Я помню все

- Катя! Восклицание Антоновой эхом пронеслось по помещению. Девушка, что-то сосредоточенно заполнявшая у стройки регистрации, подняла голову. - Валя? Подбежав к стойке, Валентина порывисто обняла Зарецкую. - Ты жива! Недоумение на лице Катерины сменилось искренним удивлением. - Да вроде.. А не должна? - Что ты такое говоришь?! Мы с ног сбились, тебя разыскивая! - А что меня искать-то? Я Белозерову передала, что отлучусь в другой город, мне к матери нужно было съездить. И Рогозину предупредила. - И Рогозину…? – повторила Валентина. Картинка сложилась. Зря она все-таки не спросила Галю и запаниковала. Катерина понимающе улыбнулась. - В отпуск, Валечка, срочно в отпуск! Домой, к мужу и детям. Обрадованная было Валентина сникла. Взгляд потух, плечи опустились. Встревоженная Катя тронула ее за плечо. - Валюш, что такое? - Не здесь, - обронила Антонова и, развернувшись, пошла в сторону морга. Зайдя в помещение, подождав Катю и плотно затворив после нее дверь, Валя тяжело вздохнула. - Нет больше ни семьи, ни дома… - Чего?! – воскликнула Катерина. – Меня всего два дня не было! Что стряслось?! - Сядь, - кивнула Антонова в сторону стула. – Нет, ничего криминального… просто Степа решил, что я втайне от него вышла замуж. За работу. И теперь ем, пью, сплю, живу только на работе и совместно с работой. Даже бросил мне: «оно конечно, трупы – самая подходящая для тебя компания». - А потом? - А потом все. Ушел. Детей я отвезла к бабушке, вчера подали на развод. Так что теперь предсказание Степана действительно сбылось – я вышла замуж за работу. Вот, даже чай с собой принесла. Как думаешь, трупам малиновый лучше или все-таки травяной? - Валя… - потрясенная состоянием подруги и всем услышанным, Катерина не знала, что и сказать. - Вот козел! Катерина подпрыгнула от неожиданности и резко обернулась. В дверях стояла возмущенная Алла. - Ты подслушивала? – вскинула брови Валентина. - Нет-нет, я… - Ты подслушивала, - констатировала факт Зарецкая. – Ты сейчас совершенно сознательно вторглась в чужую тайну, поступила низко, подло, беспринципно и совершенно по-женски. - Садись, - пригласила Валентина. Совершенно оглушенная последними событиями, Антонова не обращала внимания на такую мелочь, как вынесение на всеобщее обозрение ее личной жизни. - Да не козел он, - пожала плечами Катя. – Просто устал видеть вместо живого человека фотографию в рамке. – Проигнорировав предупреждающий взгляд Аллы, Зарецкая продолжила: - Я его понимаю. Когда мой бывший сутками пропадал на работе, я на стены лезла и подвывала с тоски – так хотелось видеть Андрея чаще. Но получалось так же, как и в случае Вали – когда я вставала – он еще спал, когда я ложилась – его еще не было. Валентина, как ни горько ей было признавать правоту Катерины, кивнула. Они были женаты девять лет, за это время она проводила так мало времени с семьей и так бесполезно… Ее любовь к детям осталась неизменной, а вот к Степе… Он замечательный отец, любящий заботливый муж, но у нее нет времени насладиться его любовью в полной мере, ибо она прописана на работе. И даже расписана с работой. - Ладно, девочки. Личный фронт в сторону, надо думать над делом. Ситуация… - Катастрофическая, - закончила за нее Катя. – Тихонов с Белой что-то там мудрят, разрабатывают – надеюсь, что-то из этого выйдет. И есть у меня мысль одна насчет всего этого… Все руки не дойдут проверить. Пошла я, девочки. Удачи. И Катерина вышла из лаборатории. *** Скрежет повторился. Затаившись, Майский аккуратно высвободил из кобуры пистолет. Фонарик он потерял еще при входе в подземные «джунгли», да свет здесь был бы лишним - лучше не выдавать себя. Из-под завесы кореньев никто не выскакивал, но и скрежет не становился тише. Майский прислушался и понял, что звук идет как будто из-за стены. Осторожно, стараясь не задеть что-нибудь и не наделать шуму, мужчина выбрался из своего укрытия. Подойдя вплотную к преграде, из-за которой слышался скрежет, он медленно отодвинул корневища. Отодвинул – и тотчас зажмурился. Спутанные корневища закрывали приличных размеров дыру, из которой лился яркий солнечный свет. Привыкнув к освещению и выглянув, Майский оказался снаружи. Коллектор остался за спиной, дыра же выходила на залитую солнцем опушку. Скрежет снова донесся откуда-то справа. Повернув голову, Майский увидел мужчину лет семидесяти. Старик, собирая что-то около небольшого ручья, едва переставлял ноги. Гравий, ветки и мелкий мусор трещал под подошвами ботинок лесника, создавая громкий неприятный звук, похожий на скрежет. Майский не чаял, что выбрался. Кое-как протиснувшись в узкую для его габаритов нору, он упал и скатился как раз к подножью холма, через который и проходил коллектор. Лесник, по началу испугавшись, сейчас рассматривал Майского как диковинную птицу, которых он отродясь не видывал. - Ты откуда, сынок? – бодренько спросил он Сергея. - Из ада, - буркнул Майский, потирая ушибленный бок. - Значит, из коллектора выбрался, - одобрительно кивнул старик. – Ты чай не местный? - Не местный, - согласился Майский. – А что, так заметно? - Ишшо бы, - улыбаясь беззубым ртом, прошамкал дед. – Наши эту сторону за десять верст обходят. - Не слабо так, - оценил Майский. – Ты это.. дорогу к деревне знаешь? - Отчего не знать? Вестимо, что знаю. Пойдем, сынок, гиблое это место. - Спасибо, дедушка. А почему гиблое? - Слухи про него неорошие, ой неорошие, – почему-то пропуская букву «х», проговорил старик. – Говорят, людей здесь много пропадает. Небось, леший колобродит. - Ага, леший, - хмыкнул Майский. – Ладно, дед, пошли к деревне, а по дороге ты мне про эту вашу нечисть расскажешь.