Loaded gun

      До дома Уэя мы ехали долго.       В принципе, я даже не знаю, почему мы поехали именно к нему. Я не против, конечно, особенно после библиотеки, только с чего бы к нему, а не ко мне? Дело принципа и всё такое. И, кажется, он всё ещё смотрит на мой портфель, на который ему смотреть противопоказано.       Попытавшись незаметно подтянуть портфель к себе поближе, я отвернулся к окну, краем глаза замечая, что этот мудак не сводит с него глаз.       — Никак не пойму, нахера ты стащил моё личное дело, Айеро, — тихо проговорил он, протягивая руку в сторону бардачка.       — Ты говорить умеешь? — он молчал около двадцати минут, и это начинало напрягать. Он перевёл на меня взгляд. Здорово. — Отличная немая сцена.       — Чё?       Я свёл брови к переносице, улавливачя краем уха грузный скрип трения шин об асфальт.       — На дорогу, блять, смотри!       Я неосознанно влепил ему пощёчину, так что его голова повернулась ровно на сто восемьдесят градусов. Фура, мчащаяся прямо на нас, пронеслась мимо с противным гудком. Конечно. Кто виноват? Уэй. Кто получил? Айеро, который встретился со старым бардаком и залил всё кровью к чертям. Чтобы я вообще ещё раз ехал с этим придурком.       — Ну твою-то мать, Айеро. Держи свою жидкость при себе.       — Я, блять, и тебя залью, если не заткнёшься. Говоришь ему смотреть на дорогу, а он тебя носом о бардачок. Охуенная история, Уэй.       — Чего же ты раньше не сказал…       — Издеваешься? — я вскинул бровь, зачем-то проводя языком по губам. И лучше бы этого не делал. Почувствав привкус железа, я начал отплёвываться и фыркать носом, так что кристально чистое ебало Уэя стало окраплённым красными точками.       — Ты долбаёб? — его шипение какое-то подозрительное.       — А ты нет?       — Айеро, мать твою…       Я вот даже булки сжал от того, как он на меня посмотрел. Его дикий взгляд всё внутри будоражил до невозможного. И нет, я не говорю, что у меня встал, у меня после этого всё нахуй упало, потому что сидеть с ним в одной машине — себе дороже. Жуткий он. Но он снова открыл рот, достал салфетки из бардачка и вздохнул.       — Чтобы я ещё раз тебя посадил в свою машину, Айеро.       — Я уже лет восемнадцать Айеро. Поэтому иди в жопу и вези меня к себе домой. У нас висит ссаный проект.       — Нам его только сегодня дали.       — И…? Это же не значит, что он не ви… какого хера мы едем по дороге?       — Ты нормальный? Потому что это дорога?       — Да блять, нет, — Уэй окинул меня непонимающим взглядом и фыркнул. — Какого хера едем по окружной дороге?       Джерард пожал плечами, свернул за каким-то указателем и выехал к прилично длинной улице с нетипично покрашенными двухэтажными домами. Я нихера не понял, почему здесь каждые три дома стоят, как дома из мемов, но, похоже, с юмором здесь всё в порядке. У Джерарда чёрный дом. Я уверен. Розовый ему слишком не… подходит.       Я буквально протянул «а», когда мы проехали чёрный и остановились у окрашенного в розовый. Какого хрена Джерард настолько принцесса? Я думал, его внешний вид порой может придавать ему настрой дивы, но чтобы и дом… это просто пиздец.       — Только без вопросов, Айеро. Мой дом розовый. Да.       Нет, сука. Какого хрена? Я серьёзно думал, что ему с таким выбором одежды и причёски принадлежит тот чёрный дом, а не этот. Я даже не знаю, на чём сфокусироваться, потому что этот ядовито розовый почтовый ящик маячил прямо перед моим лицом, пока Джерард заезжал в гараж. Я надеюсь, что внутри всё не настолько розовое. Ещё больше надеюсь, что его мать будет вменяемой и не будет слишком доброжелательной. Типичной мамочкой из таких домов.       А что если Уэй на самом деле… да не, бред.       Уэй вперился взглядом в стену перед собой, сжимая руль, тихо прошипел и пнул меня. Ладно, я всё понимаю, работать со мной не слишком интересно и вообще бесполезно, потому что мне лень, но он меня пугает. Если он не перестанет смотреть в пустоту, я выпну его из салона и угоню машину.       Я медленно, практически бесшумно, отстегнул ремень безопасности, выставив колено левой ноги вперёд, чтобы в случае чего успеть отбиться от его рук. Стальная часть стукнулась о дверцу с неприятным отзвуком. Уэя передёрнуло.       Жутко.       Я не хочу, чтобы штаны были мокрыми, Уэй, иди нахуй.       Ладонь как-то резко впечаталась в его грудь, прямо в тот момент, когда он наклонился, не сводя с меня глаз. Обычно это ничем хорошим не заканчивается. Особенно с людьми из розового дома.       — Ты ебанулся? — он дёрнул на себя блокатор, вскинув бровь. — У моей машины проблемы с блокировкой дверей, если не понял.       Какого хрена у такой-то машины проблемы с блокировкой? Поэтому он ездил тогда на школьном автобусе? Ну и жизнь у него, конечно. Машина есть, но ездить на ней он не может, потому что в бардачке его прав даже нет.       — Айеро, ты… положи на место и закрой бардачок… — Уэй тряхнул головой, сводя брови к переносице, и упёрся затылком в подголовник. — Ну вот найдёшь ты там что-то интересное, что делать будешь, а, Фрэнк?       — Ты знаешь моё имя? Погоди. Моё личное дело мне не попадалось… ты… ты спёр моё личное дело?       — Если бы. Оно либо в куче, либо в ящике. И что-то мне подсказывает, что ты тот ещё проёбщик.       — Намекаешь, что я сейчас виноват, что мы сидим в машине, когда ссаная дверца не открывается, да? — я потянул на себя ручку пару раз: бесполезно. — Твой блокатор снова впал, Уэй. Ты, похоже, не совсем понял, что эта машина не для тебя.       — Так вытяни? Я не буду тянуться ещё раз, это… странно выглядит. Моя мать неправильно всё поймёт.       — Мать из розового дома против гея в семье? — я слабо фыркнул, прикрывая рот и нос ладонью, чтобы остатки крови снова не брызнули. — Или она… там кто-то в окне… Уэй, блять! Там чудовище!       — Это мой брат… — этот тяжёлый выдох я услышал даже после оглушительного хлопка по дверце с моей стороны. — Ты свободен, вали.       — Погоди! Ты… хватит пинаться! Да Уэй, Господи!       — Моя машина, мои правила.       Он просто пожал плечами, вынул ключ зажигания и закрыл за собой дверцу. Что ж, правда на его стороне. Погодите. Если мы ехали по окружной дороге к этому придурку домой, а мой дом буквально по другую сторону от школы, точнее несколько кварталов в противоположную сторону от дома Уэя, как я доберусь до дома? Я смотрел ему в спину, пока он поднимался по лестнице в дом, и думал о том, как закончить всё быстрее. Если мы будем сидеть до поздна, я буду спать на улице. Если сделаем раньше, я всё равно буду спать на улице, потому что последний автобус уйдёт минут через тридцать.             Заебись.       Совсем рядом послышались чьи-то шаркающие шаги. Я почувствовал резкий запах мужских духов и дёрнулся в сторону по привычке, от которой как-то сложно избавиться. Кто же знал, что у меня срабатывает защитная реакция после того, как батя однажды бухой облился духами и полез обниматься в прямом смысле этого слова? Я тогда впервые почувствовал, что значит задыхаться от чувств. Никому не пожелаю.       — Джерард Уэй! Я просила тебя не трогать мой пен… мальчик?       Пен? Что за пен?       Нет.       Погодите.       Это его мать?       Она выглядела как Тейлор Момсен, но более старая и не сексуальная версия. Одни только штаны в обтяжку и кожаная футболка с широким вырезом заставляют задуматься насчёт её состояния. В порядке ли она или нет? В порядке ли её сын? Почему, когда она носит на себе чёрную одежду, их дом розовый? Я не имею ничего против розового цвета, но образ семьи с ним не вяжется. Может они панки? Хотя то волосатое существо в окне не выходит из головы. Они точно не панки. Скорее эмо. Или просто поехавшие. Особенно Уэй.       Его снова передёрнуло. Он сжал губы в тонкую полоску и закатил глаза, после вскидывая бровь.       — Мы делаем проект. Ничего серьёзного.       — Проект?       — По… — он посмотрел на меня уголком глаза, — химии?       — Я не помню…       — Хотите я оставлю вас наедине?       — Это проект, не проект.       — А в чём разница? — я перевёл на него свой взгляд и пожал плечами, улыбаясь его матери одной из своих доброжелательных улыбок. — Проект, есть проект. Уэй просто…       Уэй случайно, надеюсь, что не со зла, ударил меня, перекидывая сумку через плечо. Возможно, я сказал что-то не то, а возможно, он реально разозлился, потому что его взгляд из под опущенной чёлки пугает. Он отвёл глаза в сторону, выдохнул полной грудью и закинул голову кверху.       — Мы наверх. Только не мешай нам, пока мы занимаемся, хорошо?       — Что? Нет-нет, я уже ухожу.       Она выглядела так, словно могла убить, но почему-то стала такой милой и приветливой, что в мою голову закралась одна странная мысль. Они оба о чём-то таком говорили, что поняли только они. Это всё что-то странное. И вообще, не думаю, что смогу понять хотя бы Уэя, который поднимался по лестнице на второй этаж и даже не следил за мной. Просто мало ли, я бы не стал доверять кому-то идти позади, тем более в своё доме.       Джерард потянулся к ручке комнаты с розовым, лакированным покрытием, и вздохнул, толкая дверь от себя.       Погодите.       Какое значение у второго проекта? Они проговаривали его с особой интонацией. Ну да ёб твою же налево, мисс Уэй!       Я фыркнул в кулак, когда понял, что она оставила нас наедине по одной простой причине: Уэй топ, который отымеет меня. Поэтому она так быстро ушла.       — Эй. Уэй.       — Произнесёшь мою фамилию ещё раз, я въебу, Айеро.       — Взаимно. Но… — я кинул сумку на диван у окна и огляделся. Хоть дверь и была розовой, комната — нет. Она чёрная от пола до потолка. И я не про краску, а про множество рисунков разбросанных по полу, наклеенных на стены рядом с фотографиями и плакатами групп, которые мне тоже нравятся (минус от твоей кармы, Уэй), в одном углу — гитара, во втором — барабанная установка, в третьем — синтезатор. Я мог бы сказать, что с нашей последней встречи, когда он поливал меня в песочнице, прошло достаточно времени, чтобы он изменился. Кардинально. Его внешний вид всегда был либо отрешённым, либо вызывающим, но не домашним. Он успел переодеться в широкую рубашку, почти до колен, широкие, мягкие в клетку штаны и носки с оленями. Никогда бы не подумал, что розовый дом будет олицетворением Уэя, но это, сука, правда. — Твоя мать хочет, чтобы мы переспали. Давай переспим.       — Если я переоделся в домашнее при тебе, — Джерард непонимающе вскинул бровь, задерживая руку с тетрадью на весу, так что страницы одна за другой плавно ложились друг на друга, пока скрепы жалобно не скрипнули, заставляя Уэя бросить её на кровать, — это ещё не значит, что я готов лечь с тобой в постель, придурок. Кстати, закрой окно.       — Но ты не отрицаешь, что мог бы лечь со мной.       — Только не с тобой, Айеро.       — Я что, настолько непряитный? — я фыркнул, переворачиваясь на бок и подкладывая ладонь под щёку.       — Ты еблан, Айеро. Закрой окно.       — Оно закрыто, Уэй.       Я даже оглянулся через плечо, чтобы удостовериться, что оно реально закрыто. У него точно какие-то проблемы не только с головой, но и с комнатой. Сквозняк просто из ниоткуда, потому что в здесь прохладно. Терпимо, но прохладно. Даже такой горячий парень, как я, не может согреть это помещение. Печально.       — Печально, что ты вообще думаешь, что ты горячий, Айеро. Максимум, ниже температуры Оймякона.       — Чего? Ты сейчас на английском говоришь?       Я расслышал его протяжный, раздражённый выдох и лёг на спину. Всё равно этот проект не сдвинется с места. Я ленивый, он — латентный ботаник, потому что этот Оймякон мы проходили когда-то на уроке географии.       Да, я зол на него, потому что он отрицает всю горячистость моего прекрасного подросткового тела.       — Ты заебал.       — Что я не так сделал, а? — я посмотрел на него исподлобья, насколько позволяло положение, и снова упал на кровать. — Я просто думаю, Уэй.       — Тогда думай про себя, а не вслух? Ты звучишь, как ёбаный нарцисс.       Ох.       Оказывается, я не думал, а говорил. Стыдно, да, но от слов не откажусь. Мы должны сдать проект вовремя, но я уже давно забыл, что там за тема. Вроде бы это была химия, вроде бы мы были на занятиях по психологии. А возможно, это была экономика.       Сложно.       — Эй, Уэй! — Блять? — он развернулся в мою сторону и швырнул ручку, попадая в бедро. Меткая сволочь.       — Какая тема проекта, а?       — Я ебу? Я не записыаал.       — Но… ты же умный.       — Ценю твои познания, но мне было плевать.       — Ну, конечно. Плевать ему было… как плеваться ядом в мою сторону, так он самый первый.       — Ты сейчас наехал на меня? Ты лежишь на моей кровати, рядом с открытым окном, пиздишь о чём-то и надеешься, что не вылетишь отсюда через пару минут? — Уэй усмехнулся. Я как-то упоминал, что влюбился. Так вот, в такого Уэя — грех не влюбиться. — Да запросто.       — Твоё окно закрыто.       Я в который раз посмотрел на окно позади себя и проверил, что оно закрыто. Либо у Уэя шизофрения, и он видит и слышит то, что не надо, либо у него сквозняк. Первое самое вероятное. Я медленно встал с кровати, подошёл к окну в пол, выходящему как раз на «чёрный», и фыркнул.       Эта хрень закрыта на все сто процентов.       Когда я оглянулся, чтобы сказать об этом, Уэя уже не было в комнате. Может, я упустил момент, когда он вышел, но дверь у него, как я заметил, когда переступал порог, не очень-то и бесшумная. Ему бы смазать её по-хорошему, чтобы не палиться, а то как-то не по людски. Но, если отбросить это, его нет. Я не слышу ничего в этом доме. Даже часов.       Как обычно происходит в ужастиках, в таких ситуациях дом будет либо призраком, либо паранормальным. И ни первый, ни второй мне не нравились. Да и кроме этого, я чувствую, что приключение на свою одинокую жопу всё-таки найду.       Где-то в коридоре пискнула мышь. Я узнаю этих мышей где-угодно, ибо моя мать любит держать при себе сразу несколько. Я никогда не пойму её любовь к грызунам, после того, как одна из них грызла на мне трусы в слишком опасной зоне. Хотя, откуда мыши в таком доме, где их вроде бы и разводить негде?       Я медленно приоткрыл дверь, едва борясь с желанием прижать ладони к ушам, потому дверь у него всё-таки противная и скрипит довольно громко. В коридоре тоже никого. Клянусь, если я найду Уэя, я убью его. Потому что сейчас я чуть ли не уссыкаюсь от страха, который дышит мне в затылок. Противный такой, холодный.       Стоп.       Окно же закрыто. Откуда…?       — Ну и сука же ты, Уэй…       Я развернулся на месте, оглянулся, но так никого и не заметил. Этот дом уже не внушал былого доверия, а я не уверен вселял ли он хоть что-то хорошее. Я сделал медленный шаг в коридор, где мерцал свет, и, нет, я не самоубийца, выставил раскрытую ладонь впереди себя, чтобы в случае чего ударить нападающего. Передо мной свет начал мерцать сильнее, если честно, я пересрался бы сильнее, если бы там кто-то игрался с выключателем.       Здорово.       До меня донеслось какое-то шипение и невнятное бормотание. У меня есть два варианта развития событий: либо какая-то хрень из паранормальной вселенной, либо какая-то хрень из семьи Уэя. Не зря он показался мне ещё тогда ебанутым, вот я должен был это предвидеть. Иди, теперь, приключения на свою задницу ищи, Айеро. За поворотом мелькнула тень. Ну, как тень. По-моему, это был рукав рубашки Уэя. По крайней мере, я надеюсь, что я видел именно рукав Уэя, а не чей-то ещё.       Вдох-выдох.       Ничего страшного и паранормального там нет.       Ни… охуеть.       — Сука, вино!       Облитый струёй из направленного мою сторону горла бутылки с ног до головы, я уже безразлично посмотрел на свои руки, с тягуче медленно стекающей пеной. Джерард разгорячённо мотнул головой в сторону Майки, который, к слову, оброс волосами похлеще Уэя, и дал ему подзатыльник.       — Какого чёрта ты вообще, блять, захотел вина, Майки? Теперь ма нас убьёт…       — Если скажешь ей, что это для флирта, она простит и подкинет денег.       — Сука, нет.       — Сука, да.       Ну да, ну да, пошёл я нахер, я стою весь в вашем же вине, придурки.       — Блять, Айеро?       — Решил обратить на меня внимание? Заебись, Уэй-и...       — Если зайдёт батя и учуёт алкоголь в доме, он меня убьёт.       — Не дай бог твой батя будет как твоя матушка, Уэй… — как хотите, но меня от непрошеной картинки всё-таки передёрнуло. — Где у тебя ванная?       — Обычно люди не задерживаются до ванны… — Майки приложил два пальца к подбородку, словно китайский мудрец, и дёрнулся в сторону после неслабого удара Джерарда. — Да какого хрена ты меня бьёшь? У тебя реально никто не задерживается! А тут ты привёл парня!       — Оу, так я у него первый? — я зачем-то кокетливо подвигнул младшему, на что получил в такой же манере короткое «да». Сомнительно. Что ж, в нашей жизни всё бывает когда-то впервые. Я например, облит вином в каком-то двояком понимании происходящего, потому что Уэй так и не убрал бутылку от своих бёдер, продолжая сжимать горлышко. — Уэй, где ванна? Не обещаю хорошей ночи, только вечер. Будешь делиться одеждой и постелью, потому что я проебал автобус.       — Ты… ты… блять, Айеро!       Проект мы, кстати, даже не начали делать. Я даже как-то недоверчиво принял его натянутое предложение довезти меня до дома, но миссис Уэй, чёрт бы её побрал, ярый шиппер старшего со всем, что движется, как меня предупредил Майки за общим столом.       Это было слишком неловко, сидеть там вместе с Уэем и его семьёй, все в домашней одежде, свободной, оказывается удобной и мягкой. К счастью, мне не пришлось отвечать ни на один странный и каверзный вопрос, зато выдержать испытание взглядов в духе «я подозреваю, вы поебались», «у вас схожие интересы», «я должна узнать о будущем зяте».       Если Уэй будет невесткой, я бы с радостью стал его женихом.       Кстати, вопрос… если бы мы переспали, кто из нас был бы сверху?       — …и вот так мы стали с ним напарниками.       — Жёстко, Джи… я думал, ты добровольно…       — Он тупой, как пробка. Тот ещё кусок… п-персика, чтобы я вдруг его выбрал.       Он назвал меня персиком? Это что, какие-то правила? Не сквернословить за столом? мудак: заткнись. мудак: примешь как комплимент на свой счёт, я урою тебя. мудак: это просто правило тот низкорослый: да. мудак: чё мудак: какого хера ты пишешь да тот низкорослый: бля, мудак, забей, я хочу выйти. мудак: туалет по коридору налево, сложно забыть. мудак: оттуда всё ещё несёт вином, если что. тот низкорослый: бля, уэй. тот низкорослый: я хочу из-за стола выйти тот низкорослый: твоя матушка меня смущает… мудак: сиди на жопе ровно перед матушкой, если не хочешь, чтобы она втянула и тебя. тот низкорослый: да какого хера ты странный такой, а? мудак: какой есть. мудак: а теперь улыбнись и передай мне картошечку. мудак: матушке понравится. тот низкорослый: определённо.       Я фыркнул в кулак, так же незаметно убирая телефон в карман, как и печатал.       Теперь, я, кажется, выяснил, кто будет сверху.       Сидеть с ними приятно, повторить я, конечно же, такой ужин не решусь.