Я помню все

«Вызов принят». Замечательно. Просто великолепно. Готовьте, Галина Николавна, формуляры. Рогозина, отправив Тихонова обратно, набросала на бумаге список уже известного. Список вышел коротким. Даже чересчур. Пункт А – послание, пункт Б – угроза, пункт В – Винокуров на свободе и жаждет мести. Под «пунктом Г» писать пока было нечего. Но почему-то ей казалось, что долго ждать не придется. - Галина Николавна, - в дверях нарисовалась точеная фигурка Аллочки. – Там к вам Карамазов… Рогозина вскинула голову. Карамазов?! - Пусть войдет. Этого еще не хватало… В дверях появился высокий статный мужчина лет 45-ти. Светло-каштановые волосы пронизаны редкими нитями седины, губы тонкие, черты лица довольно мягкие – он мог бы показаться приятным человеком, если бы не его льдисто-серые глаза. Рогозиной он был совершенно не симпатичен, как внешне, так и внутренне. В прошлом она не раз сталкивалась с ним, его категоричные резкие ответы и отвратительный характер выводили Рогозину из себя. Их словесные баталии гремели на все МВД, над чем частенько посмеивался Султанов. - Галочка, - медленно растягивая губы в улыбке, проговорил Карамазов. – А ты все также прекрасно выглядишь… Рогозина приподняла бровь, удивляясь такой любезности. - … для своих-то лет. – Вот все и стало на свои места. - Здравствуйте, Олег Витальевич. Я так же безумно рада нашей встрече. Судя по ледяному тону, коим это было сказано, степень ее «радости» действительно зашкаливала. Карамазов перестал улыбаться, недобро сверкнув глазами. Главным их отличием было то, что, даже сидя, Рогозина продолжала смотреть на него сверху вниз. - Чем обязана? – отставив расшаркивания в сторону, спросила женщина. - А у меня для тебя новость. Я теперь, Галочка, вместо Султанова буду. Он зашивается совсем в своем генеральском кресле и не может более курировать ФЭС, а я любезно предложил ему свои услуги. Он с радостью согласился. Рогозина похолодела. Если Карамазов не блефует – ФЭС закроют раньше, чем она доедет до здания МВД. Если блефует – Карамазов труп. Но, судя по самодовольной ухмылке Олега, сказанное – не блеф. В таком случае, труп – она. - Я могла бы сейчас вас поздравить и от всей души порадоваться, но: а) мне присуща искренность; б) по поводу души ко мне лучше не обращаться. Потому не обессудьте. Если у вас все, я попрошу покинуть мой кабинет. Карамазов сузил глаза, на бледном лице заиграли желваки. - Ты пожалеешь, - прошипел он. - Не сомневаюсь, - кивнула Рогозина. – Всего доброго. Резко развернувшись, Карамазов вылетел из кабинета. Переведя дух, женщина откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Неделя обещала быть долгой. *** - Галь. Галя! Она открыла глаза. Рядом стояла Валентина, с улыбкой глядя на нее. - С добрым утром, сонное царство. - Я не спала. Так, задумалась. Рогозина не лгала, она действительно слишком глубоко ушла в свои мысли, чтобы реагировать на окружающий мир. Валентина понимающе кивнула. - Какие новости по твоему маньяку? Рогозина горько усмехнулась. «Твоему маньяку» - просто фильм ужасов. - Он не маньяк – еще не было ни одной жертвы. Пока не было. На столе завибрировал телефон Рогозиной. Взяв трубку, Галина выслушала говорящего. С каждым сказанным словом выражение лица ее менялось, настроение падало как показатели термометра в холодную погоду. Антонова встревожено посматривала на нее. Закончив разговор, Рогозина положила телефон на базу. - Ну что там? – дрожащим голосом спросила Антонова. - Сглазила. - Что стряслось?! - Готовься, Валя. Султанов мертв.