***
Ещё не было и полудня, а солнце пекло с какой-то истинной ненавистью, словно пытаясь выжечь острова с лица земли. Посланник ненавидел Терстон, но очередное письмо ждало своего часа, поэтому парень, щурясь от солёных брызг, вёл моторную лодку к Южному острову. За это короткое, чисто символическое письмо, нацарапанное на этикетке от пива, он получил солидный куш, но как же дорого ему обошлись эти деньги! Он целую неделю ломал голову, вымерял расстояние между аванпостами, склонившись над засаленной картой при тусклом мерцании свечных огарков, и провёл целую вечность, лёжа с биноклем на острове Вааса. Только за последнее можно было бы закончить жизнь на воротах пиратского лагеря, и всё же срок договора на убийство подходил к концу, а Посланник так и не мог подступиться к адресату. В итоге последние восемь часов срока толкнули его на отчаянный шаг: не очень выгодно убивать, будучи окружённым наёмниками Хойта, но спонтанный план, пришедший в голову после четырёх бутылок пива, казался не таким уж дерьмовым по сравнению с предыдущими. Закусив губу, парень сбросил скорость и обогнул прибрежные рифы, а затем и заглушил мотор. Лодка мягко ткнулась носом в берег, повернулась под напором волн и прижалась к земле боком. Едва ступив на расползавшийся под ногами грунт, Посланник вдохнул терпкий тропический воздух и дал себе установку: обратного пути уже нет. Теперь только по плану. Как сотни раз. Только в этом случае всё обойдётся. Со дна лодки на берег быстро перекочевал завёрнутый в брезент автомат, плотный свёрток зелёного цвета и большая бутылка "Молотова". Оттолкнув лодку ногой, парень уселся на камень и вынул нож. Воск, коим была облита крышка бутыли, был быстро счищен. Затем Посланник срезал пробку и протолкнул торчащий в горлышке обрезок подальше в бутыль. Вынул из кармана разгрузки скользкие, остро пахнущие бутоны бледно-жёлтого цвета и, надрезав каждый из них, сжал в кулаке. Сок потёк по большому пальцу, приставленному к горлышку бутылки, и закапал в бензиновую смесь, растворяясь в ней без остатка. Несколько раз парень отворачивался, чтобы жадно глотнуть воздуха, а затем возвращался к своему делу. Наконец, выбросив в воду обескровленные растения, он сполоснул ладонь в морской воде. На просвет жидкость в бутылке не изменилась — та же маслянистая дрянь. Но по тому, как замолкли, а потом и вовсе упорхнули птицы над его головой, парень понял, что эта синтетическая вонь ощущается ими так же сильно, как и им самим. Покачав бутылью, чтобы размешать жидкость, Посланник закинул одну ногу на колено и облил подошву ботинка смесью. Затем то же самое проделал со вторым. Зверобой отлично запутает ищеек, которых наверняка пустят по его следу, а уж бензин и вовсе отобьёт у них охоту брать этот самый след. Сверившись с компасом, парень направился к дороге. Лучше держаться в зарослях неподалёку, не высовываясь на обзор патрулям, но и не углубляясь в самые джунгли. Если госпожа фортуна смилостивится, он доставит письмецо и свалит с острова до того, как станет жарко.***
Единственный плюс Терстона — говна разношёрстного тут кишмя кишит. Кто запомнит среди всех этих харь парня, одетого сродни наёмнику, а главное — кто его разглядит, если он ничем не выделяется на фоне остальных? "Не ты теряешься в толпе, ты и есть толпа" — зазубрил Посланник ещё на большой земле, когда выпадало проходить прямо меж двух полицейских, убираясь с места преступления прогулочным шагом и теряясь в толпе. Нет. Становясь толпой. Ему не было страшно, когда он терпеливо выжидал своего адресата, прижавшись спиной к доскам уличного туалета, смердевшего до небес. Если раз и навсегда запретить себе бояться, то никто и ничто в мире больше не напугает тебя. Несколько раз он слышал голоса наёмников, раздававшиеся прямо за углом, но даже если бы кто-то завернул сюда, Посланник не был бы пойман. Ему были известны сто способов избежать подозрений, и он использовал бы все сто, лишь бы доставить сообщение адресату. Шесть ноль-ноль — за воротами, подпираемыми мешками с песком, остановилась вереница тачанок. Среди них одна закрытая машина. Шесть ноль три — адресат в сопровождении двух десятков пиратов во главе с Ваасом зашёл в "Здоровенный хрен". Шесть одиннадцать — бармен упомянул о бесплатном пиве. Посланник взял всё это настолько точно, словно ему дано было видеть сквозь дерево и камень. Уверенность в чётком плане даёт точное знание о действительности. Скосив глаза, парень бросает короткий взгляд на наручные часы. Шесть сорок пять — ни один мочевой пузырь не продержится долго без туалета, угощаясь халявной выпивкой. Тем более той разбавленной дрянью, что разливают в "Здоровенном хрене". Вот оно. Парень вытянулся в струнку, заслышав необычайно лёгкие шаги. Даже песок шуршит деликатно под ногами женщины, идущей пудрить носик. Это было чертовски странное чувство: слышать, как адресат шаг за шагом идёт навстречу своей гибели, но ещё более странно было решиться грохнуть леди на очке. Посланник пожал плечами, словно отвечая этой мысли, мол, уже ничего не попишешь, и осторожно выглянул из-за угла сразу после того, как хлопнула дверь. Стоявший неподалёку наёмник устало переминался с ноги на ногу, отсчитывая часы до конца смены у ворот. И, конечно же, он не видел, как дверь женской кабинки на секунду приоткрылась и тотчас же захлопнулась снова. Пришить в сортире мужчину легче: он обычно стоит спиной ко входу и держится вовсе не за тот ствол, который мог бы спасти ему жизнь. Но женщина хоть и видит того, кто заходит к ней, в первую очередь всегда хватается за штаны. — И я сразу попрошу прощения, — тихо и вежливо проговорил парень, прикладывая одну руку к груди в самом раскаивающемся жесте. Другая его рука прижимала острие ножа к горлу девушки. Как и большинство попадавших в такую ситуацию, она плотно сжала колени, а её руки сжимали натянутые до середины бёдер белые трусики. Едва удостоверившись, что полностью контролирует ситуацию, парень перевёл на них взгляд. — Это что за рисуночек? — спросил он, глядя на бельё девушки. Она сжалась ещё сильнее и смяла руками ткань. — Батоны, что ль? Разумеется, ответа не последовало. Она лишь густо покраснела, но её лицо оставалось неподвижным. — Если ты меня тронешь, то не выйдешь отсюда живым, — проговорила она спустя секунду. В её голосе звенели гнев и страх. — Это вряд ли, — качнул головой Посланник, плотнее прижимая лезвие к её горлу. — Не я же с Ваасом трахаюсь. — О, поверь, если со мной что-нибудь случится, он тебя так выебет, — от угроз девушка уже вошла во вкус и говорила громче. — Тсссс, — нож проколол светлую кожу, и его кончик покраснел. Девушка тут же замерла, лицо её исказилось. Но боль была терпимой, это Посланник и сам знал. — Не бойся меня. И не кричи. Если ты будешь тихой, всё закончится быстро. Если же нет — я всё равно уйду, но вот тебе уже будет не так хорошо. Она часто заморгала. Её брови всё ещё были нахмурены, но губы уже подрагивали, и в целом вид у девушки был довольно несчастный. Посланник перестал давить на нож, и, едва кончик лезвия оторвался от девичьей кожи, на месте ранки вспухла капелька крови. Парень подавил вздох, оглядев её веснушки, тёмные волосы, завязанные в узел, и сжатые в кулаки руки. — Ты извращенец? — спросила она так, словно с чем-то смирившись. Посланник сперва непонимающе повернул голову в её сторону, а затем понял, что она имеет в виду. — Оу. Нет. Нет! Хах, — он даже на секунду опустил руку с ножом, но потом тотчас же приставил его обратно, заставив жертву снова податься назад. — Ты что? Я не извращенец. Я не ловлю девушек в уборных... Даже таких обаятельных девушек. Я простой почтальон. Девушка недоумевающе приоткрыла рот, но так ни о чём и не спросила. А Посланник вынул из кармана грубых штанов слипшуюся пополам этикетку от пива. — Вот чёрт. Что за день? Что за дело? — он мельком глянул на часы и, переступив с ноги на ногу, вздохнул. Дверь в кабинку с надписью "Ladies" держалась на честном слове, и это было дополнительной проблемой, но чинить её уже было поздновато. Оставалось лишь надеяться, что она не распахнётся сама собой, пронзительным скрипом приглашая посмотреть всех отдыхающих на эту сцену. — Читай, — он протянул девушке этикетку, на которой было нацарапано несколько слов. Она, наконец, разжала одну руку, мокрую от пота, и осторожно взяла протянутое. — Читай, читай. Я не сумасшедший. Просто у Эрла не было под рукой другой бумаги для письма тебе. Благо, дощатый сортир пропускал достаточно солнечного света, от которого было не совсем темно. Лучи, проникавшие сквозь щели, полосами лежали на голом бедре девушки и её правой щеке, чуть золотили собранные волосы. Девушка оторвалась от послания. — "Она тоже была важна для меня"? — непонимающе прошептала она. — Что?.. Кто это написал? Что это всё значит, и при чём тут я? — Ещё тише, — нож кольнул незащищённую шею. — Понимаешь ли, милая, Ваас отнял у старины Эрла то, что было ему дорого. И, увы, возместить потерю вряд ли получится. Потому-то Эрл и написал с горя письмецо для некой прекрасной Милы, передать которое предстояло мне. Девушка медленно вдохнула, прижимаясь спиной к стене туалета, и так же медленно выдохнула. Посланник понимал, что собственную смерть она перенесёт тяжело. Может, не стоило ей этого говорить? Но вдруг она спросила: — Что за Мила? Парень вдруг замер. Его округлившиеся глаза перебегали из стороны в сторону. Навязчивое жужжание мухи, метавшейся между ними, доводило ситуацию до абсурда. —Ну... или Лана... Сара... как там тебя? — Ты даже не знаешь, кому несёшь это? — догадалась девушка. — Откуда ты знаешь, что тебе нужна именно я? Конечно же, Ваас должен был хоть чем-то вооружить свою пассию. Хоть самым завалящим ножом или шокером. И точно — когда она воспользовалась секундным замешательством Посланника и резким ударом колена попала ему точно между ног, её пальцы обхватили рукоять клинка, который был закреплён на ремне спущенных штанов. Выйдя из ножен сантиметра на два, он поймал последние лучи заката, пробивавшиеся меж досок сортира, да так и остался в них. — Я же просил — "тссс", — нагнувшись к девушке, прошептал Посланник. Вместо ответа та лишь замерла, глядя на него вытаращенными глазами, и издала непонятный звук. Кровь закапала из её приоткрытого рта на пальцы парня. Рука, вонзившая нож в её глотку, как в мягкое масло, стала тёплой и скользкой, беспалая перчатка промокла от крови. Когда глаза девушки закатились, её тело расслабилось, подавшись вперёд. Посланник плавно вытянул клинок из её горла и прислонил тело обратно к стене. Прижал пальцы к вспухшей артерии на шее. — Как доктор, расстрою: давление 0 на 0, — сообщил он больше самому себе, нежели жертве. — Прощай, милая. Содрав с руки пропитанную кровью перчатку, Посланник протёр ею лезвие ножа и спрятал его в ножны. Вытащил из руки девушки записку, смахнул ею каплю крови с неподвижных губ и бережно свернул, прежде чем спрятать в глубокий карман. С трудом повернувшись, парень чуть-чуть приоткрыл дверь. Дожидаться, когда же наёмник на входе прогулочным шагом направится в другую сторону, было просто мучительно. Наконец, выйдя из туалета, Посланник быстро прикрыл за собой дверь кабинки и сразу же покинул городок через пролом в заборе.