Where I Belong

Персиваль не хотел давать Гриндевальду шанс обойти себя, поэтому он ударил первым. Первые атаки они оба отразили с легкостью, волшебники примеривались друг к другу, ища слабости в стойке и создании заклинаний. Естественно, эта дуэль не была обычной. Самый ужасный темный волшебник их времени сражался с директором отдела магического правопорядка МАКУСА, любой обычный волшебник не стал бы сражаться в дуэли ни с одним из них. Но Персиваль не мог позволить себе бояться. Слишком многое было на кону. Первая серьезная атака принадлежала Гриндевальду. Персивалю удалось отразить проклятие в разрушающуюся колонну, которая от этого начала опасно крениться в сторону платформы, на которой они сражались. Грейвс ударил в ответ, голубой свет разрезал воздух и пролетел совсем близко от Гриндевальда. – Это бесполезно, Грейвс! – прокричал Гриндевальд, отправляя еще одно проклятие, в этот раз красное – круциатус. Зная, что не сможет отклонить непростительное заклятие, Персиваль отошел с пути и пустил ранее упавшую колонну в сторону Гриндевальда, который разбил ее, прежде чем она его достигла. – Что действительно бесполезно, так это твои попытки развязать войну, не имея лучшей причины, чем гордыня, – огрызнулся Персиваль. Темный волшебник рассмеялся. – Это не гордыня. Это желание быть свободным, – сказал он. Еще два заклятия созданы, еще два отражены. – Твой вариант свободы будет стоить миллионам жизни и закончится с тобой во главе общества без законов, – прорычал Персиваль. – У меня бы получилось гораздо лучше, чем у вас, – сказал Гриндевальд, кончик его палочки горел синим. – Видишь ли, у вас есть слабость. Он ударил очередным заклинанием, но оно было направлено выше головы Персиваля, слишком высоко, чтобы это была просто ошибка. Персиваль услышал трескающийся звук за спиной, обернулся и увидел, как шаткая колонна за его спиной начала падать- -в сторону Ньюта, который все еще лежал без сознания. Персиваль не задумался ни на секунду. Он быстро приблизился к Ньюту и, почти когда колонна упала, поднял палочку, чтобы укрыть их щитом. Тысячи каменных фрагментов ударили в него, и Персиваль сжал зубы, когда щит задрожал, но не сломался. Это было близко. Неожиданно он обнаружил, что его трясло. Он вложил много магии в защиту, чтобы колонна не пролетела еще несколько метров и не убила их обоих. – Видишь? Слабость. Это было бы очень мило, если бы так не вредило тебе самому, – сказал Гриндевальд, подходя к ним. Кончик его палочки вновь начал светиться, на этот раз ярко-зеленым светом. Персиваль почувствовал, что не может дышать. Он знал это заклятие, мог уже чувствовать, как оно начинает действовать, будто весь воздух резко убрали из комнаты. – Я даю тебе последний шанс отступить, Грейвс, – сказал Гриндевальд, поднимая палочку. Его голос был низким, угрожающим. – Один последний шанс. Если останешься, то умрешь вместе с ним. Персиваль опустил взгляд на Ньюта. Над предложением Гриндевальда он не собирался даже задумываться. Глубоко вздохнул, зная, что вот оно. Его последняя битва, его последний шанс что-то исправить, и если это не сработает… Что ж… Это будет прощанием. Он мог лишь надеяться, что если он провалиться, Тина сможет вернуть Ньюта домой. Он поднял голову и посмотрел Гриндевальду в глаза, сжимая палочку. – Тогда я умру вместе с ним. – Да будет так, – сказал Гриндевальд с усмешкой. – Авада кедавра! Вспышка зеленого света разрезала воздух и, казалось, заполнила собой все пространство. Персиваль изо всех сил резко двинул палочкой, посылая колонну над ними в Гриндевальда. Темный волшебник не ожидал этого, и непростительное заклятие отскочило от камня и взорвалось, разбрасывая осколки по всему помещению. Осколками сильно задело Персиваля, когда он прикрыл собой Ньюта. Как только звук падающих осколков прекратился, Персиваль поднялся на ноги, левая почти подвела его. Боль от колена пошла вниз по конечности, и он мог чувствовать теплую липкую кровь на ноге, правой руке и лице. Но с ним все было еще не так плохо. Гриндевальд лежал рядом в луже собственной крови. Персиваль с трудом прошел через обломки и поднял палочку Ньюта, выпавшую из плаща Гриндевальда, когда тот упал на землю. Он поднял собственную палочку и направил в сторону темного волшебника, который все еще слабо сжимал палочку. Его одежда была порвана и окровавлена, половина лица сильно повреждена. – Экспеллиармус, – палочка Гриндевальда пролетела через всю комнату и оказалась вне досягаемости. Персиваль проследил за ней и призвал в собственную руку, чтобы убрать ее в пальто. Гриндевальд засмеялся. – Хорошая работа, Мистер Грейвс, – выговорил он с трудом. Из уголка его рта потекла кровь, когда щиты вокруг помещения исчезли. – Мистер Гриндевальд, Вы под арестом, – сказал Персиваль. Его голос был хриплым и изможденным, но он высоко держал голову, когда другие авроры вошли внутрь. Гриндевальд снова рассмеялся, но вскоре его смех перешел в кашель. – Я все равно получу свою войну, – сказал он, когда авроры появились вокруг и быстро сковали его. Персиваль наклонил голову и покачнулся, адреналин кончался. – Персиваль! Мы видели вспышку убивающего заклятия, он… он, – начала Тина, ее глаза быстро осматривали раны Персиваля, прежде чем перейти на неподвижно лежащего за его спиной Ньюта. – Он жив. Ему нужно в больницу, – настоял Персиваль, убирая палочку и подходя к Ньюту. Несмотря на боль, все еще пробегавшую по телу, он поднял его и немедленно аппарировал, прежде чем Пиквери могла прийти с возражениями. Он оказался прямо в отделение неотложной помощи, ему с трудом удалось устоять на ногах. Колдомедики мгновенно засуетились вокруг них, вызывая каталку для Ньюта. – Я в порядке, я в порядке, – повторял он, хотя и не был уверен, что это было полностью правдой. Но он знал, что Ньют отчаянно нуждался в помощи, куда больше, чем он сам. – Помогите ему, пожалуйста. Пара колдомедиков попыталась увести Персиваля, чтобы позаботиться о его ранах, но он отмахнулся от них. Он не собирался оставлять Ньюта, не после всего этого. Он остался с ним в процедурном кабинете, где ответственные колдомедики мгновенно использовали диагностирующие заклинания и начали указывать необходимые лечащие заклинания и зелья. – Он будет в порядке? – спросил Персиваль, когда у колдомедика появилась свободная минута. Мужчина вздохнул. – Невозможно сказать наверняка. Я никогда не встречался с подобным случаем. Мы сделаем все возможное. Персиваль собирался задать еще пару вопросов, хотел потребовать, чтобы они работали еще усерднее, но в коридоре началось какое-то волнение. Он был абсолютно уверен, что знал причину. Он сделал глубокий вдох и вышел за двери в тот момент, когда Пиквери завернула за угол. Ее люди следовали за ней. – С меня достаточно, мистер Грейвс, – голос звучал зло. – Это существо послужило причиной паники во всем городе, множества ранений и почти уничтожило сердце правительства. Оно не должно быть вне нашей тюремной камеры. Оно должно быть подавлено. Этого Персиваль уже просто не мог выдержать. Он сделал все, чтобы Ньют остался в безопасности, он думал, что наконец-то – хотя бы временно – избавился от опасности, связанной с Гриндевальдом. Но вот он тут, а его собственная начальница приказывает убить Ньюта. Персиваль не смог удержать ни злость, ни желание защищать. В первый раз он выхватил палочку против его собственного Президента, он твердо держал ее, будто прошел через ад и вернулся назад. – Если Вы планируете навредить ему, то Вам придется пройти через меня, госпожа Президент, – сказал он. В коридоре повисла напряженная тишина, когда Пиквери сделала шаг назад от удивления, в то время как ее авроры достали свои палочки. На секунду Персиваль подумал, что это, возможно, будет его концом. Он подумал, что может умереть тут, в больнице, защищая своего возлюбленного от собственных людей, после всего, что они прошли и пережили. – Подождите! Остановитесь! Голос Тины разорвал тишину, она встала между Персивалем и Пиквери, подняв руки вверх в попытке остановить конфликт. Пиквери кинула на нее взгляд, который бы в любое другое время заставил ее убежать, поджав хвост, но сейчас Тина даже не вздрогнула. – Отойдите в сторону, Голдштейн. Мистер Грейвс совершил серьезное преступление и- – Посмотрите на него! Отчаяние в чужом голосе заставило всех вблизи замолчать. Она кинула взгляд на Персиваля через плечо, прежде чем вновь обернуться к Пиквери. – Его преследовали, пытали заклинанием круциатуса, а потом он сражался один на один с темным волшебником, который мог бы убить любого другого за три удара, и выжил после убивающего заклятия, – сказала она твердым, уверенным голосом. Персиваль почувствовал, что гордится ею. Она глубоко вздохнула и покачала головой. – Если бы любой другой аврор столкнулся с подобным, был бы в подобном состоянии и защищал своего друга, Вы бы обвинили его в защите? Вы бы сделали это? Тишина вновь воцарилась в коридоре. На одной стороне стоял Персиваль. Он держал палочку, готовый в любой момент защитить Ньюта от любого аврора, если ему придется. С другой стороны была Пиквери, неподвижно смотрящая в пол, и четверо авроров за ее спиной, вытащившие палочки, ожидающие ее приказа. Между ними все еще стояла Тина, с мольбой в глазах смотрящая на госпожу Президент. – По крайней мере, подождите, пока о раненом позаботятся, прежде чем пытаться судить и обвинять его в случившемся, – попросила она. – Вы знаете, Персиваль никогда бы не подверг никого опасности, будь у него такая возможность. Дайте ему возможность восстановиться и объяснить то, что случилось, прежде чем давать приказы, о которых Вы вскоре можете пожалеть. Прошло еще несколько мгновений тишины, прежде чем Пиквери посмотрела на Персиваля, осматривая кровь на его одежде и подрагивающую руку. –… Хорошо, – наконец сказала он. – Убедитесь в том, что о раненом позаботятся. Это существо не покинет госпиталь до того, как я встречусь с Персивалем, когда он будет… в лучшем состоянии. Голдштейн, я хочу, чтобы Вы присмотрели за ними обоими. Держите ситуацию под контролем, или вы оба окажетесь за решеткой. Авроры опустили палочки, Персиваль сделал то же и почти в сразу же пошатнулся, опираясь на стену и ощущая боль в левой ноге. Тина вцепилась в него, пытаясь поддержать, и позвала колодомедика, хотя Персиваль продолжал отказываться от медицинской помощи до тех пор, пока они не согласились поставить дополнительную кровать в палате Ньюта и поместить его туда. Он не мог оставить все на волю случаю. Не сейчас, не когда они были так близки к безопасности. Даже после того, как все поверхностные повреждения были исцелены, отголоски круциатуса все еще ощущались, будто боль никогда не уйдет полностью. Он не мог представить себе, как Ньют будет себя чувствовать, когда проснется, – когда, не «если» – после воздействия непростительного заклятия и удачной попытки сдержать такое большое количество магии. Он не остался лежать в своей кровати. Как только он смог, он тут же поставил стул рядом с постелью Ньюта и сел на него, беря чужую руку. Через несколько часов Пиквери вернулась. Персиваль напрягся, будучи готовый к сражению, но когда она закрыла за собой дверь, он понял, что она пришла одна. Нахмурившись, он выпрямился и решил отпустить руку, но передумал. С тем же успехом, он мог просто выложить все карты на стол. – Голдштейн рассказала мне обо всем, что произошло, – в ее голосе не было гнева. Его место заняло простое беспокойство и что-то близкое к сочувствию. Персиваль знал, что за этим последует. – Ньют – самый невиновный в этом деле, – он перешел сразу к делу. – Если ты решишь наказать его, то я не смогу с чистой совестью поддержать это решение. – И ты, конечно же, совершенно не предвзят. – Даже если бы я его не знал, я бы сказал то же самое о любом волшебнике, попавшем в такую ситуацию против воли. – Но он не волшебник, – Персиваль ощетинился на эти слова, будучи готовым защищать Ньюта. Но в этот момент Президент подняла руку, обрывая любые возможные слова. – Пожалуйста. Я здесь не для его смерти. Я пытаюсь с тобой договориться. Персиваль сжал чужую руку. – Я слушаю. – Я ценю тебя как коллегу и друга, Персиваль. Я не хочу терять твое уважение или доверие, но не могу проигнорировать опасность, в которой находится общество, – сказала она спокойно. – Я хочу воздержаться от какого-либо формального наказания для вас обоих, если ты убедишься в том, что он вернется туда, откуда пришел, как только проснется. Плечи Персиваля опустились. Это именно то, чего он боялся все время: мгновения в которое то, что они не могут остаться вместе, станет очевидным. Он не мог отправиться с Ньютом, а Ньют не мог остаться здесь, остерегаясь гнева Пиквери. Так было безопаснее. Может быть не лучше, но… безопаснее. – Я уверюсь в том, что он вернется домой, – сказал он тихо. Пиквери кивнула. – Хорошо, я дам вам время на восстановление и поездку, – сказав это, она обернулась и хотела уходить, но остановилась в дверях и посмотрела на него. – Персиваль? – Да, госпожа Президент? – его голос хрипел. – Я сожалею, что все закончилось так. Хочу, чтобы ты знал. Персиваль не ответил, даже не посмотрел на нее. Он услышал удаляющиеся шаги и звук закрывающейся двери. Вздохнул и поднял чужую руку, оставляя на обратной стороне поцелуй. – Просто проснись. Это все, о чем я прошу, – сказал он тихо. – Я смогу жить здесь без тебя, если буду уверен, что ты жив и в безопасности. Даже если не со мной. Его слова не изменили ничего в мгновение, да и не то, чтобы он рассчитывал на это. Ньют все еще лежал без сознания, но сейчас он, по крайней мере, дышал ровно и на лицо вернулся цвет с тех пор, как Персиваль принес его сюда. Он выглядел так, будто просто спит. Прошли часы, прежде чем Ньют наконец пошевелился и попытался открыть глаза, несмотря на то, что выглядел оглушенным и дезориентированным. Персиваль дремал, но мгновенно проснулся, когда почувствовал, как рука Ньюта сжалась вокруг его собственной. – Ньют?.. – позвал он тихо, готовясь ко всему, после случившегося – повреждение нервов, амнезия – на самом деле что угодно могло пойти не так. Ньют моргнул несколько раз и сглотнул ком в горле, прежде чем его глаза сфокусировались на Персивале. – П-персиваль… ты в порядке? – его голос был слабым. Мужчина усмехнулся и поцеловал его в лоб. – Я думал, что потерял тебя, – он облегченно рассмеялся. – Со мной все в порядке. Гриндевальда арестовали. Ньют, казалось, расслабился после услышанного, хотя и поморщился. Персиваль точно знал, что он чувствовал. После круциатуса остается чувство, будто все внутренности протерли металлической стружкой. – Я навредил кому-нибудь? – спросил Ньют нервно, очевидно вспоминая здание, разрушающееся вокруг них. – Ничего серьезного. Все можно отремонтировать. Не было похоже, будто это сильно помогло, но это было правдой. Раны неизбежно бы появились при подобном несчастном случае, но никто не умер. Это было действительно прекрасно, учитывая какие силы были задействованы. Персиваль потянулся и убрал волосы Ньюта с лица, пытаясь не пустить к нему собственную печаль, потому что Ньют наверняка мог ее чувствовать. – Я чувствовал, когда он делал тебе больно, – при этих словах глаза Ньюта расширились. – Ты можешь чувствовать это?.. Персиваль кивнул, и Ньют широко улыбнулся сквозь боль. – Я… волновался, что с нами это не сработает, потому что ты… – Человек. – Ну… да, – его улыбка вдруг стала смущенной. – Но я рад. Я рад, что это ты. Персиваль не мог ничего с собой поделать, он наклонился и медленно поцеловал Ньюта, наслаждаясь ответным вздохом. Но он не мог не рассказывать плохие новости. – Ньют, – сказал он тихо, отодвигаясь. Было больно смотреть Ньюту в глаза и говорить то, что он должен был сказать, хотя Ньют и чувствовал это так же отчетливо, как и Персиваль. – Президент Пиквери не собирается привлекать тебя к ответственности за все, что произошло. Это новость должна была быть хорошей, но, когда Ньют заметил удрученный вид Персиваля, его улыбка медленно пропала. – Так… в чем проблема? – Персиваль вздохнул, пересаживаясь на край кровати. – Она хочет, чтобы я доставил тебя домой. Ньют опустил лицо и отвел взгляд, смотря на собственные руки. – Ох, – выдавил он. – Хорошо, я хочу сказать… мы знали, что это будет так, разве нет? Я … мне небезопасно здесь находиться. – Ньют- – Я понимаю, Персиваль. Я понимаю. Тебе не надо объясняться. Я знаю, это не твой выбор, – прервал Ньют, притягивая Персиваля в еще один, более крепкий, более отчаянный поцелуй. – Если бы я решал, то ты бы остался со мной, – сказал мужчина, сталкиваясь с Ньютом лбами. Тритон засмеялся, хотя его смех и был похож на всхлипы. – Говорят, что… быть далеко от пары это как потерять кусочек своей души, – он завел руку за голову Персиваля, удерживая его рядом. – Так что, думаю, что с уверенностью могу сказать, что никогда не забуду тебя. Персиваль уже чувствовал, как кусочек его души откалывается, разламывается на куски, только от мысли, что они вынуждены попрощаться. Это казалось нечестным. Наконец-то он нашел кого-то, с кем был по-настоящему счастлив, и ему уже приходится оставить все это для их же безопасности. – Мы еще не прощаемся. Тебе надо время, чтобы восстановиться. И еще потребуется время, чтобы доставить тебя домой, – он старался найти хоть какое-то утешение во всем этом. Ньют кивнул и снова поцеловал его. Если уж их время вдвоем было ограничено, им надо было использовать его полностью.