Потомки лорда Каллига

Честно сказать, Кейн ждал чего угодно — срыва, выстрела в упор, просто темноты, которая накроет — но только не того, что случилось на самом деле. — Ты прав, наставник, — донеслось из-под маски и Великий Целитель опустился на одно колено. — Ты прав, а я забыл о своём долге целителя. Ты заплатил с лихвой, преподав мне ценный урок. И в этом, особенно в припадании на колено, было что-то немногим лучше, чем в угрозе отнять зрение, поэтому Кейн немедленно ухватил Целителя за локти и заставил встать: — Нет-нет-нет, — сказал он. — Нет. Ты спас моего ученика, и ты заслужил нормальную плату, а не... короче, не вот это, — он никогда не был мастер говорить. — Это, оно не лучше, чем то. Просто то было... назло мне, а это — назло себе... — тут он понял, что окончательно запутался, и умолк. Из-под маски раздался тихий смех, и Целитель повторил: — Ты прав, наставник. Так какую же плату мне с тебя взять? Если не урок и не твои глаза, то что? — Ой, да что угодно! Я же джедай, я полезный. В целом. Вот так вот Кейн по доброте душевной и подписался на то, чтобы вместо Целителя разобраться с по всему судя рехнувшимся Дарасом Фейном и его сектой. Или, как радостно сообщил ему хмурый лысый громила из свиты Целителя: — Ну поздравляю, ты подписался на Таранчика. Праздничек уже ждёт, не дрейфь! — Праздничек? — ученик, в самом деле переставший помирать и даже сказать, оживший, но всё равно бледный в синеву, совсем слабый и тяжело дышащий, наконец дошел до них из комнаты и теперь недоумённо топорщил свои... как их там, чтоб не педипальпы. — Какой?! — Сомнительный, — громила хохотнул. — Сомнительный, — повторил он, видимо, страшно довольный своей шуткой. — Ты там это, побереги себя. Еле на ногах стоишь же, — добавил он и скрылся в лифте. — Учитель? Если что, я готов. Готов, ага. Интересно только, к чему — красиво помирать? Стоит, спиной об стенку оперся, и явно если от неё отклеится — ну, может, не упадёт, но всяко не побежит. — К чему ты готов? Разбить и без того красную физиономию, свалившись с ближайшей лестницы? — сухо и по возможности холодно спросил Кейн. — Целитель велел тебе неделю без нагрузок сидеть, забыл? Риан хмыкнул: — Я неправильно понял? Речь не шла о беседе с какими-то неприятными личностями? Я имею в виду, пускай я сейчас и не боец, я всегда был сносным переговорщиком, учитель. Думаю, и с этими договорюсь, вам незачем... Кейн махнул рукой: — Да дело не в том, что они какие-нибудь неприятные, там договариваться — дело пары слов. Просто... ох, ученик, ну это Таранчик! Его и его вечный Праздничек вся Шаддаа знает... а ты неместный, да. Придётся объяснять. Короче, нам-то его бояться нечего, мы оба мужчины... — Впечатляющее начало. Вдохновляет, — Кейн никогда не думал, что клыкастая ухмылка на красной роже ситха может так радовать. Но ученик ведь. Улыбается. Значит, есть силы улыбаться, есть силы жить. Значит, сработало — плевать, что ради этого придётся общаться с озабоченным экзотехнологом, сражаться с никто и разбираться, с чего вдруг уважаемый джедай решил уничтожать Картель, лично Караггу и мимоходом — всю инфраструктуру Нар Шаддаа, если уже лет двадцать, как ему всё было норм. — Продолжение не хуже. В общем, оно примерно так: жил-был экзотехнолог и нашёл он однажды разумную, по его мнению, голограмму. Смотрел ту серию "Чудо-городка", где задрот вляпался в сумасшедшую чиссочку из игрушки? Вот, только задрот нашёл себе что-то живое и исправился, а экзотехнолог решил, что всё тридэ, а значит, всё сойдёт...

* * *

И едва они успели они аккуратно упаковать ученицу мастера Тикана в динамическую рубашку, а самого мастера — в карбонит, успели, пусть и ценой немалых жертв, запечатать тоннели, по которым в Оларис и в самом деле проползло не меньше трёх крупных рагульских роёв, едва успели успокоить людей, убедив их, что под видом уважаемого джедая скрывался известный межпланетный авантюрист и даже сказать, маньяк... едва, одним словом, они успели хоть как-то разрулить чудовищный кризис всего, от власти и до веры населения в эту власть — как прибыл, сияя аки оба солнца Татуина, агент Шан. И с ним — губернатор Леонтейн Сареш, ещё недавно распрощавшаяся с родиной ради шанса на канцлерское кресло и внезапно вернувшаяся, и неожиданная, как утренний ураган, Дарт Асина — молоденькая протеже Хадры, недавно отхватившая себе место управляющей оккупированными территориями Тариса и сопредельных секторов. Обе дамы, едва скрывая отвращение и ненависть за приклеенными улыбками, трогательно пожали друг другу руки и совместно выдали награду — «за вклад в дружеское сотрудничество и взаимопонимание великих держав». Тристену казалось, что он сходит с ума. Особенно на эту мысль наводили навязчиво перетекающие друг в друга мелодии гимнов — имперского и республиканского — в космопорту. А Элара жаловалась на флаги: рыжие флаги Ордена, синие — Республики и чёрно-красные имперские висели теперь вперемешку, будто так и надо. И атмосфера, атмосфера полного, абсолютного непонимания, от которого сложно дышать. Все делали вид, что так и надо. Никто не мог твёрдо сказать, кому и зачем. Агент Балкар сидел за столом и курил пахитосу — тонкую, специально сделанную "под смертелочку" палочку тобакка с едким запахом. Такие любила Кисара, и потому довольно противный запах заставил не напрячься, а невольно расслабиться. — Мастер Кулу, у меня важное дело к вам, — сказал агент. Вокруг него вместе с дымом клубилась хмурая усталость и летали сомнения. — Вы ведь понимаете, что сейчас творится? Почему вас даже толком не проверяли, почему не проверяли тех клоунов на Хутте или вашу ученицу Ашес, хотя вы все, простите за откровенность, до ситха подозрительны и прямо за щелчок от вас тянет каким-то дерьмом? Судя по резкости слов, пахитоса была не первая, сопровождало её не иначе, как вирренское выдержанное, а дело грозило оказаться важным и неудобным. — А потому что мало вас, джедаев. С десяток ещё держится на Оссусе, да и то ненадолго, а так... некогда перебирать, понимаете? Некогда! Вот Терон как бешеный твердит: расследовать, подозрения, имперский след... и правильно твердит, у вас же, простите, поперёк походки их выправка прописана. Да только вот если я сейчас начну расследование, я потеряю что? Джедая. А обрету? Да ничего! Ни вуки лысого, извините за выражение. Тристен задумался. В имперской армии он служил так давно, что почти и не помнил об этом, а вот надо же. Походка. Ему-то казалось, ходит он, как учитель научил... — Короче, я заметил, что вы дезертиршу Дорн привечаете. А можете как-нибудь её уговорить в Империю вернуться? У нас тут, понимаете, её родня подвалила, личный секретарь Дарт Асины Алексей Дорн. Воссоединение семьи на фоне общего единения и мира, сами понимаете. А? И Трис понял, что смеётся.

* * *

Опираясь на руку офицера, Вектор — Комари Шив — добрёл до полевого лазарета и там уже запросил себе какое-нибудь отдельное помещение и доступ в сеть. Происходило что-то непонятное, а значит, объяснений стоило искать лишь в одном месте: у Очей. Как ни странно, он ошибался. Ни Шара Дженн, ни другие Очи, ни даже всесильные Няньки не знали, что произошло. Просто в какой-то неясный момент развернулась стрелка, и операция, которая должна была стать военным триумфом, стала триумфом дипломатии. Несуществующей дипломатии, которой занимался — теоретически — Дарт Равадж, а в реальности не занимался никто. — Совместные учения, — разводил руками Третий. — Никто ничего не знает, никто не понял, как так вышло. Разрабатывали-то всё как серьёзное нападение. Лорд Сэйтарат, если правильно помню — помнишь, операция Спасение Макеба? Молодой, но ведь талантливый же! Не понимаю, как он мог так провалиться. Вообще пока ничего не понимаем, ждём... хоть какого-то объяснения. Похоже, решали на самом верху. Вектор поймал себя на том, что чуть не улыбнулся. Если разрабатывал всё лорд Сэйтарат, то решали и в самом деле на самом верху, выше только Император. И чем бы то ни было, оно непременно поможет им в борьбе с Орденом Ревана и в... достижении финальной цели. «Орден Ревана! Я идиот», — печально осознал он. Кто ещё мог разработать и воплотить столь масштабный план? Кто ещё любой ценой пытался начать войну, и чем кровавее, тем лучше? «Знать бы ещё, зачем...». Снова ожил передатчик, зажужжал привычным уютным кодом: — Внедриться... Союз Недовольных... готовиться к работе по Балморре в паре с Девятым... Комари Шив должен любой ценой... Остаться жив, здоров и на работе. Мир обрёл привычные очертания, исчезли зияющие дыры непонятного и ненужного. Просто жизнь, просто работа. С Девятым. «Что может быть лучше?»

* * *

Широким шагом Реут почти бежал по тонким мосткам лаборатории на Белсависе. — Я сбросил на одного хорошего человека часть дел, — на ходу пояснял он, — так что можно начинать эксперимент. «Можно наконец-то начинать эксперимент». Его ставка на Золотой Город, его долгожданная контратака в вечной борьбе целителей и смерти. То, что он действительно, в самом деле, по-настоящему хотел. Не долг, но искреннее давнее желание, которое наконец-то могло осуществиться. Горели светильники, похожие на глаза неведомых ящериц, изгибали спину чешуйчатые шланги, кипели и бурлили зелья в прозрачных колбах — крохотных и гигантских, закрытых и соединённых друг с другом. Поднималась — невозможная, неодолимая, невероятная — золотая волна, грозя поглотить и его, и всех собравшихся. «Я не проиграю. Я не ошибусь. Я — Дарт Нокс...», — нет, неверно, неправильно. Дарт Нокс не имел отношения к эксперименту, Дарт Нокс должен сейчас разбираться с Дарасом Фейном, Дарт Нокс должен думать о Реване, об Императоре, о делах вселенского масштаба, а не о... не о личном. «Вот он, ключ, который я искал». Не долг, а желание. Не Нокс, а Реут. Руку вперёд — без сомнений, без страха, без сожалений. Один шанс на миллиард? Наплевать: он знал, как его потратить. Считанные секунды на действие? Наплевать: он знал, что успеет. — Я, — Реут, сын Адхики, бывший раб и нынешний сит, Великий Целитель и ненадобный шпынь, друг Дарта Марра и Люсьена Дрэя, прекраснейшей Лахрис и несравненного Самиэля, Серевина и Сэйтарата, ученик Гаркуна, Дарт Заш, Андроника Ревела и Кейна Джета, — отрицаю! «Отрицаю смерть, отрицаю судьбу, отрицаю несправедливость. Я могу исправить, значит — исправлю». И золотой прилив отступив, оставив после себя... Реут улыбнулся, протягивая руку: — Добро пожаловать назад, Го. — Ты стал крупнее, — молча ответил тот, дёрнув коротким детским хвостом. — А я, по-моему, мельче. Смерть проиграла.