Я помню все

- Галь, ты идешь? Рогозина подняла голову. В дверях стояла Валентина с перекинутым через руку серым пальто. Мутный взгляд наткнулся на циферблат наручных часов – 15:30. Через полчаса... - Да, иду. Как тяжело подняться с такого притягательного нынче стула, как тяжело брать ставшее неприподъемным пальто, как тяжело смотреть в полные тревоги глаза Вали, когда хочется просто взять и разреветься прямо на полу. Но нельзя-нельзя… - Все наши уже там, только Майский внизу, в машине, - тихо вещает Валя. Ее голос дрожит – еще бы. Рогозина кивает. Остаток пути они преодолевают молча, только дробный стук каблуков о паркет разрывает невыносимую тишину. Внизу действительно стоит Майский – неузнаваемо официальный, странно спокойный и даже какой-то подавленный. Он открывает дверцу перед Валей, на долю секунду задерживая ее руку в своей. Красивая они пара. Весь путь до кладбища Рогозина едет, не раскрывая глаз. Не хочется видеть дорогу, не хочется осознавать цель их прибытия в безмолвное царство мертвых. Но вот затихает мотор, слышен гул голосов, хлопает слева дверь. Собравшись с духом, она резко открывает дверь и выходит. На кладбище тихо, даже несмотря на галдящих людей. Безмолвно и торжественно белое полотно снега, прерываемое здесь и там темными пятнами надгробий. Несмотря на день здесь мрачно, и, несмотря на свежий ветер – не хватает воздуха. Круглов берет Галину под руку и ведет вперед. Рогозина не запоминает путь, устремляя взгляд к свинцовым тучам. Стихает гомон организаторов; мрачная процессия двигается вперед, чтобы через двадцать шагов остановиться около свежевырытой могилы. В ноздри ударяет запах сырой земли и талого снега. Два одетых в темное мужчины приносят гроб и ставят перед могилой. Он почему-то еще не заколочен – наверное, для тех, кто хочет проститься. Рогозина боится, боится посмотреть вниз, но пересиливает себя, подходит и смотрит. Щеки Катерины мертвенно-бледные, практически белые, отчего кажется, что их натерли снегом. Каштановые волосы разметались по подушке, словно Зарецкая просто спит. Белое платье – что за ирония, белое! Как подвенечное – плотно облегает фигуру, поверх него саван и теперь уже навсегда сложенные руки. По щеке Рогозиной медленно стекает слеза. - Галя… - шепчет ей Круглов, но она не слышит. Ничто не помешает ей проводить дочь в последний путь. Через минуту она делает шаг назад, давая проход остальным. Падает на колени рядом с гробом неизвестная ей девушка, тихо плачет на плече у Майского Валентина, откуда-то сзади слышатся приглушенные рыдания. Галина чувствует, что земля постепенно уходит из-под ног, но Круглов крепко прижимает к себе, а значит все в порядке. Она смотрит на гроб. Нет, не все в порядке. Внезапно, люди расступаются и дают проход незнакомому мужчине. На вид ему лет тридцать, худосочный, темноволосый и бледный, как сама покойница – он опускается перед гробом на колени и долго смотрит на Катерину, Рогозина – на него. На кончике носа незнакомца поблескивает скатившаяся слеза. Вдруг откуда-то из недр своей куртки он извлекает цветок лотоса – небольшой, хрупкий и такой ирреальный на фоне спустившихся теней. - Покойся с миром, - шепчет он и прикрепляет цветок к волосам девушки. - Кто это? – совладав с голосом, спрашивает Майский у Вали. - Это Александр, несостоявшийся жених Катерины. Галина вздрагивает – отчего? - А кто эта маленькая девочка? – шепот за спиной. - Это, говорят, их с Катей дочка. Расслышав это, не выдерживает, оборачивается. Александр стоит в двух шагах от нее, на руках – маленький ребенок в желтом комбинезоне. Рогозина подходит ближе, голос ее звучит глухо: - Вы знакомы с Катей? - Был. Мы собирались пожениться. - Когда? - Весной. А вы знакомы? - Да. - Вы… - Мать. Мужчина пораженно смотрит на нее. - Так вы полковник Рогозина? - Да. - Рад знакомству. - Взаимно. Кто это? – Галина кивает на малышку. - Наша дочь, - поглаживает девочку по голове Александр. - И Катина? – дрожащим голосом задает такой глупый и такой важный вопрос Галина. - И Катина, - мужчина прижимает к себе дочку. - Как зовут? - Магдалена. - Можно? - Конечно. Вы ведь теперь ее бабушка. Рогозина неуверенно протягивает руки и берет девочку. Малышка открывает глаза и смотрит на Галину. Доверчиво так смотрит, что совершенно несвойственно маленькому ребенку. - Магдалена… - проговаривает Рогозина, грустно улыбаясь. А на душе как-то светлее, по закостеневшим суставам, по венам к сердцу бежит долгожданное тепло. Рогозина в последний раз окидывает взглядом уже на половину скрытый под землей черный ящик. Дочка…