Я помню все

- Катя! Катенька! Выскочившая из вновь подъехавшей машины Антонова бросилась к девушке. Зарецкая, все еще не сознавая произошедшего, медленно осела на землю. Валентина подхватила ее и приобняла за плечи, оглянувшись, закричала что-то врачам. Онемевшие Круглов и Майский стояли рядом с ними. Рогозина опустилась на колени рядом с Катей. Девушка судорожно вдохнула морозный воздух, из горла вырывался свистящий хрип. - Мне так жаль… - прошептала она, глядя куда-то в сторону от Вали. - Врача! – сорвался с места Майский. Люди в белых халатах беспорядочно суетились, совсем рядом истошно выла сирена, оседал на черных куртках снег, в мертвенно-голубых глазах Катерины отражалось бездонное небо. *** Допрос Овчинниковой взялась вести Рогозина. «Но…» - начал было Котов, однако женщина жестом остановила его. Войдя в допросную, она бросила папку и тяжело опустилась на стул. Минуты две они обе молчали: Мария – насмешливо ухмыляясь, Галина – прикрыв глаза. - Зачем? – шепнула, наконец, она. Мария не ответила. Собравшись с мыслями, Рогозина открыла папку и начала допрос: - Итак, вы, Овчинникова Мария Игоревна, 19… - Вы уже ошиблись, Галина Николаевна, - насмешливо протянула Мария. - Ошиблась? - Ошиблись. Вы неверно произнесли мое имя. - Разве можно ошибиться? Вы, Овч… - Винокурова Александра Владиславовна, – нараспев, с чувством произнесла допрашиваемая. Рогозина медленно подняла на нее взгляд. - Ни хрена себе! – воскликнул наблюдавший за происходящим Майский. Круглов промолчал, напряженно вглядываясь в женщин. - Винокурова? – глухим голосом повторила Рогозина. - Винокурова, - подтвердила Александра. – Единственная дочь ныне почившего Владислава Винокурова. - Пиздец, - только и проговорил Тихонов. - Объясните. - Легко, - с улыбкой произнесла девушка. - Двадцать с лишком лет назад, когда мой отец только вышел из зоны за свой прошлый грешок, я появилась на свет. Мать умерла при родах, так что о ней сказать ничего не могу. Меня воспитывал отец, и, будьте уверены, это были счастливейшие годы моей жизни. Но потом он опять сел, теперь уже по вашей милости. На одном из свиданий, что разрешили нам, отец рассказал мне о вас, о деле и о словах, что он сказал вам когда-то. Он сказал, а я запомнила. Мне было безумно жаль отца – каким бы подонком он не был, это был единственный человек, которого я по-настоящему любила. Я решила пойти в милицию. Окончив вышку – со знаниями никогда проблем не было – поступила на службу вначале в местное отделение, а позже стала работником ФЭС. Чистая случайность, но как удачно. - Так я и познакомилась с Зарецкой. Втереться в доверие к этой курице было несложно – патологическая вера в людей ее в конце концов и сгубила. Катя была очень нужным мне союзником – она была на хорошем счету как у персонала и рядовых сотрудников, так и у начальства. Искренность, природное обаяние и красивые глазки делали свое дело. - Но работа в ФЭС не была конечным пунктом моего пути. Неплохая организация, но МВД мне нравилось больше. До тех пор, пока я не увидела вас и не вспомнила слова отца. Александра улыбнулась, в упор глядя на Рогозину. - Как сладко слово «месть». Я нашла старых дружков отца, которые давно ядом капали на ФЭС и на вас лично. Уговорить их было не сложно. Особенно старался Алексей, волк в овечьей шкуре. С виду неказист, да изнутри уж больно крепок. У него были личные с вами счеты. Я придумала план с оккультной подоплекой – согласитесь, красиво все было спланировано. Хотя не все идеи мои: возрастание числа трупов – это мысль Алексея. - Как приятно было водить вас за нос, бросая, как изголодавшимся волкам, убийство за убийством. Вы ничего не могли делать, только гробили себя и своих подчиненных. И все бы прошло просто идеально. Если бы не Зарецкая. - Зарецкая, чертова Зарецкая, - с каким-то безумным блеском в глазах заговорила после минутного молчания Винокурова. – Эта выскочка начала подозревать меня, выспрашивать, высматривать, даже следила. Когда произошло последнее убийство, она была почти у цели, догадалась про крест. Помнила, зараза, что я люблю историю. Раньше остальных просекла, что моя цель – это вы, и именно поэтому не отходила от вас ни на шаг… - Но вы просчитались и промахнулись, - закончила за нее Рогозина. – Убили Катерину, не меня. Сейчас вы лишены оружия, будете преданы суду и навряд ли вам грозит срок меньший, чем пожизненное. Вы не выполнили обещания, данного отцу. Вы убили не того человека… Рогозина замолчала, изумленно глядя на преступницу. Саша хрипло смеялась, весело глядя на нее. - Нет, Галина Николаевна, - сказала она, переведя дух. – Я не ошиблась и все рассчитала верно. - Но я жива… - Вы и не должны были умереть. В допросной повисла пауза. Рогозина нахмурилась: - Не понимаю. - Какая же вы непонятливая, и как только до должности полковника добрались, - усмехнулась Саша. – Я убила именно того человека. Последнее, что вы можете назвать для себя по-настоящему ценным. - Катя хорошая девушка и замечательный сотрудник, но я не возьмусь сказать, что она для меня ценнее остальных, если только… - Если только это не ваша дочь. *** - Вы рехнулись, - заключила после пятиминутного молчания Рогозина. - Нет, - качнула головой Александра. – Не верите мне, спросите у Антоновой – пусть сравнит ДНК. Галина, чуть помедлив, вызвала Валентину. *** Рогозина молчала уже полчаса, невидящим взглядом сверля листок с экспертизой. «Галина Рогозина – Екатерина Зарецкая – совпадение 98,6%» - Этого не может быть. - Невозможное возможно, - пожала плечами Александра. - Рассказывайте. - Без проблем, - ухмыльнулась допрашиваемая. – Давным-давно, в славном городе Твери, жили- были… - Короче! - рявкнула Рогозина. - В общем, так. Много лет назад вы рожали в Тверском районном роддоме. Роды прошли тяжело и неудачно – ребенок не выжил. Вы погоревали-погоревали, похоронили дочь и уехали из Твери, не зная о том, что девочек было двое. - Как…двое? - Вот так. Двойня. Одна не смогла справиться, погибла, а вот второй повезло больше – она выжила. Акушерка хотела было вам сообщить, но мимо прошел один замечательный дядя и положил перед ней стопку зеленых. Взамен она должна была молчать о второй девочке. А у акушерки сын больной, деньги нужны на операцию. Собравшись с духом, она согласилась. Вам сообщили о рождении мертвого ребенка, показали и все. Здоровую малышку определили в детдом, где ей дали звучное имя Катерина и фамилию – Зарецкая. Рогозина сидела не двигаясь, и молча сверля взглядом стол. - Продолжайте. - А что продолжать? Мой отец волею случая попал в ту же камеру, что и человек, подкупивший акушерку. Тот ему и рассказал обо всем. Винокуров передал мне. Придя устраиваться в ФЭС, я в буфете познакомилась с Катей, сопоставила даты и поняла, что это та самая Зарецкая. Оставшись однажды в офисе, я сравнила ДНК и подтвердила свою догадку. - С самого начала я думала, что в центре «креста» будете вы. Что именно Галина Рогозина станет финальной, 32-ой жертвой. Но после, догадавшись о происхождении Зарецкой, я поняла, что гораздо эффективнее будет убрать ее. Отец сообщил мне о вашем...диагнозе. Катерина была последней веточкой семейства Рогозиных. - Но почему? – севшим голосом спросила Галина. - Все просто, господин полковник. Что может быть ближе женщине, чем ее дитя? Я до сих пор в немом изумлении от того, как вы еще не догадались – ведь она была так похожа на вас... Рогозина с силой надавила на кнопку вызова охраны. Вошел милиционер. - Уведите. Немедленно, – резко проговорила она. Александра встала, улыбаясь, как после приятной беседы. - Полноте, Галина Николаевна. Вы делаете свою работу, я – свою. Не такой уж важной фигурой была Зарецкая, чтоб по ней убиваться. - Вон! – не своим голосом закричала Рогозина. Винокурову увели и заперли в одной из камер. Девушка, ни мало не беспокоясь о своей дальнейшей судьбе, опустилась на кровать и с улыбкой заснула. Галина не вышла вслед за Александрой. Обхватив себя за плечи, она смотрела на белеющий на столе листок. По бледному лицу Рогозиной катились горячие слезы.