Я помню все

Таня опустилась на стул, скинула туфли и с наслаждением потянулась. Лаковые лодочки - вещь, конечно, безумно красивая, но также и безумно неудобная. Долго на таких не попрыгаешь. - Белая! Опять бездельничаем! Ну сил никаких нет! Таня резко вскинула голову. Довольный собой Белозеров стоял в шаге от нее и с самым нахальным видом жевал плюшку. Сахарную. С начинкой. - А, это ты, - Татьяна устало опустилась на стул. – Белозеров, а ты знаешь, что сейчас я была полностью расслаблена. Твой вопль убил во мне ровно триста двадцать пять активных нервных клеток. Сергей прижал ладонь к испачканным сахарной крошкой губам. - Да ты что! Какой я, однако, садист. - И не говори, - с охотой поддакнула Белая. – А за это ты мне должен теперь моральную компенсацию в виде кружки горячего чая и тарелки с плюшками. Белозеров поперхнулся крошкой и закашлялся. Татьяна сочувствующе на него взглянула, даже не подумав о том, чтобы встать и как-то помочь человеку. Оскорбленный до глубины души, Сергей отправился в кафетерий. - Салфетку захвати! – донесся до него издалека довольный голос Белой. *** - Галина Николавна, извините за опоздание! - Ничего, Иван, заходи. Тихонов осторожно прикрыл дверь и юркнул на свое место. Последнее время сотрудники ФЭС ходили по центру едва ли не на цыпочках, разговаривали вполголоса. Что же служило мотивом для этого - оставалось тайной. - Итак, коллеги, - начала свою речь Рогозина, - на данный момент ситуация такова… - Можно, Галина Николаевна? Все разом обернулись к двери. В проеме, счастливо улыбаясь, стоял Карамазов. Антонова, опустив взгляд, заметила, как инстинктивно сжались в кулак руки и побелели костяшки пальцев Рогозиной. - Войдите, Олег Витальевич, - подчеркнуто вежливо разрешила Галина. - Благодарю, - вошедший опустился на стул рядом с Белой. - Итак, как я уже сказала… - Рогозина тяжело вздохнула. Валентина ободряюще улыбнулась ей, и женщина продолжила: - На данный момент мы имеем один труп, два сообщения, содержащие угрозы и полное отсутствие улик. Пошел третий день, а следствие не продвинулось ни на шаг. Что будем делать? Молчание. Обеспокоенная Валя, расстроенные проваленной операцией Круглов и Майский, уставшие от постоянной работы Тихонов и Белая…Только Белозеров держится. Котов в отпуске, а Карамазов…Лучше б его вообще здесь не было. - В общем, ясно. Иван, наблюдай за монитором ежечасно и держи меня в курсе дела. Круглов, Майский, Белая – отсыпаться по домам. Мобильные держать у себя, могу вызвать в любой момент. Белозеров – в пару с Тихоновым. А теперь разошлись. - Есть, товарищ полковник! Сотрудники разошлись. В кресле около Рогозиной осталась только Валентина. - Галь, я… - Валечка, – послышался голос Карамазова. – Не могли бы вы оставить нас с полковником Рогозиной на пару минут? Антонова метнула в сторону Галины обеспокоенный взгляд, но повиновалась и вышла. - Чего тебе? – не поднимая на него глаз, проговорила Рогозина. - Мой тебе совет, Галочка, оставь это. Ты еще молода и красива, замуж бы выйти, мужу супы варить… - Какое твое дело до моей жизни? - Я тебе добра желаю. - Оно и видно. - Галочка, - тихо проговорил Карамазов. – А я ведь любил тебя… Галина закрыла глаза. Да, она помнила этот конфетно-букетный период и сладкие речи, на которые она, по простоте душевной, едва не купилась. - Карамазов, я, по-моему, ясно сказала: уйди. - Подумай, Галина, - голос Олега стал серьезнее, - как бы не пожалеть тебе о своем отказе. Я терпелив, но всему, как ты знаешь, приходит предел. Когда до Рогозиной дошел смысл его слов, Карамазова уже не было в кабинете.