Я помню все

На ФЭС накатило отчаяние. Никогда доселе у них не было подобных ситуаций. Число трупов росло, число найденных улик по-прежнему оставалось нулевым, число истрепанных нервов вообще зашкалило за все разумные пределы. Тихонов, от нечего делать, раз за разом просматривал досье Винокурова; Белозеров, сцепив пальцы в замок, напряженно вглядывался в молчащий экран монитора; Белая, изможденная и издерганная всем увиденным, долго металась по зданию, пока, наконец, не заснула на диванчике в комнате отдыха. Круглов, Майский и Котов устроили мозговой штурм и уселись в зале совещаний, надеясь, что хоть кому-то в голову что-нибудь придет. Рогозина сидела у себя в кабинете, сложив руки на столе и уронив голову поверх них. Сил в сотый раз перебирать отчеты не было. Бледные, как привидения, Овчинникова, Антонова и Зарецкая сидели по обе стороны от нее. Валя с тревогой посматривала на обессиленную Рогозину, Мария томилась в бездействии, пытаясь в голове просчитать варианты, а Катерина просто смотрела перед собой. - Я боюсь, что он победит, - тихо произнесла Галина. – Никогда я не чувствовала себя такой беспомощной. Как слепые кутята, мы тыкаемся из угла в угол, и как гробовщики, собираем трупы по городу. Может, нам перерегистрироваться в похоронное агентство? - Галя… - проговорила Валентина, ужасаясь степени усталости своей подруги. На ее памяти, никогда за всю историю своей работы Галина не опускала руки, никогда не предавалась отчаянию. А теперь… - Послушайте, – проговорила Мария. – А остальные два трупа опознали? - Нет, - качнула головой Антонова. – Там практически 100%-ые ожоги – восстановлению не подлежат даже клетки ДНК. Зацепится не за что. - Кажется, - подала голос молчавшая до сих пор Катерина, - рядом с одним из неопознанных трупов нашли заваленную железными листами сумку. Из-за завала огонь не смог добраться до нее. - Верно, - кивнула Рогозина. – Но сумку мы осмотрели – документов нет. - А если попробовать выделить ДНК из волоса с найденной внутри расчески? - Там что, был волос? – вскинула брови Галина. – Но мне сообщили, что расческа совершенно чистая. - Совершенно точно, что он там был, - кивнула Катя. - Да-да, ты же мне говорила… - припомнила Маша. – Подождите-ка… И девушка вышла из кабинета. Через десять минут она вернулась. - Все верно, Галина Николаевна. Волос на расческе есть, но вот ДНК его не совпадает ни с одним из имеющихся у нас образцов. - Ну и это уже кое-что, - выпрямилась Рогозина. Валентина улыбнулась: наконец-то полковник воспряла духом. - Валь, совсем никак нельзя сравнить с неопознанными? Антонова пожала плечами. - Ну я попробую…Сейчас зайду в лабораторию за образцом. И женщина вышла. Мария и Катерина вышли следом за ней. *** Рогозина в который раз уже пыталась проследить линию нападений, но тщетно. Ничего не получалось, совершенно ничего. - Галина Николаевна, я вас не сильно потревожу? – в дверь просочился Карамазов. Женщина едва удержалась, чтобы не закатить глаза. - Вот и чудно, - не дав ей ответить, проговорил мужчина. Пройдя к Рогозиной, он остановился за ее креслом. От Олега исходил аромат довольно приятного одеколона, и, возможно, они даже могли бы нормально поговорить, если бы не его идиотские манеры и привычка стоять у собеседника за спиной. - Как продвигается следствие? Всех злоумышленников переловили? – ироничным тоном спросил он. - Прекрати корчить из себя шута. Ты прекрасно знаешь положение дел. - Да-да, - со вздохом проговорил Олег. – Как это не печально. - Галочка, - внезапно он наклонился к самому ее уху, оперевшись ладонями о стол по обе стороны от Рогозиной. – Ты так устаешь на работе, - прошептал он, едва ли не губами касаясь ее уха. – Совсем себя не бережешь. Галина молчала, не утруждая себя ответом. - А ведь все могло сложиться иначе, Галочка. Оставь ФЭС, поехали, покатаемся по городу. Проветришься, освежишь мысли… - И потом мой хладный труп найдут в лесу, - скептически хмыкнула Рогозина. – Нет, благодарю покорно. - Какого же ты, однако, обо мне мнения… - Реалистичного. Карамазов покачал головой, улыбаясь. - Подумай, Галочка…Я ведь тогда не совсем точно выразился о своем прошедшем чувстве. Я до сих пор люблю тебя… - шепнул он ей на ухо, поцеловал руку женщины и вышел из кабинета. Проходивший мимо кабинета Круглов видел последние сцены. Руки самопроизвольно сжались в кулаки, а губы – в тонкую линию. От греха подальше Николай Петрович зашел в буфет выпить кофе и занять чем-нибудь руки, пока он этими самыми руками не придушил одного самодовольного нахала, покушавшегося на его…на Рогозину.