Цена ручного психопата

Водная гладь. Одинокий поплавок с тянущейся леской показывает, насколько здесь тихо. Он едва колышется, ветра нет — неоткуда взяться клёву. Тонкая серая полоска мели на противоположном берегу, редкие заросли кустарника, тропка и отполированное седоками поваленное дерево; такие места всегда облюбованы заурядным хобби и тишиной. Далеко от повседневных забот, от шумного города, небольшой зарплаты, бесперспективного будущего. Зудения жены, которой вечно чего-то надо. Можно оставить их дома и прийти сюда в поисках тишины. Лучше, конечно, с друзьями, но они всегда слишком заняты. Приходится развлекаться самому пересчётом гальки или выпивкой под скромный аккомпанемент птичьих песен. Рыбы, известное дело, нет, но суть рыбалки, конечно, не в этом. Улов — дар вод, открывающийся лишь достойным. Вода либо принимает, либо отвергает; она не может дать, пока не попросишь со всем почтением. Много ли, мало — зависит от её настроения, ведь удачный улов не иначе, как благодать, меняющая жизненные цели. В пойманной рыбе, на самом дне глаз, есть связь с родной рекой, морем и океаном. Необходимо понимать её чувства. Обязательно видеть её красоту. Такие случаи выпадают редко, нужно ловить момент. Подсекать дары, едва завидев. *** — Судмедэксперта сюда! — Кроуфорд пребывал не в самом лучшем состоянии духа. — Шевелитесь, я не хочу, чтобы тела смыло приливом! Он поспешно набрал чей-то номер и молча указал прибывшей девушке на изуродованный труп. Гудки сменились мелодичным голосом, и Джек красноречиво помахал нерасторопной практикантке, перекладывая телефон под голову и принимая дополнения к новому делу. — Алана? Доброе утро. Попытка привлечь к расследованию давнюю знакомую — отличного психотерапевта, а ныне жену главы семейства Вёрджеров — была изначально провальной. Джек знал и это, но как бы ни старался выкинуть навязчивую мысль, глядя на горку потрохов, продолжал по новой набирать номер своего лучшего профайлера. Хотя тот уже давно покоился на морском дне. Глава поведенческого отдела знал своего подчинённого как пять пальцев. Глухая речь на похоронах с закрытым гробом, посмертный почетный лист и флаг. Спецагент вступил в бой с двумя серийными убийцами и героически погиб при исполнении. Хотя, на самом деле, всё гораздо сложнее. Уилл Грэм бросился с обрыва, сжимая в объятиях одного из них. *** «Так не может продолжаться», — подумал Кроуфорд, выслушивая очередной рассказ свидетеля. Фонари? Костёр? Скрипка? Джек перелистнул жёлтую папку, изредка поднимая взгляд на взволнованное лицо. Невпопад кивнул и вытащил пару фотографий. — Скажите, эти люди вам знакомы? — Н-нет. Нет, я уверен. Кроуфорд поджал губы, а затем откинулся на стул. Череда убийств — будто реквием по ушедшему профайлеру — смешалась жертвами и почерком, как клубок из разных ниток. Нет, из человеческих волос. Кто бы мог в этом бардаке разобраться, хотел бы он знать. — Передай Партсу, что сегодня семинар проведу я, — распорядился глава поведенческого отдела, затем поправил часы, пиджак и отправился размышлять в кабинет. С бутылкой бренди сожалеть намного проще. Винить себя в смерти Беллы, разводить руками перед начальством, выслушивать слепых и глухих очевидцев, извиняться перед родственниками погибших. ФБР встало, как барахлящий двигатель в мопеде, обещавший на днях заглохнуть. И вот, заглох. Джек посверлил взглядом доску с фотографиями и связующими их нитями. С какой стороны ни подойди, убийца не мог быть в двух разных концах штата одновременно. У одних жертв не хватало органов, другие были выпотрошены и непременно оставлены вблизи воды, третьи напрочь лишены костей, а четвёртые просто обиты поверх мебели. Разные почерки, неопределимое время смерти, непохожие места. И лишь одно их связывало — синхронность, с которой обнаруживались трупы. Их уже девять. Столько раз Кроуфорд стучал в двери, как почтальон в войну, что нёс страх и боль в дома, заставлял сердца адресатов замирать, а затем болезненно сжиматься. В такие минуты Джек ненавидел свою работу. Неважно, кто у власти, насколько повысились налоги, где найти место для парковки — люди продолжат биться в муках и умирать в руках ублюдков, чьих имён никто не вспомнит. СМИ напечатают громкие заголовки: «Потрошитель», «Часовщик», «Зубная фея» — число жертв от этого не уменьшится. А ещё хуже, найдутся почитатели уродов, аплодирующие стоя зверским убийствам. Душегубы продолжат прятаться, глумиться и хихикать ему, Джеку, в лицо. А он не сможет ничего сделать. Супергероям не нужно проверять алиби. Им не нужно искать улики, стоя по уши в дерьме под проливным дождём. Они всегда выживают. «Прости, Уилл Грэм. Суетящиеся псы не стали кусать, когда я вошёл. Я сказал им, что ты не вернёшься. Никакого скулежа. Им было всё равно». Их вой не был слышен в ту ночь. Кудрявый профессор стоял перед ним. Очки съехали на кончик носа, рубашка в крови, но пиджак цел. Его кто-то заботливо надел поверх запёкшейся корки. За плечо его придерживала Белла. В белом коктейльном платье, как Джек любил. Её улыбка была пуста, за спиной маячила тень. Кругом начали возникать тела, касающиеся их двоих хоть как-то, боясь потеряться. Одно за другим, без лиц или имён. Уилл смотрел сквозь них. Ненавидел. Кроуфорд не провёл в тот день занятия. Он отправился в церковь. Давно стоило это сделать. *** Нежное желе всколыхнулось на широком блюдце. Розовое — похоже, клубничное. Блестящий маникюр, плавно лёгший на узорчатый край, был таким же. Раздался звон чайной ложечки о фарфор, и первый кусочек отправился в манерно приоткрытый ротик. Судя по улыбке, десерт пришёлся сладкоежке по вкусу. ___ Стук по дереву не затих даже после окончания рабочего дня. В цехе было пустынно. Пот по капле стекал вдоль загорелой шеи, короткие пальцы надавили на поверхность, называя лучшую обивку. Молоток ударил вновь. Из этого дерева не будет сколочен гроб — из него получится трон. Трон для единственного, достойнейшего седока. ___ Чешуя блестела на солнце, сухие руки обмакнулись в воду. Красные разводы смылись проточной водой. Заросший подбородок отразился в мёртвых глазах рыбы, придавая отражению ржавчины. От хвоста до спины, от головы до брюха. Нож работал быстро, сталь не верила. Но скоро даже ей придётся поверить: вода примет его благословенные дары. Она не сможет устоять. *** — Не упусти его, — дрогнувшие губы разомкнулись у точёной скулы. Палец скользнул за прочную кожу, натягивая ошейник. Его носитель торопливо вдохнул, находясь под гнётом собственных эмоций. Небывалое разнообразие. Ладонь провела между лопатками. Кудрявые пряди коснулись небрежной укладки, к нему принюхивались. Почти не желая чувствовать запаха, понять который всё равно не в его власти. Впереди спиной стоял высокий широкоплечий мужчина. Он задумчиво смотрел на отрубленную голову около ступенек, едва ли спеша что-либо предпринимать. Длинные ресницы хозяина, так редко встречающиеся у мужчин, порхали при моргании — пытались сорвать охоту. Но хищник быстро успокоился, возвращаясь к цели. Ему было прекрасно известно, что делать — осталось лишь сорвать поводок. Исполнить смертельно-опасный трюк, ведь это лучшее, на что он способен. Ломать кости, дезориентировать, поднимать руки и складывать их за голову. — Не снимай ошейник. Ты делаешь это для меня, — превосходно. Что может быть приятней и больше возбуждать аппетит? Свежесть хвойного леса почувствовалась особенно остро. Тепло так отыскать куда проще. — Так ты мстишь мне за Ренделла? Я думал, мы квиты, — что бы ни случилось, он будет доволен. Импровизированная игра в руках мастера ничем не хуже прописанной арии. — Мне просто хочется взглянуть на твою покорность, — усмешка у самого лица. Мальчик, пугающийся чужого взгляда, уже давно вырос. — Да и задница болит. Как говорится, есть время бросать камни. — Когда вернёмся, пропишу тебе особый лосьон. Снимет боль и жжение. — Смотри, чтобы его не пришлось выписывать тебе. А есть время их собирать. Ганнибал сорвался с места. Пусть смотрит, если того хочет, хоть сам не любит, когда за ним наблюдают. Но раз это Уилл, можно сделать исключение. Слишком много вложено. Есть в этом какая-то доля флирта. Добыча едва успела обернуться.