Одна неделя. Игра или ?..

Рё решил, что спрашивать у Косуке, что произошло, он не будет. Да и сил, что-либо узнавать, у него не было. Сакураю было стыдно. Ему казалось неправильным то, что он был с Дайки и забыл про своего друга. Кажется, перед тем, как он признался Аомине в своих чувствах, то он хотел в этот день, после школы, сходить к Косуке. Но, было как-то не до этого. Мысли были затуманены, разум – тоже. Еще, Рё заботили слова Имайоши. Те самые, в которых заключалось то, что Аомине в чем-то замешан. Ему хотелось бы спросить. Но какой в этом смысл? Когда человек не хочет что-то рассказывать, то по нему это видно. А Сакурай, который является тонко-чувствующей натурой, знал, что ни Аомине, ни Косуке, ему ничего расскажут. За исключением, когда они сами этого не захотят. Сакурай шел по улицам. Через светофоры. Переходы и повороты. Магазины, деревья и кусты. Мужчин, женщин, стариков, детей и подростков. Проходил мимо машин, больших и маленьких. Цветных. Ярких, тусклых. Красных, зеленых, серых, черных. Каких угодно. Полностью опустошенным. Все хлюпал ногами. Штанины были испачканы в грязном снеге. Подул ветер, и шарф, висевший спереди, закрывающий молнию на куртке, откинулся назад. Рё дошел до дома. Совершенно безэмоционально снял обувь. Повесил куртку на крючок. Но шарф оставил. Он синий. Находясь в своей комнате, он взял карандаш и дневник. Затем, встал у стены и осел на пол. Его ноги распластались. Руки же, были опущены. Голова была вздернута. Глаза смотрели в потолок, отстраненно. Рё выпустил карандаш из пальцев правой руки. Он покатился, издавая раздражающий звук. А из левой – выпал дневник. Его ладони уперлись в пол. Он закрыл глаза и погрузился в себя. * * * Некоторое время назад. Где-то в начале учебного года отменили один из уроков. Это случилось в столовой, где мирно и тихо сидел Сакурай. - Классно выглядит, дай попробую! – Не пойми откуда появился Дайки. Аомине по-нахальски запустил свою руку в коробочку с едой. Он достал оттуда что-то на вид напоминающее улитку. Повертев в руках, Дайки целиком заглотнул эту штуковину. – Фкуфно. – Сказал Аомине с набитым ртом, не замечая, что крошки по наглому уселись на его лице. А некоторые, перекочевали на его майку. - Это творожные улитки… с яблоками, - Рё взял в руку выпечку и хотел съесть ее. Но Аомине выхватил это из его рук. - Мама готофила? – чуть скартавил Дайки, разжевывая «улитку». - Сам… Она научила. Чуть не подавившись, Аомине перестал жевать. Выпучив глаза, он пристально посмотрел на Рё. - Ахренеть, - немногословно, но коротко и ясно сказал Дайки. – Квутая стряпня. – Аомине стоит, все-таки, сначала избавиться от пищи во рту, а потом говорить. Рё улыбнулся в спину Аомине, уходящего из буфета. * * * Это было одним из тех мгновений, которое хочется вспомнить. И которое хочется вернуть. А затем, повторить. Это как прочитать книгу до конца. А потом перечитать ее. Но в книге, вернуться на первые страницы, не составит никакого труда. Что не сказать о жизни. На дворе день. А Рё уже уснул, так и оставшись сидящим на полу. * * * - Ну, привет, Аомине Дайки, давно не виделись, - уголки губ главаря банды потянулись вверх по лицу. - Ха, запамятовал. Недавно встречались, - Дайки оскалился. – А теперь, сразу к делу. Я тебя предупреждал? – Аомине ухмыльнулся. - Я помню. Вот только, я не один, - главарь щелкнул пальцами, и шестерки тут же стали подлетать к Дайки. Аомине хмыкнул себе под нос. Они мчались на него не по одному, а все сразу, размахивая своими палками в разные стороны, рассекая воздух на своем пути. Их лица приняли злой вид. А намерения слишком неправильны. Их движения резки. Они сильны. Телосложения нападавших далеко не хилые. Шестерки большие, громадные. Но к черту их. Дайки сильнее, все равно. Какие там дубинки, если он без труда может справиться с любым? Его сил хватит и на сто человек. Ему горы нипочем. Он кровожаднее. И имеет больше сумасшествия, чем все они вместе взятые. Первая палка. Лови ее же в под дых. По ребрам огреби. И отлети, скотина. Вторая и третья дубинки. С двух сторон. Остается схватить их руками. Черт, а там же гвозди. Плевать. Ими же получите по ногам. Аомине впивается ладонями до крови. Размахивает точными движениями в разные стороны. Они скорчились от боли, ну и молодцы. Нападение сзади? Слабак. Схватил за ногу тот, кто только что повалился? При этом нож достал? Наступил на пальцы руки, до посинения. Резко развернувшись, дал локтем по шее. Жадно глотая ртом воздух, лежит и хватается за горло. Убрал ногу с пальцев, отвлекся на другого, который напал сбоку, и тут же пожалел. Лежащий, едва подняв руку, резанул по щиколотке, но через ткань джинс - получилась царапина. Повезло. Улыбка с лица Дайки не слезала. Она преследовала его все это время. Хищный взгляд. Он прибьет любого. Кажется, что-то хрустнуло. Это точно был не скрип снега. А, скорее, кость. Той самой шестерки, у которой был нож. Ведь теперь Аомине наступил, не жалея сил. Одновременно с этим действием, он согнул колено, выпустил руку вперед, схватил за шею следующего парня, одной рукой остановил дубинку, другой нагнул его. И колено впилось в его лицо, ломая нос и выпуская кровь. Белый снег мгновенно окрашивается в красный. Он валится с ног. Те, кто пал в самом начале, успели встать и накопить сил. Лавиной они обрушились на Аомине. Как танк, Дайки пошел на них. Он выставил руки вперед. Резко остановившись, он ударил сначала одного. Тот, не удержавшись на ногах, упал, опираясь на руки. Почувствовав пальцами под снегом горлышко бутылки, он взял его и обнаружил, что дна у бутылки нет, а есть лишь острые выступы стекла. В это время Аомине делал замах на другого. Ударил его по лицу, а потом в солнечное сплетение. Тот повалился с прерывистым дыханием. Когда Аомине хотел переключиться на главаря банды, который стоял смирно еще с самого начала драки, в него полетела бутылка. Не успев быстро среагировать, бутылка задела щеку, образовав кровоточащую продольную рану. Хорошо то, что она была не глубокая. Дайки сразу двинулся на парня. Настигнув его, он сделал тот же прием с коленом, что был чуть ранее. - Ты бы мог их избить до полусмерти. Почему не сделал этого? – с усмешкой на лице спросил главарь. - Лежачих не бьют, - Дайки окинул взглядом парней. У первого сломано пару ребер, и пальцы посинели до такой степени, что ими невозможно двигать. Он, весь дрожа, касается рукой в районе груди. А его лицо отражает гримасу боли. У второго и третьего – сильные повреждения ножных мышц. Когда Дайки дал по ногам их же палками, то он, не жалея своих сил, ударил так, что гвозди прошли сквозь штаны и впились в икры. Четвертый до сих пор не мог нормально отдышаться. Он хватался за горло дрожащими руками, а глаза слезились от боли. Он был в полулежащем положении. Пятый откашливался от крови, которая шла из носа. Опираясь на одну руку, он пытался встать. - Я все еще стою, - сказал главарь. – Ударишь меня? - С удовольствием. И ведь правда. Сделал это с удовольствием. Пока тот не упал. Со сломанными пальцами, окровавленным носом. Парочкой сломанных ребер, судорожным дыханием. И с многочисленными ушибами на ногах. Главарь оказался самым стойким. Но не настолько, чтобы нанести хоть какой-то урон Дайки. Всего лишь пару раз задел кулаком его лицо. Выступят синяки, но ни в какое сравнение они не годятся с тем, что будет у него самого. - Жди мести, - главарь явно хотел сказать что-то еще, но не смог. Он начал кашлять. Его лицо отражало массу всяких болезненных ощущений. Дайки в последний раз окинул всех присутствующих взглядом, а потом, молча, ушел. * * * На следующий день, когда Дайки пришел в школу, он сел на ту парту, где вчера они вместе сидели с Рё. Так и просидел до конца дня в одиночестве. А когда понял, что Рё сегодня не придет, то задумался. И ведь подумал о том, что, может, Рё передумал об их договоре? Ну, а вдруг. Вдруг это правда так? А ведь Аомине было приятно осознавать, что кто-то к нему тянется. Что кто-то испытывает симпатию к нему. Редкое явление. Под конец дня Сатсуки Момои выловила Дайки на улице рядом со школой. Она спрашивала о синяках на лице и царапинах на ладонях. Отмахнувшись от нее и сказав «пустяки», Аомине пошел вперед. С каждым разом стараясь идти все быстрее. Сатсуки же, проорав что-то типа «ну и ладно», с обиженным лицом пошла в другую сторону. Остаток второго дня Аомине посвятил своим мыслям. * * * На третий день, когда Дайки снова пришел в школу и сел за ту самую парту, то через пару уроков обнаружилось, что и в этот день Рё не придет. Была мысль отправить сообщение на телефон. Но Дайки было как-то неудобно навязываться. Да, с его стороны, отправить смс-ку, значит – навязаться. А это не в стиле Дайки. Слишком брутален для этого. И сообщениями он не пользуется, вообще-то. И что же могло такого серьезного произойти? Вот именно, что ничего. Аомине выловил Шоичи Имайоши на одной из перемен. - Где Рё? – не поздоровавшись, спросил Дайки. Почему Шоичи должен знать где Сакурай? А потому, что он капитан. И всегда ведет контроль над членами команды. - Если его нет один день в школе, это ничего не значит, - неожиданно выдал Имайоши. – Болеет, может? - Второй, - поправил его Аомине. - Второй день нет его. Голова Шоичи опустилась вниз. Лицо приняло задумчивый вид. Дайки выжидающе смотрел на него. Когда молчание достигло уровня «неловкости», то Имайоши, с явным страхом в глазах, посмотрел на Аомине. Казалось, Шоичи хочет что-то сказать, но не может. Через некоторое время Дайки подал голос: - Да быть не может, - выдал Аомине. Он понял, о чем думает капитан команды. - Беги за курткой, адрес скину смс-кой.