Keiner Merkt Es, или Wie Es Ist

      — По какой же причине вы с Томом решили переехать в Америку? — задаётся один и тот же бесконечный вопрос.       Яркий свет от ламп больно бьёт по глазам, и Билл снова поднимает взгляд на интервьюрера.       — Мы просто решили взять для себя отпуск, — терпеливо отвечает вокалист уже в сотый раз.       Том едва заметно кивает, подтверждая слова брата. Ему тоже очень тяжело, рамки, поставленные продюсерами, давят, выдавливают кислород из лёгких, фанаты с искренним интересом следят за каждым движением близнецов, словно каждый из них может стать второй половинкой или просто другом.       — Знаете, мы фактически выросли на публике, и поэтому нам нужно было оказаться вдали от всего этого, пожить, наконец, нормальной личной жизнью, — честно продолжает Каулитц-младший, ни разу, однако, не скривив душой.       Пристальный взгляд девушки, что брала у группы интервью, начинал пугать. Она обводила взглядом каждую мелочь на телах парней, словно сканер пытаясь заглянуть в самые потаённые места. Ещё бы, такая диковинка — сама группа Tokio Hotel в своём полном составе спустя почти три года после последнего появления на публике. Билл мельком взглянул на Тома, будто ища у того поддержки, но старший брат смотрел на свои пальцы, Георг же с Густавом в привычном жесте тихо притаились за спинами близнецов.       «Парни, это, конечно, хорошо, что вы пытаетесь пожить в тишине и спокойствии, но, сидя взаперти на заднице, вы ни черта не заработаете и растеряете всех фанатов», — всплыл в памяти последний разговор с Дэвидом, их продюсером. «Поэтому, Билл, вытри свою блевотину, убери бутылки и пиздуйте оба в Германию. Там для вас есть дело».       Разумеется, он был прав. Дэвид Йост всегда был прав в делах, касающихся группы. Он помогал корректировать Биллу его тексты, помогал парням создать окончательные образы. А ещё забивал их график до такой степени, что в каждом городе группа могла находиться не более трёх дней. К двадцати годам это стало совсем невыносимо, поэтому Билл с Томом поспешно уехали в Штаты.       Теперь же Билл был вынужден сидеть в небольшой студии, где ему, прожигая взглядом серых глаз, задавала вопросы молодая девчушка-интервьюрер. А совсем скоро их с Томом график снова будет расписан по минутам.       — И вы нашли там себе вторые половинки? — задаёт следующий вопрос девушка.       — Нет, — врёт вокалист, смотря девчушке прямо в глаза. — Там на самом деле очень даже неплохие люди, но ни я, ни Том ещё не нашли родственные души.       Слышно, как где-то сзади усмехнулся Георг. Густав незаметно пихает того ногой, но интервьюрера эти двое не интересовали: куда интереснее было пялиться на звёздных близнецов.       Разумеется, на этом вопросе Билл слукавил. Когда они с Томом ещё жили в Германии, Каулитц-старший встретил Рию, с которой впоследствии и переехал в США. Сам же Билл спустя где-то год жизни заграницей встретил Элизу. Но отношения их в последнее время стали несколько натянутыми, а теперь ещё и работа, подкинутая Дэвидом... Хорошо, что вокалисту удалось тайно найти здешнего психолога.       — А что насчёт вашего с братом участия в «Deutschland Sucht Den Superstar»*? Волнуетесь?       — Разумеется! — заговорил Том. — Но поверьте, у меня великолепный вкус, и поэтому я смогу отобрать участников что надо.       — Конечно, — рассмеялся Билл. — На самом деле я действительно немного взволнован, ведь я никогда не был судьёй.       — Уверена, что вы справитесь, ребята, — улыбнулась интервьюрер. — Вы — легендарная группа с легендарной музыкой, поэтому должны почувствовать, если в участнике будет искорка.       Когда парням задали ещё несколько вопросов и интервью закончилось, Билл вздохнул с облегчением. Давно не было такого, чтобы интервью проходило так быстро, а не затягивалось из-за того, что прежде всего к вокалисту пытались залезть в самую душу. Не то чтобы это его сильно волновало — за годы славы он привык и к личным вопросам от посторонних людей, и ко всякого рода информационным вбросам, — однако приятного тоже было не много.       — Ох уж эти фанатки, — пропел Том, деловито прислонившись плечом к косяку двери.       — Пойдём уже на улицу, — взмолился Билл, натягивая на себя ветровку. — Я покурить хочу.       — Ты что-то зачастил, — сощурился старший Каулитц. — Потом опять будешь бросать и нервничать из-за этого, потому что голос на записи, как всегда, будет хрипеть.       — Выключи режим наседки, — съязвил вокалист и вышел на улицу, где уже стояли Георг с Густавом.       Вздохнув, Том последовал за братом.       Билл сделал глубокую затяжку и, задрав голову, прикрыл глаза. Снова проклятые сны не давали ему покоя всю ночь, из-за чего проспал он от силы часа три. И так он в последнее время постоянно нервничает, пока в его голове роятся дурные мысли, так ещё теперь он элементарно не может расслабиться то из-за бессонниц, то из-за беспокойных снов, в которых фигурировали самые дорогие и близкие ему люди. Ничего, теперь у него есть психолог, который поможет ему. А Тому всего лишь кажется, что Билл много курит.       — Симпатичная, однако, фанатка, — заметил гитарист, когда девушка, которая брала у группы интервью, тоже вышла из здания и направилась к автобусной остановке.       — С чего взял, что фанатка? — поинтересовался Каулитц-младший.       — Она на тебя всё интервью пялилась, — пожал плечами Том, тоже делая затяжку. — Я думал, ты стал более внимателен к женщинам, с тех пор как лишился девственности.       Георг негромко засмеялся, а Билл закатил глаза и недовольным взглядом посмотрел на брата.       — Кстати, как у вас с Элизой? Помирились? — спросил Густав у Билла.       — Помириться-то помирились, — вокалист снова затянулся, — но всё равно что-то не клеится.       Такую правду неприятно было признавать. Билл из-за всех сил старался сохранить эти непростые отношения, ведь впервые в жизни он смог найти того, с кем разделял свои интересы и кто был готов к серьёзным отношениям. В любви как никогда не хватало постоянства, потому что тех, кто был готов пригреть на груди немецкого мальчика, было слишком много.       Вот только почему-то все были уверены, что этот немецкий мальчик — вечный весёлый тусовщик, беззаботный и всегда счастливый. Кроме Элизы, ещё никто всерьёз не думал, что Билл, оказывается, тоже умеет хандрить, что ему тоже порой нужен отдых в тишине и что он, несмотря на половую принадлежность, не всегда способен справиться со стрессом самостоятельно и заодно успокоить вторую половинку.       Элиза же, наоборот, была для Билла практически воплощением идеала. Стройная фигура, белокурые волнистые волосы, светлые глаза в сочетании с неподдельными чувствами, умом и любовью к искусству — обо всё этом вокалист и не мог мечтать, ведь такие сочетания не всегда легко отыскать.       Хотя трещина, возникшая в их отношениях в последнее время, никак не желала исчезать…       Громкий звонок рингтона на телефоне Тома отвлёк от мыслей, и Билл внимательно уставился на брата, поднёсшего телефон к уху.       — Да, понял, — ответил Том, в ответ смотря на Билла, и через несколько секунд закончил вызов.       Вокалист сделал последнюю затяжку, стараясь вдохнуть едкий дым как можно глубже, будто это и вправду могло успокоить. Похоже, ещё долго он не сможет расслабиться…       — Выезжаем, — подтвердил Том догадки Билла.       — Не ссы, — ткнул Георг Билла в плечо. — Ты умеешь заговаривать им зубы.       Вокалист улыбнулся, вспомнив, как однажды случайно услышал слова организаторов интервью о том, как он ловко уходит от ответов, оставляя всех лишь наедине с собственными догадками.       — Удачи, — кивнул Густав, перед тем как близнецы направились в сторону машины.       На переднем сиденье их уже ждал водитель, который часто смотрел на часы, будто Билл и Том смертельно опаздывали. Младший Каулитц сел позади, сразу же пристегнув ремень безопасности, а рядом с ним тяжело плюхнулся Том, вальяжно рассевшись на своём месте. Никто не сказал друг другу ни единого слова, лишь двигатель нарушал воцарившуюся тишину, и вдруг машина неторопливо тронулась, увозя близнецов обратно в шоу-бизнес, от которого они так хотели отгородиться на какое-то время.       Билл безразлично наблюдал за проносящимися мимо домами за окном машины. Рядом на заднем сиденье сидел Том, листающий в телефоне откровенные фото Рии, своей девушки, с которой встречался уже довольно долго — уже почти два года. Младший Каулитц тихо вздохнул и снова перевёл взгляд в окно. Кроме относительного постоянства Тома, ничего не изменилось: они ехали по тем же улицам, в той же команде, которой руководил Дэвид Йост. Да и сам город, в котором они с Томом жили до переезда в Лос-Анджелес, ничем не изменился. Разве что не было толпы пищащих фанатов, преследовавших их машину и встречающих группу во всех местах, где она появлялась. Сейчас же Гамбург пустовал, спокойно пропуская дорогую чёрную машину на съёмки очередного сезона до сих пор популярного шоу «Германия ищет суперзвезду». Но ненадолго. Билл знал, что фанаты могут выследить их всего-навсего по комоду, который случайно был запечатлён на фото в его номере в отеле. Парню невольно вспомнились последние годы их с братом пребывания в Германии. Видя горящие счастьем глаза кричащих девушек и парней на концертах, слыша их бесконечную поддержку и то, как в унисон его голосу поёт огромный зал, Билл будто и сам подзаряжался энергией от всех собравшихся, что пришли разделить с группой молодых парней их чувства. Вот только фанаты не знали границ. Вместо того чтобы побывать на концерте и радоваться там, они следили за парнями в интернете, преследовали их на улицах, делая невозможным даже простой поход в магазин. Но терпение Билла и Тома лопнуло, когда на их день рождения фанаты пробрались в их дом, разворошив всё вокруг и хорошенько покопавшись в личных вещах братьев, пока те были в парке развлечений**.       И вокалист не ошибся: у главного входа действительно собралась группа поклонников.       Отвлёкшись от телефона, Том тоже поднял голову, окинув хмурым взглядом всех стоявших на улице. Билл украдкой следил за братом, отметив, что тот слегка поёжился на сиденье, поправляя одежду. Младшему брату никогда не было приятно слишком пристальное внимание к своей персоне, оттого он и решил сорваться с насиженного в Германии места и попробовать новую для себя, но столь обычную для других жизнь простого парня в Лос-Анджелесе.       А вот Том на самом деле переживал куда сильнее. Однако ему было намного легче забыться, чем Биллу, откинувшись дома на спинку дивана в объятиях очередной пассии, с которой он повстречается от силы месяц. Вокалист же так не мог. Каждый раз он старался создать что-то постоянное в мире группы, где всё было расписано по минутам, а пейзажи за окном, как и лица всех людей, проносились с такой скоростью, что запомнить их было нереально.       Миновав главный вход, машина обогнула стену здания и, завернув в безлюдный двор, припарковалась недалеко от чёрного входа. Там близнецов уже ждала девушка в модном пиджачке, накинутом поверх кофточки, с короткой стрижкой, очками и даже парой проколов на лице — как оказалось, администратор.       — День добрый, — поздоровалась она, стоило близнецам выйти из машины.       Билл уже приготовился выслушать все её восторженные слова о том, как она, будучи подростком, слушала их группу и очень-очень ждёт новой музыки.       Однако этого, к огромному удивлению вокалиста, не произошло.       — Хорошо, что вы уже приехали, — доброжелательно улыбнулась девушка, ведя братьев к чёрному ходу. — Мы ещё ждём Матео, но все остальные уже готовы.       Коридоры огромного здания петляли и казались бесконечными, но проводница, пройдя через пост охраны, на удивление быстро вывела близнецов в нужный зал. И как она вообще умудрялась так хорошо здесь ориентироваться?       Для съёмок всё уже действительно было готово: свет был настроен, по углам стояли камеры, дожидаясь операторов, лишь визажисты поправляли лёгкий грим на лице солидного мужчины.       — Долго ещё? — наигранно вздохнув, протянул он.       — Нет, последний штрих... — задумчиво сказала девушка, поправляя его волосы. — Теперь всё. Идеально! И больше блестеть не будете.       — А я думал, я ещё бриллиант, — рассмеялся он.       Мужчина поднялся со своего места и поправил ворот синего пиджака, и Билл наконец смог разглядеть его лицо. Это был тот самый Дитер Болен, одна из легенд в музыкальном мире Германии, тем более для восьмидесятых. Они с Томом никогда не были фанатами группы Modern Talking, но фактически выросли на некоторых их песнях, весело подпевая вокалистам каждый раз, когда братья слышали их голоса по радио.       — Какие люди! — воскликнул Дитер, заметив близнецов. — Наконец-то я имею честь познакомиться с современным феноменом в мире музыки!       Его голос звучал несколько иронично, но ни в коем случае не обидно — эта была его обычная манера. Билл широко улыбнулся, приветствуя нового знакомого, и пожал ему руку. Болен пожал руку и Тому, а затем окинул взглядом обоих братьев.       — Не могу понять, это я настолько древний или же вы так быстро выросли, — сказал он. — До сих пор помню, как везде крутили клип «Durch Den Monsun».       — Это было как будто вчера, — подыграл Билл.       — Прошу прощения за опоздание, — послышался у дверей ещё один мужской голос.       Билл обернулся, и его взгляду предстал высокий мускулистый мужчина, голова которого была тщательно выбрита, но на лице была лёгкая щетина. Каулитц уже привык к натянутым вежливым улыбкам-маскам, которые приходилось использовать каждый день, поэтому серьёзное выражение лица пришедшего его сильно удивило. Казалось, он оказался здесь далеко не по своему желанию и налаживать связь с другими особо и не собирался.       — Матео, наконец-то ты явился, — подал голос Дитер, словно это он занимался всей организацией. — Я уж думал, ты побоялся прийти.       Подошедший к остальным судьям Матео всё же пожал протянутую руку Болена, несмотря на его колкое замечание.       — Просто тщательно готовился, чтобы повысить рейтинг этого шоу, — не остался в долгу он.       Поп-титан, однако, не разозлился, и вместо этого он лишь хитро улыбнулся, принимая вызов уверенного в себе музыканта.       — Никогда бы не подумал, что вы так изменитесь, ребята, — обратился Матео уже к близнецам и по очереди пожал обоим руки.       — Люблю экспериментировать, — признался в ответ Билл.       Если честно, Билл ничего толком и не знал о том, кто такой Матео. Незадолго до съёмок он лишь прочитал пару статей в Интернете, только тогда узнав, что он рэпер и фронтмен известной в своих кругах группе Culcha Candela. Тем не менее тексты их песен, которые вокалист сейчас вспомнил, неплохо описывали Матео — такие же серьёзные.       — Шесть минут до прихода первого участника! — объявила та самая девушка-администратор.       — То опаздывают все, то не дают познакомиться с коллегами, — покачал головой Дитер и присел за судейский стол.       — Фото ещё не сделали! — закричали где-то неподалёку.       По просьбе администратора остальные последовали примеру Болена, и перед столом сразу появились непонятно откуда взявшиеся фотографы с огромными объективами. Щёлкнул шумный затвор — один раз, второй. Билл в привычном жесте спокойно позировал, наизусть зная, какие ракурсы и положение тела покажутся фотографу хорошими.       — Я так погляжу, вы все обожаете фотосессии, особенно ты, Билл, — усмехнулся Дитер и, поднявшись со своего места, руками закрыл лицо Каулитца***.       Вокалист, не отличавшийся пламенной любовью к чужим прикосновениям, особенно от едва знакомых мужчин, попытался высвободиться, но поп-титан лишь сжал свои тиски сильнее, и между Биллом и Дитером завязалась короткая шуточная потасовка, заставившая рассмеяться всех, включая младшего Каулитца.       — Хорош лапать моего брата, — вмешался Том, мягко отталкивая певца. — Он у нас по девочкам.       — Серьёзно? — рассмеялся Болен, садясь на место. — А я-то думаю, что он теперь выглядит как настоящий альфач.       Билл наигранно вздохнул, закатив глаза. Всё те же шуточки, что были в его подростковом возрасте...       Тем временем большинство организаторов уже разошлись, и только администратор ходила по залу, смотря, чтобы в помещении царил порядок как среди оборудования, так и среди людей. Операторы уже сидели на местах, включив камеры и настроив всё оборудование.       — Фотографы на выход, — объявила девушка и, указав на нужную дверь и попутно объявив о готовности, удалилась.       Билл сглотнул, с волнением наблюдая за лестницей, по которой должны спускаться участники. Он никогда ранее не был на подобных шоу в роли судьи. Зато был участником и потому прекрасно понимал, как будут чувствовать себя конкурсанты.       — Расслабься и думай о том, что просто среднячков здесь единицы, а всё остальное — дерьмо, — негромко сказал Каулитцу сидящий рядом Дитер. — Я ещё ни разу не встречал здесь по-настоящему классных ребят.       Билл не совсем разделял это мнение. Он был согласен с тем, что многие просто переоценили себя и возомнили себя певцами, но соглашаться с мнением о том, что здесь не было и не будет ни одного таланта, парень не желал. Просто некоторым конкурсантам стоит дать шанс и помочь раскрыть природные данные, только и всего. Точно так же когда-то было с их собственной группой.       — Я надеюсь, мы с Томом сможем нашим свежим взглядом разглядеть искорку, — пожал плечами Билл.       — Наивный, — открыто рассмеялся Болен.       Внезапно где-то впереди послышались тихие шаги по лестнице. Операторы внимательно вгляделись в экраны, стараясь красиво запечатлеть появление участника.       Это была молодая миниатюрная девушка, выглядевшая довольно-таки привлекательно. Длинные русые волосы ниспадали на плечи, простое платье подчёркивало фигуру.       — Итак, как тебя зовут? — начал Дитер.       — Мария Шварц, — начала отвечать девушка.       Билл усмехнулся, услышав её фамилию. Какое забавное совпадение... Что ж, Шварц уж точно должна его поразить — точно так же, как и его психолог поразила его своим возрастом и проницательностью.       Рядом на своём кресле заёрзал Том, пододвинувшись ближе к столу. Видимо, девушка пришлась ему по вкусу.       — А сколько тебе лет? — спросил он. — И почему решила прийти сюда?       — Мне шестнадцать лет, — продолжила девушка, и Билл с усмешкой посмотрел на брата, пустив немую шутку про красивых школьниц.       Том всего на мгновение взглянул на вокалиста, но тот успел уловить колкость, направленную в ответ, и Билл победоносно улыбнулся. Том теряет форму, раз вместо женщин постарше, к которым его всегда тянуло, он засматривается на малолеток, тем более что у него уже продолжительные отношения с Рией.       — ...Я из Зеветаля и уже около года хожу на вокал. Надеюсь сегодня показать вам свои таланты и продвинуться дальше.       — Начинай, — кивнул Дитер.       — Группа Evanescence, песня «Going under», — объявила девушка, заставив всех судей обратиться в слух.       Партии Эми Ли довольно сложны даже для опытных певцов, поэтому было крайне интересно, как она справится с поставленной задачей, занимаясь вокалом только год. Пристальный взгляд карих глаз Билла застыл на её губах. Вот Мария набрала в лёгкие побольше воздуха и... Начала что-то тараторить себе под нос. Каулитц-младший встрепенулся на месте и прислушался, будто изменение его позы могло поправить звук. Однако звучание осталось прежним, и вокалист едва ли мог разобрать слов, так как помимо всего у Марии был ужасный акцент.       Тем не менее, к удивлению Билла, девушка ничуть не смущалась, пританцовывая и жестикулируя в такт музыке. И вот куплет закончился, и начался припев. Голос Шварц взлетел так резко, что Каулитц сам не понял, как сумел не поморщиться. Мария продолжала свою пытку, игнорируя озадаченные выражения лиц судей и всё дальше коверкая песню легендарной группы.       Билл до сих пор плохо владел нотной грамотой, предпочитая подбирать вокал на слух, но он бы никогда не подумал, что можно не попасть ни в одну ноту. Ни в единую! Если бы не более-менее чёткие слова в припеве, Каулитц навряд ли бы узнал эту песню, услышь он её где-то за пределами телестудии.       Когда Мария закончила, казалось, все вздохнули с облегчением. Первенство в комментариях было передано Матео, который пока не отличался разговорчивостью.       — Ну, Мария, скажу тебе одно — нет.       Такая прямолинейность несколько смутила близнецов, и братья коротко переглянулись. Но мужчина был прав: может, этой особе и стоило бы дать шанс, но не в этом шоу. Том тоже не был в восторге, что быстро уловил Билл.       — Тебе предстоит ещё много заниматься, чтобы ты стала по-настоящему хорошей певицей, — закончил Матео и передал слово Тому.       — Мне довольно трудно судить, — сказал он, — но я тоже скажу тебе «нет». Попробуй больше слушать мелодию.       Мария никого не перебивала и внимательно выслушивала слова каждого. Теперь её взгляд был прикован к Биллу, к которому перешла очередь говорить. Видя её глаза, следящие за ним, парень не знал, как мягко сформулировать и высказать ей своё мнение, и нервно сцепил пальцы, на ходу пытаясь что-то придумать.       — По-моему, тебе ещё необходима практика, прежде чем приходить сюда. Тебе есть куда расти, просто будь внимательнее к своему голосу и к своему произношению, — попытался ободрить её младший Каулитц, знавший, как порой необходима поддержка от знающих людей. — Поэтому пока я говорю «нет».       Девушка кивнула, не имея возражений. Её глаза остановились на четвёртом судье.       И Дитер её не пожалел.       — Это было одно из самых дерьмовых выступлений, что я видел, — бесцеремонно высказал он. — Да даже если бы ты занималась два года, у тебя не было бы никакого прогресса, потому что ты просто вопишь, как будто у тебя связки атрофировались, а ушей и вовсе нет. Возможно, если ты продолжишь заниматься, то сможешь сделать так, чтобы от твоего голоса не начинала болеть голова.       Мария, однако, ничуть не смутилась, лишь бросив колкий взгляд в сторону Болена.       — Что ж, спасибо вам за комментарии, — кивнула она. — Я продолжу заниматься во что бы то ни стало, потому что мне это нравится и я считаю, что мой талант должен развиваться. До свидания.       Резко развернувшись, девушка покинула аудиторию, громко цокая каблуками. Билл вскинул брови, поражаясь выдержке «певицы»: как можно быть настолько самоуверенной и легко отмахнуться от мнения четырёх успешных музыкантов, которые говорили ей одно и то же, просто в разных формах? Младший Каулитц взглянул на Тома, который сидел в таком же недоумении, но затем с улыбкой закивал, в шутку подтверждая слова участницы.       — Интересно, что будет дальше, если эта девчонка смогла попасть на прослушивание, — негромко сказал Билл своему брату, но тот лишь пожал плечами, до сих пор прибывая в некотором шоке от увиденного.       — Поверь, будет немногим лучше, — отозвался Дитер, по-хозяйски откинувшись на спинку кресла.       Билл покосился в сторону певца, будучи уже не таким уверенным в своих надеждах. Но ведь талант может появиться где угодно: они с Томом родились в Лейпциге, забытом богом местечке.       «Мы готовы лично заниматься с участниками, лишь бы найти в Германии новые таланты и улучшить качество родной музыки!» — громкие слова, произнесённые Каулитцем-младшим на интервью. Разумеется, это были лишь слова. Которые посоветовал Дэвид Йост, чтобы привлечь затихающее внимание к звёздным близнецам. Никто не собирался воплощать их в жизнь, ведь у Каулитцев полно других дел, а у самого Билла не клеилась даже личная жизнь. Однако он на самом деле верил в талантливых молодых певцов и певиц, идущих на кастинги, просто их нужно было отыскать среди массы «дерьма», как выразился Дитер Болен.       Да и дела группы должны будут пойти в гору, если они с братом сумеют найти опору в виде юнцов, ещё далёких от шоу-бизнеса...       Снова сверху раздались шаги, нарушившие воцарившуюся тишину, и через несколько секунд перед судьями уже стоял аккуратный молодой парень, державший в руках гитару.       — Меня зовут Рауль Шульц, мне двадцать один год, — представился он довольно приятным голосом. — Приехал сюда из Берлина. Пишу музыку сам и надеюсь однажды стать более успешным.       Даже Болен не нашёл, к чему придраться, окинув паренька внимательным взглядом, и поп-титан кивнул в знак того, что можно начинать.       Зазвучали, судя по несколько снисходительному взгляду Тома, очень простые, но в то же время приятные ритмичные аккорды. Билл даже невольно стал постукивать пальцами в такт ритму. Но затем Рауль запел. Запел всё тем же приятным голосом, вот только на свой лад, не попадая ни в одну ноту, из-за чего создавалось стойкое ощущение, что текст и музыка написаны к разным песням. Билл разочарованно вздохнул, отмечая, что у парня правда неплохой голос, вот только испытание он своё уже провалил. Без помощи инструктора ему никак не обойтись, если Рауль сам пишет музыку, но не может попадать в собственные ноты.       Когда парень закончил, первым комментировать снова начал Матео.       — Ты знаешь, в какой-то мере мне даже понравилось твоё выступление, но в ноты ты не попадал совершенно. Поэтому «нет».       Билл не понял, было это действием конструктивной критики Матео или нет, но Дитер не стал смешивать Рауля с грязью, отказав ему в участии в проекте и сказав, что ему нужна практика.       Младший Каулитц вздохнул, думая, какие слова подобрать, чтобы вдохновить участника и не расстроить его своей репликой.       — Мне очень понравилась твоя музыка, — обратился вокалист к парню. — Но тебе ещё нужно развивать свой слух, хотя голос у тебя есть. Поэтому я не могу пропустить тебя в проект, но желаю удачи.       Том согласился с братом, сообщив Раулю, что он неплохой гитарист, но с голосом необходима работа. Было видно, что парень расстроен тем, что ему не удалось попасть в проект, однако сказал, что бросать музыку не собирается и прислушается к советам.       Через несколько минут в зале оказался следующий конкурсант — девушка двадцати пяти лет с жутко прокуренным голосом. Билл никогда раньше не подозревал, что такое бывает, и искренне не мог понять, как из его ушей не потекла кровь.       Спас ситуацию Дитер, который не дал девушке закончить песню, прервав её на первом же припеве.       — Сколько ещё участников? — спросил младший Каулитц у Дитера, после того как конкурсантка покинула зал.       — Сколько успеем. Ты уже устал? — рассмеялся тот.       Билл только и смог, что устало провести рукой по лицу, осознавая, что услышать придётся ещё сотни разных людей, абсолютно не умеющих петь и чаще всего неадекватно оценивающих свои возможности.       Дальше было хуже.       — Меня зовут Аннели Фишер, и я поняла, что хочу заниматься музыкой благодаря Tokio Hotel. Мне очень нравится ваша музыка, и я очень рассчитываю на вашу поддержку, — заявила она, остановившись напротив судейского стола и неотрывно глядя то на Билла, то на Тома.       Петь она, естественно, не умела.                     Зайдя в дом, Билл, не включая свет, вжался спиной во входную дверь.       За окном уже давно было темно, на улице заметно похолодало, а стрелки часов неумолимо приближали время к одиннадцати часам вечера. Том сразу же после окончания съёмок уехал куда-то вместе с Рией, предоставив младшему брату возможность побыть дома наедине с Элизой.       Билл устало потрепал себя по голове, растрепав идеально уложенную причёску, а затем отошёл от двери и начал стягивать с себя уличную одежду.       — Билл? — послышалось с кухни. — Привет! А ты чего без света?       Ухоженные пальчики дотянулись до выключателя, и в ту же секунду Каулитц сощурился от яркого света, заполонившего прихожую.       Элиза, как и всегда, выглядела великолепно, несмотря на то что сейчас была одета в шёлковый домашний халат.       — Я тебя так ждала, звонила, а ты даже трубку не брал, — в шутку надула она губы.       — Я был на работе, — протянул Билл. — И ты прекрасно об этом знаешь.       — Извини, — она опустила взгляд. — Мне казалось, ты мог бы мне ответить хотя бы по смс.       — Я всегда отвечаю, когда могу, — стараясь быть несколько мягче, сказал Каулитц. — Что ты сегодня делала? — спросил он, направляясь на кухню, чтобы сделать себе кофе.       — Да так, — протянула Элиза, идя следом за парнем. — Рисовала.       Билл зачастую сам варил себе кофе, если выдавалась свободная минутка, но сейчас он был готов свалиться с ног от усталости и поэтому включил кофе-машину, а сам сел на стул, откинув голову назад и прикрыв глаза.       — А ещё сегодня звонила Кира и пригласила...       Голос девушки отошёл на второй план, уступая место усталости. Билл уже очень давно так не уставал. Сегодня с утра это интервью, потом прослушивания бездарей, которым не было конца... Сколько людей они сегодня прослушали? Человек пятьдесят? Шестьдесят? Потом ещё пришлось задержаться, обсуждая деловые моменты и налаживая контакт с тяжёлым Дитером и довольно-таки закрытым Матео, а после дурацкая машина такси, которую пришлось ждать больше получаса. На всё это не было абсолютно никаких ни сил, ни желания.       — Билл, ты меня слышишь вообще? — вывел парня из мыслей ставший резким голос Элизы.       — А? — только и смог спросить Каулитц.       — Что я сейчас сказала? — взгляд её серых глаз пронзал насквозь.       — Ну, ты сегодня рисовала... — виновато начал воспроизводить Билл последнее, что запомнил.       — Понятно, — зло вздохнула девушка. — Ты меня даже не слушал. Опять.       — Слушай, я сегодня очень устал...       — Да ты постоянно устаёшь! — перебила вокалиста Элиза. — Чем дольше мы с тобой встречаемся, тем больше у тебя работы!       Теперь начал злиться уже Билл. Он вкладывал в их отношения все свои силы и средства, а теперь, когда группе нужно было снова поднять шум вокруг себя, чтобы не угас интерес фанатов, Элиза обвиняет его в чём-то. И это несмотря на то что после работы он всегда рвался к ней.       — А ты будто не знала, что я не могу разорваться на несколько частей и быть здесь и там одновременно! — резко воскликнул Билл. — Мне порой приходится много работать, и я устаю.       Девушку, однако, такой аргумент не впечатлил:       — Все устают после работы, но это не значит, что можно забывать о близких.       Билл в изумлении раскрыл глаза, глядя на Элизу. Это она сейчас серьёзно говорит?       — Пока ничего не получается с музыкой, мы должны хоть что-то делать для группы, а потом будут гастроли. Что тогда? — спросил он. — И что ты, например, делаешь такого, от чего устаёшь?       — Быть художником — тоже не самая лёгкая работа! — отрезала Элиза. — То заказчику не нравится, это... Да что я объясняю? Разве тебе это интересно?       — Да пошло всё к чёрту! — не выдержал Каулитц и, резко поднявшись из-за стола, быстро вышел вон из кухни, отправляясь в спальню и окончательно забыв про желанный кофе.       Элиза что-то воскликнула ему вслед, но вокалист её уже не слышал. Его переполняла сильнейшая ярость, из-за которой он боялся наговорить чего-нибудь лишнего, поэтому ему было необходимо успокоиться и остыть.       Зайдя на второй этаж, Билл несколько раз обошёл коридор по кругу, норовя вернуться на кухню и наговорить ещё каких-нибудь гадостей, но вовремя останавливал себя, уже стоя на первой ступеньке лестницы и смотря вниз, в сторону дверного проёма. Он до сих пор был в бешенстве. Как она не понимает, что он и без того неспроста пошёл к психологу, что работа как никогда угнетает и изматывает его? Почему она стала зацикленной только на себе?!       Раздражённо фыркнув, Каулитц зашёл в ванную и, включив холодную воду, умылся, словно вода и вправду могла смыть весь негатив и потушить жгучую злость. Уложив влажной ладонью волосы назад, Билл наконец вошёл в спальню и тяжело повалился на кровать, отвернувшись от двери.       Парень до сих пор быстро и глубоко дышал и теперь до конца был уверен, что отдохнуть ему точно не удастся. Однако уже спустя несколько минут накопившаяся за день усталость взяла своё, веки налились свинцом, и Билл погрузился в крепкий долгожданный сон.       Однако отдохнуть Биллу было не суждено — как ему показалось, практически сразу, как он закрыл глаза, его телефон зазвонил прямо где-то над ухом, громко оповещая о входящем вызове. Каулитц нехотя поднёс телефон к лицу и чертыхнулся от яркого света, бросившегося в глаза.       Вот что Йосту понадобилось от него ночью?!       Билл раздражённо поднял трубку, решив узнать, в чём дело. Но стоило вокалисту услышать слова продюсера, как он физически почувствовал, как внутри что-то оборвалось.       — Том разбился на мотоцикле.       — Дэвид, это откровенно херовая шутка, — застыв, сказал вокалист.       — Это не шутка, — на другом конце трубки послышалась сирена «скорой помощи». — Всё произошло на соседней улице.       Сбросив вызов, Каулитц подорвался с места и бросился из дома прямо так, как был одет, — туда, где выли сирены машин и собрались люди. Туда, где лежал Том.       Уже издали вокалист увидел разбитый вдребезги мотоцикл и покорёженную машину. А потом он увидел его. Тома.       Билл упал на колени, сдирая кожу о грубый асфальт, но физической боли он не почувствовал, лишь ощутил, как содрогнулись голосовые связки, порождая нечеловеческий крик:       — ТОМ!!!       — Билл, — услышал младший Каулитц оклик Дэвида где-то позади себя.       Но ничто не могло его отвлечь или удержать, и Билл подполз к брату, к своей половинке, к человеку, ближе которого у него никогда никого не было и не будет, — только искалеченному и бездыханному.       Вдруг Билл почувствовал резкую сильную боль в плече, будто его ударили чем-то тяжёлым.       И вокалист открыл глаза.       Всего за мгновение он оказался в своей комнате, а перед его взором предстал край кровати. Каулитц резко сел на полу и судорожно огляделся по сторонам, всё ещё пребывая в прострации и дезориентации.       — Это был сон? — спросил парень, обращаясь в пустоту.       Факты говорили сами за себя: с улицы не доносилось ни единого звука, немного отзывалось болью плечо, которым Билл ударился при падении, а самого его окружали родные стены. Глубоко вздохнув, вокалист тяжело поднялся и сел на кровать, пытаясь отойти от шока. Но внутри всё равно затаилось гнетущее чувство тревоги, избавиться от которого никак не получалось.       Каулитц взял свой телефон и уставился в экран, ища что-нибудь, что могло бы подтвердить или опровергнуть то, что всё случившееся — просто ночной кошмар. На дисплее высветилось сообщение от Тома, в котором он говорил, что сегодня останется ночевать у Рии. Так вот что это были за сирены — звук пришедшего сообщения, странным эхом отозвавшийся сквозь пелену сна.       Билл облегчённо выдохнул и упал спиной на кровать, закрыв лицо руками. Сердце до сих пор стучало в груди, словно пытаясь сломать рёбра, но это был всего лишь глупый сон. С Томом всё хорошо. Он остался у Рии до утра, а его мотоцикл сейчас стоит в гараже, потому что Том ехал к девушке прямо с работы, на такси.       Наконец придя в себя, Билл задумчиво окинул взглядом соседнее место на кровати, где всегда лежала Элиза. Но рядом никого не было. Даже покрывало не было смято, а прикроватная тумбочка, где девушка обычно оставляла свой телефон и всякую мелочь, пустовала.       Неужели она ушла?       Каулитц встал с кровати и вышел в коридор, прислушиваясь к каждому шороху и оглядываясь по сторонам в поисках следов пребывания девушки. Ничего крупного не пропало, Элиза собрала всё самое необходимое и ушла из дома. Билл остановился у окна на кухне, вглядываясь во двор за стеклом, будто сейчас она стояла там и ждала того момента, когда Каулитц позовёт её обратно. Разумеется, ночная улица была пуста, но так же пусто стало и дома. Билл настолько привык к присутствию девушки, что теперь, когда не было слышно её шагов или сонного сопения сбоку от него, внутри заскреблось неприятное чувство тревоги.       Во время ссор она могла и сама уйти в другую комнату, хлопнув дверью, но чтобы уходить неизвестно куда прямо ночью — никогда. Билл до сих пор злился на Элизу за её эгоизм и неспособность понять то, что он физически не может не отходить от неё ни на шаг, а после работы быть бодрым и весёлым, но разве это повод ругаться в пух и прах?       Вокалист достал телефон и быстро набрал номер девушки, однако абонент оказался недоступен.       — Ну отлично, — Каулитц раздражённо бросил телефон на стол и начал нервно расхаживать из стороны в сторону, думая о том, где его девушка сейчас.       Голос разума говорил о том, что с ней всё хорошо и глупостей она не натворит, будучи довольно умным человеком, но это мало помогало.       Билл тяжело опустился на стул и принялся нервно барабанить пальцами по столу. Да какого чёрта они вообще поссорились, да ещё и так серьёзно? Будто она не знала, что у него и так проблемы, а теперь ещё и головная боль из-за работы, которую ребятам подкидывал Йост. Элиза была в курсе даже насчёт психолога, тем не менее это известие не вызвало у неё практически никакой реакции, кроме «будь поосторожнее, а то психолог может всё растрепать и тем самым испортить тебе всю репутацию». Билл тогда, правда, не обратил на это особого внимания. Неужели она всё же была точно такой же, как другие, — эгоистичной и неготовой поддержать, когда это действительно нужно? Или же их отношения уткнулись в тупик, из которого оба они не могут найти выход?       Билл тяжело вздохнул, опустив взгляд. Том тоже не мог поддержать его в плане отношений, поскольку имел иную позицию: если человек чем-то не устраивает, значит, это не твой человек. Оттого старшему Каулитцу и было легче забыться: неудачи и проблемы просто подталкивали его к чему-то новому, в то время как Билл стремился создать постоянные отношения, несмотря на возникающие порой трудности.       «Вы работаете как семейный психолог?» — как-то спросил Билл на сеансе у Амалии Швартц, уже схватившись за ручку двери.       «Конечно, — кивнула она с бесстрастным лицом. — И запомните: психолог, который работает только по определённой тематике, не настоящий специалист, так как в жизни не существует чего-то отдельного. Всё взаимосвязано».       Возможно, она имела в виду нити, залегающие глубоко в судьбе каждого человека, — например, пример родителей как модели успешной семьи. А может, отпечаток личности в отношениях. В любом случае Билл не мог понять, что у них с Элизой пошло не так и что он мог упустить. Ещё и эти сны и вечная тревога...       А сегодняшний сон был уж чересчур реален. Пожалуй, сегодня в царстве Морфея воплотился его самый главный страх, даже фобия — потерять Тома. Могло ли это быть связано с его переживаниями или это он накручивает себя? Билл запутался. Он искренне не понимал, как решить проблемы и выйти из транса, в котором он находится уже не первую неделю и даже месяц.       Нужно встретиться с Амалией.       Стрелка часов показывала только 02:58, а следующий сеанс будет только через пять дней. Нет, теперь Каулитцу просто необходимо встретиться с психологом.       Несмотря на усталость, Билл так и не сомкнул глаз, переживая из-за разлада с Элизой и боясь повторения кошмаров. Он терпеливо ждал утра, когда можно будет связаться со Швартц.       «Здравствуйте! — гласило его утреннее сообщение, отправленное в 08:14 утра. — У меня возникли новые неприятные обстоятельства, которые очень бы хотелось с вами обсудить. Могу ли я прийти к вам сегодня?»       Очень долго ждать не пришлось, и меньше чем через полчаса вокалист получил ответ, в котором Амалия сообщила, что взяла отгул по состоянию здоровья. Билл закусил губу, не зная, как поступить. Ночью он пытался связаться с Элизой, звонил и писал сообщения, но, судя по всему, её телефон был отключён. Том пока также не давал о себе знать.       Биллу было очень неприятно собственное поведение, но парень всё же решился настоять на встрече даже у неё дома, сказав также, что заплатит в несколько раз больше.       После этого Швартц нехотя, но всё же согласилась, оставив Каулитцу адрес и вызвав у него облегчение и одновременно удивление. Амалия отнюдь не была зациклена на деньгах, принимая оплату как-то неохотно и исключительно после сеансов... Может, у неё проблемы с деньгами?       Билл помотал головой, отгоняя ненужные мысли, и ближе ко второй половине дня, как попросила сама девушка, оказался у Швартц.       Хмурое небо будто бы выражало состояние вокалиста, на улице было довольно прохладно, как обычно бывает перед дождём. Каулитц прошёл за калитку, зайдя в простенький аккуратный дворик, и поднялся по ступенькам на крыльцо.Билл подошёл к двери и, собравшись с духом, позвонил. Сначала никто долго не подходил к двери, и Каулитц даже успел разглядеть небольшой дом, отделанный деревом, который отнюдь не был новым, хотя с виду был в неплохом состоянии. Вдруг послышался скрежет замка, и дверь открылась.       Билл ужаснулся, увидев психолога: её лицо было неестественно бледным, а под глазами появились синяки. Пасмурная погода только подчёркивала бледность кожи девушки.       — Добрый день, — поздоровался парень, стараясь не выказать своего изумления и не пялиться на Швартц в открытую. — Прошу прощения, что потревожил вас, но...       — Ничего, — пожала плечами Амалия. — Проходите.       Психолог отошла в сторону, пропуская вокалиста домой.       — Прошу на кухню, — сказала девушка, когда Билл снял куртку и обувь.       Амалия прошла вперёд по небольшому коридору, ведя Каулитца за собой, причём шла она, несмотря на медленный шаг и болезненный вид, совершенно бесшумно, и в помещении гулким эхом раздавались лишь шаги Билла. Швартц свернула на кухню и пригласила вокалиста присесть за стол, пока она нальёт чая.       Каулитца снова охватило чувство стыда: мало того что он пришёл домой к психологу вне рабочего времени, так она ещё и угощает его чаем, несмотря на плохое самочувствие. Тем временем Амалия поставила две горячие кружки на стол и тяжело опустилась на стул.       — Что случилось? — спросила она, посмотрев на парня.       — У меня снова начался не самый простой период в жизни, — начал Билл, опустив взгляд, лишь бы не видеть бледное лицо Швартц. — У меня есть девушка, и вчера мы с ней поссорились, и она ушла из дома. Я никак не могу с ней связаться...       — Вас беспокоит что-то ещё, — безошибочно констатировала Амалия.       — Верно, — кивнул Билл.       Однако говорить дальше было сложно: в какой-то мере он ещё боялся довериться девушке, будто свои заметки она запишет не в папке личного дела Каулитца, а на страницах журнала. Но выговориться и решить проблемы было нужно как никогда прежде.       — Мы поссорились из-за работы. Я вернулся домой поздно и очень уставшим, и моя девушка начала мне что-то рассказывать. Честно признаюсь, что в какой-то момент я перестал её слушать, и она обвинила меня в том, что я не обращаю на неё внимание, и в конце концов ушла из дома.       Амалия вскинула брови, внимательно слушая Билла. Теперь, когда он услышал этот рассказ из собственных уст, вся ситуация показалась ему по-детски глупой. Вот только последствия, похоже, были серьёзные.       — Вы недоговариваете, — и снова в цель. — Давайте обсудим все проблемы подробно, одну за другой. Итак... — Амалия замолчала, зажмурившись и поднеся руку ко рту. — Извините. Давайте начнём с ссоры. Это все претензии вашей девушки?       Билл снова ощутил себя очень неуютно в компании Швартц, как и в первый свой сеанс с ней. Она была подобна натасканной ищейке — только ищейке различных тайн и неозвученных деталей. Каулитц немного отпил горячего чая, чтобы промочить горло и немного успокоить нервы.       — Она сказала, будто мне неинтересна её жизнь, — сказал вокалист. — Но это не так, и я пытался её в этом убедить. Просто вчера я был на работе с самого утра и вернулся почти ночью, и всякого рода активности и общения мне хватило по горло. Я просто хотел лечь в тишине и уснуть.       — Хорошо, — такой ответ вполне устроил Амалию. — А что сказали в ответ вы?       — Я так и сказал ей, что устал после тяжёлого дня, на что и получил эти обвинения, — нехотя вспоминал парень злополучный разговор. — Потом спросил у неё, что будет во время гастролей, но на неё это не подействовало...       Тяжёлый взгляд Амалии почти непрерывно следил за мимикой Билла, и ему невольно вспомнилось интервью. Вот только на месте недалёкой девушки-интервьюрера сидела умная Швартц — пугающе умная и внимательная, но единственная, кто сейчас мог помочь.       — В конце концов я вспылил и ушёл в другую комнату. Проснувшись ночью, я обнаружил, что её нет.       Амалия удивлённо вскинула брови.       — Она должна понимать то, что вы не можете быть рядом каждую минуту, — озвучила Амалия мысли Билла. — Но поймите и её: она ждала вас весь день, чтобы поделиться новостями, а вы не выслушали её. Если вы настолько устали, что не можете даже слушать, лучше сказать об этом прямо. Это поможет избежать подобных недоразумений.       — Она обвинила меня в том, что я поступаю так не в первый раз... — начал Билл, но Амалия перебила его.       — «Она меня обвинила», — процитировала девушка. — Чтобы поссориться и помириться, нужны два человека. Переживаете вы, но переживает и она, иначе она бы так не реагировала.       — Разве был повод уходить из дома и отключить телефон? — развёл руками Билл.       — Главное, что это случилось, — сказала психолог. — Если хотите помириться, подождите немного. Она обязательно успокоится и сама выйдет на связь, если ей дороги отношения.       — А вдруг она будет специально молчать, чтобы посмотреть на мою реакцию? — спросил Каулитц.       — Пара сообщений от вас не будут лишними: так вы покажете, что вам не всё равно, — ответила Амалия.       Билл снова поднёс кружку к губам, думая о словах психолога. Может, на самом деле всё действительно не так уж плохо.       — Вы ещё сказали, что проснулись ночью... — начала Швартц, очередной раз удивив вокалиста своей внимательностью.       — Да, — отставив горячий напиток, сказал Билл. — Мне приснился кошмар. Будто Том умер. Это был ужасный день. Вчера были первые съёмки ТВ-шоу, и я очень волновался.       Амалия на секунду задумалась, и Каулитц только сейчас заметил, что психолог так и не притронулась к чаю, в то время как его чашка была почти пуста.       — Учитывая ваше общее состояние, я не удивлена таким кошмаром, — сказала девушка и вдруг снова поморщилась, на этот раз затеребив пальцы. — Люди нередко видят кошмары с участием близких, если они боятся за них или испытывают длительный стресс.       — Вы правы, — подтвердил Билл. — Том не любит славу ещё больше, чем я, поэтому я волнуюсь за него по мере возвращения группы в шоу-бизнес.       Швартц внимательно слушала вокалиста, стараясь вникать в суть, но было заметно, как она сжалась и оттого даже будто стала меньше. Однако Билл списал это на дискомфорт от его долгого присутствия в её доме.       — И насчёт работы я очень переживаю. Пока у нас нет вдохновения, и мы ничего не можем с этим сделать. Всё, что у нас есть для нового альбома, — лишь несколько черновиков, — признался Каулитц в том, что никогда никому из посторонних не рассказывал. — Дэвид, наш продюсер, сильно давит...       — Билл, прошу меня простить, — внезапно перебила парня Амалия. — Я скоро вернусь.       Билл немного растерянно кивнул, прервавшись на полуслове, но перечить психологу не собирался. Вместо этого он краем глаза пронаблюдал, как девушка с трудом поднялась со стула и отправилась на второй этаж. Он может и подождать.       Каулитц задумчиво обводил взглядом кухонный интерьер, выдержанный в довольно спокойных тонах. Но это занятие быстро наскучило, и парень уставился в телефон. Вестей от Элизы не было, и Билл принялся сидеть в интернете, ожидая возвращения Амалии.       Но ни через пять, ни через пятнадцать минут Швартц так и не объявилась. Вокалист вглядывался в дверной проём, прислушивался к звукам, но дом словно был пуст. Нигде не раздавалось голоса психолога, которой, возможно, понадобилось сделать срочный звонок, нигде не скрипнула половица под весом хозяйки дома. Подождав ещё пару минут, Билл окликнул девушку по имени, но его голос тут же растворился в доме, а никакого ответа не последовало.       Каулитц поднялся со своего места и остановился у двери в коридор, вновь прислушиваясь к звукам. Ничего.       Вроде бы девушка поднялась на второй этаж... Парень в сомнении постоял на месте, но затем вышел в коридор и тихо, словно боясь нарушить тишину, двинулся в сторону лестницы.       День приближался к вечеру, включённого света в доме, кроме как на кухне, больше нигде не было, и Билл в полутьме ступил на лестницу. Оказавшись на втором этаже, он опять позвал девушку, но и на этот раз ответом ему стала тишина, царившая во мраке. Каулитц оглядел второй этаж, тоже отделанный тёмным деревом, отметив своеобразную атмосферу, которую создавали причудливые фэнтезийные картины, висящие на стенах, и скудная мебель в виде шкафа в конце коридора и комода, на котором стояла какая-то статуэтка.       Вокалист с опаской двинулся дальше, понимая, что пропавшая где-то хозяйка дома навряд ли будет рада тому, что он пришёл сюда без приглашения. Проходя мимо одной из картин, парень взглянул на полотно, с которого на него смотрел одноглазый бородатый мужчина, рядом с которым расположились два волка и на плечах которого сидели два ворона. От картины веяло какой-то тайной, словно на ней был изображён не охотник, а какой-то могущественный бог. Билл осторожно двинулся дальше, невольно стараясь идти как можно тише.       — КРРА-КРРА! — внезапно послышалось откуда-то сверху.       Билл вздрогнул, едва не споткнувшись на ровном месте, и уставился на верх шкафа, на котором сидела огромная чёрная птица — та самая, которую он видел на плече у Амалии. Питомец, который словно сошёл с картины в коридоре...       Вдруг Каулитц заметил полоску света в одном из дверных проёмов. Дверь не была полностью закрыта, и через щель Билл увидел, что это была ванная. Из-за двери послышались неясные шорохи и тяжёлое дыхание. Вокалист застыл в нерешительности, но затем осторожно толкнул дверь, заглядывая внутрь.       — Амалия...       Билл встал как вкопанный, увидев, как тело склонившейся над унитазом Швартц содрогнулось и девушка склонилась над сиденьем ещё сильнее. Ванную заполнили звуки рвоты и кисловатый запах с примесью металла. Из транса Билл вышел тогда, когда девушка, болезненно оскалившись, приподняла голову и Каулитц увидел алую жидкость на её губах.       Кровь.       — Амалия!       Не помня себя от шока, Билл подлетел к психологу, наклонившись к ней.       — Fick, fick... — судорожно зашептал парень, не зная, что делать. — Держитесь, я сейчас вызову «скорую»!       — НЕТ! — громко крикнула Амалия, резко подняв голову и уставившись на Каулитца.       — Как «нет»?! — в панике воскликнул Билл. — У вас кровь! Вам срочно нужна помощь!       Вокалист принялся судорожно набирать номер, не попадая пальцами на клавиши.       — Билл, — сплюнув остатки крови, Амалия села на полу и схватила парня, присевшего перед ней, за руку. — Если хотите мне помочь, оставьте всё как есть.       Каулитц застыл в ступоре, смотря в глаза психолога. Как она может такое говорить? Как можно оставить внутреннее кровотечение без врачебной помощи?!       — Это продолжается третий день, — заверила Швартц, пытаясь отдышаться. — Оно уже идёт на спад.       — Амалия, я должен...       — Это уже проходит.       — Что это? — спросил Билл, не отрывая взгляда от глаз девушки.       — Язва, — не мигая ответила та. — Прошу вас, никуда не звоните. Сегодня мне уже намного легче. Намного меньше крови.       Билл искренне не мог понять её реакции и то, говорит она правду или нет. Состояние Амалии было ужасающим, но вдруг у неё и вправду язва и поэтому она знает, что делать? Каулитц знал, что психологи должны владеть и биологией, поэтому вполне возможно, что девушка и сама следит за своим состоянием.       — Ладно, я не стану никуда звонить, — неохотно согласился Билл. — Давайте я вам куплю лекарства.       — Язва должна сама закрыться, — отрезала Швартц. — Всё будет хорошо, просто недавно у меня началось обострение.       Вокалист несколько секунд пристально всматривался в лицо психолога, но так и не понял, правдивы ли её слова.       — Давайте я помогу вам прилечь отдохнуть, — предложил Билл и поднялся.       — Я справлюсь, — заверила обессиленная девушка, но всё же оперлась о руки парня, вставая с пола.       Билл подвёл её к раковине, и Амалия умылась и прополоскала рот, после чего сказала, что чувствует себя уже лучше. Вокалист на всякий случай просидел с ней ещё минут двадцать, но больше приступов не было, а сама девушка даже немного окрепла.       Уходя, Билл оставил большую сумму, чем обещал, несмотря на возражения ещё слабой Швартц.       — Извините, что предстала перед вами не в самом лучшем виде, — сказала она напоследок, провожая парня до калитки.       — Это неважно, — искренне ответил Билл. — Главное, выздоравливайте. Если что, звоните мне, я сразу приеду.       — Непременно. _________________________________ *Deutschland Sucht Den Superstar (DSDS) — ТВ-шоу, похожее на шоу «Голос». В 2013 году Билл и Том были судьями в этом проекте. **Реальный случай, произошедший на двадцатилетие близнецов. ***http://1.bp.blogspot.com/-knpO0Bmc9-I/UG_2SY5nmII/AAAAAAAADWI/R6atD1_hbKY/s1600/004.jpg