Ледяной король

Юра понимал, что иного выхода у него просто нет. Лес вокруг шумел, шептал, насвистывал и звал, звал его за собой, куда-то далеко-далеко, к конечной цели, которая все еще оставалась покрытой мраком. И Юра понимал, насколько опрометчивым было его решение пойти с этим молчаливым незнакомцем, назвавшим себя путником: он мог убить его в любую секунду, он был сильнее его, выше. А у него самого не было ничего, даже банального ножа для защиты. Но лес нашептывал ему, что это не ошибка, ни разу не ошибка - принять помощь фактически чужого человека, который, как это ни странно, молчаливо соглашался с твоими размышлениями и чувствовал, ощущал лес так же, как и ты. Лес вел их - по извилистым дрожкам из листьев, по тайным тропам животных, на которые очень и очень редко ступает нога человека, практически никогда, он окружал их и защищал от дождей, скрывал от ветра. Высокие деревья давали приют на ночь, защищая от ночных хищников, фруктовые деревья давали пищу в дополнение к мясу, которое добывал Отабек. Юра поймал себя на мысли, что ему нравится наблюдать за тем, как мужчина, склонившись, ставит силки или вырезает дротик. Как разводит костер, и смуглая кожа освещается бликами пламени, создавая великолепный узор из света и тьмы. Темные волосы, собранные в короткий хвост, слегка покачивались от легкого ветерка, когда Отабек наблюдал за блондином, который мог без труда залезть на верхушки деревьев, чтобы достать самые спелые плоды. Они мало разговаривали: мужчина в основном молчал, постоянно оглядывая окружающее пространство своим цепким темным взором. Рука всегда покоилась на рукоятке ножа, прикрепленного к поясу. Юре нравилось это молчание, зачем разговоры, когда есть мелодия леса? Когда наверху, у самых макушек многовековых деревьев, ветер шуршит листвой, играючи покачивая ветви, когда вдалеке слышится треск сухих веточек, разломанных копытами оленьего стада, бредущего по родным местам, когда прямо перед ними возникает весело журчащий ручей, и плеск воды предвещает возможность выпить донельзя вкусной воды, охладив горячие ладони прохладной свежестью. Зачем слова, когда можно взглядом указать на пролетающую в высоте стаю птиц, раскинувших свои крылья под лучами полуденного солнца. Зачем фразы, когда можно прикрыть глаза и тихо вздохнуть, оперевшись о нагретый ствол огромного дерева, от которого неуловимо пахнет смолой. Зачем предложения, когда можно без слов протянуть несколько ягод на раскрытой ладони и довольно улыбнуться, получив в ответ благодарный кивок и легкую ухмылку. Юра уже и не мог представить, как можно было жить по-другому - в постоянных разговорах, перебранках, вопросах, ответах, сплетнях и пересудах. Отабек, тихо, аккуратно шедший рядом, казался таким знакомым и правильным в этом окружении и этой жизни. И юноше казалось, что он уже знает каждую эмоцию, которая может появиться на этом лице. Как сузятся глаза, выхватывая вдали потенциальную добычу и ужин, как губы слегка изогнутся в полуулыбке, когда Юра спустится со сливового дерева, насобирав в небольшую сумку самые мягкие и ароматные плоды. Лицо расслабится, когда ночь прорежет тепло и свет костра, позволяя улечься на собственный плащ, расстеленный на траве, вдохнуть смолянистый запах потрескивающих поленьев, аромат поджаривающегося мяса с травами, найденными Юрой на одном из склонов. В очередной вечер, лежа у костра, Юра неожиданно приподнялся и пристально взглянул на мужчину, что-то вырезающего из маленького кусочка дерева своим остро заточенным ножом. - Откуда ты? - неожиданно сорвалось с губ, и юноша слегка стушевался, встретившись со слегка удивленным взглядом темных глаз. На мгновение Юрий решил, что его вопрос останется без ответа, и вновь улегся на траву. - Я родом из страны, которая очень-очень далеко отсюда. Там нет лесов, дышащих прохладой и испещренных ручьями, зато есть широкие степи, палящее солнце и огромные табуны диких лошадей. - Это... Красиво, - прошептал юноша, попытавшийся представить увиденное. Воображалось что-то огромное, необъятное, покрытое золотистой травой, слегка покачивающейся на почти незаметном ветерке, с редкими-редкими кустиками чего-то сухого и отдающего пряным, и по огромным просторам носятся свободные от всего на свете кони и лошади, поднимая копытами облака пыли. - Очень, - согласно кивнул молодой человек, не отрывая пристального взгляда от смущенного юноши, раскинувшегося на траве и пытающегося представить себе пышущую жаром землю и огромное, бескрайнее небо, не скрытое верхушками деревьев. - А почему ты оттуда ушел? - второй вопрос прозвучал еще тише, но интерес, разгоревшийся в душе Юры, требовал ответов, непонятно, почему сейчас, именно в этот момент, но узнать побольше об этом загадочном человеке из загадочной далекой страны, так непохожей на его родину, хотелось нестерпимо. - Дорога позвала меня за собой, и я повиновался ее Зову. - Весьма поэтично, - невольно на губах молодого человека расползлась улыбка. - Зато правдиво, - кивнул Отабек, завершая еще один дротик и укладывая его в сумку. - У тебя была семья? Там, где ты жил... раньше... - вдруг Юре показалось, что он лезет уже совсем не туда, и не стоило задавать столь личного вопроса. Сам Отабек был весьма тактичен и подобных вопросов не задавал даже в редкие минуты разговора. Он вообще редко говорил, предпочитая словам молчание и жесты. - Нет. Дорога всегда была важнее, - словно маска слетела с лица мужчины, отразив не то грусть, не то сожаление, и юноша разозлился на самого себя за то, что своим глупым языком вновь принес проблемы. - Я... извини, не хотел... ну, это, обидеть, - прошептал юноша, стушевавшись и отвернувшись. Слова, как всегда, принесли только проблемы. - Ты не обидел меня, Юра, - если бы Юрий не отвернулся, он бы заметил легкую полуулыбку, скользнувшую по лицу молодого человека. Но юноша всматривался в созданные тьмой узоры, притворяясь, что спит. Желудок отчаянно требовал еды за долгий день, проведенный в почти непрерывной ходьбе, но блондин старался даже не двигаться. Почему-то было очень стыдно взглянуть в лицо путника. Он не мог заставить себя это сделать. Юра заставил себя не реагировать на шорох и тихие шаги, прекратившиеся совсем-совсем близко к нему. На плечи опустилась темная ткань, от которой пахло деревом, дымом и мускусом, и становилось тепло-тепло, даже жарко, словно он стоит под палящими лучами солнца, окруженный морем желтых цветов, в которое так хочется упасть, раствориться, растаять, словно кусок льда рядом с печью. Через минуту мужчина поднялся и вернулся на свое место, продолжив наблюдать за лесом, сгущавшим тени вокруг хрупкой юношеской фигуры. *** Разбуженный Отабеком, едва раскрылись корзинки козлобородников, Юра продолжил кутаться в плащ, всматриваясь в дым, поднимающийся от потрескивающих веток. Мужчина спал, прислонившись к дереву, даже не шевельнувшись ни разу. Юра слегка поежился и глотнул воды из бурдюка, оглядываясь и вслушиваясь в звуки леса. Ночные хищники не дремали, пусть и боялись подходить к огню, повинуясь своим животным инстинктам. Но Юра чувствовал голодный взгляд из глубины леса, направленный на них. Чувствовал, хоть и не видел. Подбросив несколько веток, Юра посильнее закутался в теплую ткань. Отабек, казалось, не мерз совсем, он, словно забрав частичку своей страны, сохранял в себе тот жар, готовый отдавать его ему. Он чувствовался даже в нитях, из которых был соткан предмет одежды, укрывающий его плечи, защищающий от прохлады ночного леса. Треск, стук, треск, шорох. Юра вскинулся, словно молодой олень, мгновенно поднявшись с земли. Что-то шумело там, в кустах, подбираясь все ближе и ближе. Ладонь нащупала рукоятку ножа, если это большой зверь, нож вряд ли поможет, но попытаться стоит... - Не шевелись, - шепот на ухо, опаливший кожу, крепкие руки обхватили его за плечи, пригвоздив к месту. Жар разлился по телу, разносимый участившимися ударами сердца, завладевал сознанием, животные инстинкты подчиняли: замереть, вслушаться, осторожно втянуть носом воздух, на него охотятся, надо перехитрить, он не жертва... - Ты охотник, - голос, проникающий в сознание, успокаивает так же, как пару секунд назад разжег внутри него огромный костер, раскинул дышащую жаром пустыню. К месту их ночевки медленно выходит волк, ступая мохнатыми лапами по траве бесшумно. С челюсти капает слюна, голодный взгляд желтых глаз встречается с зеленым настороженным, готовым к бою. Нельзя смотреть в глаза зверю, это вызов, прямой, но он готов сразиться с хозяином леса, пусть даже хозяин обезумел. За спиной приятный жар, его поддержат, сделают все так, как надо, помогут, а не будут мешать бесполезными телодвижениями. - Медленно... - Достаточно громким разговором... - Отвлечь животное... - Не поворачиваться спиной... - Ни в коем случае не бежать... Молодые люди расходились в стороны. Зверь пытался следить за обоими, слюна капала на землю, он был очень и очень голоден. Он чуть повернулся к Юре, сжавшему нож так, что костяшки пальцев побелели. - Ну же... Давай... - юный охотник науськивал зверя, стараясь не переводить взгляд на Отабека, бесшумно приближавшегося к животному медленным шагом. - Давай... Бросайся... - в голове все перемешалось, остались лишь инстинкты охотника. Он был одним из лучших, он обходил взрослых и опытных мужчин, но сейчас он, пусть в невыгодной ситуации, имеет сильного союзника, который уже готов, вот-вот прикончит бедное животное. Неожиданно зверь бросается на Отабека, пытается укусить за руку. Он не предвидел такого развития событий, не успел среагировать, позволил лишить себя оружия. Миг, и зверь, бездыханный, падает на землю, а Юра трясущимися руками хватает мужчину за плечо. - Как ты?! С тобой все в порядке?! - почему-то вдруг становится очень страшно, и он впивается взглядом в удивленное лицо. - Рука чиста, спасибо, охотник, - молодой человек приподнимается с земли, потирая предплечье. На нем останутся гематомы, но толстые кожаные рукава защитили от укуса. Блондина почему-то трясет. Он не раз видел, как кто-то оказался укушен или зашиблен зверьем, но сейчас почему-то стало страшно... - Это твоя добыча, - Отабек указал на животное, и Юра, наконец, нашел в себе смелость взглянуть на поверженного врага. - Я... Не знаю, мне... не нужно... Наверное... - почему-то накатывает усталость, ноги трясутся, хотя никогда раньше не тряслись после охоты. В голове шум - или это листья над головой шумят? - он не знает. Но почему-то стало так страшно, что он не успел бы, и волчьи клыки вцепились бы в незащищенное горло... - Спи, воин, - произносит Отабек, накрывая ладонью взмокший лоб юноши, и он проваливается в жгучую тьму, отдающую ароматом красного мака и зверобоя. *** Юра смотрит на сгустившиеся деревья и чувствует, что - вот оно. Он прибыл туда, куда должен был. Волчья шкура на плечах тяжелая - Отабек освежевал ее специально для него, неизвестно, как, подготовил ее за остаток ночи и день, которые проспал юноша. Шерсть мягкая, слегка щекочет кожу. - Я... Лес больше не зовет меня, - прошептал юноша, подняв голову, чтобы взглянуть на остатки некогда прекрасного каменного свода. Мраморные столбы устремляются вверх, но им уже нечего держать на себе, остатки крыши валяются на земле. Разрушенные ступени, на которых он стоит, притягивают взгляд, словно говорят: взгляни на нас, нам сотни лет, но мы сохранили остатки прекрасного. - Я... Я не знаю... Это не то, что я ожидал найти... - прошептал юноша, подняв голову. Плющ обвил мрамор, разгрызая его своим мягким стеблем, цветы распустились поверх камней на земле. - А что ты ожидал найти? - раздался голос за спиной, и Юра обернулся, чтобы взглянуть на мужчину. Он разглядывал некогда величественные своды с таким выражением лица, словно разглядывал бескрайние просторы - слегка расфокусированным взглядом скользил по камню, который оказался побежден природой. - Я... Я должен был найти Ледяного Короля! Я был уверен, что лес ведет меня к нему! После слов о нем я не смог вернуться! - воскликнул Юра, опускаясь на колени перед разрушенным замком. горячая рука опустилась на его плечо. Лес не говорит с ним, не пытается нашептать подсказку, что делать дальше. Он чувствует, что это то место, где он должен быть, но он не знает, что делать дальше. - Когда-то здесь и правда жил король, но не Ледяной. Здесь жил Король степей, лесов, полей, Господин гор и равнин, Владыка рек и озер, - Юра поднял голову, жадно вглядываясь в лицо улыбающегося молодого человека. - Он повелевал пышущим солнцем, был способен заставить цвести фруктовые деревья и созревать пшеницу на полях. Но жил еще один Владыка, способный заставить цвести ледяные узоры на поверхности озер и рек, - юноша почувствовал, как на его плечи, укрытые волчьей шкурой, опускаются тяжелые руки. - Владыка Лета заснул глубоким сном на маковом поле, и Владыка снежных вершин и ледяных узоров, способный создать прекрасные рисунки на поверхности воды, твердые и прозрачные, но такие холодные, остался совсем один. - Отабек... - Но Владыка поступил мудро. Он создал снежное одеяло, укрыл им землю, чтобы та спала, пока не придет Весна, чтобы сорвать покровы. Чтобы Зима перестала быть одинокой. Но, Юра, цикл состоит не только из Весны и Зимы. Господин пылающего солнца все еще здесь. Он ждет свое продолжение, свою Осень, чтобы цикл замкнулся. - Откуда... ты это знаешь? Отабек, кто ты?! - тонкие пальцы сжимают мужские запястья в кожаных рукавах, зеленые глаза смотрят с вызовом, он не боится, но ему нужно знать. - Я - Путник, - легкая улыбка, и Юра чувствует исходящий от мужчины дурманящий запах, от которого начинает болеть голова. Пальцы все еще сжимают горячую кожу на предплечьях молодого человека, впиваются ноготками. - Путник, значит... - юноша на мгновение склоняет голову, а затем напрыгивает на Отабека, обхватывает его ногами, руками и целует - жадно, ненасытно, словно скиталец, дорвавшийся до настоящего оазиса после сотни миражей, впитывает в себя жар, сонный аромат маков, душистый запах степей, пыль, пыл, солнечные лучи и зеленеющий покров, все это проходит сквозь него, оседает на нем вместе с поцелуями сухих мужских губ на лице, губах, щеках, висках. - От тебя пахнет степями, - шепчет Юра на ухо, впиваясь пальцами в плечи, накрытые плащом. Отабек без труда удерживает его на себе, и юноше это, в принципе, не кажется чем-то удивительным. - Ты хотел найти Ледяного Короля. Зачем? - Снежинка. На том празднике я сильно повздорил из-за них с одним идиотом и поклялся, что получу эту снежинку, и вторая точно будет не на нем, - Юра чувствует, осознает, как глупо звучало это обещание, как опрометчиво. - Ты не можешь получить снежинку, даже если бы ты его встретил, - Отабек качает головой, и Юра недовольно фыркает. - Это еще почему?! Что я, недостойный что ли? - мужчина качает головой, чувствуя, как прохладные ладони юноши приятно холодят шею. - Ты предназначен Лету, на тебе растает любая снежинка. - И что же мне тогда положено? Вон, два идиота со снежинками ходят! Чем я хуже? - аккуратный носик недовольно сморщен, юноша не замечает, что лес вокруг слишком знаком ему. Юра не обращает на это внимания, не до того. - Тебе положен красный мак. Вот здесь... - легкое прикосновение к коже на шее, у самого затылка, мягкое, словно на коже действительно распустился мак, и пальцы касаются его сквозь лепестки. Блондин приподнимает голову с плеча Отабека, смотрит на такой же алый цветок на его шее и самодовольно улыбается. "Выкуси, Леруа, не будет никакой снежинки. Мне все равно красный идет больше", - думает Юрий, откинув светлые волосы на плечо и чувствуя, как легкий ветерок скользит по коже, словно бы чужие пальцы прикасались к рисунку. "Определенно выкуси!"