрел и пытался запомнить каждую деталь, каждый даже самый маленький штрих, стараясь выжечь эту картину на сетчатке своего глаза. Он не мог оторваться, разглядывая то, как из рваной раны в лоснящемся белоснежном боку все ещё стекает на грязную землю волшебная кровь, как мертвым грузом спадает по телу серебристая грива, раскидываясь небесной шалью по стройным длинным ногам. Из этого состояния его не вывел даже знакомый опасный запах чужой магии и хруст веток по ту сторону поляны, но, когда Малфой шагнул к скрывающим единорога деревьям и открыл рот, чтобы что-то сказать, он сориентировался поразительно быстро… хотя, в этом ему немало помогла его собственная магия, которая каким-то образом смогла захлопнуть уже раскрытый рот Драко и помешала произнести ему хоть звук. Ничего не понимающий Малфой схватился за горло и растерянно и испуганно оглянулся на Поттера. Наваждение спало. Гарри клещом вцепился в чужой рукав, мешая Малфою сойти с места, и нервно приложил палец к губам, призывая к молчанию. В это же самое время из-за деревьев с противоположной стороны наконец показалась закутанная в черный плащ фигура. Поттер задержал дыхание и, видя, как Малфой раскрыл рот в беззвучном крике ужаса, ещё раз порадовался, что магия вновь помогает ему и успела вовремя заткнуть идиота. Сжав чужое плечо почти до боли, Гарри медленно вытащил из кармана палочку и направил ее на незнакомца. Тот все ещё был далеко и, кажется, совсем не замечал их — Гарри не обманывался, это было лишь вопросом времени. Сейчас им пока что везло, внимание мага было сосредоточенно исключительно на единороге, к которому он крался, словно хищник на охоте. У Гарри был вполне себе сносный план, как им сейчас унести ноги, но рассчитывать приходилось лишь на случай. Человек в плаще медленно опустился на землю около трупа и прильнул губами к открытой ране. Изломанная, гнилая магия защекотала Гарри ноздри, а после как будто бы немного потускнела, разгладилась и стала приятней. Сильнее, лучше, могущественней. Поттер ощутил ее всплеск и задохнулся от странности собственных ощущений. О, этот маг и его магия были когда-то прекрасны… Когда-то… В глазах Гарри триумфом засветилось понимание ситуации — верно, незнакомец же пил кровь единорога! Он совсем забыл про необычайные целебные свойства этой жидкости. Как только не догадался раньше? Еще вчера, когда Шеша все рассказал: про кровь, единорога и страх, преследующий мага, это должно было стать очевидным! Если этот волшебник и правда так отчаялся, что пошел убивать священных волшебных животных, то он, как минимум, был при смерти. К сожалению, отчаяние — весьма плохой советчик. Особенно для его свидетелей. Прокручивая в голове свои мысли, Гарри как-то упустил тот момент, когда Малфой пришел к своей критической эмоциональной точке. Все еще удерживаемый за плечо, он, тем не менее, мог двигаться и, как назло, не преминул этим воспользоваться. Хруст сухой ветки под ботинком в абсолютной тишине показался громом, а фигура напряженно застыла и прислушалась. Когда человек поднялся и посмотрел прямо на них, Гарри не смог подавить панику, крупными буквами проступающую на лице. «Вот же ж проклятый Малфой!». Тело под его рукой задёргалось и вырвалось, после чего, все еще не в силах произнести ни звука из-за сдерживающей магии Гарри, Драко рванулся через кусты в обратную сторону. Все инстинкты буквально кричали Поттеру поступить точно так же, но ноги словно примерзли к земле. Он слышал, как позади него с диким шумом ломаются кустарники и как листва шуршит под в панике уносящим ноги Малфоем, но видел лишь человека напротив, который, не отрываясь, завороженно смотрел на него в ответ. В какой-то момент ему даже показалось, что он видел красный отблеск из-под глухого капюшона, но резкий шаг незнакомца ему навстречу не дал возможности додумать эту мысль. Шаг, еще шаг. Четвертый, пятый, шестой… Поттер хотел бы отшатнуться или сделать что-то еще, но только сжал нервно стучащие зубы покрепче и выпрямил руку с палочкой. Давай, человек, подойди ближе. Уж Гарри точно не позволит себя убить! — Люмос Максима! — Гарри резко выпустил заклинание в подошедшего слишком близко мага, а после серией наколдовал зеленые искры и не особо задумываясь несколько раз пальнул в воздух красным сигналом. Ослепленный не хуже, чем от любого боевого заклинания, незнакомец зашипел и попятился, после чего споткнулся об одну из коряг и потерял равновесие. Гарри хотел уже бросить связывающие чары, которые у него хоть и получались, но как-то через раз, но его остановил громкий цокот копыт позади себя. В следующее мгновение Гарри перестал понимать все происходящее, потому что его мощным толчком повалило на землю, а вперед на поляну выскочило существо, которое он для себя сразу определил, как кентавра. — Как ты посмел, чужак? — белое в черные пятна тело лошади встало на дыбы, будто пытаясь отгородить Гарри от фигуры в балахоне, а человеческое лицо кентавра исказилось от ярости, стоило его глазам найти бездыханное тело единорога. Он поднял свой лук и нацелил его на медленно отступающего к краю поляны мага. — Уходи, убийца! Ты уже себя достаточно проклял. Человек не заставил повторять дважды и с громким хлопком исчез, так и не дойдя до ближайших деревьев. На поляне остался только разъяренный кентавр, перепуганный Гарри Поттер и мертвый белоснежно-белый единорог.