Сложить две радуги и умножить на баскетбол

Ямамото вышел из кабинета Хибари ровно в половину пятого вечера, посмотрел на экран мобильника и как будто прилепился к нему взглядом. Экран погас после отсчета заданных секунд, а он все смотрел, пытаясь выискать в молчаливой серости поверхности то, чего не нашел с первого взгляда. Телефон не подавал признаков жизни, и Такеши вынужден был отступить. Он спрятал устройство в карман и зашагал по школе, набитый мыслями, словно та новенькая боксерская груша резиновой крошкой. Два часа назад он отправил сообщение на один, уже давно запомненный им наизусть, номер. Точнее, ему не пришлось даже напрягаться – номер сам прыгнул в его память и прижился там, словно был с рождения. Ничего похожего на извинения, просьбу или прочую ерунду, которую он когда-либо писал кому-то. Просто мысль, которую он желал бы вложить в мозг адресата. Мысль о том, что им необходимо встретиться. Ответа не было. Тем временем, на расстоянии всего пары станций метро от Намимори, в тихом за счет буднего дня семейном ресторанчике, за столиком, отделенным от остального зала бамбуковой перегородкой, сидел Мурасакибара Ацуси, который, подперев рукой щеку и медленно доедая блинчик, точно также, изредка моргая, вглядывался в корпус своего сотового телефона, лежащего рядом с чашкой полуостывшего кофе. – Ты все эти полтора часа здесь киснешь? – внезапный голос заставил Ацуси слегка вздрогнуть и оторвать взгляд от «раскладушки». – Угу, – лениво ответил он, глотая остатки блинчика. – Я из-за тебя чуть не подавился, Муро-чин, где твоя совесть? Химуро хмыкнул и сел за стол напротив, вытаскивая второй наушник, чтобы, не глядя в меню сделать заказ, обескуражив поднесшую его официантку. – Одно шоколадное фондю, салат из дайкона, салат из фруктов и две чашки зеленого чая, пожалуйста, – прослушав записанный заказ, баскетболист кивнул и откинулся на спинку продолговатого мягкого кресла. – Я есть не буду, – быстро сообразив, что не все из названного предназначалось для одного Тацуи, он одним глотком допил кофе и демонстративно вытер руки салфеткой. – Будешь, – Химуро вставил наушники обратно в уши и прикрыл глаза. Ну, вот как с ним спорить? Мурасакибара еле слышно вздохнул. То, что он почти перестал есть, пугало его самого не меньше, чем всех окружающих. С чем это было связано, никто толком понять не мог. А Ацуси не хотел признавать. Он снова покосился на телефон, куда пришло письмо от Ямамото Такеши. Неподготовленный к философским рассуждениям мозг спортсмена отказывался отвечать на вопрос, почему же оно до сих пор оставалось неотвеченным. Невольно Мурасакибара вновь перенесся в тот вечер воскресенья, который он провел в спортзале старшей школы Намимори. Запах карамели с ягодной начинкой наполнил его легкие и заставил вспомнить глаза бейсболиста. Такие же, карамельно-мягкие. А начинка, конечно же, такая же сладкая, как его... Воспоминания мягко обволокли разум и здесь, наедине с собой, в своих мыслях, он мог не медлить и все-таки получить желаемое... – Пожалуйста, Ваш заказ, – официантка проворно составляла на стол тарелки, чашки и приборы, абсолютно не понимая, что натворила и чем заслужила в свой адрес испепеляющий взгляд. Коротко поклонившись, она убежала от столика подальше, на ходу думая, что надо переходить работать в район поспокойнее. Ацуси только разочарованно откинул назад голову, впялившись взглядом в светлые овальные плафоны на потолке, за что получил пинок в ногу. – Ешь давай, – ни на секунду не задремавший, вопреки надеждам, Химуро, придвинул к себе свой салат и начал с аппетитом есть. Голодный после занятий, как мило. Отчего-то слегка улыбнувшись незаметно для друга, Мурасакибара взял телефон и, открыв его, застрочил сообщение. Глядя на улетающий по сети конвертик, он впервые в жизни пожелал изобрести машину времени. И отправить то, что сейчас написал, на полтора часа раньше, вместо звонка Муро-чину и просиживания штанов в кафе в центре Токио. Хотя, подумал он сразу за этим, это было бы бесполезно. Как известно, некоторые реакции без катализатора не протекают. Сравнение Химуро с катализатором неожиданно вызвало пропавший аппетит. Видя, как Ацуси за обе щеки уплетает мелко нарезанные фрукты, Тацуя мысленно выдохнул с облегчением. Иногда этот двухметровый верзила ведет себя, как ребенок. Наверное, сказываются три его деловых старших брата и предприимчивая сестра. Но что поделать – хорошее настроение лучшего друга всегда отдавало теплом в груди. Ради этого можно побыть и четвертым старшим братишкой. Хотя, сравнивая с Кагами, здесь у Химуро скорее роль мамочки. Только что получивший ответ Ямамото, от неожиданности врезался в стоявший за воротами мотоцикл Хибари. Такеши мог бы поклясться, что ни разу не видел капитана в шлеме, однако против факта сложно переть – что-то массивное и сферическое стукнулось об асфальт прямо у него под ногами. Еле слышно выругавшись, он посветил на землю телефонным фонариком и, подняв шлем, задержал взгляд на рисунке на нем. Черный, витиевато вырисованный, леопард огибал край отполированной фиолетовой поверхности и зловеще посверкивал красным глазом. Присвистнув, Такеши перевернул средство защиты, оценивая качество и явную дороговизну изделия, как вдруг заметил что-то светлое в темноте внутренней обивки. Удерживая фонарик плечом, он засунул руку внутрь и выудил оттуда светлый волос при более детальном осмотре оказавшийся дерзко-серебристым. Бейсболист был бы готов поверить даже в то, что у Кёи есть девушка, да вот была одна нестыковочка. Из всех, кого знал Ямамото, такой цвет волос носили лишь двое. А если учесть и критерий длины.. Аккуратно положив на место столь полную загадок вещь, Такеши развернулся и, от греха подальше, по-тихому удалился восвояси. Хибари, через минуту вышедший из ворот и заметивший, что шлем лежит по-другому, также обнаружил часть узнаваемой шевелюры своего нередкого спутника. Скрипнув зубами, он перекинул ногу через байк и, взревев мотором, унесся в уже еле виднеющийся бледно-красный закат. Кто-то явно вскоре выступит дублером для злополучной «груши». Кто-то с дерзко-серебряным цветом волос. Десятков за пять километров от перекрестка, на котором Кёя из-за своих странных мыслей, чуть не сотворил пару-тройку ДТП и всего в одном квартале от заброшенной школы, где через час встретятся Ямамото Такеши и Ацуси Мурасакибара, в беседке, вокруг которой уже давно стемнело, Гокудера Хаято, наконец, заторопился домой. – Мне, похоже, пора, уже без десяти восемь. – Да, братец необычайно пунктуален...когда это касается меня, – добавила Докуро, видя, как усмехнулся подрывник после первой части фразы, вспоминая посещаемость тренировок с его стороны. – Как доберешься? – Нормально, метро же еще ходит. – Не столкнись с ним где-нибудь. Гокудера поднялся, уже заранее зная, что не сможет найти слов для прощания. Хром последовала его примеру, понимая, что последняя фраза уже осталась за ней. Это было странно и невероятно загадочно – прощаться без слов. Нет, был уже один такой человек, в разговорах с которым глупо звучало «привет» и «пока»..но чтобы не говорить ничего вообще.. Как математик, Хаято не любил недосказанность. Как увлекающийся фантастикой юноша – любил. Как романтик – вообще в тайне надеялся на поцелуй. Хоть и понимал, что он был бы вовсе не к месту. Их беседа была скорее «по душам», чем такой, какая бывает между людьми, желающими узнать друг друга поближе. Он точно не мог объяснить, но в чем-то эти два понятия кардинально различались. Визг тормозов оглушающей сиреной взорвал барабанные перепонки хранителя Урагана, тот отшатнулся от дороги, и от неожиданности плюхнулся на траву, не понимая еще, сбили его или пока не совсем. Фара слепила глаза, неприятно саднило руку, и слегка ныла левая, ушибленная при падении, нога. Решив, что если водитель не уехал сразу, значит, его сейчас будут бить, Гокудера вдохнул полной грудью и напрягся, готовый в любой момент вскочить и дать сдачи. – Долго валяться тут будешь, травоядное? – какое количество раз он узнавал «загадочного собеседника» по этому слову, подрывник даже сосчитать не мог. Но этот раз был особенный. Хаято, конечно, вскочил, но с переворотом на пару метров назад и, ошалелым взглядом смерив Хибари, задал до невозможности ожидаемый вопрос: – Ты какого хрена здесь делаешь, Намимори твою за ногу? – Не трожь Намимори, шпион хренов, – до невозможности ожидаемый ответ, капитан выдал, не слезая с мотоцикла. С деловым видом приведя в порядок расстегнувшуюся перчатку, он посмотрел на мобильник. – 19:56, ты вроде куда-то спешил? – Я спешил на метро! – наконец, обретя разум, выпалил Гокудера. – И вообще, с чего ты взял, что я спешил? – Да ты чуть кучкой кишок на дороге не стал, так старался перейти побыстрее. – Это не значит.. – Значит. – Я с тобой не поеду. – Поедешь, – отрезал Хибари и, спустя секунду, продолжил. – Ты думаешь, я не знаю, что это за школа? И думаешь, я такой плохой капитан, что не выясняю, куда, во сколько и до скольки ездят по делам члены моей команды? – То есть, ты в курсе, что я здесь встречался с Докуро? – Честно? Докуро, Рокудо..мне глубоко плевать, с кем ты трахаешь.. – Я с ней не спал! – Ах, ну да, ты же у нас девственник.. – Я не девственник! И с тобой не поеду, забудь. – А ломаешься, как девственник. Хаято сдержал внутренний позыв врезать Кёе и внимательно посмотрел на его лицо. Какая же все-таки нелегкая притащила его сюда и что ему нужно? Увы, по выражению лица хранителя Облака, ни черта не было понятно. Видя, что Гокудера унялся, Хибари добавил уже без издевок: – Поехали домой, спать уже хочется. – Прозвучало как-то по-семейному.. – Не дождешься, – капитан усмехнулся и вновь завел заглушенный мотор. – Не знал, что ты так рано ложишься, – устраивая на подножке больную ногу, заметил Хаято. – Ты вообще ничего не должен был обо мне знать, – не глядя на него, бросил Кёя и привычно резко сорвался с места. Мукуро, мимо такси которого они пронеслись на следующей улице, подумал, что у него галлюцинации. Ну, согласитесь – что делать этому психу с тонфа в таком месте в такой час? Да еще и с пассажиром. Правильно – нечего. Мысленно сославшись на усталость, иллюзионист шагнул на примятую кем-то траву и, сойдя с нее на асфальт, пошагал к воротам школы, в которой уже заждалась его любимая сестренка. Сегодня настроение не располагало кого-либо в чем-то подозревать. В момент, когда за братом с сестрой захлопнулась дверца машины, Такеши тихо выскользнул из дома, прикрыл за собой дверь и направился к месту назначенной встречи, перебирая на ходу слова, которые хотелось сказать. А на другом конце города почти уже выздоровевший Кисе посапывал на плече Сасагавы в пижаме, которую после известной тренировки тот ему и привез. Вместе с ежедневником, курткой и парой теплых носков, которые, впрочем, Рёта брать и не просил. Пока еще жизнь текла мирно, но тучи на горизонте сулили настоящий снег, а это значило, что одно невероятно важное для них всех событие медленно, но неумолимо приближалось.