***
- Юри... проснись, Юри, - едва слышный шепот на ухо, заставляющий кожу покрыться приятными мурашками. Юноша сонно разлепляет глаза и сразу пропадает в глубине темно-голубых глаз, которые смотрят на него с терпеливым ожиданием, давая проснуться. - Виктор? Что... - юноша сонно зевает, выбираясь из-под мягчайшего снежного одеяла, которое так приятно согревает по ночам, хотя с объятиями Виктора, конечно, никакого сравнения. Тонкие пальцы накрыли его губы, призывая к молчанию. - Сейчас тебе нужно переодеться в наряд, который лежит на столе, а затем возвращайся в тронный зал, я буду ждать тебя там, - прикосновение прохладных губ ко лбу, и видение пропадает. Юри сонно трет глаза и теперь уже точно выбирается из постели, оглядываясь. На ледяном столе действительно лежит аккуратно сложенная ткань, и юноша удивленно смотрит на нее, сминая в руках темную материю. Неужели она тоже соткана из льда? Молодой человек поспешно одевается, отмечая, что наряд идеально сидит на нем, а ткань приятно прилегает к коже. Он медленно идет из спальни к тронному залу, минуя распахивающиеся ледяные двери. Его охватывает нетерпеливое ожидание: что происходит? что должно произойти? что уже произошло? Последние двери распахиваются, но нет той метели, которая едва не сбила его с ног в первый раз. Как потом признался Виктор: он создал ее случайно, непроизвольно, потому что был очень рад. Виктор стоял на постаменте, одетый в схожий костюм, мягко улыбаясь Юри. Его взгляд - лучащийся радостью, тихим счастьем - успокоил мечущееся в догадках сердце юноши, и тот уже спокойно подошел к мужчине, украдкой любуясь его красотой. Виктор прикрыл глаза, издав радостный вздох, и протянул юноше руку, возводя на пьедестал, рядом с собой, крепко сжимая в своей руке юношескую ладонь. - Виктор, что... - Чшш... - молодой человек приложил палец к губам, призывая к тишине. Юноша послушно умолк, продолжая наблюдать за Виктором, который с какой-то ласковой печалью разглядывал ледяной потолок, расписанный красками ветра и льда. - Время пришло... - протянул руку вверх, и с потолка, к кончикам пальцев опустилась первая снежинка, вторая, третья... Пораженный Юри переводил взгляд то на рассеивающийся снежинками потолок, то на Виктора, который продолжал удерживать руку, кончики пальцев которой покрылись корочкой льда. Юри чувствовал дрожь сжимающей его руки, видел, как по бледной коже шеи и лица пошла изморозь, оплетая мужчину причудливым узором, от которого становилось по-настоящему страшно. Но сдвинуться с места юноша не мог, не мог помочь Виктору, не мог ничего... Причудливые узоры стирались, рассеиваясь крохотными кристалликами льда, вокруг них бушевали ветра, метели, настоящие бури, окутывавшие их, не дающие дышать и даже держать глаза открытыми. Юри жмурился, крепче стискивая мужскую руку, остававшуюся единственной опорой в этом танце ледяных фигур. Снег вплетался в казавшуюся меховой мантию Виктора, лед пропадал на его руках, ветра утихомиривались, подчинялись его воле. Юноша стискивал зубы, чтобы не закричать, потому что страшно. Не холодно, не больно, но страх сковывал его тело, вызывая судороги, не давая дышать. Последняя снежинка упала на кончик указательного пальца, и Виктор со стоном повалился на спину, прикрывая глаза. - Виктор! - получивший свободу движений, охваченный отчаянным страхом за свою родную душу, Юри повалился на колени рядом, обхватывая заледеневшее лицо, прощупывая пульс под корочкой льда на шее, хватая за безвольно лежащие руки. Это ведь Виктор, Ледяной Король, разве может ему причинить вред его же творение - снег, лед, метели и вьюги? - Виктор, очнись, - прошептал юноша, прижимая мужчину к себе, почему-то вдруг стало очень-очень холодно. Он может замерзнуть здесь, окруженный ледяными стенами и снежными покровами. - В-виктор... - горячие слезы катятся по щекам, когда юноша пытается растормошить холодного, но такого прекрасного Виктора. Кап-кап-капи-кап - падают слезы на лицо мужчины, у которого белые и пушистые, как снег, ресницы, серебристые, как кусочек льда на солнце, волосы, нежные-нежные руки и горячее сердце. Снежинки продолжают падать, но Юри не замечает их, покрывая лихорадочными поцелуями, перемежающимися с громким криком. Он не отпустит Виктора. Не теперь. Он не сможет без него, он без него замерзнет, совсем замерзнет. Юри не видит, как его слезы ручейками стекают по ледяной крошке и смывают ее, она тает под его дыханием. - Виктор, прошу, не замерзай, - шепчет Юри, укладывая голову на его грудь - шум в ушах, в голове, лед на кончике языка, горячий, почему лед горячий? Потому что это лед Виктора, для него он не может быть холодным, он как их снежинка, он тоже теплый... Грудь медленно поднялась и опустилась, заставив юношу подскочить и продолжить тормошить его несмотря на шум в ушах и заледеневшие пальцы. - Это было... вау... - прошептал Виктор, пока еще не открывая глаза, но чувствуя на своих губах горячий и соленый поцелуй. Почему поцелуй соленый? Ответ приходит, когда он открывает глаза и видит зареванного юношу, который буквально в шаге от истерики. - Ты!.. Ты!.. Ты-ы-ы! - возмущению Юри нет предела, Виктор напугал его почти до седины, и он падает в распахнутые объятия, облегченно выдыхая. Виктор живой, не замерз, не растаял. Он осторожно поднимается вместе с юношей, который цепляется за него, прижимаясь максимально близко, чтобы убедиться, поверить окончательно. - Юри, Весна пришла, - шепчет мужчина, жадно прижимая такого теплого Юри к себе, ласково целуя, стирая такие теплые слезы кончиками теплых пальцев. Это... так приятно, наконец освободиться от снежной мантии, скинуть ее с плеч, на ледяной пол. - Что? - недоуменно бормочет тонущий в ласке Юри, впивающийся пальцами в плечи Виктора, прижимающийся ближе, чем вообще возможно, буквально касающийся души своими ласковыми поцелуями. - Пришло время растаять снегу, - улыбка лучезарная, как солнце на рассвете, Юри чувствует, как его подхватывают на руки, кружат, и это лучше, чем танец метели, это прекраснее, чем прыжок на льду. - Все снежинки растают? - немного грустно произносит юноша, оглядывая тронный зал, в котором свободно гуляют солнечные блики, окрашивая все в малиново-оранжевые оттенки. - Не все, две останутся, - Юри позволяет себе полностью окунуться в нежащий поцелуй. Он точно уверен, их снежинки не растают никогда.***
- Мама, я... я вернулся, - женщина с лаской смотрит на сына, который стоит на пороге дома, стоит со счастливой улыбкой, держа на весу руку. Его мать видит не так хорошо, как когда-то давно, в молодости, но не различить поблескивающую на запястье сына снежинку просто невозможно. Она ласково улыбается, скидывая ставшую ненужной шаль, обнимает прижимающегося к ней сына. - Ты уже нашел ее? - Он сейчас придет, - улыбается Юри, глядя на приоткрытую дверь, через которую в дом тянет приятной свежестью, легким ароматом хвои и нагревшейся земли. - Он? - вскидывает бровь женщина, с улыбкой глядя на приоткрывшуюся дверь и вошедшего мужчину с волосами цвета льда и ресницами цвета первого снега. - Да, именно он - Виктор, - молодой человек улыбается, подходя к юноше и соединяя их снежинки друг с другом. Полное совпадение. - Виктор, не хотите выпить горячего чаю? - С удовольствием, - он улыбается, поглядывая на зеленеющую у порога первую траву. Юри смущенно фыркает и чихает, отчего на пороге прорастает красивый цветок голубого цвета. Виктор смеется в кулак, а женщина улыбается, ставя на огонь чайник. - Весна вернулась... - улыбается она, глядя на своих сыновей, которые о чем-то мило шепчутся, оглядываясь на приоткрытую дверь. В их стране снова будут распускаться прекрасные цветы, по своей красоте сравнимые только со снежинками, падающими с небес зимой.