***
Гарри Поттер последнее время довольно редко возвращался в гостиную рано. Он появлялся с книгой на своем любимом диване ровно за час до отбоя, сделав всю домашнюю работу и уже поужинав. Что уж тут говорить, многие первокурсники знали его расписание едва ли не лучше своего, просто потому что были достаточно бессовестны и наивны для того, чтобы подойти к общешкольному пугалу для помощи с домашкой. А в связи с открывшимися способностями магглокровки Поттера к общению со змеями, многие одногодки также начали живо интересоваться его компанией. И если это было не самостоятельным решением, так уж точно по настоянию семьи. Оно и понятно, прочитавшая панические письма детей аристократия в один голос приказала наследникам присмотреться к юному дарованию. Весь Слизерин внял просьбам и присматривался. А потому ворвавшийся в гостиную Поттер, едва не снесший на пути в свою комнату группу пятикурсниц, играющих на ковре в магические шахматы, оказался для свидетелей полной неожиданностью. Что они и успели понять, наблюдая за этим человеком, так это то, что внешняя невозмутимость Поттера может исчезнуть лишь в каком-нибудь крайне серьезном случае. Пусть на лице его в тот момент и не было четко различимых эмоций, пробежка по гостиной показалась многим весьма подозрительной. Впрочем, стоило только двери за ним захлопнуться, слизеринцы решили, что гордо проигнорировать некоторые странности будет намного более безопасным занятием, нежели самоубийственное любопытство в отношении человека с громадной змеей на поводке. Семья семьей, а жизнь дороже. К той комнате было боязно приближаться даже самым смелым. Тем временем, Гарри, ворвавшись в собственную комнату, чувствовал только недоумение и непонятное предвкушение. — Шеша? — взволнованно прошипел он, повернувшись к темному углу у шкафа. Шеша знал его расписание едва ли не лучше первокурсников, а потому в комнате в это время ему делать было особо нечего. Шкаф ответил ему гробовым молчанием. Смирившись с тем, что поделиться сейчас эмоциями ему не с кем, Гарри молча выложил дневник девчонки на стол и пошел рыться в своих вещах, пытаясь отыскать кое-что, что могло хоть как-то пролить свет на странности с этим загадочным Томом Риддлом. Поттер бы соврал, если бы сказал, что никогда не хотел бы узнать чуть больше о бывшем владельце его комнаты в приюте. Он не единожды наводил справки об этом человеке, однако кроме нескольких старых листов и некоторых обмолвок старухи Коул, он ничего откопать не смог — будто того и не существовало вовсе. К несчастью, даже слухи он мог оценить лишь частично, год за годом бережно собирая по крупицам ошметки чужих воспоминаний. Он не собирался сдаваться. Тем более теперь, когда это чертово имя последовало за ним даже в Хогвартс. Он снова покосился на свой рабочий стол. Тетрадь Джинни Уизли явно была магической. Хоть и мастерски притворялась самой обычной. И он понятия не имел, что с этим знанием делать. Ведь могло случиться и так, что те листы, что он хранил у себя с малого возраста, были вырваны точно из этого дневника. Встряхнув головой, он полностью отдался поискам — ведь их он в данный момент и искал. О, а вот и они. Старые потертые листы лежали точно там, где он их и оставил. Дальняя полка шкафа пускай и не была самым надежным убежищем для вещей, которые он охранял, но когда мантия-невидимка отца перешла в его руки, он тщательно завесил всë известными ему чарами. В будущем, когда он научится большему, он сможет обезопасить себя получше, но пока что он довольствовался малым и наивно надеялся, что никому не придет в голову его обворовывать. Но пока что листы легли рядом с дневником для изучения. Не откладывая дело в долгий ящик, Гарри довольно быстро сходил намочить теплой водой тряпку и принялся за работу. Трогать непонятный артефакт было страшновато, но не то чтобы у него был особый выбор — стараниями Грейнджер красивая кожаная обложка была вся перепачкана. К сожалению, очищающие чары помогли здесь не в полной мере. — Хозсяин? — вернувшийся Шеша застал его как раз за кропотливым протиранием вещицы, которую змей ни разу до этого у Гарри не видел. А Поттер, тем временем, был вполне доволен собой — он уже почти закончил, осталось только несколько маленьких чернильных пятнышек. — Что это? — Свидетельство моей вероломной выходки и повод вышвырнуть меня из Хогвартса за кражу, — сказать, что змея удивил такой ответ, значит ничего не сказать. Беспрепятственно забравшись на высокий стол по несопротивляющемуся хозяину, Шеша также принялся изучать находку. Что ни говори, но она ему сразу не понравилась. — Опассно. Эта вещщь сссильно пахнет магией, — на этот комментарий Гарри лишь отмахнулся. Он знал этот факт и без некоторых хвостатых, жаль, что не мог почувствовать — даже он не мог отрицать, что Шеша всегда видел и чувствовал больше него. Но он хотел вывести эту таинственную тетрадку на чистую воду самостоятельно. — Вам не сследует осставлять его здессь. — Не волнуйся, я сейчас закончу и проверю. Пока что артефакт себя никак не проявляет. Я едва ли самостоятельно чувствую в нем магию. Лишь крупицы, но даже их не могу нормально ощутить, — Шеша на это удивленно попробовал воздух языком, что-то для себя молчаливо отмечая. — Я выкрал эту тетрадь у девочки Уизли. Она писала в нем на протяжении всего этого времени, но он не может принадлежать ей. Смотри. — Гарри воодушевленно указал на какие-то символы на человеческом языке, которые были выведены на злополучной тетради. Как будто Шеша мог понять этот смешной человеческий язык! — «Том Марволо Риддл», — исправился Поттер, стоило ему заметить ждущий взгляд. — Снова это имя! Ты же знаешь! — Лучше выкиньте, — Шеша был неумолим. — Его магия нессспокойна. Не надо сссвязываться с этой сстранной штукой. — Не могу. Только не сейчас. Нет. Нет-нет, в этот раз я просто так это не оставлю, — пробормотал он. И только сейчас Шеша обратил должное внимание на самого хозяина. Глаза Поттера горели огнем предвкушения и ненормальной жажды — змей слишком давно не видел его таким взволнованным. — Просто будьте оссторожны, — прошипел он, однако его не услышали. Гарри издал победный возглас. Дневник наконец-то был снова чист. Можно было приступать к проверке! Следующий час прошел как в тумане. Он снова и снова взмахивал волшебной палочкой, заученными движениями проверяя артефакт, как когда-то проверял свою мантию. Попробовав что-то одно, он терпеливо дожидался реакции вещи, а когда ее не было, повторял этот алгоритм заново, не чувствуя ни усталости, ни необходимого ему душевного спокойствия. Когда последнее изученное заклинание вновь не дало никаких результатов, он решил, что пока что пора на этом и остановиться. — Что-то выяснили? — Ничего нового, — Гарри рассеянно почесал голову палочкой. Шеша издал какой-то странный шелест на грани свиста и только тогда мальчик обратил на него внимание. За последний час змей перебрался к нему на колени и теперь пристально смотрел на него снизу вверх. — Что? — Оно очень ссстранное. Чем-то похоже на магию хозсяина, но другое. — Мою магию?.. Как такое возможно? — Не совссем Вашу. Она другая. А еще… Теперь внимание Гарри было направлено исключительно на Шеша. И тому очень сильно не нравились эти горящие безумным вниманием изумруды. — От него пахнет сильным ссстрахом и болью. Оно злится. Гарри заметно удивился. Он перевел тревожный взгляд на все еще зияющий чернотой обложки дневник и сглотнул. — Считаешь, он разумен? — ему нужно было лишь подтверждение собственных догадок. Шеша, ни на секунду его не разочаровав, утвердительно качнул треугольной головой, наблюдая за его действиями. Гарри решил, что пора действовать. — Что Вы делаете?! — Поттер чуть не получил по лицу хвостом, но рукам это не помешало — он уже достал собственные письменные принадлежности и открыл дневник на первой странице. — Джинни постоянно что-то сюда писала. Страницы чистые как от разлитых чернил, так и от записей девчонки. Я видел, как они впитываются в лист, не оставляя после себя ни следа. Как я могу предположить, дневник мог ей отвечать. Хочу проверить, ответит ли он теперь мне… Он уже даже занес перо над страницей, но Шеша, ловко извернувшись, выбил его у него из рук хвостом. Несколько чернильных пятен упали на чистые страницы и тут же исчезли. Чарующий ответ на загадку всего его детства вдруг вприпрыжку ускакал от него, сметенный волной горького разочарования и злости на неразумного друга. — Что, черт возьми, ты себе позволяешь?! — Гарри был в бешенстве, а потому не сильно расстроился, когда Шеша не самым приятным образом сверзился с его колен на холодный пол. — Тупое ты животное! Оскорбленно зашипев, змей стремительно шмыгнул к себе под шкаф. Поттер все еще чувствовал, как скрипят зубы от гнева, когда из темного угла донеслось приглушенное обиженное шипение: — Это тупое животное хотело бы, чтобы его хозсяин был оссторожнее! Хотите умереть из-за странной агрессивной бумаги?! Гарри тут же вздрогнул, явно тронутый последним высказыванием. По желтоватому листу расползлась очередная уродливая клякса, но ему не было особого до нее дела — нахмурившись, он все же отодвинул несчастный дневник чуть дальше от себя и отложил перо в сторону. Облокотившись на стол локтями, Поттер устало помассировал переносицу. Его взгляд будто прикипел к быстро исчезающей в бумаге кляксе. — Если я найду способ проверить эту вещь тщательнее, ты от меня отстанешь? — Вы его не выбросссите? — змей был очевидно разочарован. — Нет. — Как жаль.***
Дневник лежал у него в шкафу уже больше трех дней, а он все еще понятия не имел, чего он ждет. Артефакт не проявлял никакой подозрительной активности, но Шеша все еще был категорически против даже того, чтобы Гарри его трогал. А самое обидное было в том, что он так и не нашел ни одного дельного заклинания, которого бы не знал, но которое смогло бы ему помочь в этом нелегком деле. — Слышал, как Гермиона жаловалась? — Луна поймала его в коридоре, пока он шел в одиночестве, и теперь что-то тихонько щебетала ему под руку. Он бы и рад был уделить ей внимание, если бы его мысли были хоть капельку менее интенсивными. К очевидной проблеме с краденым дневником с утра добавилось еще и приглашение в кабинет директора. У Гарри было сразу несколько догадок по поводу того, что бы тот мог желать обговорить с ним, и ни одна из них не несла за собой ничего хорошего. — Два дня назад кто-то перевернул вверх дном их спальню. Все подушки изорваны, тумбочки перевернуты, вещи раскиданы… — Хм, — Гарри слушал лишь краем уха, а потому не был абсолютно уверен, с чем именно соглашается. Полумна лишь тонко улыбнулась на его краткий ответ и продолжила: — Я считаю, тот, кто все это сделал, очень хотел найти что-то. Что-то ценное, понимаешь? Что-то вроде дневника с личными секретами. Как думаешь? Гарри, ощутивший под этими словами почти открытый намек на его воровство, ощутимо напрягся и посмотрел на девочку подле себя. Та шла рядом как ни в чем не бывало. — К чему ты ведешь? — Знаешь, мне не сложно состроить из себя дурочку, когда Гермиона жалуется на разгромленную комнату, — Луна подарила ему одну из своих загадочных улыбок, заставляющих ее однокурсников скрипеть зубами от злости. Только вот Гарри знал, что ни один из этих понимающих взглядов не был лишь частью ее чудаковатой натуры, как думали многие — просто Лавгуд действительно видела больше, чем кто бы то ни было. — Но мне не нравится смотреть на то, как моя первая подруга мечется по Хогвартсу в поисках вещи, которую умыкнули у нее прямо у меня на глазах. — Так что же ты еще меня не сдала? — хмыкнул он, внутренне, однако, замирая от напряжения. — Во-первых, ты мне не чужой, ты стал мне самым настоящим другом сразу после нее, — как ни странно, Гарри даже не захотелось оспорить это заявление, как он это делал обычно, он лишь притих, ожидая того, что Луна скажет далее. — И во-вторых… Это странно, но ее мозгошмыги действительно изменились. Не успокоились, они все еще мельтешат в панике, но как-то не так, как-то по-нормальному что ли…? Что за штуку ты у нее забрал? Поттер сбился с шага и как-то едва заметно приуныл. — Самому бы узнать… Что-то странное, не уверен, что не случилось бы чего-нибудь плохого, останься эта вещь у Джинни, — тут он уже откровенно лукавил. Ему не было особого дела до метаний неприятной ему девчонки в поисках исчезнувшего личного дневника. Или же того влияния, которое тот мог на нее оказать. Что тут говорить, даже про свойства артефакта он мог лишь догадываться! Однако его фраза могла лежать даже слишком близко к правде — что-то ему подсказывало, что это так. Что очень утешало, Луна, или сделав вид, или же реально не заподозрив неладного, задумчиво кивнула и больше ничего не спрашивала всю дорогу. Когда настала пора расходиться по своим аудиториям, она весело махнула рукой, напоследок предложив обращаться за помощью в случае чего, и бодро ускакала по своим делам, будто этого неприятного диалога и не было. Гарри выдохнул облегченно, но на этой ноте, к сожалению, его волнения на сегодня не заканчивались — его все еще ждал допрос у Дамблдора. Он как-то узнал про дневник? Кто-то заподозрил его в краже и сдал директору? Он был уверен в молчании Луны, а то бы та не стала с ним заводить разговоров на эту тему, но нельзя было исключать и возможность того, что его импульсивный поступок видел кто-то еще. И если это не из-за дневника, то из-за чего? Мог ли он перехватить его почту и как-то узнать про то, куда его пригласили на каникулы? Вот это было бы катастрофой! Или же это вновь про парселтанг и его причастность к нападениям? Ни одного приемлемого варианта! За этими размышлениями прошел весь день. Он накручивал себя на занятиях, накручивал на обеде, послеобеденных занятиях, однако апогеем всего стал тот момент, когда пессимистичные мысли полностью захватили его разум на подъеме по винтовой лестнице уже в кабинет директора. Казалось, что еще секунда и он выбежит в ближайшее плохо прикрытое окно. К несчастью, теперь следующее окно встретится ему по пути лишь аккурат за рабочим столом Дамблдора. Что логично, путь до двери был отнюдь не вечным. Уже меньше, чем через минуту он стоял с занесенной для стука рукой прямо перед кабинетом. И он постучался. Раз постучался… два… Но ему так никто и не ответил. Зато дверь оказалась открыта. — Прошу прощения, директор Дамблдор?.. — Гарри просунул голову в кабинет, но ответом ему была тишина. Лишь на одной из многочисленных полок надрывался явно какой-то сигнальный артефакт. Гарри бы и этого не заметил, не шуми он действительно намного громче остальных безделушек. Дамблдора в кабинете не было, впрочем, как и его феникса. Зато внимание Гарри привлекла дремлющая на высоком шкафу Распределяющая Шляпа. У него было два выбора: постоять за дверью в ожидании хозяина кабинета или же провести время с пользой и сделать кое-что довольно безрассудное. Этот вопрос давно зрел в его голове, не давая выхода, однако сейчас был как раз тот самый шанс на миллион. Он точно расспросит этот древний болтливый артефакт по поводу того прошлого слизеринца. В этом мире не может быть так много совпадений. Забавен тот факт, что, пожалуй, он бы никогда не додумался связать то странное сравнение на распределении с знакомой фамилией, не будь старуха Коул так категорична, из года в год на протяжении десятилетия называя его Риддлом. Теперь, когда он знал, что таинственный Том как-то связан и с волшебным миром, он точно вытрясет из Шляпы всё, что она знает. А потому он направился прямо к шкафу. Очень высокому шкафу, если быть точным. Чтобы с такого близкого расстояния хотя бы видеть тяжело притулившуюся Шляпу на самой верхушке приходилось вставать на носочки и очень сильно задирать голову. — Госпожа Шляпа… — Гарри говорил тихо, позволив себе лишь слегка постучать по стенке шкафа, желая привлечь внимание. Артефакт не отреагировал, лишь всхрапнул на секунду, пожевал свои фетровые губы и продолжил спать. — Госпожа Распределяющая Шляпа! А в ответ молчание. Гарри еще раз воровато оглянулся, однако кроме одного бодрствующего в своей раме портрета какого-то директора, никого поблизости не было. Остальные же картины либо спали, либо и вовсе отсутствовали на полотнах. Убедившись, что к нему прикипели лишь черные глаза какого-то странного старика, Поттер попробовал позвать громче, но вместо Шляпы его вдруг окликнул совершенно другой голос. — Как Ваше имя, молодой студент? — Гарри аж подпрыгнул от неожиданности, чуть не выронив сумку со всеми своими учебниками. К счастью, это был не Дамблдор, а все тот же портрет. Он смотрел за всеми его манипуляциями с того самого момента, как Поттер оказался в помещении. — Курс и факультет. — Гарри Джеймс Поттер, сэр. Второй курс факультета Слизерин, — Гарри придал своему голосу максимальную уверенность и выпрямился по струнке, ожидая, что старый портрет скажет ему дальше. Ситуация напрягала — пусть он в прошлый раз посещения директора и не видел именно этого человека (тот, кажется, мирно дремал в своем кресле), но никто не мешал ему донести на его интерес к Шляпе Дамблдору сейчас. А Поттер бы очень не хотел, чтобы хоть одна ниточка привела директора к краже дневника «Тома Риддла» у Джинни. — Финеас Найджелус Блэк из благородного рода Блэк, — просто представился портрет в ответ. На ожидающий взгляд тот лишь откинулся в своем кресле и пригладив бородку, насмешливо добавил: — Можете продолжать свои изыскания, Шляпа уже проснулась. — Гарри резко задрал голову, и впрямь, Шляпа шевелилась, лениво причмокивая губами, но похрапывания прекратились. — Я просто потешил свое любопытство и ничего более. К слову, с нынешним директором я общаюсь крайне редко, — туманно добавил старик. Поттер намек понял, а потому едва заметно признательно наклонил голову в поклоне и снова обратил все свое внимание на шкаф. — Госпожа Распределяющая Шляпа! — Никакого уважения к старой Распределяющей Шляпе, не дают поспать спокойно… — проворчала та спросонья, а после, кажется, узнала его: — О, какая неожиданность, это же Гарри Поттер! Что привело тебя ко мне? Не понравился Слизерин? — Нет, что Вы! Я просто хотел задать вопрос, — Гарри так воодушевился тем, что дело сдвинулось с мертвой точки, что почти не раздражался тому, как сильно ему приходится задирать голову, чтобы просто говорить. — Правда, какой же? — удивилась Шляпа. — С каким студентом Слизерина Вы сравнили меня в день моего распределения? — выпалил Гарри. — Мне нужно имя. — Ребенок, я же объясняла… — начала было оправдываться Шляпа, но Поттер был неумолим. — Пожалуйста? У меня есть догадки, мне просто нужно подтверждение! — Догадки? — Этот студент ведь Том Риддл? Том Марволо Риддл? Он ведь волшебник, я прав? В эту секунду ему вдруг показалось, что вокруг выключили звук — даже все эти приборы вокруг показались в два раза тише. Вопрос будто упал в пустое пространство. На секунду Гарри успел перепугаться, что у разговора обнаружились свидетели, но быстро обернувшись, он увидел все тот же пустой кабинет и темные заинтересованные глаза директора Блэка. Сразу же почувствовав себя крайне неуютно под этим взглядом, он зябко поежился. Шляпа же вновь ожила. Тихонько крякнув своим мыслям, она скрипучим голосом пробормотала: — Ах, вот как. Ну, полагаю, в секретности нет смысла, если ты и сам догадался. Да, когда-то давно я точно так же, как и тебя, распределила на Слизерин мальчика с таким именем. Стараясь сдерживать расползающуюся по губам шальную улыбку, Гарри откровенно ликовал. Он был так чертовски близок к разгадке! Не удержавшись, он все-таки выпалил то, что сейчас волновало едва ли не больше всего остального: — Где этот человек сейчас? Будь у Шляпы глаза, в этот момент она бы несомненно их закатила. — У меня тот же вопрос, мальчик, помнишь? Боюсь, кроме имени ты от меня ничего не узнаешь. Он был выдающимся студентом, попробуй поискать его имя в Зале Наград и в книгах, — мягко ответили ему. И пусть этого было слишком мало, Гарри был очень ей благодарен. — Прошло уже не меньше пятидесяти лет с того момента, как я слышала о нем в последний раз. — Пятидесяти… лет? — Поттер нахмурился, уже собираясь задать еще несколько вопросов, но Финеас Блэк вдруг снова подал голос: — Директор Дамблдор со своей пташкой явится менее чем через минуту. На этом спешу откланяться, мистер Поттер. До встречи, госпожа Шляпа! — и он действительно встал со своего кресла и исчез где-то за пределами рамы, не слушая ответных любезностей. — Спасибо, госпожа Распределяющая Шляпа! — Гарри не сдержал немного нервной улыбки и поспешил убраться подальше от шкафа, пока его не поймали с поличным. — Была рада помочь, — Шляпа незамедлительно вновь погрузилась в сон. Спустя несколько секунд рядом с ним снова противно заверещал сигнальный артефакт, а дверь отворилась, пропуская в кабинет сразу двух человек. Вместе с Дамблдором, на чьем плече действительно сидел Фоукс, зашла также Минерва Макгонагалл. — Гарри? — директор, кажется, пришел в замешательство, однако довольно быстро пришел в себя, вспомнив, что действительно вызывал мальчика для беседы. — Ох, конечно, секундочку, ты пока можешь присесть. Я сейчас закончу с профессором Макгонагалл и присоединюсь к тебе, извини за беспокойство. — Ничего страшного, директор, — вежливо улыбнулся Гарри, в душе наконец-то выдыхая с неким подобием умиротворения. Какой бы сейчас ни была беседа, вряд ли она разобьет его хрупкую радость. — Добрый вечер, профессор Макгонагалл. — Да, здравствуйте, мистер Поттер, — быстро ответила ему женщина от двери и продолжила активное обсуждение. Гарри не особо вслушивался, то были какие-то общие управленческие проблемы школы. И видимо не очень серьезные, потому что профессор закончила говорить и, попрощавшись, ушла, стоило Поттеру только поудобнее усесться в кресло для гостей. — Ох, Гарри, мальчик мой, прошу меня простить. В Хогвартсе полно забот, совсем запамятовал, к какому именно времени ты должен был прийти. Чаю? — директор ловко обогнул свой стол, оставил феникса на его шикарном насесте с каким-то нежным увещеванием, и наконец уселся в свое королевское кресло. Гарри хотел пить, потому что Дамблдор, снова не подумав, дернул его на очередную промывку мозгов прямо к началу ужина (на который он теперь вряд ли попадет), но чашка чая означала то, что он здесь задержится надолго, чего бы ему совсем не хотелось, а потому он без малейшего сожаления отказался. — Ну, как хочешь. — Директор, если Вы не против, мы могли бы начать сейчас? Зачем Вы меня вызвали? — О, ну раз ты хочешь перейти сразу к делу, то вынужден сообщить: я хотел бы с тобой сегодня обсудить сразу несколько вопросов, — Альбус пристально посмотрел на него поверх очков-половинок, но в лице мальчика ровным счетом ничего не поменялось. Хотя нет, он давно заметил, что с того, прошлого раза в этом кабинете, Поттер начал чаще улыбаться. Улыбка порой сквозила откровенным льдом, но это уже была положительная динамика, не так ли? — Для начала, я хотел бы поговорить с тобой по поводу твоего питомца. Шасса, правильно? — Шеша, — тут же поправил Гарри, стараясь не слишком заметно стискивать пальцы в кулак. Это была не самая плохая тема из возможных, но и не самая хорошая. Он все-таки надеялся, что Снейп как-нибудь разрешит этот вопрос с директором без его участия. Наивно было так думать. Хотя, казалось бы, что тут обсуждать? Столько времени прошло. Ну, видимо у директора свое ощущение пространства и времени. — Да-да, точно. Шеша. Так вот, видишь ли, мой мальчик, изначально мы с профессором Снейпом хотели сделать так, чтобы о твоем… м-м… — директор замялся, — питомце узнал только твой родной факультет, но шила в мешке не утаишь, поэтому по школе пошло много слухов и теперь, если ты заметил, тебя снова сторонятся. Директор заявил это с такой непробиваемой серьезностью, будто Гарри действительно мог не заметить чего-то настолько очевидного. Он даже на мгновение усомнился, стоит ли говорить свою следующую фразу, но все-таки решил не замалчивать: — Меня сторонились и до этого, сэр. Едва ли моя змея стала решающим фактором в решении людей презирать меня. — Зачем же так, мой мальчик… — Дамблдор грустно покачал головой. — Гарри, никто тебя не презирает, просто твоя привязанность к змеям выглядит довольно пугающе для остальных. Директор оперся подбородком на скрещенные перед собой пальцы, смотря только на Гарри. Тому такое внимание показалось чрезмерным, а потому он молча и непримиримо отвел взгляд. В кабинете постоянно присутствовал довольно неприятный шум от пищащих приборов, а еще странный запах каких-то сладостей. Мимо него пролетел яркий птичий пух, и Гарри апатично повернулся к методично чистящему свои перья Фоуксу. Было обидно. Это лицемерие вокруг парселтанга казалось почти смехотворным. — Тогда почему они не боятся Вас, сэр? — тихо обронил Гарри, не отрывая взгляда от феникса. Дамблдор опешил. — Меня, Гарри? — Конечно. Вы любите свою птицу и не боитесь разговаривать с ней, когда Вам того хочется. Весь Хогвартс видит, как Вы общаетесь со своим фениксом, директор. Почему они не боятся Вас? Вы же понимаете его, а он понимает Вас. — Но, мой мальчик, это же не змея! — воскликнул Дамблдор потрясенно. Кажется, Гарри был первым, кто догадался хотя бы провести параллель между этими двумя случаями. — А какая разница? — он невесело усмехнулся, переводя взгляд снова на директора. — Фениксы едва ли безопаснее змеи. Бессмертное магическое животное, способное покалечить, даже убить врагов своего хозяина, чем это отличается? Почему же к одной твари относятся с благоговением, а в другую швыряются камнями? В чем именно различие? Под таким напором Дамблдор даже на секунду забыл, что именно хотел сказать на этот счет. Такая святая уверенность в таких ужасных словах кого угодно сбила бы с мысли. — Тут есть четкое различие, мой мальчик, — аккуратно начал Дамблдор. Впрочем, уже по глазам он видел, что все его слова лишь бесполезно сотрясают воздух, — фениксы гордые птицы, я не имею возможности контролировать Фоукса, он мой друг. Змееусты голосом могут змею не только уговорить, но и подчинить, ты же знаешь это? Поттер все-таки не выдержал и поджал губы. Обидно. Обидно, что никто даже не пытался понять! Все аргументы директора были лишь глупым отголоском всеобщего страха. Хотел бы он взглянуть на то, как посмотрят на этого святого Дамблдора, стоит его фениксу поджечь чью-нибудь гребаную деревню. Пусть попробует потом объяснить, что он не может приказывать своей птице, что она сделала это по своему желанию. Гарри знал намного более ужасных созданий, нежели змеи. И он также знал их язык. Это был человеческий язык. Почти любого человека при должном старании можно было заставить сделать что-то. Чем это отличалось от парселтанга?.. Чем?! — Змеи тоже мои друзья, — четко ответил Гарри вместо всех тех слов, что крутились на языке. — К тому же, отчего всех так беспокоит контроль? Не значит ли это, что они боятся не змеи, а именно меня? Дамблдор снял очки и устало сжал переносицу, сдавшись. — Я Вас услышал, мистер Поттер. Но все равно хочу Вас предостеречь. Будьте осторожны со своим даром. Как Вы понимаете, в обществе такую темную магию не примут. Я могу понять это лишь отчасти, но не думайте, что все будут также положительно настроены в отношении Вас. Лишь почувствовав острую боль от впившихся в ладони ногтей, Гарри насильно расслабил напряженную до судорог руку. Директор никогда даже не смог бы предположить, скольких усилий ему стоило проглотить то море грязи, что мечтало излиться у него с языка в данный момент. О, он серьезно недооценил споры с Дамблдором, если подумал, что он выйдет отсюда в благостном расположении духа. — Да, сэр. О чем еще Вы хотели поговорить, если мы закончили обсуждать мой темнейший дар шипеть на другом языке? — все же не сдержался от шпильки он. Дамблдор на это лишь послал ему неодобрительный взгляд, но все же смиренно принял правила игры. — Кхм, профессор Макгонагалл вчера вечером принесла мне списки студентов, остающихся на зимние каникулы в школе. Честно говоря, я никак не ожидал того, что тебя в них не окажется. Ты забыл вписать свое имя или у тебя какие-то планы вне Хогвартса? Сам понимаешь, у тебя довольно сложное семейное положение, я не могу не поинтересоваться. Гарри вздохнул и его вздох нельзя было принять иначе, как за раздраженный. Конечно, у него была отговорка на случай, если кто-то все же поинтересуется, но он все же надеялся, что до этого не дойдет. В любом случае, он уже объяснял все профессору Снейпу, когда тот забирал списки у старосты. Он очень сомневался, что директор не спросил об этом сперва декана. — Мне нужно вернуться в приют на зимние каникулы. Этим летом туда попал один мальчик, который ко мне очень привязался. Я бы хотел его проведать, пока есть такая возможность, — и Гарри даже не было стыдно за ложь, потому что он действительно собирался навестить Дэни перед тем, как отбыть по сомнительным делам прямо в когтистые лапы к Волдеморту. И вот об этой части его планов Дамблдору знать как раз не стоило. — Вот как, — лицо директора, до этого застывшее словно грубый камень, немного разгладилось. Тот улыбнулся одобрительно. — Этот мальчик маггл? — Я не знаю, сэр, но я ничего странного за ним не замечал, — Поттер тоже выдавил из себя улыбку. Как ни странно, этот ответ директора только воодушевил. Гарри искренне не мог понять, почему. — Очень жаль, — вздохнул он, но за этим вздохом не слышалось ни капли сожаления. Гарри, стараясь держать лицо невозмутимым, коротко кивнул. Это все? Он же не будет больше ничего спрашивать? Он может идти? Этот кабинет с его непрерывным звяканьем, алыми перьями повсюду и вечно лезущим в нос запахом карамели уже нещадно давил на разум. — Сэр, на этом Ваши вопросы закончились? — все же выдал он свое нетерпение, когда и через минуту Дамблдор продолжил молчаливо разглядывать что-то ведомое только ему на лице Поттера. — Если Вы не против, я хотел бы сегодня успеть на ужин. — Ох, конечно, мой мальчик! — директор мило улыбнулся, наконец-то его отпуская. — До свидания, Гарри! — До свидания, сэр. Лишь отвернувшись лицом к двери, Гарри позволил себе закатить глаза. Это было не совсем осуществимо, но он вообще предпочел бы больше не видеться с директором. Вот бы того завалило работой в Министерстве так, чтобы он вообще здесь не появлялся! Неужели он так много просит? Уже выходя за дверь и костеря директора с его разговорами на чем свет стоит, он вдруг услышал явный смешок со стороны картины Финеаса Блэка и весь аж похолодел. — Директор Блэк, Вы что-то хотели сказать? — сухо отозвался Дамблдор. Похоже, отношения между этими директорами и впрямь были не очень. Это подтверждало и то, что со стороны портрета не раздалось больше ни звука — старик очень умело притворился спящим. Гарри, в конце концов, все же принял решение не заморачиваться и вышел за дверь. Лишь попав в главный коридор этажа, он понял, что от ужина оставалось каких-то жалких полчаса времени. Он бы уже и не успел нормально поесть. Как же все-таки хорошо, что аппетит у него пропал еще в зачатках беседы с директором.***
Гарри не особо любил многолюдные пути до гостиной. Да, порой было интересно наблюдать за тем, как живые картины переговариваются между собой на стенах, но была у этой медали и другая сторона — точно так же, как и студенты рассматривали картины, картины рассматривали их самих. Поттер не чувствовал особого дискомфорта, когда по нему проходились взглядом и забывали, но с ним же никогда не бывает все просто, правильно? С волной ажиотажа вокруг себя среди людей он давно смирился, но перешептывания даже чертовых картин за спиной давили на остаток нервов не хуже огромного валуна. Намного чаще он выбирал коридоры с минимумом портретов по дороге. Они были темнее, тише и все, как на подбор, жутковатые. В одном из таких коридоров — сбоку тупик, спереди и сзади чернеющие провалы переходов и лишь чадящие зеленоватым пламенем факелы над головой, — перед ним и вырос вдруг из-под земли Кровавый Барон. Гарри с трудом подавил порыв заорать от испуга. Он просто хотел вернуться в свою комнату, заснуть и проснуться завтра, в надежде на то, что этот день будет чуточку лучше. Возможно, он бы даже сходил с утра в Зал Наград поискать что-нибудь про Тома Риддла. Какое теперь… Он даже не знал, что этому лживому призраку от него нужно. — Гарольд, мы можем поговорить? — о, он узнал бы этот доверительный тон где угодно. Такой фальшивый, но всегда располагающий раскрыть душу. Больше он на это не купится. Гарри тут же отступил на два шага, стоило только привидению подплыть чуть ближе. Заметивший это Барон остановился. Пустые глазницы прожигали в Поттере дыру. — Вы же понимаете, что я не смогу вам причинить материального вреда? Вдруг развеселившись, Гарри фыркнул. Право, это было реально смешно — призрак, отдавший его врагу и до сих пор пропадающий в недрах Хогвартса, лишь бы не попадаться ему на глаза, пытался его успокоить! Ему, видите ли, хотелось поговорить! Лично Гарри хотел бы поговорить далеких полгода назад, да даже когда вернулся с летних каникул… но никак не сейчас! — Материального, может быть, и нет. Но что насчет морального, господин Барон? — весело вопросил он удивленного призрака. — Как насчет преданного доверия? Понимаю, Ваше посмертие ведь такое пресное без развлечений, и Вы выбрали себе собеседника, но неужели я так быстро Вам наскучил? Вы же прекрасно осознавали, что Тот Человек заберет меня, не так ли? Как видите, я жив. Поэтому все это время прятались? — Гарри невесело засмеялся уже в голос, но смех очень быстро сошел на нет, сменившись мрачной серьезностью: — Я не Вы, я бы не стал сдавать Вас кому-то из персонала школы. Можете расслабиться, никто Вас изгонять из замка не будет. Один из факелов странно заколыхался, будто от невидимого дуновения воздуха. Барон притих, и Гарри хотел уже было пойти туда, куда шел, но обойдя призрака лишь почувствовал, как тот мягко следует за ним следом. — Вы разочарованы? — сказал тот после некоторого времени неспешной ходьбы. — В том результате, который я получил после происшествия, или в Вас? В Вас — несомненно. — В том, что встретили Его, — Гарри резко остановился, почти не ощущая холода в плече, сквозь которое случайно проплыл призрак. Его заморозило осознание. Да уж, привидения такие непредсказуемые… — Вы не стали препятствовать нашей встрече только из-за того, что я был заинтересован этим человеком? — едва веря в это безумное предположение, пробормотал он. Кровавый Барон всегда был странным, а Гарри в свое время довольно часто расспрашивал того о Волдеморте. Мог ли тот допустить хоть мысль, что Гарри захочет оказаться втянутым в опасную для его жизни авантюру лишь из-за восхищения великим человеком? — А если бы я рассуждал о том, что хотел бы ощутить чувство свободного падения, прыгнув с астрономической башни, Вы бы тоже посодействовали? — Я не стал мешать тому, что могло случиться, еще и из-за этого, Вы правы, — покаянно признало привидение, тем не менее напрочь игнорируя оставшийся упрек. — И что в Вашем понимании могло случиться, Кровавый Барон? — усмехнувшись, Гарри все-таки прислонился к стене. Здесь никого не было, а коридор, в принципе, неплохо просматривался, но он все равно старался говорить тише, чтобы никто даже случайно не мог их подслушать. — Моя смерть, например? Застывшее маской ледяного спокойствия лицо призрака слегка дернулось. — Как вариант. Но мне бы он не понравился, — признался он, и Гарри, если честно, даже удивился. Как бы Барон ни любил притворяться живым, он крайне редко говорил о своих чувствах. Поттер был более чем уверен, что Барон не сожалел о своем поступке, и уже даже не надеялся услышать причин, но раз уж дело приняло такой оборот, можно было и поинтересоваться. В любом случае, разговор не был его инициативой. Как, впрочем, и всегда. — В прошлогодних событиях, — Поттер замялся, не совсем понимая, как продолжить. Он так много раз прокручивал в голове, что же скажет при встрече, что теперь все мысли, будто взбесившись, разбежались по закоулкам его разума. — В прошлом году, когда Он хотел забрать спрятанную директором вещь из школы… Когда Вы не остановили меня, Вы это сделали, чтобы помочь ему? Угрожающе зазвеневшие призрачные цепи заставили его вздрогнуть, но Барон не сдвинулся. — Полагаю, я не хотел выбирать между вами, потому просто не мешал Его планам. Раз он отпустил Вас, Гарольд, то Вы смогли найти общий язык. Это не может не радовать. Гарри чуть снова глупо не расхохотался, вспомнив о том, как именно они нашли общий язык. Что тут говорить, вряд ли шантаж можно назвать таковым. Однако кого он пытался обмануть, вот об этом он совсем не сожалел. Ни капли. Кровавый Барон висел прямо перед ним, выглядя удивительно виноватым, и это уже было намного бо́льшим, нежели он мог себе представить ранее. Огромный кладезь знаний, который он всегда без зазрений совести использовал, найдись у него какая-нибудь проблема. Гарри не собирался разбрасываться источниками информации только из-за старых обид. О, он намного наглее. — Не скажу, что мне очень приятно Ваше общество после всего, — призрак, судя по всему, действительно соскучился по человеческому обществу за полгода, потому что выражение лица, которое он состроил, было удивительно похоже на уныние, — но я бы хотел попросить Вас об одолжении. Кровавый Барон, забыв обо всем, снова уставился ему в глаза. Гарри, расплываясь в расчетливой улыбке, наблюдал за тем, как в мертвеце напротив загорается едва ощутимая надежда. Да, привидение все еще не нашло ему соответствующей замены, в этом замке ему безумно скучно. Теперь Поттер собирался этим пользоваться с умом. Он больше не доверится Кровавому Барону, как в прошлом, но никак не потеряет бесплатного информатора лишь из-за наивной обиды.***
Тихонько напевая прилипчивую рождественскую мелодию, Гарри сидел на холодном подоконнике в своей комнате. В слизеринских спальнях они не были слишком удобными, но мальчик все равно с регулярным упорством забирался туда. Было ли это старой привычкой из приюта, когда он точно так же наблюдал за детьми снаружи, или же нет, но ему нравилось порой быть как можно ближе к окружающему миру, при этом не покидая своего уютного убежища. Когда одна из самых смелых и пронырливых рыбок подобралась слишком близко, он, не сдержавшись, легонько постучал по стеклу ногтем. Та испугалась и уплыла. Забавно. Барон, не разделяющий его настроения, мрачно смотрел на него из угла, но не то, чтобы Гарри было до этого дело. Он терпеливо дожидался Шеша, потому что Поттер торжественно поклялся не писать в дневнике, пока того не будет рядом. Он собирался исполнить это обещание, как бы сильно обложка дневника не жгла ему сейчас колени и не чесались в волнении руки. — Гарольд, Вы уверены? — призрак сидел с ним из пустого любопытства, а не по какой-то необходимости. Гарри его не держал здесь. Все, что он должен был узнать, он уже узнал, и теперь оставалось лишь осуществить нехитрую задумку. Когда пару недель назад он, движимый необходимостью, рассказал Барону про дневник Тома Риддла, тот, пожалуй, действительно удивился. А после охотно подтвердил, что знал такого ученика. Большего из него вытянуть не получилось, но зато призрак знал довольно много интересных старых заклинаний, которые могли бы пригодиться в его случае. Гарри перелопатил по меньшей мере десяток посоветованных книг, чтобы разобраться в вопросе. И еще дольше отрабатывал заклинания на артефакте, чтобы быть действительно уверенным, что тетрадка ничего ему не сделает. Заплатить за это пришлось немногим — Кровавый Барон просто потребовал своего присутствия при их первом контакте. Гарри не был против. За вялыми размышлениями, он почти и не заметил, как прошло полчаса. Лишь заприметив мелькнувший у стены белый чешуйчатый бок, Гарри наконец оживился. — Хозсяин? — Шеша не знавший, что эксперимент с артефактом будет проводится сегодня, был крайне обескуражен, увидев своеобразное собрание в их комнате. — Пора?.. Расстроенное шипение едва ли возымело на Поттера какое-либо действие. — Ага, — живо спрыгнув с высокого подоконника, он, не скрывая нетерпения в голосе, подошел к столу, — ты слишком долго. Я уже думал тебя не дожидаться. — Милая змейка, — хмыкнул из угла всеми забытый призрак. Шеша, все еще не одобряющий затей Гарри, лишь зло зашипел на новый голос. — Очень милая, когда не ворчит, — Гарри рассмеялся, когда змей снова ощерился. Такие слова тот прекрасно понимал, а потому преисполнился негодования. Пока Гарри не переводит Барону, что того назвали «гниющим мертвяком», все остается в порядке. — Шеша говорил, что дневник может быть опасен для его владельца, — сообщил он, открывая тетрадь на первой странице и доставая перо с чернильницей. На самом деле, он все еще был обеспокоен сущностью тетради, о которой он ничего не знал, но Барон также чувствовал артефакт не как живой человек и уверил его, что убить его эта штука напрямую точно не сможет. Что ни говори, но Кровавый Барон был настроен едва ли ни оптимистичнее него. — Я не могу быть уверен, что артефакт абсолютно безопасен, ведь скорее всего, это не так, но попробовать, тем более, под контролем, Вам никто не мешает, — протянул призрак, нетерпеливо нависая над его правым плечом. — С тетрадью можно пообщаться, соблюдая все предосторожности. Гарри хмыкнул и наконец поднес перо к бумаге. Оставаясь внешне почти спокойным, внутри у него все разрывалось от противоречивых чувств. Было и страшно, и радостно. Казалось бы, такое простое действие — написать пару слов в какой-то магической книжонке, но для него этот момент был судьбоносным. Джинни бы, наверняка, рассмеялась — вряд ли у нее с дневником были такие же проблемы. Верно, это ведь не она десять лет носила чужое имя в глазах другого человека. С трудом уняв дрожь в пальцах, Поттер пригладил страницу ладонью и, не давая себе времени на рефлексию, быстро и красиво вывел следующее: «Здравствуй, Том Риддл. Мое имя Гарри Джеймс Поттер. Я нашел твой дневник. Мы можем поговорить?» Гарри воистину мог гордиться собой — к его почерку сейчас не смог бы придраться даже дотошный в этом плане профессор Снейп. Рука над быстро исчезающими в бумаге словами больше не дрожала. «Здравствуй, Гарри Поттер. С радостью. Что ты желаешь знать?» — Удивительно, — шокировано пробормотал Барон позади. Гарри же не мог вымолвить и слова, чувствуя, как быстро сбивается сердце с привычного ритма. Внимательно вчитываясь в проступивший на странице ответ, он с трепетным ужасом понимал, что такая знакомая магия Волдеморта, которую он чувствовал в Хогвартсе до этого, теперь исходит от лежащей перед ним тетради.