Не бечено.
Рано утром полукровки, которых назначили в поиск ушли. За завтраком стояла тишина. Никто и слова не смел сказать, ведь многие знали: если поиск провалится, то начнется война. Война Богов. И вряд ли хоть что-то после нее уцелеет. После завтрака ко мне подошла хмурая Кларисса (Хотя бы на этот раз ее поведение стало понятным). — Салага, сегодня ты не идешь заниматься древнегреческим. Нет смысла больше претворяться, что ты на них хоть что-то учишь. Я же ведь прекрасно знаю, что на них ты ни черта не делаешь. Иди за мной. — Сказала Ла Ру тоном не терпящем возражения. И я послушно пошел за ней. Девушка привела меня на Арену. Сейчас тут почти не было народа. Только дети Аполлона вяло стреляли из лука и некоторые из моих братьев и сестер дрались. Я повернулся к Клариссе и, подняв голову (Боже, почему она такая высокая?!), вопросительно на нее посмотрел. — У отца есть для тебя… Подарок. — Ла Ру недовольно поджала губы и протянула мне… Браслет?! Бог войны дарит мне браслет? Еще один? Сколько может быть браслетов? — Не тупи, салага. Это не просто браслет. Я не знаю зачем Арес отдаёт его тебе, новенький , но такова воля отца. — Кларисса была явно раздражена. — Он сказал, что это поможет тебе сделать правильный выбор в дальнейшем. Я ждал еще язвительных комментариев от Ла Ру в мой адрес, но, как оказалось, девушка уже ушла. Видимо, моя компания не такая веселая. Решив еще раз осмотреть браслет, я увидел на нём изображение скрещенных мечей (я уже говорил, как не люблю мечи?). Я попытался как-нибудь нажать на них, но ничего не произошло. Решив всё же довериться Клариссе и Аресу я просто наел браслет на запястье.***
Как ни старался я понять для чего нужен был браслет, у меня ничего не выходило. Может, он и впрямь поможет мне в будущем? Я не мог понять еще кое-что. Как оно оказалось у Клариссы, если Боги не должны были связываться со своими детьми? В любом случае, спрашивать это я у нее побоялся. Потом я решил остаться тренироваться я до обеда. Если честно, то мне было приятно, что Арес помнит обо мне и даже… заботится. Правда, это и немного напрягало. Такое внимание… Когда я перед обедом подошел к домику на меня все косились, а я не мог понять такого внимания к моей персоне. Обедали мы опять в тишине., а после принятия пищи я подошел к Клариссе и открыто спросил о взглядах, которыми меня одаривали остальные жители домика Ареса. Ла Ру тяжело вздохнула, но все же ответила: — Наш отец еще никому не делал таких подарков. Максимум на что могли положиться наши братья и сестры, так это на его благословение в бою. Они просто… Не понимают почему отец сделал подарок именно тебе, а не кому-то из них ведь все находились тут более года.***
После этого разговора я стал немного понимать ребят, что жили со мной в домике. Так же я понимал их некую не дружелюбность. Меня-то признали сразу, ка я приехал, а им пришлось ждать год, а то и больше. Поняв, что я так и почти не с кем из домика не познакомился я решил сделать это после ужина. Я подошел к девочке, которую помню по своему второму дню. Она же помогла Клариссе обмазать меня в зубной пасте. — Привет, я Перси. Ты меня, конечно, знаешь, а вот я тебя нет, — Сказал я протянув девушке руку. Та пожала ее. Я даже немного удивился, что она как-нибудь не загнула мне ее. — Джессика Джейн. —Весело представилась девушка. Мы сидели у костра и говорили. Тогда я понял, что жители домика Ареса — это не только задиры, которые хотят надрать тебя задницу, но и приятные люди с которыми можно пообщаться.***
Сегодня 20 июня и нам лишь остается надеяться, что Аннабет, Малкольм и Ли успеют вернуть Зевсу его молнии. С самого утра все в лагере-полукровок были, как на ножах и даже Стоулы не предпринимали попытки всех развеселить. Весь день мы ходили хмурые. Погода тоже была не самой лучшей. Не смотря, на, то что обычно в лагере всегда было солнечно, сейчас подняв глаза можно было увидеть только тучи. С одной стороны, я даже радовался такой перемене в погоде, так как солнце мне уже порядком поднадоело. А вот с другой я понимаю, что дело наше плохо.***
— Они успеют, — Говорю я. Для ребенка Ареса Джессика была слишком пугливой. — А я говорю, что они не успеют! Нам конец! Я не хочу умирать, Перси, — Хнычет уже Маргери, самая младшая из жителей домика. Ей всего 8, и я не очень понимаю почему, что она сделала такого, что ее признали. Я обнимаю Маргери и пытаюсь успокоить. По сути, это должна делать Кларисса, но она тоже не в самом лучшем состоянии сейчас. Хотя, не плачет. Я, правда, не думаю, что она вообще умеет плакать. — Маргери, ну что же ты? Я уверен, что они успеют и спасут лагерь. — Говорю я как только можно тверже, ведь на самом деле я не уверен…***
21 июня. Я не представляю, что сейчас с нашими «сыщиками», но надеюсь, что все хорошо. Хирон сказал нам сидеть в домиках и никуда не выходить. Довольно глупо с учетом, что у всех полукровок есть СДВГ. Уже время обеда, но рог не звучит. Мистера Д. не было на завтраке. Кап-кап. Кап-кап. Пошел дождь, и все удивленно переглянулись. В лагере-полукровок это в первый раз. Кап-кап. Я осматриваю комнату. Почти все сжались от страха, и лишь несколько человек, в которых входит Кларисса и я (По крайней мере, я на это надеюсь). Справа ко мне жмется Маргери, а слева сидит Джессика, с которой я общаюсь вполне себе хорошо. Кап-кап. Звучит рог и несколько человек встают. Я тоже. — Сидите здесь, малышня, — Хрипло говорит Ла Ру и выходит из домика. Я тоже. Девушка недовольно смотрит на меня, но ничего не говорит. До павильона мы идем в тишине. Там уже стоят несколько человек и среди них Аннабет, Малкольм и Ли. Медленно подходят остальные старосты домика. Я даже вижу нахмурившегося Луку. — Сегодня утром Аннабет Чейз, Малкольм Пэйс и Ли Флетчер отнесли молнии Зевсу. Давайте же поздравим их. — С улыбкой сказал Хирон, а я понял, что такого облегчения я еще никогда не испытывал.***
Утром мы узнали, что Малкольм чуть не погиб. Когда он пришел в себя, то рассказал, что около берега был Лука и вызвал паука, который чуть его не убил. С учетом того, что дети Афины боятся пауков, у парня был сильнейший стресс. Луку Кастеллан был объявлен предателем, а старостами домика Гермеса стали Коннор и Тревис Стоуллы.***
Первая неделя после предательства Луки была самой тяжелой. Все ходили, как в воду опущенные, а Чейз даже заплакала один раз. И теперь ее было некому утешать. Лагерь медленно приходил в себя и, скажу вам честно, это было мое лучшее лето. Мне все это безумно нравилось. Нравилось рано вставать по утрам, чтобы успеть в ванну, нравилось ворчанье Джессики, когда кто-то пихается во время жертвоприношения, а особенно мне нравиться, когда Кларисса просыпается вся в зубной пасте или еще какой-нибудь фигне и орет на весь лагерь «Стоуллы!», а я стою и ухмыляюсь, ведь это были не Стоуллы. Я отомщён, Ла Ру. — Я буду скучать по тебе, Перси. — Говорит Маргери, когда мне уже пора уехать, ведь я не могу остаться в лагере-полукровок на весь год. Я обнимаю свою сестру и слышу, как она мне шепчет, — Если ты не приедешь следующим летом, Джексон, я тебе задницу надеру. На это я лишь нервно хмыкаю. Лучше сразу принять ее угрозу всерьез, иначе мне надерут задницу сейчас. — Не подохни, салага, — Как всегда очень «дружелюбно» говорит Кларисса. — Не то чтобы я волновалась… — Добавляет Клэр (Если я вслух произнесу ее сокращенное имя, то мне надерут задницу уже второй раз). Я хмыкаю, но знаю, что она волнуется за меня, ведь жизнь полукровок полна монстров и опасностей. — Надеюсь, что нам не придется вытаскивать тебя из какой-нибудь передряги, «качок», —Говорит Джессика, а я лишь закатываю глаза и машу рукой, прощаясь с ними до следующего лета.