осторожно: содержит упоминание однополых отношений
— Дарт Нокс не покидает свои комнаты с тех самых пор, как объявил о гибели лорда Прада[1], — Сэйтарат чуть наклонил голову набок, прислушиваясь, какие мысли вызовут его слова. С тех пор, как его дар проснулся, он часто пренебрегал формальным диалогом, предпочитая знать не то, что выберут сказать, а то, что подумают на самом деле. Но Серевин был спокоен и невозмутим, и никак не волновался по поводу внезапного затвора тёмного лорда. Его разум вообще не занимали подобные вопросы. — Он ищет ответы, — было сказано вслух. — А ответы часто находятся внутри, а не снаружи. В этом была своя логика, и Сэйтарат не стал спорить. Тем более, что — словно отзываясь на его тревогу — именно в тот миг Дарт Нокс показался на галерее. Он выглядел одновременно усталым и отдохнувшим, осунувшимся и посвежевшим. Но что самое важное — он был спокоен и собран. Ни следа того тихого, нездорового непокоя, который в нём был несколько дней назад, до затвора. И первые же его слова показали, что он нашёл какой-то ответ. (Его мысли... Сэйтарат не знал, радуется он невозможности их читать или бесится. Он любил доктора Ла за то, что его мысли закрыты, это правда — но он ненавидел невозможность знать в точности, что происходит в чужой голове. Ненавидел необходимость слепо доверять или слепо не доверять. И всё же те, чей разум был недоступен, давали ему островок тишины среди постоянного шума и гула, а это было благом.) — Я жду вас в малой столовой через час, — сказал он. — Дело государственной важности, и немалой секретности. Малая столовая была странным выбором для тайного совещания. Очень уютная, с зеленовато-охристыми стенами, охристо-красной скатертью и занавесками, освещённая желтоватым светом ламп и наполненная ароматом свежего восского шая, островатого и горького тарина и чего-то, дымящегося в курильницах из узорной бронзы, она навевала мысли о покое и отдыхе, не о заговорах и опасностях. Серевина вон это тоже удивляло, он нервно крутил в памяти всё, что случилось за последние дни, перебирал возможные угрозы — и принюхивался к сладко-горькому дыму, мысленно ругая служанок, что переложили одной смолы и недоложили другой. И, разумеется, Андроник и Дарт Скорпио тоже были здесь — они всегда сопровождали Нокса, Сэйтарат бы удивился, если бы их тут не было. Оба спокойны, как двухголовый удав с Зейтуина: Андроник хочет курить, например, а Дарт Скорпио... мысли Дарт Скорпио странно гармоничны, словно она и не человек вовсе, а робот. И странно беспредметны: её, кажется, интересовали лишь происходящие в её организме процессы, мягкое и мерное течение электронов по нейронным путям, вспышки осознаний и паузы обдумываний — великая неслышимая музыка бытия, ведомая лишь телепатам. Музыка, да — но никакой конкретики. Он видел озарения и омрачения, но не видел, о чём они. Неужели ещё одна мастерица прятать свою душу от чужих глаз? Не многовато ли для одной небольшой луны (ибо Восс, что бы он о себе не полагал, был луной, а не планетой)? Но надо признать: Ноксу шла местная обстановка, он в неё вписывался как влитой. Казалось, он только что родился прямо из темноты одновременно с этой комнатой... впрочем, Сэйтарату часто и много что казалось. Важно было не это, важно было слушать, что скажут. А говорить тот не спешил: что-то листал в датападе, хмурился, качал головой, ёрзал в низком кресле. Наконец, всё же начал: — Господа, мы на грани катастрофы. — И давно уже, начальник, — отмахнулся Андроник. — Или она стала ещё ближе? Как ни странно, его и правда мало волновало происходящее. Гибель мироздания или собственная смерть — он не ждал их, но и не боялся их прихода, заранее принимая всё, чему должно с ним случиться и спеша насладиться добрым и воспротивиться злому в свой черёд. Нокс коротко склонил рогатую голову в жесте согласия. — То есть, помимо вышнего владыки и его безумия, помимо Дарта Малгуса и его планов, помимо Дарта Анграла и его попытки развязать новую войну — нас ждёт ещё что-то? — Серевин нервно подёргал ус. Он боялся — впрочем, ничего странного. Серевин, как Сэйтарат успел выяснить, боялся всегда. Страх был источником его сил, страх толкал его вперёд по жизни, страх открывал ему глаза на грядущие события. Вечный спутник, вечный противник, которого надо грудью встречать каждый миг. «Смелый человек, Дарт Серевин. Очень смелый». — Да, — просто ответил Нокс. — Я узнал, что у нашего братства есть злобный близнец, грезящий о разрушении нынешнего мира. Что этот близнец годами таился в тени, пользуясь теми же символами власти и доверия, которыми пользовались мы. Что каждый и каждая из наших братьев и сестёр могут оказаться их шпионами. И я не имею ни малейшего представления ни о личном составе, ни о целях этих людей. — Почему вы выбрали нам довериться? — вопрос, на который никогда не дают правдивого ответа, но Сэйтарат всё же задал его, надеясь поймать хоть тень искренних мыслей собеседника в промежутке перед тем, как он придумает отмазку. Иногда даже эта броня давала сбой. Если оглянусь, пропаду. Если не шагну вперёд, пропаду. Если не протяну руку — потеряю опору. — Потому, что у меня нет выхода, — пожал тот плечами. — Я не смогу разобраться с кризисом в одиночку. Мои люди и так завалены работой. Значит, надо искать помощи где-то ещё. Я верю Андронику и Скорпио, как самому себе, а что до вас... вы компетентны, умны и талантливы, оба. И если даже вы служите моим врагам, — он покусал губу, — даже если вы служите моим врагам, вы всегда можете передумать. Или погибнуть, — он развёл руками. — Выбор есть всегда, таково моё твёрдое убеждение. Не слишком щедрое предложение, будь они и вправду вражескими шпионами, но... Серевин, миг назад колебавшийся и судорожно перебиравший в памяти все свои пророчества, отчего-то успокоился и сосредоточился на именах и профилях собратьев по Ордену, пытаясь понять, кто из них мог бы оказаться предателем. Выйдя из довольно-таки душной комнаты на воздух, Сэйтарат закрыл глаза и увидел Луна — высокого, спокойного, недвижного, следящего взглядом за тем, как — капля за каплей — падает из бюретки в раствор титратор. Вот он тоже увидел его и улыбнулся — сначала одними глазами, а потом и губами. — Тебе надо беречь себя, — сказал он строго. — Лорд Каллиг, конечно, сказал, что теперь твоё тело сможет выдержать твою силу, но это не значит, что надо постоянно испытывать границы своих возможностей. — Жизнь скучна, если не испытывать себя, Лун, — вздохнул он. — И я слишком хотел тебя видеть. А ты слишком не любишь технические средства связи. — Как будто я больше люблю вашу еретическую Силу. — Ну... она по крайней мере имеет природное происхождение, в чём ты сам убедился, подсадив себе колонию мидихлорий, — их неустаревающий шуточный спор, каждый аргумент в котором повторён по тысяче тысяч раз. Что может лучше поддержать иллюзию нормальности бытия, чем повторение пройденного? А они оба нуждались в этой иллюзии. И Лун, лишённый привычного окружения, привычного мира и даже привычного лица — гораздо больше, чем просто слегка потерявший ориентиры Сэйтарат. — Но я хотел сказать, что я последовал твоему совету и развязался с Малгусом. Проблема в том, что я взамен ввязался в авантюру по спасению Вселенной. Нет, серьёзно! — Я не говорил тебе не рисковать, заметь, — тот снова улыбнулся, сначала глазами, потом губами; привычка улыбаться лицом давалась ему нелегко. — Ты же бретёр, душа моя, и ты сит. Я только просил тебя не рисковать во имя сумасшедшего эгоиста, которому ты самом деле ничем не обязан. — Ну, на сей раз я опять встрял в Нокса. — Что ж, он неизменно дарил тебе возможность незабываемых приключений. Путешествие к центру планеты, изотопные роботы, смерть и возрождение в безумной машине безумных раката, теперь вот — спасение мира... как его глаза? — Он не жалуется. Лун. Ты помнишь мою историю, которую я рассказал тебе? — Конечно. Это ведь твоя история. — Мне объяснили, что это было, Лун. Оно страшно. Оно странно. И я не знаю, что делать. Тот поднялся со стула, осторожно отвинтил бюретку от штатива, близоруко сощурился, глядя на идущую пёстрыми пятнами крохотную тварюшку. — Знаешь, на самом деле. Сражаться. Мы ведь оба с тобой только это и делаем, не так ли? — Я буду в столице через три дня. — Я буду ждать и морально готовиться к новостям. Видение померкло. Ноги подкашивались, а грудь зашлась острой горячей болью. Пожалуй, и правда не стоило так себя напрягать, но в чём смысл жизни, если не искать границ возможного и не сдвигать их понемногу?.. Сэйтарат ухватился рукой за стену и неспешно побрёл собирать вещи: Дарт Нокс хотел его помощи на Коррибане. «Хорошо бы, он не отказался меня подлатать немного. Хотя он не любит лечить тех, кто сам виноват».* * *
Он просидел с юной Дорн несколько часов, изучая отчёты спасательных миссий, похоронных команд, деракгулизаторов, команд зачистки и вольных охотников. Действительно, периодически в группах случались пропажи, которые сложно было списать на вирус, хищников и случайные падения с высоты или в кислоту. Иногда пропавшие потом обнаруживались в виде трупов, но совершенно в неподходящих местах и в ни с чем не сообразном состоянии. Проблема была налицо, вот только... — Я понимаю, мастер, сэр, — девушка снова тонула в болотной жиже отчаяния и безнадёжности, и это было больно видеть. — Ваша задача превыше всего. Но если вы сможете уведомить кого-нибудь, хоть кого-нибудь! — Мастер Кулу очень занят, — Сайфер была холодна, как льды её Хота или столь близкой её мечтам Ксиллы. — Ему совершенно некогда разбираться с проблемами местной военной части, тем более, что у вас есть собственный приписной джедай. И она была права. Брат послал их сюда во имя высшей цели, и Трис должен держать её в уме. И она была не права. Брат послал их сюда, сказав: «Это Тарис, братец. Место, где встречаются с прошлым. Со своей душой. Мне кажется, вам не помешает эта встреча». Он знал, что Трис снова станет джедаем, если дать ему меч, если дать ему имя, и Слово, и Дело. И выбрал — дать. Он знал, что Трис не сможет удержаться на заданном курсе. Но знал и то, что джедай — тот, кто запускает цепь событий, угодную Силе. Верил, что Трис сможет запустить ту цепь, которая приведёт к конечной победе... ...или, по крайней мере, Трис выбрал так считать. — Великая Сила пожелала, чтобы эта девушка пришла ко мне, агент, — строго сказал он, касаясь рукояти меча, ища в ней источник сил и уверенности. — Кто мы такие, чтобы спорить с волей Силы? Там более, что моя дорогая ученица числится теперь среди пропавших, а это никак нельзя проигнорировать. — Но вы понимаете, что у вас есть задачи важнее, чем гоняться непонятно за чем во имя неведомых девиц и спасать акк знает кого только потому, что этот акк знает кто просит о помощи?! Она была вся огонь, но и огонь этот был холоден. — Вы неплохо описали основные задачи джедая, агент, — Трис рассмеялся. — Особенно во второй части. Зачем мы существуем, если не ради того, чтобы спасать нуждающихся в помощи?.. И всё же, следовало чуть потрафить лорду Сайфер, а то, неровён час, она начнёт стрелять или ещё что-нибудь творить невмерное. — Но вы правы и в том, что я не должен терять из виду свою основную задачу. Поэтому поручаю вам вот что: свяжитесь с Орденом и попросите прислать нам кого-нибудь молодого, талантливого и срочно нуждающегося в возможности сделать что-нибудь действительно полезное. Он надеялся, что она поняла намёк. — А я пока ещё раз просмотрю данные сержанта Дорн и попытаюсь понять, что могло случиться с Ашес.