***
— Стой, погоди! — Дэни бежал к нему через весь коридор, практически спотыкаясь, и Гарри кожей ощущал на себе каждый взгляд в этом коридоре. Это было… ну, как всегда, не очень приятно. — Ты на завтрак? Мальчишка прижимал к груди какой-то небольшой предмет, завернутый в платок, и, как всегда, лучился энергией. Гарри окинул его запыхавшуюся фигуру с головы до ног цепким взглядом и неопределенно хмыкнул. Люди поспешно отворачивались, но у каждого в глазах читалось недоумение. Гарри не мог их винить — к проделкам этого пацана не мог привыкнуть и он сам. — Куда так бежал? — вид календаря, висевшего на стене с часами, заставил его болезненно скривиться. — Ты же не опаздываешь. Гарри никак не мог даже выглядеть заинтересованным, взволнованный вид Дэни его сейчас не особо волновал. Сегодня было тридцатое. Идиотское тридцатое июля. Судный день наступал меньше, чем через жалкие сутки, и он никак не мог это остановить. Неприятности подмигивали ему прямо из стоящего после тройки нолика со стены и, похоже, не могли дождаться нужного часа. — Я искал тебя! — М-м, правда? — безучастно уточнил он. Дэни энергично закивал, практически вжимая себе в грудь свою ношу. Гарри вздохнул и отвернулся. Взгляд снова скользнул к кокетливо помахивающему ему на ветру страничками календарю. Отвратительно. Он начал бояться собственного дня рождения. Возвращаясь разумом к главным проблемам, он прекрасно понимал, что ответа на письмо от него никто не ждал. У него не было ни совы, ни весомых аргументов для отказа — когда он в отчаянии попытался их найти, он вдруг очень четко осознал, что Волдеморт в любом случае бы их не принял. Так что со дня, как одна наглая — и, по правде, абсолютно невиновная в его страданиях, — сова нарушила его покой, ранее тягучие, отвратительно длинные, дни начали утекать, словно песок сквозь пальцы, стремительно и неумолимо приближая дату его появления на свет. Честное слово, лучше бы все оставалось так, как было! Очередную оплеуху судьбы он получил ровно через неделю после весточки эффектно напомнившего о себе Волдеморта, совершенно добивая его и так хлипенькую веру в свою удачу: Дамблдор вдруг почему-то решил, что прислать ему письмо — это просто отличная идея, что подтверждалось огромным воодушевлением, которым буквально сочились все эти его буковки с завитушками. Возможно, если бы он не забыл о том, что его об этом предупреждали, он бы не реагировал тогда на это так остро. Но он забыл, а потому это дурацкое письмо, в котором категорично сообщалось про праздник у Уизли, оказалось для него полнейшей неожиданностью. Теперь он имел все права на свое мрачное настроение, черт возьми! И, надо сказать, картина складывалась крайне сюрреалистичной. Мало того, что он должен был в этот день — свой личный день, между прочим! — явиться пред очи опасного и точно безумного колдуна, потом он должен был еще и успеть как-то попасть на праздник, устроенный в его честь совершенно незнакомой ему семьей, — благо, Дамблдор говорил, что это состоится вечером. Это все до сих пор казалось ему чертовски странным. Стоит ли упоминания тот факт, насколько дурным бывало его настроение в эти дни? Дэни почему-то стойко терпел все вспышки его недовольства и никогда, абсолютно никогда не жаловался. Хотя, наверное, должен был. То, что он был совершенно не в состоянии больше контролировать это ненормальное течение своей жизни, буквально разрушало его разум. Многие бы сказали, что это нормально — не держать под контролем каждый аспект своей жизни, — ведь ему только исполняется двенадцать, но… жить так было практически невыносимо. — Что-то срочное? — шагая по направлению к дверям столовой, поинтересовался он. Он не собирался торчать тут, когда за тонкой стеночкой уже вовсю раздают еду. По правде, он хотел есть еще со вчерашнего вечера, где он на ужине умудрился довольно глупо упустить свою пищу — какой-то смельчак украл его порцию, когда он был слишком рассеян и отвлекся на книгу. Он был совершенно опустошен, потому что накручивал себя все эти недели, и сил искать воришку у него не было никаких, Дэни, в тот момент сидящий напротив, ничего, конечно же, не видел, а желудок не очень-то и просил. Зато потом Поттер полночи не спал, чувствуя, что отказ сначала от обеда, а потом еще и безразличие к судьбе пропавшего ужина, сыграли с ним крайне злую шутку. В приюте клювом не щелкают именно для того, чтобы потом не слушать сутками истерики протестующего желудка и не чувствовать отвратительного головокружения. Он совсем загонял себя, если стал вести себя так глупо. Дэни пришлось его нагонять, чтобы поравняться. В какой-то момент он даже, кажется, смутился, но Гарри, незаметно наблюдающему за ним краем глаза, могло это просто показаться. — Ну… Эм… Я, в общем, хотел отдать это… — вопреки стереотипам о смущении, Дэни сначала побелел, потом покраснел, а вскоре вперил самый что ни на есть заинтересованный взгляд в свои ботинки, говоря эти слова. То, о чем Гарри не собирался даже спрашивать, оказалось протянуто ему очень сильно дрожащей рукой, — …тебе? Сходить бы мальчику, что ли, обследоваться. Гарри саркастично хмыкнул, но предмет принял, под растерянным взглядом мальчика стремительным движением руки отправляя свернутый платок в карман пиджака. — Что это? — спросил он мимоходом, уже проходя в столовую. Поттер, машинально кивнув, принял из рук полной и вечно недовольной поварихи поднос с какой-то бурдой вместо каши в тарелке и кружку плохо заваренного чая и прошел к своему привычному месту в самом углу столовой. Мальчик, расстроенно повесив голову и, кажется, немного оправившись от своего приступа застенчивости, плелся за ним со своим подносом. Дэни довольно быстро привык игнорировать странные взгляды, направленные на него. Все люди вокруг, они все считали его камикадзе, общающимся с главным фриком и страшилкой этого места. Ему не было до этого дела. Он видел, что Поттер, хоть и странный, а иногда даже довольно страшный в каких-то аспектах приютской жизни, но не плохой. Честно, Дэни намного больше боялся Шона Нива — то, что тот теперь обходил их с Гарри по большой дуге, нисколько его не успокаивало. Поттер совсем не был плохим. Зато он был очень и очень холодным. Безразличным. — Я… Ты что, даже не посмотришь? Гарри глянул на него как на идиота, тут же возвращая свое драгоценное внимание содержимому тарелки, так что Фрейтон тут же пристыженно умолк, все с таким же скепсисом наблюдая, как быстро исчезает каша его старшего приятеля. Он бы так не смог. Он вообще не мог привыкнуть к этому ужасному месту: к этой еде, этим людям, этим стенам и порядкам, а также к тому, что рядом больше нет мамы и папы — только Гарри Поттер, который, кажется, очень недолюбливал людей. Дэни очень бы хотел стать Гарри другом, но каждый раз, когда видел, как неестественно застывает безразличием чужое лицо, понимал всю тщетность своих осторожных попыток сблизиться. Наверное, Поттер бы и не вспомнил о нём, если бы однажды Дэни вдруг перестал к нему подходить. Иногда по вечерам ему до слез было обидно из-за такого к себе отношения. Лицо Поттера рассекла кривая ухмылка, а Фрейтон дернулся, чувствуя, будто ни одна мысль в его голове не является секретом для этого человека. — Я посмотрю позже. Не здесь, — он выразительным взглядом окинул людей вокруг. Дэни устыдился своей глупой обиды еще больше. Гарри все-таки был действительно хорошим. — Такая доверчивость, Фрейтон… Думаешь, это хорошо для такого места, как это? — и снова у него возникло ощущение, что его читают как открытую книгу. Как одну из тех книг, с которыми Поттер не расставался. Под пронзительным взглядом зеленых глаз ему тут же захотелось просто исчезнуть, раствориться или даже стать частью самого ничтожного предмета в этой комнате. Да хоть этой каши, к примеру. На деле он только вжал голову в плечи. — Н-нет… — но Поттеру его ответ и не требовался, он как ни в чем не бывало уже пил свой чай. Дэни кусок в горло не лез, так что он молча осматривался по сторонам. Вокруг их стола в это время вечно была мертвая зона, так что ничего удивительного в том, что ближайшие столы были пусты, не было, — удивительным было то, что за ближайшим сидела группа подростков, и все они не отрывали глаз от Гарри, о чем-то тихо шушукаясь между собой. Девчонки вдруг захихикали, но единственный мальчик в компании совершенно не выглядел веселым. Скорее, злым. Дэни, конечно, мог ошибаться, но эта группа людей, кажется, была переведена из разорившегося приюта недалеко от Лондона через пару недель после его попадания сюда. Что-то такое рассказывал его сосед по комнате, вечно сующий нос не в свои дела. И сейчас там явно назревала ссора. — Чего?! — громкое восклицание подскочившего парня на секунду привлекло не только внимание Дэни и других зевак, Гарри тоже бросил короткий взгляд в его сторону. — Да вы шутите! Да он же… — мальчик пригнулся к столу, но его шепот без труда донесся по относительной тишине столовой прямо до их стола и даже дальше, — он же вечно выглядит так, будто собирается прикончить первого, кто к нему подойдет! У Дэни появилось чувство, что он прекрасно знает, о ком так нелестно только что отозвался этот парень. Знал он так же и то, что Гарри тоже это понял. Потяжелевший взгляд, который он уже не раз видел за прошедший месяц, выдавал Поттера с головой, не говоря уже о едва заметно дрогнувшей кружке, за которой тот мгновенно спрятался от остального мира. Девчонки легкомысленно захихикали, только отмахнувшись от эмоционального друга, не оценившего их женские секретики. Похоже, они были старше даже Гарри, но из-за непроницаемого лица последнего отрыв в возрасте каким-то образом казался не в их пользу. — Вы слышали, что о нём говорят вообще? — не унимался парень, жестами буквально крича о том, кого он имел в виду. — Он может быть сколь угодно «симпатяшкой», Сиз, но он же ненормальный! Аргх, черт возьми, как вы не понимаете! — Он как-то раз мне улыбнулся, — одна из девочек смущенно кашлянула, — ах, вы бы видели, он просто само очарование. Он такой таинственный. Дэни смущенно глянул на безразличного Поттера перед собой, пытаясь разглядеть, где тут девочки отыскали очарование. Кружка чая мешала анализу неимоверно. — Да ты сам больше на маньяка похож, чем этот Поттер, — вступилась за объект обсуждения до этого молчавшая соседка возмутителя спокойствия. — Тебя, по крайней мере, я видела за отрыванием лапок насекомым. Его — нет. — Да мне такое рассказывали! — парень истерично вскрикнул, ломающийся подростковый голос саданул по ушам как наждачной бумагой. Гарри поморщился от неприятного звука, отставил наполовину пустую кружку и достал книгу. Дэни наблюдал за этим, едва скрывая недоумение. — Что ему какие-то насекомые, когда он людей калечит! Глупый спор разгорался все сильнее. — Почему они такие шумные? — Дэни сначала подумалось, что он ослышался, потому что он никак не ожидал, что Поттер действительно станет комментировать ситуацию. Но тот сидел, нахмурившись, и раздраженно тер переносицу. По правде, Дэни хотел бы уйти отсюда и не слушать, но Гарри почему-то этого не делал. А сам Гарри со своей стороны вдруг понял, что вся ситуация его сильно раздражает. Накопленной за недели агрессии тоже нужен был выход. Очередные прилюдные полоскания его персоны вместо обычной брезгливой насмешки в таком состоянии, надо признаться, довольно сильно подтачивали его самоконтроль. В голове копошился буквально рой мыслей, он не мог усмирить это. И не хотел. Ему достаточно было и кристально чистого осознания собственных возможностей в этот момент. Родная магия, ощущаемая продолжением собственного тела, откликнулась на зов и настороженно подняла голову. Он был магом. А все они — нет. И это было лишь еще одним доказательством его превосходства над ними. Магия любила его, и потому, когда за дальним столом тихонько задребезжала посуда, Гарри сразу ощутил небывалый восторг. Поверх книги он с каким-то ненормальным исследовательским интересом наблюдал, как, движимая силой его бурлящих эмоций, ползет мелко дрожащая вилка. Он почти не переменился в лице, когда сильный поток магии сорвал ее с твердой поверхности и на огромной скорости понес к спорящим, но никак не мог остановить появившуюся улыбку, когда понял, что никто не в силах остановить это. Никто из этих людей не может совладать с его возможностями, а это значит — контроль; контроль хоть в чем-то снова у него, прямо в его руках. Миссис Смит вскочила первая, заметив что-то неладное, тут же открывая рот в безмолвном крике то ли гнева, то ли бесполезного предупреждения, что было крайне глупо. Многие обернулись на нее, Дэни же сидел ко всему этому полубоком и видел разворачиваемые события краем глаза, однако его безмерно удивленные глаза были прикованы лишь к Гарри и крайне странному выражению его лица — ликующему, странно веселому и злорадствующему. На несколько мгновений все словно замедлилось. Свист полета услышал каждый, но только не спорящий о чепухе на повышенных тонах парень. Он, впрочем, и не должен был. — Поттер! — рёв Смит заглушил всеобщую панику. Она уже бежала к нему через всю столовую, оббегая визжащих девочек, поронявших стулья, и полуобморочного мальчишку, каким-то образом пришпиленного острой вилкой прямо за рукав к столу. Надо сказать, Гарри и не собирался его действительно калечить, только хорошенько напугать. — Миссис Смит! — он поднялся, наигранно изумленно переводя взгляд с разыгравшегося по его вине хаоса на женщину. — Прекрати гримасничать, я знаю, что это мог сделать только ты, — она по своей дурацкой привычке сцапала его за руку, ощутимо встряхивая. — И когда-нибудь наступит тот день, когда я пойму, как ты всё это проделываешь, можешь мне поверить, Поттер! — Но он только ел, мэм! — вскричал Фрейтон, влезая между ними и прерывая так и не начавшуюся оправдательную речь. Похоже, этот малый и так с этим справлялся, потому что Смит замерла, совершенно не ожидавшая сопротивления с той стороны. — Я сидел рядом с ним, он ничего дурного не делал. Гарри захлопнул открытый рот, чувствуя, как разжимаются пальцы на его руке, и подавил снова расползающуюся по губам улыбку. Миссис Смит продолжала растерянно пялиться на боевого мальца. Все-таки Гарри не мог ее винить в этом… Как-никак к неумелой защите этого пацана не мог привыкнуть и он сам.***
— Так как ты это сделал? — Гарри возвращался с завтрака немного потрепанный продолжительными разборками, но отвертевшийся от любых последствий, кроме еще одной порции подозрительных взглядов от всего приюта и вечерней работы на кухне, выданной ему уже чисто из вредности. Вина во всей ситуации лежала полностью на нем и его несдержанности, но он ни о чем не жалел — ему, как оказалось, нужна была эта встряска. Как ни странно, этот инцидент каким-то образом угомонил его расшалившиеся перед завтрашним днём нервы. Его бы напрягло это в любой другой момент, но не сейчас. Сейчас он хотел рассказать Шеша о произошедшем случае, а для этого ему надо было отвязаться от чертовски гениального актера Фрейтона, который явно собирался снова напроситься к нему в комнату. — Что сделал? — Гарри шел абсолютно расслабленно. Этот коридор был пуст и темен, он не терял бдительности, но и не чувствовал себя в опасности. Не с этим хилым тельцем поблизости. — Ты же сам сказал, что я ничего не делал. Соврал? Дэни явно хотел что-то спросить, но не решался, если его закушенная губа говорила об этом. Когда тот поднял решительный взгляд, Гарри готовился вдохновенно врать, но с этим парнем реально было не соскучиться. — Ты супергерой, да? — Поттер почти подавился воздухом, как только до него дошел смысл вопроса, сразу же делая пометку в голове рассказать Шеша еще и об этом. — Как человек-паук, только круче! Ты умеешь двигать предметы силой мысли, да, да? А что ты еще умеешь делать? Летать?! Ты точно умеешь летать! Гарри полностью стер все эмоции с лица просто для того, чтобы, не дай бог, не заржать в голос. Он посмеется потом. По правде, он будет смеяться над этим еще долго, до тех пор, пока время не сотрет эти слова из его памяти. — Я слишком прямонеи… прямолели… Пря-мо-ли-не-ен, да? — по слогам произнес он и потряс головой. — То есть… Тебе нельзя об этом говорить? — расстроилась наивная душа, а Гарри не мог не поразиться тому, насколько он близок к правде со своими детскими глупостями. — Слишком секретно? Тайна? — Ох, Фрейтон. Прямолинейно было бы, если бы я просил твоего мнения, а твое любопытство — это бестактность, — загадочно пробормотал он. Пожалуй, ему не стоило относиться к комиксам с таким пренебрежением, они только что купили ему относительное спокойствие на остаток каникул. Они уже почти подошли к его комнате, но впускать туда мальчишку он был не намерен. Он уже хотел было сказать ему об этом, когда вспомнил кое о чем. Платок! А ведь мальчишка мог принести ему и дохлую мышь, завернутую в эту ткань, не стоило тогда пихать ее в карман, но он все же питал надежду, что так делают только коты. — Что это ты мне, кстати, принес? — Поттер извлек из кармана сверток, всем видом показывая, что тема с супергеройством закрыта и вообще, это последнее, что он спрашивает у любопытного мальчика за этот день. Дэни отчего-то не возражал, тут же переключаясь в режим смущения. Если судить по реакции, это действительно могла быть мышь, если не что похуже. — Подарок, — удивил его ответом мальчик, смотря себе под ноги. Руки Гарри уже разворачивали платок, действуя отдельно от разума, все еще не верившего в сам факт того, что ему решили здесь что-то подарить. — Зачем?.. — в его руках лежал круглый кусочек дерева, нанизанный на плетеный шнурок, с довольно грубо вырезанной на нем буквой. Первой буквой его имени. Это, ну, это действительно было… мило? — Так… у тебя же День рождения сегодня! — Ну, во-первых, он завтра, а во-вторых, как ты вообще узнал? — Гарри убрал самодельный подарок обратно в карман, возвращая удивленному владельцу платок, в который тот был завернут. Он прекрасно знал, сколько сейчас стоят ткани и, если глупый ребенок не понимал, что не стоит раскидываться такими вещами, то Гарри не собирался ему хотя бы потакать в этом. — К-как это завтра? — запнувшись прошептал тот. — Я родился тридцать первого июля, но может твоя ошибка и к лучшему, завтра меня здесь не будет весь день… что я хотел бы оставить между нами, — предупредил он. — И, пусть, дата не совсем правильная, это очень близко, и я все еще не представляю, кто мог тебе сказать об этом. — Я спросил у миссис Коул, — растерянно пробормотал тот, не замечая, как неприлично широко распахнулись глаза Гарри на это заявление. У Поттера все еще оставался подсознательный страх, что эта женщина может сделать абсолютно все, что угодно. И то, что она помнила даже приблизительную дату его рождения, заставляло его нервничать. К счастью, ей как обычной маггле, не были доступны заговоры и порчи. — О, кхм, понятно, — он прочистил горло, недоуменно глядя на ручку двери, за которую он уже держался. Он не заметил, когда они успели дойти сюда. Дэни сделал шаг вперед, надеясь, что его пустят посидеть, — скорее всего, соседи относились к мальчику не так хорошо, как тому хотелось бы, — но Гарри преградил ему дорогу. — Спасибо за подарок, Дэни, но сегодня я хотел бы побыть один, — строго обрубил он, наблюдая, как буквально на глазах скисает мальчик. — Мне еще на кухню вечером идти, помнишь? — Ну… Ладно… Но это же ты сделал ту вещь с тем мальчиком, да? С помощью волшебства? — напоследок спросил Дэни. В умоляющем взгляде горел какой-то огонек. Жажда увидеть чудо, быть причастным. Еще ярко сверкающий огонек безоблачного детства, полного волшебства и сказки. Идея с комиксами была интересной, но… Дэни был ребенком, а дети имеют свойство трепаться. Слишком много странного мог увидеть мальчик рядом с ним. — Нет, — ложь соскользнула с языка так легко, как никогда раньше. — Ты идиот? Волшебства не существует, Фрейтон. Не маленький, чтобы в такое верить. Когда-то давно это было тем, что он говорил сам себе по несколько раз на дню. Чтобы было не так больно разочаровываться. Чтобы перестать читать детские сказки, в которых всегда все было хорошо, в которых добро побеждало зло, а у сирот появлялись люди, которые любят их и не бьют, как приютские воспитатели. Будь эта жизнь действительно сказкой, маленький Гарри Поттер имел бы больше, чем застарелое горе от смерти стаи ворон, которые единственные относились к нему хорошо. Жизнь была чертовски злой штукой. И тем не менее, как бы правильно это не было, было как-то тоскливо самостоятельно тушить эту веру в ком-то. — Шеша, ты был прав, я псих, и мне все же стоило стащить валерьянку, — хмуро сообщил он, когда дверь захлопнулась за его спиной, оставляя Дени Фрейтона в полном одиночестве в темноте коридора.***
Если раньше Поттер думал, что переживает, то он, определенно, ошибался. Гарри проворочался всю ночь и встал вместе с восходом солнца, совершенно не зная, чем себя занять, чтобы успокоиться. Так что после долгих раздумий он решил не будить сладко дремлющего Шеша и заняться тем, что он больше месяца откладывал на потом. То, чем он занимался, со стороны выглядело чертовски глупо и, вполне возможно, таковым являлось, и он прекрасно понимал это, но все равно продолжал крутиться у зеркала, как какой-то нарциссичный Драко Малфой. Это зеркало было старым, но довольно большим и, по правде, оно было сюда притащено практически контрабандой из кладовки в конце коридора еще несколько лет назад. Миссис Смит отчего-то совершенно не замечала запретной вещицы, слишком роскошной для обычного сироты, так что Гарри на этот счет был спокоен и уже практически не вздрагивал, когда ее взгляд хмуро скользил по его комнате в надежде найти что-то, к чему можно придраться. Гарри решил, что пора действительно заняться корректировкой своего поведения. Сейчас это было единственным, что смогло бы его отвлечь от планомерного расшатывания собственных нервов. Решение взялось отнюдь не с потолка. Ну, почти… Конечно, никто даже не подозревал об этом, но Гарри Поттер ненавидел лгать. Он мог недоговаривать, умалчивать, отказываться от ответа, но вот наглая ложь всегда казалась ему противной в своем стремлении вылезти на поверхность. Она была гадкой и подступала комком к горлу каждый раз, когда ему приходилось это делать. И, к сожалению, это было часто — намного чаще, чем Поттер бы хотел. В чем он старался делать это по минимуму практически с пеленок, так это в улыбке. И это, как ни странно, отталкивало от него людей. Ему было проще скрыть все эмоции, чем выставлять на обозрение ложные. Это было намного честнее, намного правдивее лицемерия всех остальных, он считал это правильным, но, тем не менее, бредовая просьба Дамблдора в кабинете почему-то заставила его задуматься. Ему не нужна модельная улыбка, чтобы счастливо убегать в закат в толпе друзей и приятелей, нет. Гарри просто прекрасно осознавал, что не имеет необходимых социальных навыков для общения с ровесниками. А они были нужны ему, очень и очень нужны. Он должен пустить корни в волшебное общество так, чтобы было не вырвать — вот главная цель ближайших лет. Слава Мальчика-который-выжил, хоть Гарри и считал ее крайне глупой, была как никогда выгодна для этого. И он глупец, ведь сам все это время перекрывал ей кислород, мешая работать в полную силу. Так что, хоть Гарри и не хотел, он должен был сделать хоть что-то, чтобы изменить свое положение. Он тренировался по прибытии в приют, пытаясь выжать из себя что-то, что будет меньше походить на мерзкую усмешку или страшный оскал, и получалось, на его взгляд, у него крайне неважно, однако, как отметил забавляющийся все те дни Шеша, прогресс все же был налицо. Отметили это тогда и все окружающие Гарри люди. Миссис Коул покосилась на него настолько подозрительно, когда увидела, как он улыбнулся какой-то девочке в коридоре, что еще несколько дней старательно не выпускала из виду, по-видимому, опасаясь за ее здоровье. Гарри фыркал и посмеивался за закрытыми и безопасными дверями своей комнаты, а за ними снова чувствовал себя, как на минном поле, и улыбался-улыбался-улыбался так, чтобы болели щеки. Не очень часто, но очень старательно. Приклеивать на лицо маску бездушного существа, когда ему было семь лет, и то было проще, чем вот эта вот постоянная ложь непонятно кому и непонятно для чего. Его тошнило от этого притворства, но он продолжал кривить губы в неиспытываемых им эмоциях, тренировал мимику перед зеркалом и ловил удивленные взгляды некоторых сирот, когда тренировочная улыбка получалась не такой плохой, как предыдущие. Кажется, они все думали, что он спятил после своей таинственной школы-интерната. Пока он не наводил на них ужас, их это вроде бы устраивало. Он, кстати, и не наводил — до вчерашнего дня. И это было, конечно же, очевидно как день, что продержится он так не долго. Те три дня были его честно вымученным рекордом, после чего он забросил это дело практически на месяц. И вот решил возобновить сейчас. — Хозсяин, это страшшшно, прекратите, — Шеша не мог контролировать предательски дрожащий хвост, выдающий его гнусное змеиное веселье с потрохами. Его-то никогда не заставляли лыбиться как придурка под угрозой расправы лимонными дольками. Ему вообще хватало одних глаз для выражения всех своих ограниченных эмоций. Гарри завидовал ему в этом, потому что от него ждали явно большего. — Возвращайся ко сну, не мешай, — на этом их разговор увял, и развлекался змей теперь молча. Очень скоро Гарри не выдержал этого, и расстроенный плюхнулся обратно на кровать. Ему было плевать, что он придавил чужой хвост, Шеша заслужил это сполна. После, через час бесцельного блуждания по комнате, плевания в потолок и множественных попыток заняться ну хоть каким-нибудь мало-мальски значимым делом, он наконец незаметно выскользнул из приюта. Утро, несмотря на середину лета, выдалось морозным. Гарри с трудом поборол соблазн взять с собой свой единственный — в цветах факультета — шарф, понимая, что это только привлечет ненужное внимание в мире магов. Примерно через час дороги он вошёл в знакомый паб, на секунду позволяя себе удовлетворённый вздох от приятных ощущений магии повсюду. И, к сожалению, во всей этой буквально расписанной по минутам схеме совсем не осталось времени на то, чтобы расшатавшиеся нервы наконец встали на место. Несомненно потому, что Темный Лорд в подземельях, пытающийся забрать нужный ему камень, чтобы не умереть, и Темный Лорд в спокойной обстановке — и, очевидно, немного поправивший здоровье, раз решил с ним связаться так скоро — виделись ему принципиально разными людьми. Даже несмотря на клятву, сохраняющую Гарри жизнь сейчас, тот опять-таки был взрослым магом с огромным опытом. К слову, он также был человеком, убившим сотни людей, собравшим армию сподвижников и развязавшим гражданскую войну невиданных масштабов еще до того, как Поттеры даже задумались над рождением Гарри, и это определенно не стоило сбрасывать со счетов. У Гарри действительно были все основания опасаться этого человека хотя бы потому, что, пусть это и было нелепо, но он был последним, кого Лорд увидел перед смертью десять лет назад. Неизвестно как, но Гарри, считается, этой смерти даже поспособствовал. Так что да, ему явно понадобилось бы больше, чем пара недель, чтобы быть спокойным для этой встречи. Тем не менее, распределял время здесь совсем не он. Местом встречи Волдеморт назначил неприметный книжный магазинчик, находящийся буквально на стыке Косой аллеи и Лютного переулка. Проходя мимо витрин еще не открывшихся магазинов, он прекрасно видел, что в них вместо привычного всем и, в частности, ему самому, Гарри Поттера отражается маленький и явно перепуганный до нервной дрожи ребенок. Ему не нравилось быть таким, он ненавидел видеть эти эмоции на своем лице, однако справиться с их неожиданным наплывом оказалось не так просто, как казалось. Медленно шаркающая из Лютного старая ведьма, не отрывающая от него своих блестящих маленьких глазок и протягивающая в его сторону дурно пахнущее лукошко, показала ему ряд сгнивших зубов и вдруг кокетливо подмигнула. Гарри передернуло, но, поддавшись моменту, он снова обратился к своему отражению в витрине и… сделал то же самое. И тут же замер. Взамен хоть какого-то успокоения, в голову предательски закралась мысль, что он явно деградировал в обществе Фрейтона. — Как оригинально, — свистящий звук, чуть громче шёпота, заставил табун мурашек сороконожками проскользнуть по всему позвоночнику и осыпаться вместе с сердцем куда-то в ноги. Гарри потребовалось меньше секунды, чтобы развернуться к говорившему. — Здравствуй, Гарри. Что ты, можешь не отвлекаться. Я подожду, — глухой капюшон издевательски зашелестел, но лицо, скрытое в тени, будто расплывалось, размазывалось, скручивалось, не позволяя ему рассмотреть человека под ним. Ему и не нужно было. Пока к нему никто не подходил, Гарри, вообще-то, был предельно спокоен за свою безопасность: так или иначе, он ощущал присутствие каждого мага, идущего по своим делам этим утром, так что незамеченным остаться никто не мог. Однако, когда появилась высокая темная фигура, стоящая прямо позади него, он все же не заметил, просто не почувствовал. Совсем. — Сэр? — голос Гарри чудом не дрогнул. Он прекрасно узнал этого человека и без эманаций магии, по одному только ощущению от присутствия. Но обознаться в такой момент было бы фатальной ошибкой, поэтому он добавил: — Профессор, я… правильно понял? — Не совсем, — интонации в голосе вымерли, — твоего бывшего профессора здесь столько же, сколько в тебе уважения. Хочешь обсудить это здесь и сейчас? — Короткий кивок куда-то в сторону улицы, и Гарри, проследив в указанном направлении взглядом, наконец, заметил, что на него уже начали обращать пристальное внимание уличные зеваки. — Нет? Решай, мальчик, я же никуда, конечно же, не спешу. — Простите, сэр. Не так выразился, — Гарри еще раз боязливо покосился на внимательно наблюдающих за ним прохожих. Их было не так много, но они выглядели очень подозрительными. По правде, всё вообще выглядит намного подозрительнее, когда рядом с тобой стоит преступник. — Я понял, что Вы не профессор Квирелл. Волдеморт резко развернулся, видимо утомившись от бесполезного разговора с Гарри, и стремительно зашагал в сторону Лютного. Поттер нервно передёрнул плечами и поспешил за ним. Рациональная его часть буквально кричала заткнуться и молча ожидать дальнейших действий Лорда, но когда это Гарри Поттер руководствовался исключительно рационализмом? — Разве не безопасней было бы встретиться в маггловском мире? — лишь после того, как голова, полностью скрытая капюшоном, повернулась в его сторону, он вдруг подумал, что задавать этот вопрос тому, кто славится тем, что истребляет обычных людей, было крайне опрометчиво. — О, так старик пихнул тебя к магглам, к родственникам грязнокровной матери, надо полагать… Занятно, — внимание Волдеморта не задержалось на Гарри, он мягко обогнул движущегося прямо на него мага неопрятного вида, кажется даже не заметившего его, продолжая продвигаться вглубь Лютного переулка. — Никогда бы не подумал, что он настолько глуп, чтобы отправить своего карманного героя к этой гнили. — Я не его карманный герой, — Гарри хотел бы, чтобы это прозвучало так, как слышалось в его голове, но голос позорно дрогнул, и вся фраза оказалась по-детски вызывающей. Он впервые и сам чувствовал себя ничтожеством, общаясь с кем-то. — Конечно, он, — скучающе ответили ему, обходя еще одного невнимательного прохожего. Все они не смотрели на Лорда, зато смотрели на Гарри, и смотрели так, будто тот был мешочком с галлеонами, в лучшем случае. — Надень капюшон, Поттер. Это не то место, где надо светить лицом. Гарри послушался, натягивая капюшон мантии чуть ли не на подбородок, и счел за лучшее промолчать. Но он был не согласен. Абсолютно не согласен. Ему не нравился Дамблдор, этот старик причинял ему одно беспокойство и претендовал на его свободу и жизнь слишком явно, чтобы это не напрягало, учитывая, что первая их встреча была какой-то год назад. Неужели Волдеморт вообще мог действительно его подозревать в сговоре с Дамблдором? И это после того, как Гарри отдал ему камень! — Стал бы я в таком случае помогать Вам? — он почти впечатался в спину идущего перед ним Лорда, когда тот остановился. Они стояли перед старой обшарпанной лавкой, и, надо сказать, она не вселяла доверия даже с улицы. Потертая, практически отвалившаяся надпись над дверью гласила, что заведение принадлежит неким Горбину и Бэрку. Сквозь мутное стекло не было видно ни товаров, ни лавочника, но смесь магий была преотвратнейшей. И Лорд был, похоже, намерен зайти именно туда. Бледная костлявая рука, впервые показавшая, что ее хозяин не соткан из теней, обманчиво спокойно отпустила ручку, и Гарри вдруг задохнулся. Он захлебывался воздухом снова и снова, кашляя и пытаясь вернуть воздух в легкие, чувствуя, как на ослепших на несколько бесконечных секунд глазах собираются жгучие слезы. Он не ощущал мира вокруг себя, зато точно знал, что твердая рука на грани боли прижимала его к стене… и явно не той, у которой они стояли. Гарри в панике дернулся, пытаясь вырваться из захвата и абсолютно ничего не понимая. — Чшш, спокойно. Это проклятие не причиняет серьезного вреда, — проворковали где-то над его предполагаемой головой. — Сейчас вернется и зрение, и чувство пространства, так что не дергайся, Гарри, — второй рукой Лорд властно приподнял его голову за подбородок. Гарри, немножко успокоившему дыхание и снова видящему смутные очертания предметов, не нравилось ощущать холодные скелетообразные пальцы на своем лице, но он не мог сделать даже глубокий вдох, не то что жаловаться на что-то. — Как видишь, твои клятвы не панацея, — капюшон все еще был глух и непроницаем, но на секунду тени разверзлись и взгляду Гарри открылись глаза. Два красных уголька, готовых сжечь дотла одной лишь силой ненависти. И судя по голосу, Лорд был в восторге от его беспомощности. — Посмеешь предать меня и никакая клятва не спасет тебя от смерти. — Зачем Вы это делаете? — задушенно просипел Гарри, когда пальцы отпустили его подбородок. Он больше не задыхался, но его тошнило, тело трясло, а легкие горели так, будто в них насыпали углей прямо из-под адской сковородки. Лорд, невозмутимо скрестив руки на груди, наконец, полностью отступил. Они находились в узком переулке между лавками. Лишившись опоры, Гарри с трудом, но все же устоял на ногах. Если бы он сейчас упал на заблеванную мостовую Лютного к ногам Лорда, он бы просто не простил себе этого. — Делаю что, маленький Гарри? — безучастно уточнил Волдеморт, плотнее запахивая полы мантии. — Запугиваете меня. Место встречи, темная мантия, то, как Вы себя ведете, проклятие и темная подворотня, сэр. Вы пытаетесь напугать меня, — насколько мог бесстрашно ответил Гарри. В подворотне было темно, хоть глаз выколи, и действительно жутко, Гарри потянулся к карману, чтобы сжать в пальцах палочку — весьма успокоительно действующий на его психику жест, но был остановлен злым шипением Лорда: — Не смей! — шипение ничуть не уступало шипению змей перед броском на жертву, так что Гарри быстро отдернул руку. — Я смогу обойти соглашение и заставить тебя корчиться в агонии, если ты посмеешь вытащить палочку в моем присутствии, мальчишка! Эта угроза после проклятия произвела не тот эффект. на который надеялся Волдеморт. Поттер стер эмоции с лица и больше не выказывал страха. На несколько долгих мгновений было слышно жужжание кружащей над головой мухи, настолько звонкая натянулась тишина. Волдеморт прожигал его взглядом, который Гарри даже не видел, а после неожиданно поднял руки и резко скинул с головы капюшон. Тот же, наоборот, съезжал не спеша, борясь с какими-то чарами — лица все еще не было видно. Сначала из расплывающихся очертаний донеслось тихое шипение, Волдеморт провел у своего лица ладонью, будто снимая невидимую маску, и наконец Гарри смог увидеть то, что скрывалось до этого в тенях. — Так лучше? — красные блики из-под капюшона оказались не игрой его воображения, а двумя маленькими жуткими красными глазками без белков на практически змеином безносом лице. Внешность мага лишь отдаленно напоминала человеческую: отсутствие даже намека на растительность, бледная уродливая кожа, изувеченные уши и губы — от змеи здесь явно было больше. Гарри обожал змей, но в этом случае по позвоночнику ползла лишь дрожь омерзения. — Извините за откровенность, но вы выглядите не лучше, чем на затылке профессора, — рассеянно выдавил он, отворачиваясь. Так часто бывало, что потрясение когда не надо развязывало ему язык. Злая ухмылка Лорда ничуть не увяла; выдавив какой-то шипящий звук, тот снова спрятал лицо за тканью и магией и мстительно приложил Гарри о твердую стену. Хватка на горле едва ли позволяла сделать лишний вздох. — Твоя дерзость напоминает мне о том, что ты действительно сын Джеймса Поттера, — прошипел он, очень близко наклонившись к лицу Гарри. — Он тоже никогда не думал, что говорит и кому. Как думаешь, почему он умер? — Лорд резко разжал хватку, так, словно не желал лишний раз пачкать о него руки. — Подумай хорошенько, Гарри. — Пошел против Вас? — мальчик раздраженно потер пострадавшее горло, но боль не уменьшилась ни на йоту. Перепады настроения Волдеморта его крайне сильно напрягали. Лорд вдруг расхохотался. — Потому что оказался слабее! Он выбежал на меня с кулаками, словно маггл. Без достоинства. Без палочки. Без малейшего шанса на жизнь. Он был слишком слаб, чтобы противостоять мне. Будешь ли ты умнее, Гарри Поттер? — С чего Вы решили, что я вообще захочу сражаться с Вами? — вскинулся он. — Скажешь, у тебя нет мотива? Всадить нож в спину убийце семьи, так благородно, честно, храбро! — Волдеморт, издеваясь, несколько раз соединил ладони в притворных беззвучных аплодисментах. — Твои родители-гриффиндорцы гордились бы тобой! Гарри сжал губы в тонкую полоску, смотря исподлобья и стараясь не ляпнуть чего лишнего. Он устал от всего этого театра, но ему нужно было доверие этого человека, чего бы ему это ни стоило. Хотя бы ради сохранности собственной шкуры. Лорд был неприступен и решительно настроен довести любого до ранней седины. У него это вполне выходило, только вот Гарри не собирался так просто сдаваться. — Я считаю абсурдом, что мне предписано теперь подтирать тебе сопли, мальчишка. Проклятая клятва накладывает на меня некоторые обязательства, выполнять которые необходимо. Клятва диктует мне, что я не убью тебя, не покалечу и выучу как достойного мага. Что из всего перечисленного доказывает мне, что ты сам не совершишь глупую попытку направить мне палочку в спину? Я скажу тебе, Мальчик-который-выжил, — Лорд плевался словами словно ядом, хотя еще минуту назад был непоколебимо спокоен. — Ничего. Ничего не дает мне гарантии твоей преданности, кроме пустых слов, в которые я никогда не поверю. — Чего Вам, в таком случае, надо? — безучастно проговорил Гарри, стараясь не пускать раздражение в голос. Все утренние кривляния с улыбкой разбились о непробиваемое безумие Лорда. Как убедить того, что Гарри нужны только знания и личная безопасность, он не знал. — Чего Вы добиваетесь от меня сейчас? Ответа не последовало, Волдеморт резко развернулся и молча ушел к свету, пробивающемуся с основной улицы Лютного. Гарри снова пошел за ним, хотя больше всего ему хотелось… да не знал он, чего ему хотелось! А Волдеморту хотелось клятвы. Колокольчик над дверью надтреснуто звякнул, будто оповещая владельца лавки о еще одном прибывшем смертнике. Волдеморт вплыл в магазин словно в свои покои. Магазин, к слову, Гарри не понравился с первого взгляда. Мрачный, с сухим спертым воздухом и навязчивым старческим душком; здесь было намешано сотни разных предметов, от многих из которых несло довольно гаденькой магией. Потрепанные книги, чьи-то внутренности в пробирках и высушенные части тел, странные украшения, амулеты из перьев и пуговиц. Были здесь и предметы поинтереснее — лично Гарри заинтересовали маски идолов, висящие практически под потолком и пара ветхих книжонок на дальних полках. Впрочем, в отличие от него, Шеша бы здесь точно понравилось — тот порадовался бы такому многообразию новых магий. Примостившись у одной из стен, он с некоторым опасением, но не без интереса, решил осмотреться внимательнее. Лорд уже давно прошел вглубь лавки и что-то искал, так что явно был слишком занят, чтобы продолжать уделять ему внимание. Его ненавязчивое созерцание не продлилось долго. — Чего тебе?! — Гарри вздрогнул. Выглядящий старше так любимого всеми магами Мерлина старик, только вышедший из бокового помещения, поводил носом в воздухе и, кряхтя, резво пошел в его сторону. Грохнувшая за его спиной дверь, смела с полки несколько шлемов, которые с неприятным грохотом подняли в воздух тучу пыли. — Не к тому ты воровать залез! Вон отсюда! Прокляну чем, никакой Мунго не вылечит! Старик, яростно раздувая ноздри, начал рыться в широких карманах старой мантии в поисках палочки, Гарри же отступил на шаг, кидая выжидающий и почти паникующий взгляд в сторону своего провожатого. Лорд еще несколько секунд что-то внимательно рассматривал у стеллажа с какими-то артефактами, совершенно не заботясь о том, что к его спутнику уже шаркал, гремя костями, старик и терял в воздухе красные искры из палочки. Гарри нервничал, и напряженно смотрел на спину Волдеморта, уже подумывая о том, чтобы сбежать без него. Тот же, пробежавшись пальцами по одной из диковинок, что-то пробормотал себе под нос и так же молча двинулся к выходу. Гарри, не дожидаясь, выбежал первым. — Он Вас не видел! — обвинительно прошипел Гарри на грани парселтанга, чувствуя себя последним дураком. Тем не менее, он был рад, что хотя бы сейчас догадался. Это понимание практически вышибло из него все те чувства, поселившиеся в нем после последних взаимодействий. Старик, словно ночная тварь, боящаяся света, шуганулся от двери лавки, стоило ему только к ней приблизиться. — Он. Вас. Не видел. — Рад, что ты наконец заметил, — удивительно беззлобно обронил Лорд, рассматривая на свет какой-то камушек, взятый из магазина. Невозмутимо бросив оный в карман, он прошел до поворота на Косую Аллею и остановился. — Я не собираюсь тратить на тебя весь день, — заявил он безэмоционально, и Гарри вдруг оказалось довольно неприятно ощущать себя в шкуре Гермионы Грейнджер. — Вы позвали меня на эту встречу, чтобы… сходить в лавку, сэр? — осторожно подбирая слова начал он. По правде, сам Гарри вел себя с Грейнджер очень похоже. Игнорировал, огрызался, даже запугивал, разве что не проклинал и в темных переулках не угрожал. Но общался, да, общался он с ней именно вот так. Возможно, он даже пересмотрит свое отношение к ней… Если доживёт до конца дня, конечно. — Я не понимаю этого. Вы не можете обвинять меня во всем подряд! Я отдал Вам камень, который был Вам нужен, я отдал Вам кровь единорога, хотя и не обязан был. Я просто хотел выжить и стать достойным магом. Та клятва обеспечила мне выживание и гениального учителя, не думайте, что я не ценю это. Я пришел, потому что тоже рассчитывал на помощь. Не для того, чтобы сражаться с Вами. Несмотря на претенциозность слов, Лорд не спешил впадать в ярость. Он очень долго не отрывал от него взгляда, Гарри с трудом сдерживал все это время напряжение. — Я не имею никакого желания тратить на тебя сегодня и минутой больше необходимого, — наконец заговорил тот. Сейчас его собеседник, если судить по голосу, был спокоен как море в штиль. — Я не покажу тебе ничего нового сегодня. Гарри был хмур и напряжен как струна. Он хотел уже какой-то определенности. Волдеморт тем временем продолжил: — Несмотря на твою безмерную наглость, я уважаю людей, тянущихся к знаниям, и выполню свою часть контракта, мальчик. Однако не жди, что это тебе ничего не будет стоить. Мне нужны дополнительные клятвы. — Какие, сэр? — Непреложный Обет вполне подойдет. Ну, что, Гарри? Ты знаешь формулу? — внимательно вглядевшись во всю фигуру спутника, Поттер вздохнул и смирился. Без клятвы он отсюда не уйдет живым, вне зависимости от того, ученик он Волдеморта по ритуалу или нет. — Да, сэр, я знаю, — Гарри тяжело сглотнул и натянул улыбку, пытаясь хоть так сгладить паузу своих колебаний. Волдеморт протянул ему костлявую руку ладонью вверх, вновь отступая в тень улицы: — Тогда дай мне свою руку, Гарри.