Лунная песня

      Минул месяц, как Шандрис прибыла в Скайрим. За это время она не выбиралась дальше границ Осеннего леса и не была в других поселениях, кроме Камня Шора и Ривервуда. Единственное яркое событие — знакомство с Мирабеллой — со временем утонуло в серых буднях и скучных вечерах. Чтобы развеяться, эльфийка часто ходила в лес либо поохотиться, либо просто поблуждать под золотыми кронами деревьев. Однако последнюю пару недель охота понемногу становилась основным заработком — торговцы Рифтена все неохотнее давали ей поручения, а кузнец Балимунд, с которым Шандрис изначально хорошо ладила, вдруг прекратил разговаривать с ней и давать мелкую работу, ссылаясь на сильную занятость в военное время. Однако полукровка знала, что и месяц, и два назад работы было много, но, тем не менее, когда она только прибыла в город, кузнец охотно делился с ней новостями или просто рассказывал интересные истории из своей жизни, поэтому резкая перемена напрягала эльфийку. Она успокаивала себя тем, что сейчас действительно идет гражданская война, и Балимунд сильно загружен, но тот даже от помощи отказывался.       Кроме этого, девушка, прогуливаясь по городу, всегда чувствовала, что за ней наблюдают. В таверне, при разговоре с торговцами или же когда она навещала сироток в приюте. Каждый день ее останавливала стража на улице и требовала показать сумку. После нескольких таких ситуаций, Шандрис вспылила, когда к ней подошел стражник. — Я же вчера показывала сумку! Почему меня останавливают каждый день? — Тебе следует вести себя тихо, эльф. Ты же не хочешь угодить в тюрьму? Тогда показывай сумку!       Полукровка готова была возмутиться, но тут из поместья Черный Вереск вышла Мавен. Одетая в изысканные одежды, темноволосая, средних лет женщина буквально излучала ауру власти. Взгляд ее темных чуть прищуренных глаз словно видел тебя насквозь — все твои желания, страхи, мечты и секреты. Шандрис всячески пыталась не пересекаться с ней, пока бывала в городе, но сейчас деваться было некуда. — Тебе что-то не нравится, эльф? — холодно спросила она. — Я бы хотела узнать, почему меня останавливают каждый день, — как можно уверенней ответила полукровка. Гнев, вызванный стражником, улетучился. — Ведь я не воровка и не преступница. — Не преступница? — подняла бровь Мавен. — Напомни мне, милочка, откуда ты родом? А документы у тебя есть, чтобы находиться здесь? — Откуда вы… — Милая, я знаю в этом городе всё и всех. И я прекрасно осведомлена, кто ты и откуда. И ты находишься в этом городе лишь потому, что я сочла тебя полезной. Не сейчас, но в будущем ты отплатишь свой долг. А сейчас мне нужно идти.       Мавен прошла мимо Шандрис, которая не могла выговорить и слова, но через несколько шагов женщина обернулась. — И кстати, не думай, что сможешь сбежать в другой город или провинцию. Вряд ли другие Братья Бури или имперские солдаты будут столь любезны к нарушителю границы. Тебя просто казнят. Не забывай об этом. Хорошего дня.       Слова женщины обжигали холодом и отзывались эхом в ушах эльфийки. Мавен ушла, стражник отдал полукровке сумку, а она так и стояла, ошарашенная жестокой правдой.       Шандрис вернулась с не самой удачной охоты пару часов назад — того, что она смогла сегодня добыть, едва хватало на двадцать септимов. Деньги, что она привезла с собой из Сиродила, и первые заработанные септимы в городе уходили с пугающей быстротой. Конечно, их было еще достаточно, но эльфийка не была уверена даже в завтрашнем дне: город был криминальный, с этим спорить бесполезно, и в любой момент она могла оказаться без гроша на улице. Девушка уже хотела скорее уехать отсюда, но тут эти слова Мавен вернули ее в реальность.       Вечернее небо еще днем было затянуто тучами. Начал капать мелкий противный дождь. Люди спешили укрыться в своих домах, торговцы спешно прятали товар и тоже собирались уходить. Стук молота в кузнице тоже прекратился — Балимунд, хоть и работал дольше, чем торговцы и ремесленники, не собирался ковать металл ночью.       Минуты тянулись и тянулись, а Шандрис все стояла под дождем. Капли стекали по волосам, броне, затекали за шиворот. Девушка очнулась лишь когда ее тело начало дрожать от холода, и она поспешила в таверну на ночлег.       В «Пчеле и жале» было на редкость пусто — Кирава что-то записывала в свою большую книгу, Маркурио громко зевал, возле стены за столиком сидел одинокий посетитель в капюшоне, который ел жареное мясо с овощами. Эльфийка оглядела таверну и подошла к Маркурио. — Извини, ты не знаешь где Тален-Джей? — спросила она наемника. Тот вздрогнул — мужчина явно засыпал. — Он ушел к себе примерно час назад. А что тебе от него нужно? Спроси Кираву, если дело срочное.       Шандрис приблизилась и заговорила шепотом. — Она не должна знать об этом. Мне нужно отдать Тален-Джею кое-что ценное. — Думаю, он уже давно спит, поэтому завтра утром поговори с ним. А сейчас нам тоже следует поспать.       С этими словами Маркурио встал, кротко поклонился и удалился в свою комнату на втором этаже. Эльфийка сделала то же самое. Она не обратила внимания на одинокого постояльца, который прервал трапезу, пока они разговаривали, и слушал каждое слово.       Шандрис проснулась посреди ночи от странных звуков в комнате. Девушка спала довольно чутко, этот навык был просто необходим ей в дороге или на охоте. Приоткрыв глаза, она разглядела в темноте фигуру, которая крутилась возле стула, где лежала сумка полукровки. Раздавались тихие ругательства. — Обливион подери эти женские сумки. Куда же она их спрятала?       Эльфийка тихо поднялась и достала клинок, который всегда держала рядом с собой. — Тебе помочь? — громко спросила она. Незнакомец подпрыгнул и обернулся. Шандрис не могла разглядеть лица, скрытого капюшоном, но по голосу поняла, что это парень.       Рядом с кроватью вспыхнула свеча. Мягкий свет залил комнату. Полукровка увидела, что на кончике пальца незнакомца, направленного на свечу, гас маленький огонек. Он немного опустил руку и откинул капюшон. Перед Шандрис в полусогнутой позе стоял каджит. О его точном возрасте говорить было сложно, достаточно сказать, что он был молод и худощав, ростом чуть ниже эльфийки. Черная с тонкой белой полосой окраска шерсти на лице, темная кожаная броня с множеством ремешком и кармашков. Широкий коричневый пояс был, своего рода, держателем для пары ножен с кинжалами, располагавшиеся по бокам. Сзади нервно дергался тонкий черный хвост с такой же полосой, как и на лице.       Тишина, охватившая комнату, нагнетала обстановку. Каджит стал медленно переводить поднятую руку на эльфийку, но та вскинула клинок и, привстав, ткнула им в грудь незнакомца. — Даже не думай, воришка. Если хоть одно заклинание вылетит из твоих уст, я всажу клинок в твою грудь.       Каджит встретился с ней взглядом. Его глаза были цвета морской волны и с типичным кошачьим зрачком. Шандрис словно тонула в них, и чем больше она смотрела, тем сильнее мутнело ее сознание. Зрачки незнакомца понемногу сужались, и девушка почему-то слабела. Она не могла держать клинок в руках, не могла пошевелить хоть одним мускулом. Ее очаровывал отблеск свечи в его глазах, девушка даже не замечала, что каджит уже выпрямился и направил на нее руку, тихо шепча что-то. На пальцах стал образовываться темный комок энергии с зеленым отблеском.       Когда каджит почти закончил читать заклинание, Шандрис неожиданно подскочила и ударила плашмя по его протянутой руке. Энергия тут же рассеялась в воздухе, оставив неприятный запах тухлых яиц. Незнакомец отпрянул к стене, но широко улыбнулся. — Ха, еще никто не противился моему чарующему взгляду. Кто ты такая? — Ты сейчас не в том положении, чтобы задавать вопросы, — грозно ответила эльфийка и приставила лезвие клинка к его животу. Чары забрали у нее много сил, но держать оружие она еще могла. Каджит лишь продолжал улыбаться и пальцами взялся за лезвие. — Ты же не убьешь столь милого Риʼари, верно? — он аккуратно стал отводить клинок от себя в сторону. — У тебя глаза не убийцы. Нет жажды крови. Каджит угадал? Угадал?       Шандрис на секунду задумалась и опустила клинок. Стоило ей это сделать, как каджит прыгнул на нее, угрожающе согнув пальцы, но эльфийка отреагировала мгновенно — она просто отскочила в сторону, и воришка плюхнулся поперек кровати и обмяк. Он лег на бок и поджал колени, обняв их руками. — Риʼари хвалит девчонку за ее проворность. Ты почти как каджит. Но все равно до дочери Эльсвейра тебе далеко.       Шандрис стояла рядом и, закатив глаза, скрестила руки на груди. — Да я и не собиралась быть мохнатым комком неприятностей. — Р-р-р, не называй каджитов мохнатыми комками! Риʼари не простит! — Серьезно? Ты нападешь на меня? Мы уже это проходили.       Каджит сначала подскочил в гневе и сел на кровати, но затем резко погрустнел. — Девчонка права. Риʼари плох в бою. Он с трудом может управляться даже своими кинжалами. Но Риʼари знает немного магии. Он зажег свечку и почти очаровал проворную девчонку. — Ключевое слово — почти.       Каджит грустно опустил уши, словно нашкодивший кот.       Если сначала Шандрис хотела взять его за шкирку и выгнать, то сейчас ей стало немного жаль неудачливого воришку. — Кстати, ты так и не извинился, — заметила она. Каджит удивленно поднял голову. — Риʼари ничего плохого не сделал девчонке. Риʼари не виноват. — А кто пытался обокрасть меня?       Он протянул руки вперед ладонями вверх. — У Риʼари ничего нет. Он ничего не украл!       Шандрис тяжело вздохнула и стала рыться в своей сумке. Спустя пару минут она спокойно посмотрела на каджита. Тот продолжать невинно хлопать глазами. — Отдавай камни, — потребовала девушка. — Какие камни? — Ты знаешь какие. Убить я тебя не убью, но вытрясу их, а так же всё, что выпадет из твоих карманов. В твоих же интересах отдать камни добровольно.       Воришка призадумался и достал из одного бокового кармана три аметиста. Поколебавшись, от протянул их эльфийке. Та взяла их, осмотрела на свету и положила обратно в сумку. Каджит удрученно вздохнул. — Та ящерица не заслуживает этих камушков. Риʼари нашел бы им достойное применение. — Купить лунный сахар? — иронично заметила Шандрис, на что воришка обиженно отвернулся. — Риʼари никогда не пробовал сахар. И он не собирается превращаться в ручного котенка. Риʼари лучше купил бы себе бочку мёда и уехал на первой же повозке из этого умирающего города.       Полукровка удивленно вскинула брови. — Умирающего? Но город такой оживленный и активный.       Каджит засмеялся. — Риʼари удивлен, что девчонка живет здесь месяц и не видит истины. Раз Риʼари говорит, что город умирает, значит так и есть. Глупая война потных нордов и властных имперцев душит город. Торговля по воде парализована. Семья Черный Вереск затыкает рот всякому, кто возмущается. Гильдия Воров пляшет под ту же дудку. Это банда, а не гильдия. Риʼари состоял там, но ушел, и теперь он в розыске. Девчонка понимает его и тоже недовольна Мавен.       Шандрис осторожно кивнула. Она все еще не очень доверяла странному гостю, но вряд ли он был подослан семьей Черный Вереск — там и без того знали отношение девушки к ним. — Риʼари хочет попасть на Солтсхейм, но местные данмеры будут плохо относится к нему. Это огорчает Риʼари.       Эльфийку осенило. Ведь остров давно находится под властью дома Редоран, и ни солдат Империи, ни Братьев Бури там нет. А значит, там она сможет спокойно поселиться. Снежные просторы, за которыми девушка и прибыла в Скайрим, есть и на Солтсхейме. — А если я поеду с тобой? Двух искателей приключений данмеры вряд ли прогонят с острова.       Каджит заметно приободрился и захлопал в ладоши. — Риʼари хвалит девчонку за такой хороший план. Ему нравится эта идея. — Зови меня Шандрис, — эльфийка поправила волосы, и каджит заметил ее уши. — Так Шан остроухая! Риʼари удивлен! Шан совсем не похожа на эльфа! Она босмер или альтмер? А может редкая форма орсимера?       Шандрис прыснула от смеха. — Считай меня наполовину альтмером, каджит. — Хорошо, Шан. Завтра отплываем? — Уже завтра? — удивилась эльфийка. Воришка кивнул. — Риʼари узнал, что семья Черный Вереск снарядила небольшой корабль на Солтсхейм, чтобы распространить свой мёд даже среди данмеров. Но им не нужен мёд. У них есть суджамма. А еще флин.       Каджит стал мечтательно облизываться. Шандрис окликнула его. — А как мы попадем на судно? Вряд ли Мавен будет рада нашей компании. — Риʼари знает капитана корабля. Он с радостью освободит нам место, если Риʼари напомнит ему об одном старом долге. Главное, чтобы стража не видела, как мы поднимаемся на судно. Тихо проникнем в грузовой отсек рано утром, а когда придет капитан, Риʼари пообщается с ним. — Ты хорошо это придумал. Значит, завтра рано встаем? Тогда нам следует хорошо выспаться. — Шан права, надо выспаться, — Риʼари зевнул и лег на кровать, свернувшись калачиком. Эльфийка, удивленная такой наглостью, взяла его за шкирку и приподняла. Каджит оказался на удивление легким. Он брыкался и требовал отпустить. Девушка подняла его на ноги и вытолкала с комнаты. — Остроухая злая! Риʼари негде спать! — Врешь ты всё, плут! Кыш отсюда!       Шандрис наконец вытолкала его из комнаты и захлопнула их. Каджит стал стучать и ругаться. — Веди себя тише, а то Мавен узнает, кто буянит, и посадит за решетку, — негромко сказала ему полукровка. Риʼари тут же затих и, проворчав что-то вроде «Каджит не хочет сидеть с крысами» тихо ушел.       Шандрис облегченно вздохнула. Этот странный воришка порядком утомил ее, но она всё равно считала, что его план был неплох. Еще несколько минут поразмышляв над этой встречей с Риʼари, девушка легла и накрылась одеялом, а потом ее охватили мягкие объятия сна.