***
Патронус Дамблдора догнал их, когда они молчаливо сидели на лавке в ближайшем парке. Только увидев серебристого феникса, Северус еще не успел выругаться, а уже оперативно установил чары отвлечения внимания. Можно сколько угодно заигрывать с магглами под покровительством директора, но Статут о Секретности был принят не просто так. «Координаты, Северус», — непривычно строго и коротко выдал серебристый посланник и тут же растаял серебристой дымкой, будто его здесь и не было. Снейп мысленно содрогнулся и тут же ответным патронусом отправил Альбусу требуемое. — Что это? — Поттер, молчаливо сидевший по правую руку от него, с явным интересом проводил взглядом проскакавшую незамеченной мимо какой-то магглы лань. — Была же птица только что. Почему они такие разные? Северус еле сдержал тяжелый вздох, так и просящийся наружу. Они ушли без разрешения. Головомойка от директора — это последнее, чего он хотел бы в начале отпуска, но отказать мальчику, который стоял и смотрел на него этими зелеными глазами… Нет, не глазами Лили — совсем нет. Это было не при чем. Просто он… Аппарировать Гарри из неприветливого для него дома — это то единственное, что он мог сделать для него в тот момент. И он не жалел об этой маленькой уступке. Ну, разве что совсем чуть-чуть сомневался, действительно ли нужны были такие поспешные действия. Хотя, наверное, главное, что мальчишка немного успокоился. — Это телесный патронус, Гарри, — сухо ответил он на вопрос, все же вздыхая. Его сложно упрекнуть — последний день учебы был адом любого преподавателя, а на нем после таинственного исчезновения Квирелла висело сразу две дисциплины. Он слишком устал за день, чтобы объяснять первокурсникам заклинания высшей магии. — Они рождаются из сгустков магии, порождаемых счастливыми воспоминаниями, они и должны быть разными. Ответить или снова что-то спросить мальчик не успел, потому что в эту секунду рядом с ними с громким хлопком появился Дамблдор. По лицу у него было сложно что-то понять, и уже это говорило о многом. Северус сразу же заметил промелькнувшее напряжение и испуг на детском лице, но, надо отдать парню должное, это длилось не дольше мгновения. О неудобстве Поттера говорили теперь только закаменевшие плечи и показательно равнодушный взгляд. Северус подозревал, что и это он увидел лишь потому, что успел неплохо изучить своего ученика по случающимся время от времени беседам в его кабинете. — Гарри, — начал Альбус крайне недовольным тоном, но Поттер тут же его перебил: — Вы можете меня вернуть в приют, директор? Уже поздно. — Приют уже закрыт для посещений, — резко отрезал Дамблдор. Поттер напрягся только сильнее. — Если Вы мне поможете добраться до ворот, я смогу попасть внутрь. Меня же там знают, — возразил он довольно тихо, но наткнулся на абсолютную и непоколебимую уверенность упрямого старика. Северус мог его только пожалеть. — Нет, Гарри. В свете маггловского фонаря, освещающего аккуратную аллею парка теплым желтым светом, директор казался Гарри героем сказок, которые он читал, будучи совсем маленьким. Возможно, когда-то он был бы и рад отдать права на свою жизнь кому-то такому, — старому и мудрому, — но те времена давно прошли. Гарри, конечно, не хотел в приют, но еще меньше он хотел сейчас идти куда-то с профессором Дамблдором. Не дай бог, он отведет его еще к какой-нибудь неожиданной маггловской родне. — Я уже договорился с одной очень хорошей семьей, сегодня ты переночуешь у них, — влез в его мысли своим высказыванием Дамблдор. Профессор Снейп удивленно приподнял бровь, а Гарри уже и не знал, как реагировать. — Но, сэр, мне надо в приют, — Дамблдор окинул его недовольным взглядом и уверенно покачал головой. — И все же сегодня мы пойдем к Уизли, мальчик мой. Не в приют. — Уизли? — дрогнувшим голосом спросил мальчик. Северус, не вмешиваясь, обогнал собеседников и шел чуть впереди, но он успел увидеть, как недовольно поджались губы Поттера. — Их младший сын — твой однокурсник, — легко пояснил Дамблдор, вернув на лицо свою фирменную улыбку — Гарри уже успел проникнуться искренней антипатией к поблескивающим лукавством огонькам в глазах директора. Впрочем, сейчас тот был явно раздражен и не демонстрировал их так часто, как при их предыдущих редких встречах. — Но зачем?! Почему я не могу просто вернуться в приют? Директор окинул его долгим взглядом без особого выражения и кивнул чему-то своему, отворачиваясь. — Я не хочу, чтобы ты вообще туда возвращался, — коротко бросил он через плечо, спешно нагоняя профессора Снейпа, идущего впереди. — Возможно, Гарри, именно Уизли смогут стать для тебя семьей. Гарри помрачнел от последнего высказывания и промолчал. Навязчивая идея Дамблдора казалась ему сущим бредом. Он не прижился ни в одной семье, куда его забирали, до этого. Надо сказать, тогда он еще искал что-то хорошее в людях, тянулся навстречу опекунам, но его все равно раз за разом приводили на порог миссис Смит — обратно в гнетущие стены приюта Вула. Он ненавидел это место, но с каждым таким возвращением он начинал ненавидеть эти небольшие отлучки еще сильнее. Разочаровываться было намного больнее, чем наращивать броню в знакомой тюрьме. Сегодня он еще раз уверился в этом. Он совсем не питал иллюзий. Не ждал ничего хорошего от похода к Дурслям с самого начала, и даже если бы они согласились на условия Дамблдора, он бы не остался там. Как-никак он много лет жил в неведении: гадал, предала ли его родня, или, как и многие, лишь скоропостижно ушла на тот свет. Детские байки, основанные на слухах среди персонала, смешали образы родителей и тех, кто оставил его в приюте, воедино. Он не мог проникнуться ничем теплым к Джеймсу и Лили, но он не ненавидел их… теперь. Эти же люди были недостойны его. Они не были его родителями, но могли стать кем-то похожим, когда получили право опеки над ним. Сейчас уже поздно думать о подобном. Даже эти свиньи назвали его уродом, заново отрекаясь. Сколько бы он ни пытался возвыситься в глазах окружающих, даже самые жалкие люди этого мира продолжают считать его отребьем. Неужели он заслужил это? Он волшебник — не урод! Хогвартс был его сказкой, где ему уже заранее было выделено место. Пусть сказка оказалась страшной и опасной, к другому он привычен и не был. А когда Гарри со знанием своей причастности волшебному миру уже настроился временно вернуться к привычному существованию, директор Дамблдор вдруг влез в его маленький уже устоявшийся мирок. Он не знал, как к этому относиться. Семьи у него, в любом случае, не будет. Его родители мертвы давно и их уже не вернуть, тетя с дядей — жалкие магглы, да и, что те, что другие — абсолютно чужие ему люди. Зато у него есть Шеша и его магия, большего ему и не надо. — Альбус, ты в своем уме?! — экспрессивное высказывание Снейпа вернуло его в реальный мир почти экстренно быстро. Взрослые как раз отдалились от него немного вперед, но декан почему-то не счел нужным засекречивать свой разговор, так что Гарри прекрасно слышал его недовольный шёпот. — Ты всерьез собираешься спихнуть Поттера на Молли? Ты помнишь, сколько у нее детей? Вот я — нет! У них там яблоку негде упасть! Директор лишь отмахнулся от него несколькими ничего не значащими фразами, но из них Гарри для себя вынес, что хоть там еще ничего за него не решили. Он старался пока не думать о своем бедном друге, до сих пор торчащем в не предназначенной для этого сумке, о миссис Смит, которой он отправил письмо несколько дней назад с датой своего приезда и об отвратительных магглах, которых его заставили посетить. Нет, конечно, вряд ли поход в абсолютно незнакомую волшебную семью будет хуже прошедшего испытания, — хотя бы потому, что с Уизли у него не течет одна кровь и те были волшебниками, — но сейчас он уже мог мечтать только о своей постели и… наверное, еще избавиться от непонятной назойливой боли где-то под сердцем, а не об очередном унизительном отказе. Разговор декана явно закончился ничем, потому что тот, чем-то жутко раздраженный, вернулся к Гарри и протянул ему ладонь, чтобы аппарировать. Только вот в этот раз у Дамблдора явно были какие-то другие планы. — Северус, думаю, дальше мы с Гарри сами, — декан сразу же отступил на шаг и, едва заметно поджав в недовольстве губы, кивнул. Гарри недоуменно нахмурился, спрятав руку в карман своего серо-черного пиджака. Мантию он снял, кажется, еще в доме магглов. — Считаю, не стоит нервировать детей наличием преподавателя на ужине. Профессор Снейп, сухо кивнув Гарри, исчез, не прощаясь с начальством. Такое поведение не было необычным для кого-то вроде декана, но Дамблдор почему-то показался Поттеру очень недовольным. Сам Гарри прекрасно понимал Снейпа, но никак не мог отделаться от мысли, что его только что предали, бросив наедине с голодным волком. Когда директор протянул ему морщинистую руку, Гарри всего передернуло от отвращения и перспективы аппарировать с ним непонятно куда, но он пересилил себя, протянув ладонь в ответ. Уже через минуту они стояли на каком-то пустыре, а перед ними было сооружено нечто, словно вышедшее из-под пера двухлетнего ребенка с очень хорошим воображением. Крашенный-перекрашенный дом с огромным количеством ужасающего вида пристроек явно дышал на ладан и грозил в любой момент рассыпаться на куски. И, черт его дери, именно туда и был их путь. Когда им открыла дверь та самая женщина с платформы, Гарри окончательно накрыло осознанием. Детей тут реально было много, а нескольких представителей этого львиного семейства он знал не понаслышке. Близнецы казались ему интересными ребятами, но к близкому общению с ними он готов не был. Так же, как и с недалеким Роном. — Ох, здравствуйте, директор! — женщина всплеснула руками и прижала их к пышной груди, пачкая и без того замусоленный фартук белоснежной мукой. Что вообще можно печь в восемь часов вечера? — Здравствуй, Молли, я привел гостя, про которого говорил тебе раньше. — Директор по-отечески улыбнулся, а женщина наконец обратила внимание и на него. — Гарри, дорогуша! Рада тебя видеть, — он устал настолько, что не мог во время приветствия продемонстрировать даже вежливости. Женщина порывалась потрепать его по голове, но два взгляда: один исподлобья и другой предостерегающий — никак Дамблдор научился тактичности? — спасли его от нескольких мгновений ада, но даже тут, на расстоянии вытянутой руки от нее, ему было крайне некомфортно. От женщины пахло потом и немного выпечкой, но все заглушало абсолютно странное приторно-кисловатое ощущение ее магии. Не так страшно, бывало и хуже, но в состоянии крайней усталости Гарри точно не мог назвать это терпимым. Их не продержали на пороге даже лишней секунды, практически волоком втащив в дом обоих, однако до того, как дверь закрылась за гостями, внутрь шмыгнуло какое-то существо. Миссис Уизли, в этот момент чуть ли не плясавшая вокруг Дамблдора, конечно же, ничего не заметила. — Проходите-проходите, — женщина резво отскочила с прохода, и едва ли не повиснув на чужом рукаве, потащила директора глубже в дом, глазами приглашая Гарри следовать за ними. — Я сейчас всех позову, мы как раз собирались ужинать! Специально Дамблдор, что ли, время подбирал, чтобы везде на ужин успеть? Бездонный желудок директора поражал воображение. В то время, как хозяйка дома громогласно призывала своих домашних спуститься на первый этаж, Гарри, неосознанно поглаживая пальцами сумку, начал осматриваться по сторонам. Жили Уизли бедно, а дом их давно порос кучей всякого хлама, но все равно здесь было множество интересных вещей. До этого Гарри никогда не был в доме волшебников. Не считать же таковым Хогвартс? Но что-то ему все-таки подсказывало, что подобное состояние дома — это не норма в волшебном мире. Когда из-за покосившегося шкафа как ни в чем не бывало прочапал садовый гном и, вдруг приосанившись, важно скрылся на кухне, Гарри хватило такта промолчать. — Мам? — первой в гостиную заглянула рыжая девочка. На странного мальчика в маггловской одежде она смотрела недолго, потому что прямо рядом с ним и ее мамой стоял сам Альбус Дамблдор! Эту серебряную бороду Великого волшебника спутать с чем-либо еще было просто невозможно. — Директор! — О, а Вы, должно быть, Джиневра, юная леди? — директор разве что не засюсюкал. Гарри отошел в тень и пристроился в углу, затянутом паутиной какого-то деятельного паучка. Вот, такая компания ему была больше по душе. — Профессор Дамблдор? — следом за младшей сестрой спустился и Рон. Гарри, желающий провалиться прямо сквозь землю точно в свою кровать в приюте, еще больше вжался в стену, отдавая все свое нескромное внимание пауку. Он даже назвал его. Альфред. А что, прекрасное имя для паука. — Ма, что-то случило… Поттер?! Аппарацию прямо в приютскую кровать, пожалуйста. За что ему все это? — Здравствуй, Уиз… Рональд, — Гарри приуныл. Здесь ведь даже по фамилии не обратишься — все, кто есть в доме, все Уизли. Называть абсолютно чужого человека, с которым видишься раз в неделю на одной из пар, по имени казалось дикостью. — Поттер? Это который Гарри Поттер? — пораженно уточнила названная Джиневрой. Ее взгляд, до этого восторженно скачущий с Дамблдора на миссис Уизли, тут же прикипел к нему. Очень, надо отметить, странный взгляд. — Конечно «Гарри». Среди живых остался только один Поттер, знаешь ли, — проворчал Рональд под безразличным взглядом слизеринца, и тут же побледнел, осознав, что именно сморозил и перед кем. — Ой… Миссис Уизли, оторвавшаяся от разговора с директором, зло смотрела на него прямо через всю комнату, но сделать замечание ей не позволили голоса и топот ног ее сбегающих по лестнице сыновей. — Я не ослышался, это было «Поттер»? — донеслось из-за поворота. А следом, очень похожий голос вторил: — Нет, братец Дред, я слышал то же самое! — Гарри отвернулся и начал равнодушно разглядывать кучу всяких штуковин на столике. К встрече с близнецами он готов не был, но показывать это никак не хотел. — А это значит… — …что у нас сегодня знаменитые гости! — Поттер! Дай автограф, о знаменитый змеиный герой! Братья ввалились в комнату и отвесили два одинаковых шутливых полупоклона, без труда мгновенно определив местоположение Гарри в пространстве. Присутствие Дамблдора, в отличие от остальных детей, этих двоих нисколько не смущало. «Змеиный герой», серьезно?.. — Ну всё, хватит паясничать! — заключила миссис Уизли, несколько раз требовательно хлопая в ладоши. Мечтательный вздох Джинни прозвучал буквально на секунду раньше, но привлек внимания намного больше ее призыва, повиснув в воздухе как что-то крайне неприличное. Молли несколько смущенно кашлянула и громогласно объявила: — Все за стол! Дети, где носит Артура и Перси? Гарри уже клялся пауку, что заберёт его с собой домой из этого дурдома, когда все домочадцы наконец были собраны. Перси Уизли был самым спокойным здесь. Среди Слизеринцев о нем говорили преимущественно хорошо, а своего мнения Гарри о нем так и не составил, но человек это был, на первый взгляд, вполне адекватный. Да и место старосты абы кому не дают… Близнецы же были его полной противоположностью в плане звукопроизводимости. Уставший Гарри был от этого не в восторге, но в остальном все было не так плохо. Фред и Джордж не были просто утомительными шутами, они были очень умными магами, с которыми лучше бы не ссориться. И их расположение, всячески продемонстрированное за время ожидания ужина, было для Гарри очень даже лестно. Намного хуже было бы, если бы от него так и не отстал Рон. Вот этого ребенка семьи Уизли он терпел с большим трудом. Дольше всех ожидали главу семейства. Как оказалось, Артур Уизли был большим поклонником маггловской техники и всегда допоздна задерживался в своем сарае, в котором постоянно что-то мастерил. Все это ему, кстати, сообщила отчего-то смущенная Джинни — так она просила себя называть. Гарри еще раз переглянулся с товарищем по несчастью и решил: Альфред точно уедет с ним. Это уже не обсуждается. — О! Профессор Дамблдор, мистер Поттер! Вы уже тут, — мистер Уизли пришел весь перепачканный машинным маслом и тут же, явно смутившись своего внешнего вида, начал вытирать грязные руки поданным женой полотенцем. — Спасибо, дорогая, — Молли увернулась от поцелуя в щеку и тут же ретировалась на кухню, откуда спустя секунду донесся ее вопль, а следом и возмущенный крик: — Паразит! Вон из раковины! — все сразу же переполошились и ринулись к входу в кухню. Гарри был бы и рад остаться на своем месте, но близнецы не особо интересовались его мнением, под руки бесцеремонно втащив его туда одним из первых. — Лови его! Ух, пробрался! Посмотрите на эту тварь, пробрался! — Сама тварь! — пискливо взвизгнул ее противник с явной обидой в голосе. У Гарри в момент, когда он увидел, что именно творилось за дверью, пропал дар речи. По кухне, с грохотом переворачивая на своем пути кухонную утварь и потрясая в воздухе каким-то котелком, — наверняка, довольно тяжелым, — носилась разъяренная Молли Уизли, пытаясь отловить спасающегося от ее праведного гнева садового гнома. Воистину страшная женщина. — Ну и ну, — пробормотал один из близнецов над его ухом, все еще крепко держа его за правый локоть. Стоявший слева второй близнец лишь восхищенно присвистнул. — Сегодня мама в ударе. Несмотря на свои габариты, Молли долго церемониться с гномом не стала: буквально через несколько движений она умудрилась так извернуться, что в один прыжок наконец-то настигла паразита. Схватив существо за ногу, она подняла его в воздух и яростно затрясла. — Окно! Откройте окно! — сквозь возмущенный вопль гнома прокричал мистер Уизли. Перси тут же метнулся в указанном направлении, открывая окна нараспашку. Если бы кто-то сейчас посмотрел на Гарри, то он имел бы редкую возможность увидеть, как на обычно невозмутимом лице неестественно выпучиваются глаза. — Чё уставился? Глазёнки лишние? — противно пропищал гном Гарри, когда тот оказался примерно на его уровне глаз, и тут же снова принялся извиваться, пытаясь укусить миссис Уизли за руку. — Пусти меня! Пусти, пусти, пусти-и-и! Миссис Уизли вдруг встряхнула его особенно сильно и прокричав «Сейчас!» начала его раскручивать в воздухе прямо за маленькую ножку. Подбадривающие крики близнецов и Рона сзади ничуть не помогали держать лицо изумленному Гарри. Когда изрыгающий непечатные проклятия и дезориентированный садовый гном был в прямом смысле вышвырнут через окно на улицу, он и вовсе застыл в ступоре, а потому не сразу понял, как вообще оказался усажен за стол. Буквально через пару минут после того, как все отсмеялись и принялись, наконец, за еду, Дамблдор, до этого не принимающий ни малейшего участия во всем балагане, решил завести беседу. — Гарри, мальчик мой, тебя разве не обижают в приюте? — после нескольких ничего не значащих вежливых фраз участливо спросил он. Сказать, что это было сейчас неуместно — значит ничего не сказать. Тем не менее, все разговоры тут же стихли, и огромное количество глаз впилось в лицо Поттера с жадным интересом. Хотя, преимущественно это были удивленные взгляды — Дамблдор только что беспардонно выдал то, о чем Гарри в школе не распространялся. Об условиях местопроживания Гарри знали, судя по всему, только старшие Уизли и, возможно, Перси. Поттер заставил себя выглядеть удивлённым: — Нет, сэр. Я не очень люблю это место, но меня там не обижают, — Молли, глядя на него повлажневшими глазами, положила ему еще две огромные ложки салата. — Но, Гарри, миссис Смит говорила мне, что ты не очень ладишь со сверстниками там. Разве я не прав? — вкрадчиво спросил старик, сверкая хитрым взглядом. — Да нет, уже лучше, — сочувствующие взгляды взрослых и слишком любопытные детей раздражали ужасно, но Гарри старался этого не показывать. Хотя, наверное, больше всего его напрягало пристальное внимание самой младшей Уизли, ни на секунду не отводящей от него жадного взора, когда, как она думала, он не видел. — А миссис Коул? Насколько я понял, у тебя с ней довольно напряжённые отношения. Свои разногласия с сумасшедшей старухой Гарри никогда не хотел выносить широкой публике на показ — как, впрочем, и любые другие отношения, но Дамблдор, видимо, слишком сильно любил совать нос в чужие дела. — Нет, сэр, все правда нормально. Миссис Смит склонна преувеличивать. — Ох, дорогой, это все равно ужасно, — миссис Уизли после той эскапады с гномом вызывала у Гарри теперь довольно смешанные чувства, но эти «дорогой» и «дорогуша» были просто отвратительны, — мы действительно думали, что тебя воспитывает тётя. И так удивились сперва просьбе Альбуса… Но, Гарри, ты такой чудесный мальчик, мы были бы просто счастливы стать тебе опорой и семьёй! «Чудесный мальчик» чуть не поперхнулся на подобное заявление. Что Дамблдор им тут про него наплел вообще? — Благодарю Вас, конечно, за гостеприимство, но, боюсь, это невозможно. — Что… почему? — директор тоже выглядел удивлённым. — Вам не дадут надо мной опеку, — как само собой разумеющееся ответил Поттер. В Хогвартсе он немного почитал о законодательстве в магической Британии и теперь имел представление о множественных различиях с маггловской системой. Что говорить, если здесь даже не было своих приютов для детей волшебников. — К опекунам сирот всегда очень большие требования, которые должны подтверждаться документально. У вас даже нет маггловских документов. — Альбус сказал, что это не будет проблемой. Он получит опеку на своё имя, — заметил Артур, до этого не особо вступавший в дискуссию. — Невозможно. — Почему так категорично, мой мальчик? — тон директора был почти обиженным. — Простите мою прямолинейность, директор, но Вы одинокий человек в возрасте с неизвестными органам опеки условиями для проживания. Мои документы принадлежат только маггловскому миру, потому что их пришлось делать уже после смерти моих родителей, и вся ответственность за мою жизнь и здоровье лежит на воспитателях и директоре приюта Вула. Перевести мои документы в отдел магического министерства до совершеннолетия без нарушения статута секретности не представляется возможным, — пояснил он, а после чуть ехидно добавил: — Конечно, вы могли бы пригласить маггловские органы опеки в дом мистера и миссис Уизли, пройти все необходимые процедуры или даже наложить на них заклятие принуждения… но это совершенно незаконно. В случае же невозвращения, мое исчезновение, конечно, вряд ли вызовет огромный переполох, но первая же проверка приюта — и может подняться вопрос о том, что это за Хогвартс, куда увозят несовершеннолетних детей без возврата. — И откуда ты столько знаешь об этом, мальчик? — недоуменно прошептала Молли. — Разве же это детское дело? Взрослые разберутся. — Детское или взрослое, главное, что это мое дело, миссис Уизли. Я хочу знать, что происходит, если это хоть как-то касается меня, — вытерев губы салфеткой, безэмоционально сказал Гарри. Близнецы в две пары обычно насмешливых глаз, заинтересованно смотрели на него через стол, не отрываясь. — То есть, ты хочешь сказать, что желаешь остаться в приюте? — Дамблдор был ужасно недоволен, куда завернула беседа, но, в общем-то, это было не важно. Гарри бы предпочел уйти отсюда прямо сейчас. — Не совсем так, сэр. Действительно… Что это за чушь? Он мечтал выбраться из той дыры слишком давно, но, если подумать, в приюте Вула у него было своё надежное убежище. Еще до того, как он узнал о Хогвартсе, у него были идеи, как после наступления совершеннолетия выбиться в люди и уехать далеко-далеко, никогда больше не вспоминая о нем. Конечно, предложи ему кто нормальное проживание в нормальной магической семье, он бы вряд ли отказался, но зависеть от кого-то постороннего настолько сильно… сейчас он бы не смог. А здесь они с Шеша не смогут жить точно. Этот дом душил. Здесь было слишком много людей, слишком много игры, почти везде лишь слащавое и приторное добродушие. Гарри практически слышал их мысли: «спасти сиротку», «сделать хорошее дело». Слишком лицемерно. Даже для него. Ни в одном из его планов уже много лет не было контролирующей его семьи. — Просто сейчас мне не совсем удобно кардинально менять всю свою жизнь, — чуть громче закончил он, абсолютно уверенный в своих словах. — Но дети не должны расти в маггловских приютах! Тем более, если это ты, Гарри! — Поттер только хмыкнул. Какая наивная женщина. Она, наверное, даже не знает, о чем говорит. Он рос там с самых ранних лет — он уже не такой, как все дети. Никто из них не понимает, что это такое — жить в этом гадюшнике. Он взрастил в себе тот стержень, которого не хватало тому же Рону, Малфою и прочим его сверстникам. — Боюсь, в этот раз я соглашусь с Гарри, — тихо пробормотал Артур. — Что такое ты говоришь, Артур?! — Министерство обычно не вмешивается в дела маггловских органов опеки. Мистеру Поттеру там, конечно, при должном старании не откажут… — Исключено! — грубо обрубил его речь Дамблдор. — Это исключено, — уже спокойнее повторил он под недоуменными взглядами Уизли, — этому делу не нужна огласка. — О чем и идет речь, — отрешенно пробормотал Гарри. Нежелание Дамблдора краснеть перед обществом за свои проколы с его опекой было понятно, хоть и опровергало все его величие. Отвечать за свои поступки — этому своих сирот учила даже миссис Смит.***
— А я все же думаю, что Флинту надо было подложить на прощание навозную бомбу! — когда взрослые ушли разговаривать наверх, все дети, кроме сбежавшего к себе в комнату Перси, собрались в гостиной. — Это даже несерьезно, братец Дред! Лучше уж было подсунуть ему те самые батончики перед походом в Хогсмид. Спорим, его девчонка оценила бы? — «Те самые» батончики? — Фред многозначительно поиграл бровями с самой пугающей улыбочкой, которую только доводилось видеть Гарри. — Это то, о чем я думаю? — О, да, именно то! — У-у, фу, жестоко, братец, — Фред захохотал и попытался шутливо ткнуть брата в бок, из-за этого практически навалившись на Гарри, насильно усаженного на диван между ними. — Пожалей бедняжку Лайсон, которая будет это всё наблюдать! — Ах! Да как вы… Вы только попробуйте действительно сделать что-то гадкое, я тут же напишу об этом маме! — подражая Молли, грозно возвестила их сестра. Братья недоуменно переглянулись и передернулись, представляя нагоняй от матери, но не утратили скептицизма, вопросом горевшего в глазах. — Точно расскажу, можете не сомневаться. — Стукачей не любят, сестренка, — Фред недовольно поцокал языком. Наказания Молли никто не хотел. — Это ваши дурацкие шутки никто не любит, — парировала она и гордо отвернулась, с удовлетворением отметив смурнеющие на глазах лица старших братьев. Джинни победно улыбнулась. Гарри заметил, что она, похоже, очень гордилась тем фактом, что после каникул поедет в Хогвартс вместе со всеми и старалась всячески подчеркнуть факт наличия у нее недоступных ей ранее возможностей в будущем. Некоторые ее высказывания вызывали неприязнь даже у Поттера. Лично ему она, к счастью, не сказала больше ни слова, засмущавшись или просто потеряв к одностороннему разговору интерес, но томно вздыхать в его компании, по заверительным шепоткам близнецов, начинала больше обычного. — Он же гад, Джин. Я слышал, он издевался над Гарри весь этот год. Правда ведь? — спросил кто-то из близнецов, обращаясь к нему. К сожалению, Гарри пока не научился различать, кто из них кто. Стойко сохранявший на лице маску холодности, он лишь неопределенно пожал плечами. По правде, он хотел спать и мечтал проверить Шеша, так что придумывать месть Маркусу Флинту в этот утомительный вечер никак не входило в его планы. — Вот видишь! — Он самый настоящий слизень! — авторитетно заявил Рон, громко жуя какую-то конфету. Гарри тут же заломил бровь в лучших традициях профессора Снейпа. Близнецы общались с ним, словно он был их хорошим другом с пеленок, что очень быстро уничтожало всю неловкость от его присутствия в коллективе. Так что Рональда, чувствующего себя с ним уже более свободно, его демонстрация не сильно впечатлила: — Ой, да не смотри на меня так! Слизеринцы гадкие и противные, это все знают! Самые настоящие слизни! Ты же совсем не такой — ты герой, как-никак. — Нашли героя, — иронично хмыкнул Гарри. — Никакой я не герой и, знаешь ли, мне не нравится прозвище, которое ты дал моим сокурсникам. Хочу напомнить, я действительно со Слизерина, Уизли, — с ядовитой насмешкой напомнил он. — В любом случае, думаю, нельзя определять по названию факультета качества того или иного человека. Это, как минимум, тупо. Рон надулся, явно несогласный с ним, но чувствующий давление со стороны не поддерживающей его в споре семьи. Насколько Поттер знал, младший Уизли был неплохим шахматистом, что уже указывало на имеющийся в черепной коробочке мозг, только вот разговор тот поддерживать не умел от слова «совсем», постоянно вбрасывая какую-то ужасную глупость, за которую всегда приходилось в итоге краснеть. Злиться на это было, судя по всему, бесполезно, но упоминание о факультете было неприятно. Он не был особо привязан к слизеринцам, но помимо Малфоя и Флинта, на Слизерине было много хороших ребят, остающихся в нейтралитете. Он сам относился к этому факультету и, как и все, чтил наследие основателя. — Но из Слизерина же выпускаются только темные волшебники! — запальчиво воскликнул рыжий в свое оправдание и тут же сконфуженно замолк под прицелом предупреждающих взглядов близнецов и испуганного — сестры. Гарри и сам не понимающий, почему его это так злит, — никак переутомление сказывалось, — угрожающе прищурился и встал с насиженного места. — У тебя довольно стереотипное мышление. Любой слизеринец тебя бы сейчас поправил на «великие», Уизли, но слушай, что сейчас скажу тебе я, — Гарри принял самую закрытую позу из возможных, скрестив руки на груди. Этот жест уже почти стал визитной карточкой декана Слизерина, — только от тебя… черт возьми, только от тебя зависит, каким волшебником ты станешь! Это ни в коем случае не выбор старой дырявой Шляпы. Слизерин — не зло во плоти, что бы ты по этому поводу ни думал. — Эй-эй, полегче, приятель, — близнецы настойчиво потянули его за плечи обратно на диван. Скидывать их руки он не стал — бесполезно. Да и, что удивительно, не сильно хотелось. Располагать к себе эти ребята умели и не стеснялись пользоваться этим. Близнецы не раздражали его, нарушая все границы его личного пространства, и уже это было нонсенсом. — Тогда прошу вашего брата больше не пытаться пародировать тролля. У меня, знаете ли, на них с недавних пор аллергия, — Гарри покорно упал обратно на диван и подавил тяжелый вздох. По правде же, он бы даже провел светскую беседу с троллем, если бы за это его просто отпустили спать, а не заставляли слушать бред неприятного ему однокурсника. В комнате повисло неуютное молчание. Близнецы, казалось, умели говорить друг с другом и без слов, но очень скоро это им надоело. Джордж первым заерзал на диване. — Что-то совсем стало холодно, не думаешь, Фред? — кося насмешливым взглядом на отстраненного Гарри, все же проказливо ухмыльнулся он. — Согласен. Почему бы это? — В нашей гостиной айсберг, — буркнул все еще обиженный на замечание Гарри Рон. Джинни глупо захихикала, а близнецы вдруг соскочили с дивана, театрально выпучивая глаза и синхронно прижимая руки к сердцу. — Мои уши обманывают меня, Джордж! Наш Ронникинс научился шутить! — Рон весь аж побагровел от стыда. Близнецы же продолжали паясничать: — Мерлин, братец! Событие, это событие! Джин, неси историю рода, мы должны это увековечить! — Придурки! — проорал красный как спелая свекла Рональд и, поджав дрожащие губы, бросился наверх, громко топая ногами по лестнице. — Совсем шуток не понимает, — сочувственно выдохнули братья хором и, вдруг действительно чего-то испугавшись, рванули в свою комнату. И не зря, потому что Молли уже шла разбираться, что за ссора произошла, но успела только к захлопнувшейся прямо перед ее носом двери близнецов. Гарри только оставалось провожать их всех взглядом. Миссис Уизли не стала ломиться в закрытые двери детей, оставив им самим решать конфликты. Вместо этого она шустро спустилась к оставшемуся почти в одиночестве Гарри: — Дорогой, думаю, пора уже спать, — мягко проворковала она, — Джинни, дочка, покажешь нашему гостю его постель? — Джинни робко кивнула и залилась краской, нервно облизывая губы и заправляя рыжую прядь за ухо. — П-пойдем, Г-гарри, — Гарри не стал ее одергивать, хоть ему и не понравилось столь фамильярное отношение. Простить подобное можно было беспардонным, но интересным ему близнецам, но никак не этой глупой девчонке. Подхватив сумку с самой ценной своей ношей, Гарри направился вслед за нервничающей девочкой наверх.***
— Как насчёт погостить недельку у этой замечательной семьи, Гарри? — таинственным шепотом спросил его Дамблдор утром за завтраком. Гарри, не сомкнувший за ночь глаз, вынужденный провести ее в одной комнате с обиженным на него и весь свет Роном, был не в кондиции сопротивляться, но все равно упрямо помотал головой. — В любое время, мой мальчик. Как только захочешь! — снова повторил он. — У меня ведь нет возможности отказаться? — Гарри устало заглянув в лицо Дамблдора: строгое, словно тот и так уже снова все решил, и все же вздохнул, внутренне скривившись от отвращения к этому человеку. — Я буду настаивать, — подтвердил его опасения директор. Гарри уныло поковырял вилкой в завтраке, с жалостью думая, что не сможет запихнуть в себя больше ни крошки всю следующую неделю. На деле же это можно было даже назвать прощанием: после пиров в Хогвартсе довольно сложно было расстаться с вкусной и сытной едой на два долгих месяца, но выбирать не приходилось. — Хорошо, — невнятно булькнул он в сок, вызывая усмешки на лицах близнецов, выглядящих сейчас ничуть не лучше его самого, — но сейчас мне надо вернуться, — подгоняемый жадностью, он все же с трудом запихал в себя остатки омлета, после чего совершенно невежливо поднялся, вынуждая сделать то же самое и директора. — О, Гарри, дорогой, может, ты к нам на день рождения свой приедешь? Будет праздник! — Молли сказала это воодушевленным, но привычно наигранным тоном. Гарри почти ощутил, как на зубах скрипит сахар, тут же загоняя мысли о притворстве людей вокруг в самые далекие уголки сознания. — Я не знаю, миссис Уизли. Я не отмечаю этот день, — а после, пока та не успела возмутиться, сразу же добавил: — мне просто не нравятся праздники. — Это совсем не помогло, потому что женщина еще минут пять обещала ему, каким веселым будет этот день в их доме. Гарри не стал ее переубеждать, потому что в таком случае пытаться заставить Дамблдора уйти наконец отсюда пришлось бы еще очень и очень долго. Вопреки ожиданиям Гарри, всё-таки заставившего директора выйти из чужого пристанища, аппарировал он его, отнюдь, не к воротам приюта. Паб «Дырявый котел» был все так же убог, как он его помнил. — Гарри, ты уверен, что хочешь вернуться в приют? — директор испытующе посмотрел Гарри в глаза, но поймать взгляд мальчика, к сожалению, так и не смог. — А Вы готовы меня оставить в Хогвартсе на лето? — с претензией уточнил Гарри в ответ. Дамблдор удивился и наконец отпустил его руку, которую Поттер тут же спрятал в карман. На всякий случай. — Гарри, ты же понимаешь… — Тогда уверен, сэр, — Поттер гордо задрал подбородок, чеканя слова безразличным ледяным тоном. Таким интонациям позавидовал бы даже Люциус Малфой, невольно подумал старик. И такие сравнения вызывали в нем совсем не положительные эмоции. — Тогда спишемся в июле, мальчик мой, — недовольно попрощался с ним директор, оставляя его у маггловского входа в паб. Он не так хорошо знал местность у приюта, чтобы аппарировать туда незамеченным в это время суток, так что «Дырявый котел» оставался оптимальным вариантом. Мальчишка точно откажется от сопровождения, но отсюда его отпустить было уже не страшно. — Не отказывайся от предложения хороших людей, Гарри. Уизли желают тебе только добра. И я тоже, — выдержав долгий взгляд директора, Гарри неохотно кивнул и отвернулся, чтобы уйти. — Я пришлю тебе сову в июле! — напомнили ему вдогонку, но Гарри, наплевав на приличия, не обернулся. Миссис Смит будет крайне недовольна его задержкой.***
Стоило признать, Гарри был зол. Он был ужасно зол, потому что с каждым шагом по этой грязной мостовой после лондонского метро и трех пересадок на автобусе, а теперь, к тому же, еще и под накрапывающим противным дождиком, он уже даже не оспаривал то, что Дамблдор, гад, это всё сделал специально. К ужасному разочарованию Поттера, никто не учил аппарировать детей. «Дырявый котел» был чертовски далеко, и Дамблдор точно не мог не знать об этом! Конечно, можно было предположить, что в натянутых отношениях с «Великим Светлым» есть и часть его вины — он вел себя откровенно по-хамски (с взрослыми до того момента он себе подобного не позволял), отказался от сопровождения в их первую встречу, но откуда тогда Гарри было знать о способах передвижения волшебников? Нет, он ни черта не знал о магии до памятного рассказа и мог лишь предполагать, на что способны настоящие маги, после. Сейчас он был бы совсем не прочь подержать директора за руку еще немного, лишь бы сократить этот невероятно длинный путь. Месть Дамблдора была мелкой, но оттого не переставала быть неприятной. Гарри даже не задумался сейчас о том, что директор мог и не считать свой поступок местью, и что сам бы он на месте старика гадил крупнее. Сейчас его полностью захватила иррациональная обида. Как будто кто-то ему что-то обещал… Даже если это такая мелочь, как мгновенно доставить его к приюту. Пнув попавшийся под ноги камушек, Гарри с апатичным интересом проследил, как тот ударяется о каменный забор какого-то здания, о котором он, проживший в этом месте почти всю жизнь, так ничего и не знал. Шум машин, сейчас такой привычный и позабытый одновременно, почти не трогал эту улицу. Здесь было тихо, не слышался даже гомон толпы, которого он успел наслушаться по дороге сюда. Он находился в приютском районе, здесь не любили праздно гулять англичане. Новый камень с тихим стуком ударился об очередную преграду и откатился обратно к его ногам. Где-то недалеко на дереве завозились птицы, прочирикали что-то на своем птичьем и громко захлопали крыльями, взлетая, должно быть, спугнутые приближающимися голосами. Неожиданно раздавшийся следом свист больно ударил разозленного Гарри по ушам, безжалостно выбивая его из и так крайне шаткого равновесия и на корню разрушая напускное спокойствие улочки. Он чертовски не любил этот свист. Прошло много лет, но он прекрасно помнил, как похожий звук порочил эти места своими визгливыми нотками. Если порыться в голове, у Гарри вообще не было ни одного светлого воспоминания, связанного с этим районом. И если уж быть совсем откровенным, то к горлу подступала желчь каждый гребаный раз, когда он пытался подавить эти подкатывающие тошнотой картины детства — надо сказать, еще и безрезультатно… По ночам они догоняли его кошмарами. Птицы уже давно скрылись за крышами домов, а Гарри все смотрел им вслед замершим взглядом. Помнится, когда он еще был совсем мелким, несколько уродов, старше и сильнее его почти вдвое, зажали его тут и издевались, пока он не начал харкать кровью. Он не показывался никому три бесконечных дня, опасаясь, что другие его добьют за очередную странность — не часто магглам удается увидеть такое быстрое восстановление. На отшибе улицы безразличного к нему города рядом с каким-то обшарпанным магазинчиком он тогда, побитый и измученный, словно шавка, зализывал раны, тоскливо провожая свой шестой день рождения. А на следующее утро миссис Смит выпорола его розгами за побег и заперла в карцере еще на два дня. Праздники были бесконечно несправедливыми днями его жизни. Что ж, его магия быстро исцелила тело, но залечить память и душу ей было не под силу. Зато какой трамплин ему давали эти трудности! Очень скоро он наконец научился не давать себя в обиду. Упертые бараны, конечно же, продолжали гонять его еще несколько лет, но теперь он всегда мог и, главное, хотел дать сдачи. И он всегда мстил. О, это приятное удовлетворение от совершенной мести за ту боль, что эти дети ему причиняли — оно было прекрасно! Он больше не чувствовал себя тем жалким мальчишкой, скулящим от боли в подворотне. Он больше не был тем «уродом». Голоса приблизились, по топоту ног можно было смело сказать, что людей было много. — Ах ты уродец! — привычное оскорбление еще раз больно ударило по ушам. — Лови его! — под ногой зашуршал какой-то мусор. По правде говоря, Гарри даже не успел понять, как он оказался в этом темном закоулке между заборами. Несколько секунд тело словно действовало само по себе. Он просто дернулся к ближайшему укрытию — чисто на инстинктах, хотя и прекрасно понимал, что агрессия направлена совсем не на него. Топот маленьких ножек и загнанное дыхание на перепуганном лице ребенка… Это все было слишком знакомо. — Не упусти его! — знакомые голоса принадлежали нынешней приютской банде задир, тут же отметил про себя Гарри. Теперь личности загоняющих не вызывали вопросов. И Гарри честно хотел, чтобы ему было все равно, провожая глазами из своего укрытия убегающего мальчишку и его преследователей. Отщепенцы были всегда и всегда будут. Кто-то ежедневно выбивался за рамки общественного мнения или поведения определенной социальной группы. Никто не в силах изменить этот порядок. Он точно не будет помогать беспомощным маггловским детям. Как-никак, ему самому тогда так никто и не помог.