Однажды, в одном южном городе.

Маша проснулась еще затемно и плотнее укуталась в одеяло. Ноябрь в Сочи выдался ветреным и промозглым, море штормило, свинцовые тучи не выпускали город из своих тяжелых объятий. «Хорошо бы, чтобы хоть сегодня было солнечно» подумала Маша и грустно улыбнулась. 26 ноября. Сейчас она встанет, соберется и просто отправит ему сообщение, обычное поздравительное сообщение ко дню рождения, и пойдет на работу. Сегодня у неё обычный съемочный день, без него. Максим и не сразу заметил его среди того шквального потока сообщений, которые обрушивали его телефон с самого утра. Когда он, наконец, заметил её имя в бесконечном списке поздравляющих, у него предательски заныло в груди и безвозвратно испортилось настроение. Даже не позвонила. Он вспомнил ее день рождения в начале августа, как они вдвоем сбежали в Венецию, а затем сняли номер в маленьком отеле на берегу Лигурийского моря, в деревушке на окраине Генуи. Как ночь напролет пили молодое вино, кутаясь в один плед и сидя на остывшем за ночь песке, и бесконечно целовались. Уже совсем рассвело, когда Максим на руках отнес ее, завернутую в плед, в номер. Сейчас все эти воспоминания казались далеким и несбывшимся сном. Не о таком дне рождения он мечтал. Они могли бы проснуться сегодня вместе, и она поздравила бы его первая, поцеловала бы и пошла готовить завтрак, такой вкусный-вкусный, который умеет делать только она. Или они все утро бы занимались любовью. А в итоге он один в своей квартире, отвечает на бесконечное количество телефонных поздравлений и собирает чемодан, для того чтобы улететь туда, где тепло, но не с ней, а с совершенно чужой и ненужной ему женщиной. Максим всегда чувствовал ее внутреннее сопротивление, по любому поводу. Любую его инициативу, которая касалась бы ее работы, ее семьи, ее отношений с бывшим мужем, Маша воспринимала в штыки. Его давление вызывало ее глухое недовольство. А он не мог по-другому, и что самое главное он по другому и не хотел. Его голос в ее жизни должен быть решающим, иначе зачем? Она же все решала по-своему, не просила ни совета, ни помощи, ни заступничества, ничего. А он так не мог, он хотел знать о ней все, хотел быть вовлеченным во все процессы ее жизни и непосредственно влиять на них. Вот, так же было и тогда, когда они счастливые вернулись из Италии, и Маша сразу улизнула на какие-то очередные съемки, в какую-то очередную глушь. Ничего ему, не сказав, даже не поставив его в известность, а просто прислала сообщение в вайбер, что уезжает дней на 10 и уже скучает. Максим был просто в бешенстве. Тем более, что они неоднократно обговаривали ее участие в этом проекте, и оба согласились, что ей там нечего делать, но она, как всегда, поступила по-своему. Он несколько дней не звонил ей и не отвечал на ее звонки, хотел успокоиться и взять себя в руки, чтобы не наговорить лишнего и окончательно не поссориться. Когда же он, все-таки, ей позвонил, она не ответила и долго не перезванивала. Максим не придал этому значения ровно до того момента, пока не получил сообщение с прикрепленной фотографией от своей давней знакомой, помощницы режиссера, с которой у него было некое подобия романа еще задолго до Маши. И сейчас волею судеб она оказалась исполнительным продюсером в том же проекте, где для Маши была уготована главная роль. На фото была запечатлена Мария в объятиях высокого голубоглазого брюнета, которые в компании режиссера и оператора просматривали отснятый материал. Обстановка на фото была непринужденной, Машины руки вальяжно лежали поверх его огромных лап. Надпись под фотографией гласила «Я думаю, ваши отношения были серьезными только для тебя» Когда Маша, наконец, перезвонила ему, Максим уже даже не пытался сдерживать себя. Так и не дослушав, ее сбивчивые объяснения про то, что съемки затянулись и закончились только за полночь, и она смертельно устала, и уже не хотела его будить. А на следующий день она забыла телефон в номере, Максим сказал то, что разделило их жизнь на до и после.  — А причина твоей усталости хорошо себя чувствует? Не переутомился? Если я тебя не устраиваю в понятном для тебя смысле, просто скажи мне об этом. Совершенно не обязательно бросать ребенка и ехать в такую глушь, чтобы уединиться со своим любовником. Ты мне скажи пожалуйста, Маруся, ты спишь со всеми своими партнерами по малобюджетным проходнячкам? Или выбираешь какой-то определенный типаж? У Маши было такое чувство, что из неё выкачивают воздух медленно и до дна. Ноги стали ватными и ей пришлось сначала опереться на подоконник, а затем и вовсе сесть на кровать. Руки онемели и не слушались, в горле пересохло, в груди давило так, что ей на мгновение показалась, что сердце не выдержит и разорвется. Ее никто и никогда в жизни не оскорблял подобным образом. Тем более человек, которому она доверилась, по которому так скучала, и к которому так стремилась. И за что? За то, что она с самого начала проявила деликатность и не захотела взваливать на его плечи еще и свои проблемы, понимая, что ему будет тяжело тянуть еще и ее семью, ее недостроенный дом и прочее. Когда Маша непослушными пальцами нажала отбой и до нее перестала доноситься его гневная унизительная тирада, она еще какое-то время сидела на кровати и, не мигая, смотрела в одну точку прямо перед собой, затем она откинулась на спину и, закрыв лицо руками, дала волю слезам. *** С тех пор они не виделись и не разговаривали, уже три с половиной месяца, Маша даже не приехала к нему, чтобы забрать свои вещи. Чтобы продолжить жить она прибегла к единственному известному ей средству, неоднократно выручавшему ее в последние годы, она полностью ушла в работу и сына. Максим тоже не долго, тяготился своим одиночеством и быстро нашел нужное утешение. Его студентка Танечка не долго заставила себя упрашивать, и отдалась звезде сразу и с большим удовольствием. Но хватило его ненадолго, невинная девочка начала раздражать практически сразу. Она не так готовила, не так пахла, ее волосы были не такие мягкие, запястья не такие тонкие, ее грудь не так идеально помещалась в его руку. Она не чувствовала его так как Маша, не давала успокоения, он с ней не отдыхал. Он не черпал в ней силы, не искал вдохновения. Перед тем, как Таня вошла в его дом, он собрал и спрятал все Машины вещи, чтобы у нее не было даже мысли прикасаться к ним. Он оставил только крем для рук, который Маша всегда ставила на одно и то же место, на комод под зеркалом. Он рассудил, что крем будет стоять на своем месте, пока сама Маша не придет и не заберет его, или не выбросит за ненадобностью. И когда бедная Таня один раз намазала им руки, и когда он почувствовал ее запах исходящий от другой женщины, его передернуло, и он заставил недоумевающую девушку вымыть руки. Маша же узнавала новости о его жизни из интернета и со слов немногих общих друзей. Так, собственно, она и узнала о его новой жизни и новом увлечении. В преддверии его юбилея она не скупилась на поздравления и комментарии для прессы, как его главная экранная любовь. Говорила о нем всегда только хорошее, хвалила и желала юбиляру много любви и долгой и счастливой жизни. Но когда настал самый ответственный момент, она не решилась даже позвонить ему, справедливо рассудив, что голос из прошлого ему сегодня не нужен.