VIR0L0GY

Саверин вваливается к Павлу в чистом, но мятом деловом костюме, наметанным взглядом Архитектор замечает алые точки на воротнике; под глазами Вардо усталая краснота — с первого взгляда он кажется невыспавшимся и настороженным. Его потряхивает, будто он только что принял дозу чего-то дурного. Павел предпочитает встречаться с мутными личностями исключительно в здравом уме. — Я заплачу любые деньги, — начинает Саверин с порога. Его зрачки подтекают и тягучей черной пластмассой скапливаются над нижним веком. — Чтобы с тебя потом спустили шкуру? — Архитектор заваривает своему гостю крепкий черный чай, планируя методично разнести его психику в пух и прах. Эдуардо присаживается напротив, стыдливо трясет ладонями и глядит на Павла исподтишка. — Можно в долг. Господи, что угодно, Павел, что угодно, — Саверин нервно постукивает ботинками по ножке стула, пьет ультранервно и обжигает язык. — Сложилась экстренная ситуация. — Расскажи мне, — «Доверие за безопасность» — на скорости утилизации отходов прокручивается мысль. Архитектор плюет на собственное правило. Вардо не замечает ничего вокруг; это идет только на руку: дурачкам в дипвебе не место. — Нет, — Саверин мгновенно собирается и сжимает кулаки. Павел следит за языком тела и привычно впрягается в образ беспристрастного торговца. — Я должен знать, во что ты впутался. — Может, ты продаешь информацию, как и все они? — тоскливое беспокойство в голосе Вардо совсем не звучит притворным. Архитектор ловит каждый жест и теряется в неизвестных переменных. — Продаю. Марку. — Саверин удивленно вздергивает голову. Павел сжигает покровы, цепляет лезвием по жесткому диску. Вардо привык одергивать себя в безоговорочном доверии, но огонь и упрямство Архитектора убедительнее улыбок. — Хочешь сказать, что мы в любом случае на одной стороне? — головокружительно риторический вопрос — настолько, что Павел еле заметно морщится и жмет плечами. — Марк может рассчитывать на большую откровенность, чем ты, — Архитектор чувствует, как мурашками исходится кожа на плечах: в рукавах Вардо шуршат козыри. Дипвеб позволяет воздуху пахнуть информацией. — В таком случае, я уверен, что ты знаешь про Маркнет. — Саверин (не) пытается сыграть чужую кинороль, но выходит из рук вон плохо. Павла (не) удивляет, что этот парень еще жив. — Только образно. — Ты не представляешь, насколько это опасная штука. — Вардо с дьявольской силой невроза сжимает край стола и чашку, она идет трещинами — слоновая кость не выдерживает. Растрескавшаяся кожа на пальцах обнажает покрытые пеплом кости. Зрачки стекают слезным водопадом. Чай плещется, чаинки кружатся ведьмами на шабаше. Малые последствия большого землетрясения. Бесконечная воронка чужой боли. — Очнись, — проговаривает Павел — холодно, с трудом. Слезы изморозью статично застывают на его лице, Саверин становится хрупкой маской для неумолимого хаоса. — Там страшно, — шепчет он. Сноуден вырастает из ниоткуда и испытующе смотрит на апофеоз войны. Архитектор зачарованно протягивает руку навстречу Вардо; тот медленными, времяубийственными движениями отсчитывает деньги от кровавой стопки, извлеченной из кармана. — Там холодно, особенно в самом центре. Там поют хоры ангелов о смерти и боли. Перья их осыпаются вниз и сжигаются кипящей кровью. Это то, чего мы всегда хотели, Павел. Это глубже Дипвеба, это темнее Даркнета. Пойдем со мной, Архитектор, я покажу тебе этот мир. — Он не пойдет никуда, ни с тобой, ни тем более с Марком, — голова Вардо дергается и с пронзительным звуком трескающегося позвоночника поворачивается на голос. Сноуден стоит, спокойно скрестив руки на груди. Ровные непроглядные бездны образовываются заместо глаз Саверина, на лбу прорезается третий, и из-под закрытого века вытекает кровь. Пространство и время искусно скручиваются между пальцев Сноудена. — Зачем ты пришел, Вардо? — Бог смешливо гневается. — Разве этого ты хотел просить? — Бог подходит близко, опускает раскрытую ладонь на плечо Саверина, расправляя и очищая его воротник. — Ты искал помощи. Я дам ее тебе… — Бог улыбается и смотрит сквозь. Заблудшая душа возвращается на место. — …за символическую плату. — Сноуден скупо одергивает себя, легким движением Бог вворачивает голову Саверина в исходную позицию. — Спасибо, — он коротко, устало, потерянно вздыхает и вскакивает со стабильной деловой неврозностью. — Спектакль отыгран прекрасно. Сноуден и Архитектор сговорчиво молчат: никто не признается, что в сценарии не был предусмотрен бог из машины. Окровавленные деньги разметаны по всей комнате, и Вардо собирает их. Выглядит унизительно. Сноуден сочувственно сует ему одну купюру. — Что вы будете делать? — Саверин стоит, обнимая бумажки, даже не пытаясь рассортировать или пересчитать их. — Мы подумаем над этим, — Павел виновато косится на Сноудена. На счастье Архитектора, Вардо не ловит взгляд. — Простите меня. Если сможете. — Ты прощен, — Архитектор открывает рот, Сноуден успевает первым. — Можешь идти. Приходи завтра. На этот раз убедись, что ты один. Саверин неловко рассовывает деньги по карманам; скорее пятится, чем выходит из кабинета; вызывает лифт; в нем, глядя в зеркало, поправляет воротник и замечает, что из-под него что-то выпало. В раскрытой ладони оказывается пакетик Прайвеси. «Павлу и Эдварду абсолютно точно можно доверять».