Несуществующие

“Давным-давно, задолго до мирного правления принцессы Селестии, пони не знали гармонии. В те тёмные времена три расы были разделены ненавистью и непониманием. Каждое из племён не заботило благополучие другого, единственно важным для них было – своё. В те далёкие времена, как и в нынешний век, пегасы управляли погодой, но требовали в замен еду, которую выращивали только земнопони. Единороги требовали того же за смену дня и ночи при помощи магии. Таким образом взаимное недоверие терзало расы, пока не наступил день, когда оно достигло предела. В те ужасные дни разразилась загадочная снежная буря, которая разрушила шаткий мир. Земнопони больше не могли возделывать промёрзшую землю, которая давала пищу. Среди племён воцарился небывалый голод. Даже магия единорогов была бессильна против бури. Каждая раса обвиняла другую и чем больше они злились, тем больше разгорался снежный шторм. Итак, было решено созвать Великий Совет, где выступили лидеры племён: дочь короля единорогов – принцесса Платина, правитель пегасов – командующий Харрикейн, и, наконец, глава земных пони – канцлер Паддингхэд. Они собрались, чтобы найти решение, но, вместо того, чтобы оставить свои разногласия позади, лидеры стали только обвинять друг друга, не придя к какому-либо согласию. Вернувшись в свои владения, каждый из них пришёл к решению найти новую землю, где они будут жить без других рас. Их возглавили: командующий Харрикейн, вместе со своим верным, но мягкотелым помощником рядовым Пэнси, принцесса Платина вместе с Кловер Премудрой, ученицей великого мага Стар Свирла Бородатого, и, конечно же, канцлер Паддингхэд, вместе со своим благоразумным секретарём Смарт Куки. Благодаря невероятному стечению обстоятельств, все они нашли новую землю одновременно. Но каждый из них назвал её по-своему: единороги – Юникорния, пегасы – Пегасополис, а земные пони – Земля. И только стоило недоверию вновь разразиться между лидерами, как налетел снежный шторм, вынудивший их искать убежище среди гор. Пока принцесса, канцлер и командующий продолжали старые распри, покрываясь льдом, насылаемым духами льда, вендиго, которые питались и преумножали свои силы за счёт царившего раздора, их помощники смоги преодолеть недоверие между расами. Именно тогда, впервые сплочённые дружбой, они разогнали холод. И тогда три лидера решили жить вместе в этих новых великолепных землях и всегда жили в гармонии. И вместе они нарекли эту страну Эквестрией.” Индиго Шайн закончил чтение и отложил книгу на стол с лёгкой ностальгической улыбкой. Эту историю знает каждый, эту историю рассказывают родители своим детям, по ней ставят спектакли в канун дня Согревающего Очага. И, если он не ошибался, в этом году её играли носительницы элементов гармонии. И, какой бы не была эта история наивной и глупой, она ему нравилась. Но Первый архонт прекрасно понимал, что это не более чем красивая легенда, за которой скрывались годы войны, подчинения и кочевого образа жизни, приведших, тем не менее к нынешнему спокойному миру. Даже персонажи, использующиеся в истории, были собирательным образом в некоторых случаях, а в одном так и вообще либо вписаны позже, либо полностью придуманы. Индиговый единорог поднялся, разминая мышцы, и вышел на балкон, вдыхая прохладный вечерний воздух и осматривая снежную пустыню за куполом города. Земля предков стала именно такой, какой её описывают в легенде. Только холод и лёд остались здесь после вендиго. Он был один из немногих, кто знал, что произошло тогда и почему, либо думал так. Герцог Адвен долгие годы исследовал северные земли, и многие обрывки этих знаний перешли архонтам. Раньше Северная Равнина представляла собой зелёные и полные жизни земли, но наступление умбрум вынудило вендиго отступить южнее, здесь они напитались раздором и смогли остановить духов тьмы, отрезав часть популяции, которая осталась здесь. Никто даже не ставил целью извести пони, просто неудачное стечение обстоятельств. Ветер неистово трепал его гриву и гребень шлема, пока мысли уносились в прошлое. Малая часть племён осталась здесь, перекочевав в место, которое ныне зовётся Радужные Водопады, большая ушла на юг, основав Эквестрию, но на этом путешествие расы пони не закончилось. Некоторые ушли ещё дальше на юг, основав Маританское герцогство, которое встретилось с, можно сказать, кузенами расы пони, арабийцами. На этой мысли Первый немного задержался, а его сузившиеся зрачки бродили по засыпающему городу, где, в тёмных переулках, мельтешили назойливые тени. Арабийцы выглядели схоже с пони, но больше напоминая лошадь, которые встречались ему в другой сопряжённой сфере. Но самое главное отличие – у них не существовало меток. Позади тихонько щёлкнула дверь. Шайн полуобернулся и приложил копыто к губам, требуя тишины от двоих подчинённых из Античудовищного агентства, которые без споров подчинились. Архонт продолжал наблюдение за городом: четыре или пять теней блуждали среди домов. А размышления, тем временем, сместились в другую сторону. Среди всех народов, что населяют планету, только два вида имели метки. Пони и зебры. Вторые, правда, в каком-то ослабленном варианте. И известно точно, что метки не обязательны для существования, но если уже возникли, то от них невозможно избавиться без вреда для организма, только заменить или создать заглушку. Мысли перепрыгнули на личность принцессы Селестии, которая всячески поддерживала метки. Вернее, использовала их свойства, чтобы создать Эквестрию такой, какая она сейчас. Пони по своей природе нелюбознательны и, в какой-то мере, ксенофобы. Эквестрия больше тысячелетия существует, а так мало населения в ней интересуется заграничными землями, а к драконам или зебрам относится с страхом, но не ненавистью. Подобное отношение выдерживается в сторону местных рас, которые жили тут до прихода пони, таких как буйволы и алмазные псы. Источником такой незаинтересованности, в основе, является метка. Она определяет мысли и направление деятельности любого пони, словно глуша другие идеи и размышления. Естественно есть такие, которое интересуются многим, но это, опять же, находится в пределах трактовки метки. Принцесса за долгие годы научилась управлять общими настроениями среди народа, чтобы определённые метки не имели возможность появиться. Метки, связанные с жестокостью и другими аморальными специальностями. Итого, среди пони крайне мало историков и исследователей из-за подобного подхода к правлению, которое предпочитает стабильность развитию. Именно из-за этого он желал сместить аликорнов, из-за застоя, который устроила принцесса Селестия. Пусть сейчас Индиго Шайн размышлял над природой меток, его основная цель ни капли не изменилась, но вопрос будет продолжать терзать его. - Эпоха хаоса хранит слишком много тайн, - высказал вслух Первый и направился обратно в кабинет, закрывая за собой дверь. Последняя искорка света потухла в Кристальном Дворце, обозначив, что все жители отправились в царство принцессы Луны. - Что у вас? – начал Первый, занимая своё положенное место. Они не ответили, просто передали рапорты, голос могли подслушать тени. Бумага была надёжнее, пусть ненамного. Перед герцогом Адвеном когда-то стояла особая проблема при формировании Первого Эшелона. Для того, чтобы сделать из обычного стражника-единорога аморальную машину для защиты Эквестрии, он потратил целый год, корректируя мысли во снах, чтобы они были готовы убивать не сожалея. И даже так, иссиня-чёрный аликорн, не довёл идею до конца, чтобы окончательно поломать их личности. По крайней мере для одиннадцати из двенадцати архонтов. Индиго Шайн стоял перед аналогичной проблемой, которую решал в сжатые сроки. Для этого он использовал толчёный оникс, прозванный Санбёрстом “чёрной пылью”, который являлся концентратом тёмной магии. Таким образом он быстро сломал нравственные ориентиры среди своих агентов, но возникал неприятный рецидив. Любая магия воздействует на эмоции, а тёмная магия сама по себе концентрирование в определённой области. Соответственно, у неё есть плюс: облегчённая внушаемость при слабой воле, и минус: порывы к жестокости. Первый взглянул на агентов. Один из них выглядел собранно, готовый беспрекословно исполнить его волю, но второй… Его зрачки бегали туда-сюда по комнате, а тело то и дело вздрагивало, а верхняя губа постоянно обнажала зубы. Шайн задумался, достал приказы и передал их, после чего агенты без лишних слов покинули помещение. Ситуация начинала разыгрываться не в его пользу. Единорог бросил взгляд в темноту за окном, которое глушило свет из его кабинета. Eго действия стали замечать, но, похоже, пока не понимают кто и зачем их производит. Принцесса Селестия правит больше тысячелетия, но, наблюдая, нынешнее положение дел, вставал закономерный вопрос: “Каким образом она удерживает власть?”. Начать лучше с того, что тысячелетие назад белоснежная аликорница не была так милостива, как сейчас. В те времена она напоминала гневающуюся богиню, которая разила своих врагов, но милосердно щадила их жизни. Даже тогда принцесса предпочитала пацифизм. Со временем врагов и бунтовщиков не осталось, и, с минимальными потерями, она смогла удержать за собой Эквестрию. Последним настоящим боем для принцессы стало нападение чейнджлингов на город-государство, которое запросило помощи у принцессы. Селестия загнала Кризалис и её рой в жерло вулкана, запечатав их, как ей вероятно казалось, навсегда. Но сейчас о другом. Дальнейшая история заключалась в том, что земли Эквестрии никого не интересовали. Хотя были некоторые особо воинственные вожди и короли, принцесса без особого труда уговаривала их отступить ещё до начала. Уговоры, в основном, заключались в том, что она придерживала смену суток, напоминая, какая роль у неё в мире. Но в своей стране процветало неподконтрольное ей сообщество. Фестралы продолжали верить в Найтмер Мун и несколько раз восставали против правления Селестии. Третье восстание, которое произошло чуть больше ста лет назад, практически привело Эквестрию к гибели. После него был заключён пакт. Часть ночной стражи состояла из фестралов, способности которых немного выбивались из стандартов своей расы. Они могли почти сливаться с тенью, их было труднее заметить ночью. И именно эти стражи следили за благополучием страны. И их количество в Кристальной Империи за последнее время выросло. Теперь он понимал, что время поджимало, а значит поэтапное исполнение плана отменялось. Первый собирался ударить один раз, но для этого ему нужна была помощь. Он знал только об одной шпионской сети, которая была искуснее, нежели ночные стражи. Единорог вышел из кабинета и неторопливо побрёл среди пустых коридоров дворца. Мягкие оттенки синего кристалла успокаивали и наводили на сон, но дела вынуждали отложить желаемое. Попасть во дворец можно было тремя путями, иными словами через опоры. Но король Сомбра не пользовался ими, предпочитая теневые тропы, которые лично создал. Хотя умбрум уже давно не у дел, его ходы удачным образом остались существовать, позволяя архонту лишний раз не телепортироваться, чтобы связаться с агентурой. Он вошёл в одну из многочисленных бесхозных комнат дворца. Старинная мебель пряталась за покрывалами, без надежды на возможное использование по назначению, но не это интересовало его. Пыль взметнулась вверх, заставляя откашляться, открывая два металлических цилиндра размером с тело взрослого пони. Как бы он не хотел найти третий, он не мог больше тратить на это время. Удостоверившись, что всё на месте, Индиго Шайн ступил в теневой проход рядом, который вёл в Кристальную библиотеку, где заседал в последнее время Третий. А оттуда путь лежал далеко на юг, где находилась королева. Он действительно надеялся, что сможет убедить её сотрудничать. По-хорошему или по-плохому.

***

“Дискорд, дух хаоса и дисгармонии. Среди всех существ, населяющих планету, именно Дискорд является самым древнейшим и сильнейшим, наравне с неизвестным, но вероятным, воплощением чистой магии. Согласно общей концепции развития духов, дух хаоса, как воплощённая первородная энергия, занимает вершину, тем самым либо прямым, либо косвенным образом повлияв на любое явление на планете и, вероятно, в звёздной системе. Дискорд - главный дух эмпирея хаоса. Это пространство он, по обыкновению своей непостоянной натуры, называет Хаосвиль. Доподлинно неизвестно, каким образом появилась раса драконикусов, было ли это творение лично Дискорда или нет, но факт остаётся фактом: несмотря на ограничения плотского тела, дух хаоса предпочитает находиться в нём. Из малочисленных исторических фактов о нём можно привести эпоху, начало которой теряется в бездне времени. Эпоха Хаоса, как её предпочитают называть эквестриийцы, ошибочно вставляется ранее Эпохи Исхода, хотя последняя является частью первой. В те далёкие времена планета со всеми своими обитателями, которые возникли за тысячелетия развития, была для него словно песочницей, где он мог творить всё, что ему угодно. Его правление прервалось немногим менее полутора тысячелетия, когда две сестры-аликорницы, с помощью элементов гармонии, смогли заточить его. Ныне статуя Дискорда находится в Королевском парке, что находится в Кантерлоте.” - Вита, – послышалось с первого этажа, - ты просила напомнить. Твоё собрание через час, а я убегаю! - Удачного дня! – пожелала фестралка. Она отложила книгу и посмотрела на часы, прикидывая, как скоро ей выходить. За последние пару месяцев немногое изменилось в общем, но в частности поменялось многое. Для того, чтобы не дать ей впасть вновь в уныние и замкнутость, шестеро подруг сговорились и нашли ей занятие, подходящее по опыту. Теперь Вита с гордостью могла представляться шерифом Понивиля, пусть эта должность, фактически, почти ничего не значила. За символическую, даже по сравнению с жалованием сержанта Дневной стражи, зарплату, она занималась тем же самым, что когда-то в Кантрелоте до войны. Ежедневное патрулирование, да урегулирование каких-нибудь споров. В городке ничего серьёзнее не происходило. Самым неожиданным для фестралки стало, что мэр с невероятным энтузиазмом наняла её. Только спустя месяц, она поняла в чём заключалась суть. Дело обстояло в том, что Понивиль по праву считался городом единения трёх рас. Здесь, как нигде в Эквестрии, пегасы, единороги и земнопони жили без оглядок на чужие особенности. Бесспорно, нигде во всей стране нельзя было найти явной дискриминации к кому-либо. Но, к примеру, в Кантерлоте большую часть жителей составляли единороги, что сказывалось на общем настроении в городе. В Мейнхеттене и Филидельфии население было представлено земнопони, поэтому к крыльям и рогам там относились с лёгкой неприязнью. Что уж говорить об Клаудсдейле. Для Понивиля принять на подобную должность фестрала, тем более бывшего Ночного стража, стало делом репутации. Вот только Вита относилась к этому решению с опаской, так как не хотела привлекать внимание, поэтому даже собрала экстренные запасы, чтобы быстро сбежать при случае. Но ничего не случилось, из столицы даже никого не отправили проверить, действительно ли она служила в Ночной страже. А последние несколько недель мысли фестралки занимала метка. Её метка, которая не пропадала, а продолжала существовать, несмотря на любые способы её извести, кроме самых крайних. Именно это стало причиной, из-за которой она заинтересовалась духом хаоса, который, как Вита узнала несколько недель назад, был расколдован и “перевоспитался” из слов подруг. Последний месяц она пыталась подловить его у Флаттершай, но тот всё время ускользал, оставляя бедную жёлтую пегаску оправдываться перед ней. Новым толчком интереса стало оброненное имя рядом с книгой. Тогда она впервые поняла, что значат пустые строчки и как открыть скрытые записи. Вита перевела взгляд на книгу, где горела тусклая синяя печать, которую фестралка осторожно коснулась. На бумаге открылись новые записи, заполняя пустое пространство. “Я ошибался, считая, что понимаю, что такое книга желаний. Этот артефакт гораздо опаснее и могущественнее, нежели я вообще мог представить. Нет… именно это в нём и самое опасное, представления того, кто её использует… Книга интерпр… Ну-ну, Адвен, не стоит раскрывать всех секретов. Ах, да, ты ведь не знаешь, что я корректирую твои записи, ну да ладно. “Властитель тьмы придёт с холодных равнин и только его кровь сможет остановить власть мрака” – фух, Вита, ты не представляешь, как я не люблю эти предсказания. Такие туманные и такие конкретные. Я предпочитаю игру, непредсказуемую… хотя для меня всё предсказуемо, когда я хочу этого. А я этого не хочу. Да-да, мисс мини-аликорн (советую найти ключ к главе об аликорнах, магии полиморфии, биомантии и магии ночи)… хм, я что-то хотел написать тут, но забыл. Эх, ладно, бывай. П. С. Великая и Могущественная не главная проблема.” Спустя пару минут запись потухла, вновь оставив только пустое место. Вита нахмурилась, стараясь запомнить строчки, которые предательски утекали из памяти, словно не желали, чтобы их помнили. Она разгадала, что для того, чтобы открыть скрытые письмена нужны какие-то триггеры, такие как слова или определённая магия. Собственно, фестралка прочитала уже несколько таких “синих” текстов и все они объясняли одно и тоже из раза в раз. Но эта, находящаяся в главе о духах, рассказывающая про Дискорда, каждый раз менялась, сколько бы она не активировала её. В одни разы речь шла об драконах, в другие о алмазных псах, в третьи – о чём-то новом. Но стоило записи потухнуть, как она забывала о них. Вита помнила о чём там говорилась, но не запоминала что. Минутная стрелка остановилась на девяти. Фестралка раздражённо захлопнула книгу, убрала её в сундук и, наспех прихорошившись, вышла из дома. Она уже уставала раздумывать о тайнах, которые хранила книга, но любопытство не давало ей покоя. В который раз Вита мысленно выругалась из-за того, что отец не оставил эти записи открытыми, а предпочёл играть в скрытность. Уже через несколько минут она выбросила это из головы, предпочитая наслаждаться солнечным лучам, которые приятно согревали тело. Перед тем, как направиться в ратушу с еженедельным отчётом, фестралка забрела на торговую площадь. Среди многочисленного выбора растительной пищи, она подошла к прилавку, где сейчас находился Биг Макинтош. Крупный жеребец перетаскивал ящики туда-сюда, из тележки к стойке полные яблок, а обратно опустевшие. Вита вскинула голову, наспех причесав гриву коготками на крыльях, и подошла к нему с самой обворожительной улыбкой, которую могла себе представить. - Привет, Биг Мак, как идут дела? – спросила она, заманчиво качнув телом. Он хмыкнул, указывая на оставшийся товар. Судя по пустым ящикам, дела шли неплохо. - Я возьму одно яблоко, - наклонила голову Вита, положив на прилавок пару монет. - Агась, - согласно кивнул красный земнопони. - О, - словно невзначай припомнила фестралка, откусив от яблока так, чтобы сок потёк по её подбородку, - твоя сестра говорила, что у вас скоро будет съезд родственников. Ожидаешь небось? - Агась, - довольно ответил он. - Ну ладно, - грустно вздохнула она, - тогда я пойду… если ты не хочешь ещё поговорить. - Неа, - без каких-либо обижающих ноток произнёс Биг Мак. Вита, понимая, что настаивать смысла нет, сделав разочарованный вид нарочито медленно побрела прочь, надеясь, что до него дойдёт. Но жеребец продолжил перебирать яблоки, не обратив на неё внимания. Печально выдохнув, фестралка направилась к ратуше, на ходу догрызая сочное яблоко. Миновав главный зал, она влетела в кабинет мэра, где уже находились остальные представители власти. - Вита, вы немного опоздали, - заметила седогривая кобыла, указав на часы, - что-то произошло? Может мистеру Биг Маку потребовалась помощь в переносе тяжестей? – ухмыльнулась она. - Мистер Биг Мак достаточно силён, чтобы обойтись без моей помощи, - вежливо ответила фестралка, старательно стирая следы сока с подбородка. Мэр не стала развивать тему, а перешла к делам, позволив Вите расслабиться и дождаться своей очереди. Совещание проходило обычным образом: куча болтовни и никакого прогресса. Через пару часов очередь, наконец, дошла до неё. - Есть какие-нибудь новости, шериф? - Никаких, в городе тишь да гладь, - привычно ответила Вита, сдерживая зевок. Но стоило ей закончить, как с улицы донёсся крик: - Великая и Могучая Трикси желает видеть Твайлайт Спаркл! Я требую реванша! - Не такая уж тишь, - усмехнулась мэр.