Несуществующие

Стоило им миновать холм, который скрыл их от глаз розовогривой пегаски, фестралка потянула молодого спутника вбок, уходя с открытого пространства тропинки, предварительно оглядевшись в поисках укромного места. - Вита, разве мы не собирались в город? – удивился Солис. - Да-да, идём, но чуть позже. Они свернули в сторону Вечнодикого леса, немного углубившись в него. От взгляда молодого аликорна не ускользнуло нахмуренное выражение лица фестралки, но недавнее пробуждение и стыд из-за своего поведения не давали спросить её. Вита не могла остаться у Флаттершай, которая уже заметила её метку, поэтому старалась как можно быстрее убраться подальше, чтобы получить передышку и основательно подумать. Среди деревьев им попалось полянка с небольшим ручьём, в котором можно было искупаться. Здесь они сбросили вещи и собрались привести себя хоть в подобие порядка, но перед этим фестралка посадила спутника напротив себя и спросила: - Солис… я не могу решать за тебя, - с трудом подбирая слова, говорила она. – Что хочешь ты? Я решила скрывать от всех, кто мы, но будешь ли ты доволен такому? Хочешь ли ты остаться со мной? Вита смотрела на молодого аликорна с белой шерстью, на которой щедро рассыпали светло-серые пятна. Голубые глаза, чуть прикрываемые чёрной чёлкой, с непониманием уставились на неё. Сейчас ему было тринадцать, крайний возраст в котором получают метку, но выглядел он немного старше, отставая в росте от взрослого пони всего на полголовы, но немного худощавым. - Я… я не хочу быть один. Ты – единственная, кого я знаю здесь… Фестралка сильно обняла его, подмяв под себя и залившись слезами. Аликорн не пытался вырваться, просто позволив обхватить себя. - Я защищу тебя, Солис. Обещаю, - шмыгнув носом, сказала она. - Это я защищу тебя, Вита. И тебе больше не придётся плакать, - прошептал он, чтобы Вита не услышала. Несколько минут утешительных объятий, после чего она наконец отпустила его. Попытавшись стереть слёзы, фестралка только сильнее размазала грязь. Только сейчас Вита обратила внимание насколько она испачкана. Всего пару дней назад Вита сражалась за свою и чужие жизни против тьмы умбрум, а теперь стоит тут, не веря, что всей её жизни просто не стало. - Солис, ты первый иди, - указала она на ручей. - Мне нормально и так, - заупрямился он. - У тебя все ноги чёрные. - А ты вся в грязи, - заметил аликорн. - Значит тебе будет быстрее, - усмехнулась фестралка. Он что-то невнятно пробурчал, после чего направился к воде и прыгнул в неё с разбегу. Пока юный аликорн избавлялся от грязи, налипшей на него за ночь, Вита сгребла гобелен с доспехами и нашла место, где их можно спрятать. В корнях дерева находилась полость, которую правда нужно немного расширить, но испачкаться ещё фестралке было совершенно не страшно. Земля слабо заметна под слоем грязи, крови, пота и какой-то чёрной жидкости, что являлась кровью умбрум. Когда дело было сделано, она вернулась к вещам и всё перепроверила, не оставили ли они что-нибудь у Флаттершай. Убедившись, что всё на своём месте, Вита достала книгу. Толстый фолиант с коричневой обложкой и изображением аликорна на лицевой стороне мягко прошелестел страницами. Вновь ей на глаза попались прощальные записи отца, вновь странный список угроз, но она решила почитать дальше, обратив внимание на страницы, которые либо частично, либо полностью оказались пусты. Первый раз, где это появилось, стало описание рас Эквестрии. Она, конечно, знала о них, но решила перечитать, увидев незнакомую информацию. “Пониоиды. Основные: Земные. Дух активизации: земля. Процент популяции – примерно шестьдесят процентов. Основные земледельцы Эквестрии за счёт родства с духами земли. Обладают средним магическим потенциалом, растрачиваемым на внутренние необходимости тела. Из-за этого часто имеют наибольшую продолжительность жизни (в среднем восемьдесят лет). Поскольку использование магии по большей части неосознанное, именно они развивают технологический прогресс Эквестрии. Пегасы. Дух активации: воздух. Процент популяции – примерно двадцать пять процентов. В древности являлись самой воинственной ветвью пони. Обладают наибольшим магическим потенциалом, но растрачивают его на внутренние необходимости тела. Из-за постоянной необходимости летать, имеют наименьшую продолжительность жизни (в среднем пятьдесят лет). Обеспечивают погодный контроль в Эквестрии. Единороги. Дух активации: неизвестен. Процент популяции – примерно пятнадцать процентов. В древности управляли движением луны и Эквестрии, обеспечивая смену суток. Обладают средним магическим потенциалом, продолжительность жизни – средняя (в среднем шестьдесят лет). Обеспечивают магическую преемственность. Дополнительная информация: среди единорогов чаще рождаются магически одарённые пони, продолжительность жизни которых сильно превышает норму. Известные одарённые: Стар Свирл Бородатый (продолжительность жизни - примерно четыреста лет), Сноуфолл Фрост (продолжительность жизни – примерно двести лет), Профессор Инквел, Твайлайт Спаркл, Старлайт Глиммер. Подрасы. Фестралы (см. пегасы). Дух активации: лунный(кошмарный). Являются перевоплощёнными пегасами. Отличия от основных: мобильность, физическая сила, сниженная скорость полёта. Кошмары (см. земные, единороги и зебры). Дух активации: лунный(кошмарный). Являются перевоплощёнными земнопони и пегасами. Отличия от основных: крайне высокий магический потенциал, физическая сила, малая продолжительность жизни (в среднем пятнадцать лет). Зебры (см. земные). Дух активации: природа. Произошли от отколовшейся ветви духов земли, которые при взаимодействии с водой и воздухом стали новым видом. Отличия от основных: интуитивная тяга к алхимии, скорость, гибкость. Кристальные пони (см. пониоиды). Дух активации: тьма. Проживают на Северной Равнине в пределах Кристальной Империи.” – а дальше лежала пустота, вплоть до следующей подрасы. “Аликорны. Дух активации: индивидуальный. Физическое воплощение объединения трёх рас: земнопони, пегасов и единорогов.” – опять обрыв. – “Известные представители: …, Принцесса Селестия, Принцесса Луна, Принцесса Ми Аморе Каденза.” “Чейнджлинги. Дух активации: изменение.” – и ничего до самого конца страницы, кроме последнего пункта. “Кирин(миф). Дух активации: неизвестен. Гибрид дракона и пони. Единичный случай.” Вита нахмурившись смотрела на пустые участки, особенно обратив внимание на пустое имя в строчке аликорнов. Это место, в отличие от других, было затёрто, но там помещалось всего четыре-пять букв. “Мог ли отец написать себя и стереть?” – задумалась она. В конце концов, фестралка вновь просмотрела всё, пока не наткнулась в нижнем углу на едва заметную печать. Маленький кружок с какими-то вписанными геометрическими фигурами. Она коснулась его, как та загорелась жёлтым светом, а рядом проявились письмена: “Желающий секреты увидеть должен ответ найти средь бесплодных земель”. Слова пропали спустя ровно полминуты. - Вита, - толчок копытом оторвал вырвал её из задумчивости. – Твоя очередь. Она захлопнула книгу и направилась к ручью, с благодарностью окунаясь в прохладную воду. - Солис, отвернись! – крикнула она, заметив его задержавшийся взгляд. Он смущённо покраснел и быстро развернулся, уставившись в лес. Перед его глазами застыла задумчивая и печальная фестралка. Светлого окраса с пятном на крупе, голубой гривой и жёлтыми глазами, она казалась ему разбитой как никогда, за всё то время, которое он знал её. Солис не до конца осознавал, что произошло, хотя пытался смириться. Он видел мать достаточно редко, но, естественно, любил её и ждал с нетерпением каждой новой встречи. Но молодого аликорна воспитывал отец, король Сомбра, который старался взрастить в нём эталоны смелости и мужественности, готовил к ответственности стать правителем, а значит терпеть любые невзгоды. Поэтому он хотел защитить Виту от тревог, как единственную близкую, кто остался у него. Хотя Солис прекрасно знал, что в плане боевого опыта она уделает его с лёгкостью, не раз уже проверял раньше. Но молодой аликорн пообещал себе стать сильнее и быть достойным её. Смутившись ещё сильнее от своих мыслей, он заметил движение в лесу. Между двух деревьев, из кустов, на него смотрел древесный волк. В его жёлтом взгляде показалось что-то знакомое, но Солис не мог понять что. Позади него всколыхнулась трава, и уже перед ним стояла промокшая Вита, загородив собой. Волк секунду смотрел на них, после чего развернулся и побежал вглубь леса. - Они не должны заходить так далеко, - выдохнула фестралка. – Он ничего не сделал? – спросила Вита. - Нет, просто смотрел. - Странно… Усевшись на камень, она свела копыта, между которыми возникла искорка огня. Следом Вита развела копыта, словно растягивая огонёк, ставший тем самым сферой, которая чем дальше расходились конечности, тем больше соприкасалась с шерстью. Таким простым образом она высушила себя. Итак, ей осталось придумать, как скрыть место, где должна быть метка, раз нет способа нарисовать её. - У тебя есть какая-нибудь одежда? - Посмотри, - он открыл сумки на обозрение. Искать пришлось недолго. Третье же одеяние, с оговорками, вполне налезло на неё, скрывая круп. - Мне идёт? - Д-да… нормально? – с сомнением ответил он. Фыркнув, она присмотрелась к себе. Да уж, в таких обстоятельствах выбирать не приходится, особенно, что это платье предполагалось в подарок принцессе Селестии, поэтому выглядело на небольшой фестралке, по сравнению с великолепной белой аликорницей, как мешок. - Ладно, пойдём, ты, наверное, уже проголодался, - Вита улыбнулась, когда желудок Солиса подтвердил это утверждение. - Эй, я молодой, растущий организм, - обиженно буркнул он, надевая на себя плащ и сумки. Ничего не ответив, а только припомнив, что фактически она младше, Вита пошла вперёд, периодически поглядывая назад на аликорна. Перед тем как выйти из границ леса, фестралка проверила рог Солиса, поправив заклинание, сотворённое в спешке, которое создавало солнечные блики при определённом угле обзора. Первым местом, куда они направились в Понивиле, стала кондитерская “Сахарный уголок”. Заказав несколько пирожных, Вита и Солис уселись за угловым столиком, стараясь игнорировать взгляды в их сторону. Аликорн с радостью приступил к сладкому, совершенно не собираясь себя ограничивать, тогда как фестралка неохотно ела. Вита видела, как на неё смотрели прохожие, и понимала, что такой испуганно-заинтригованный взгляд не только из-за одежды, а из-за того, как она выглядит. Это не та Эквестрия, в которой фестралы, хоть и неохотно, но стали полноправной расой наряду с единорогами, земнопони и пегасами. В этой Эквестрии народ полуночных пегасов живёт всё так же изолированно в Холлоу Шейдс и не идёт навстречу другим. Дверной звонок звонко звякнул, пуская внутрь двух кобылок. - Где ты видела их, Флаттершай? – спросил знакомый голос. Вита обернулась и увидела Твайлайт. Вчера она видела её смерть, как из горла вытекала алая кровь, а теперь видит её, живую и дышащую. В горле встал ком, дыхание участилось, а сердцебиение бешено отдавалось по барабанным перепонкам. Вита с непониманием наблюдала, как всё клонится вбок, а зрение затуманивается, после чего просто закрыла глаза. - Вот они, - указала пегаска. Солис быстро перепрыгнул через стол и подхватил рухнувшую в обморок фестралку. К ним на помощь бросились вошедшие, от которых он отмахнулся крылом, не давая никому приблизиться.

***

В Кантерлотском дворце, в одной из многочисленных комнат, засияло зеркало, убранное подальше, пока не настанет время для следующей активации. Так думала принцесса, зная, что портал открывается раз в тридцать лун ровно на три дня. Но существовали способы обойти это ограничение. Из зеркала вышли три единорога. Первый, с тёмно-синей шерстью и оранжевой гривой, носил на себе сержантские доспехи дневной гвардии, рядом с ним стоял коричневый пони с серой гривой одетый в броню рядового. Последним и отличавшимся от них стал оранжевый единорог с рыжей гривой, но необычного немонотонного окраса: на его конечности словно надели белые носки, а на носу светлело прямоугольное пятно. Плюс, в отличие от всех, он носил тёмно-синюю мантию, которая была расшита бирюзовыми звёздами. Сразу после выхода из портала первый единорог провёл по драгоценным камням в раме, маскируя преждевременное срабатывание зеркала. - Итак, время отдыха прошло, - он обернулся к оранжевому пони. – Третий, собирайся. - Куда? - В Кристальную Империю конечно же. Услуги придворного чародея многого стоят, Санбёрст. - Ладно, как скажешь, - вздохнул Третий и поправил очки, пока его рог разгорелся, а он не испарился во вспышке. - Теперь можно мне объяснить, что вы удумали? – спросил коричневый единорог. - Сейчас я отправлюсь к исполняющему обязанности капитана и предложу ему идею переслать контингент стражи на помощь принцу Шайнинг Армору. - И? – он приподнял бровь. - А ты отправишься в Мейнхеттен и добудешь нам ресурсы, чтобы начинать действовать. - Во-первых, почему я, а не Третий. Во-вторых, каким образом ты предлагаешь мне это сделать? – возмутился рядовой. - Насчёт первого, Девятый, посмотри на Санбёрста… он не очень-то похож на того, кто подходит для силовых убеждений, в отличие от тебя. Во-вторых, Фреш Кайнд. - О, смотрю ты решил играть по-крупному, Первый. Но если он не согласится? – поднял бровь Девятый. - Тогда обратись к грифонам, они с радостью передадут награду за его голову. Будет хоть что-то. - Хорошо, так уж и быть, я посмотрю, что можно сделать, - кивнул он. - И ещё, попробуй отыскать информацию о других. - Не доверяешь им? - Сомневаюсь, что они встанут на нашу сторону. Особенно Пятый с его фетишем на зебр и Чёрную книгу, - Первый задумчиво почесал подбородок. – Собственно лучше убей его, как только встретишь, ни к чему риск. Если с ним будут Шестая и Седьмая, действуй по обстоятельствам. Остальных не трогай, если не станут угрозой. - Так, этих убить, этих не трогать, деньги выручить или грифонам сдать… В целом, всё ясно. Вот только у меня остался вопрос, Первый. - И какой же? - Уж больно много ты знаешь и ещё до того происшествия действовал зная наперёд. И ты, вроде как, самый лояльный и близкий к герцогу был… - протянул Девятый. - Продолжай, Браун Сворд, - с нотками угрозы сказал Первый. - Он жив? - Нет, - покачал головой тёмно-синий единорог. - Фух, а я уж испугался, - облегчённо выдохнул он. Браун Сворд вытянулся по струнке, отдал честь и пропал во вспышке телепортации, оставив Первого одного. Он несколько мгновений смотрел на зеркало, после чего покинул комнату. Дворцовые коридоры не изменились, да и от чего им меняться. Они просто стали такими, какими должны быть. Сержант дневной стражи свернул пару раз, миновал вестибюль и приблизился к отдельному крылу. Он много раз проходил через эти двойные двери, официально служа адъютантом герцога, но на самом деле являлся основным связующим звеном между иссиня-чёрным аликорном и Первым Эшелоном. Неспешно прогуливаясь, единорог приблизился к крайней комнате, но взглянул на витраж напротив. Эта композиция из цветного стекла отличалась от той, которую он помнил, что немудрено, так как эта оказалась разбита ещё в первые дни пребывания герцога в этом крыле дворца. Дверь открылась без сопротивления, представив обычную гостевую комнату. Адвен не любил вносить изменения, поэтому помещение оказалось почти полностью идентичной, разве что книг, да письменных принадлежностей не было. “- Входи, эксперимент Прима, - равнодушный голос поприветствовал его. – Как проходит адаптация? - Терпимо, герцог. Ваши последние тренировки… болезненно сказались на личностной области памяти, - уведомил он его. - Вот как? Как тебя зовут? - Я… я не помню. - Хм, странно, но ничего. Повтори первый приказ. - Приказы герцога абсолютны, - отчеканил единорог.” - Приказы герцога абсолютны, - произнёс Индиго Шайн в пустой комнате. Герцог Адвен уничтожил его, создав почти полностью подчинённое и лояльное ему существо. Но теперь, когда его личность вернулась, он бесспорно ненавидел его, но, по большей части, оказался благодарен. И именно эту благодарность Первый или эксперимент Прима собирался использовать против последнего приказа герцога Адвена. Последняя строчка последнего приказа, разбитого на два столбика, оканчивающихся одними и теми же словами: “Добудь амулет не…”. Ментальная закладка представляет собой мысль. Отложенную до определённого момента мысль, которая может быть как явная, так и незаметная. Если разум того, кому имплантировали закладку абсолютно изведан, то не составит труда скрыть её так, что не будет никаких способов найти её из-за сходства с окружением. В других случаях она как раскалённый гвоздь, побуждающий подчиняться ей. Адвен не знал, что при переносе памяти из-за сдвига времени повредится ментальная закладка и часть требования будет потеряна. Первый знал лишь три слова, хотя подозревал, что дальше шло ограничение. Теперь ему оставалось только исполнить приказ, но полностью по-своему, не ограничивая себя ни в чём. С него начался Первый эшелон, а значит его право использовать их как ему будет угодно. Перед тем как покинуть комнату, он обыскал её, слабо надеясь найти что-нибудь оставленное герцогом, но всё было таким, каким должно быть. Дверь захлопнулась, и сержант дневной стражи отправился к командованию, чтобы побудить их начать игру, задуманную им.