Воспитание любви.

      Лицо Марка исказилось до неузнаваемости. Тонкие с изломом брови взметнулись чуть ли не на середину лба. Глаза, казалось, стали ещё больше и желтее. Рот открылся в немом изумлении и неприкрытом недовольстве.       — С-серьёзно? — от возмущения он запнулся и поморщился, проклиная себя за неуверенность. — Я буду работать по дому?       — И готовить тоже, — подсказал Дмитрий, довольно ухмыляясь, и плюхнулся на кожаный диван, предварительно поставив бокал с вином на столик. — Слушай, я ведь оказываю тебе большую услугу. Не забывай, — его глаза опасно блеснули, отражая в себе всю ту мощь и власть, что есть у мужчины, — ты зависишь от меня. И только моё слово будет для тебя решающим.       Мальчишка ссутулился, опустив глаза в пол. По-видимому, реплика Дмитрия возымела действие. Он смущённо прокашлялся.       — Я готов выполнять всё, о чём только вы меня попросите, — произнёс Марк, поднимая голову, и увидел, как карие глаза полыхнули довольством.       — Маркус, ты должен выполнять не только мои поручения, — голос Дмитрия стал мягок, видимо, он позволил себе вольность расслабиться при своём пленнике, — но и просьбы остальных моих коллег. — Мужчина встал и, заложив руки за спину, продолжил: — Теперь эта комната будет твоей. В шкафу слева найдёшь для себя костюм и белые перчатки. Кстати, роль дворецкого ты тоже берёшь на себя. Переодевайся, я зайду к тебе через полчаса, устрою экскурсию по филиалу.       Дмитрий ушёл из комнаты спешным шагом, оставив Марка в гордом одиночестве.       Студент вздохнул и, подойдя к платиновому шкафу, увидел парочку чёрных фраков и около десятка белоснежных рубашек. На полочке справа аккуратной стопкой лежали чёрные брюки, точь-в-точь совпадающие с цветом фрака. К комплекту дворецкого также прилагались и лакированные туфли того же цвета, что и фрак с брюками. В красной узорчатой коробочке он нашёл пару белых перчаток, нежно облегающих ладонь.       Марк быстро переоделся и с удивлением заметил, что вся одежда на нём сидит как влитая. Парень измученно взлохматил себе волосы и, посмотрев в большое панорамное окно, заметил, что на улице давным-давно стемнело. Он подошёл к окну и завёл глаза вверх, исследуя чёрную гладь неба, усеянную прекрасными звёздами. Они поблёскивали и чем-то напоминали чистейшие бриллианты, что рассыпали по чёрной ткани. Сейчас, именно в эту минуту, парень понял, что его жизнь станет неумолимо меняться, оставляя прошлое позади. Теперь, когда он согласился на недельную работу по дому, Марк понял, что этим он не отделается. Нет, он не мог не заметить выпирающий бугор в джинсах мафиози, но промолчал, дабы не навлечь на себя ещё большие проблемы. Но самым худшим было то, что мальчик и сам пару раз чуть ли не возбудился от порки. Марк в беспокойстве закусил губу.       «Что же это получается… — напряжённо размышлял он. — Неужели я… Нет, глупо, глупо, глупо! Или же нет?»       А Дмитрий тем временем шёл по коридору, спешно заворачивая в ванную комнату, чтобы снять напряжение.       После этого он тщательно вымыл руки, заглянул в зеркало и ужаснулся: одержимые, словно у беса, глаза пытались сосредоточиться на одной точке, но безуспешно. Они бегали по комнате, будто бы искали выход — выход из сложившейся ситуации. От переполнявших чувств мужчина заскулил и осел на пол, вцепившись тонкими длинными пальцами в свою белобрысую шевелюру.       — Да что же это такое?! — взвыл он.       Целый калейдоскоп эмоций сейчас бурлил в душе мужчины. Волнение, недоумение, страх, возбуждение и… радость? Всё это было связано так или иначе с темноволосым юношей, оказавшимся в ловушке Дмитрия. Но, похоже, в ловушке сейчас находится сам мужчина. Как же это непривычно — испытывать симпатию к человеку, которого ты хотел использовать, ломать и бить, лишь бы распрощаться с гложущим чувством мести. И как же было непривычно сострадать этому мальчишке. А ведь ему тоже по жизни пришлось несладко. Дмитрий почти сразу после их разговора понял: парню место здесь, рядом с теми, кто страдал и продолжает страдать от тщеславия и алчности Августа. Но сначала надо понять, сможет ли он жить с ними. Сможет ли смириться с их прихотями или же откажется от этой затеи и попытается убежать? Во втором случае мальчику всё равно не скрыться от них: они — матёрые волки, знающие каждый переулок этого города. Но надо же ему дать шанс, один-единственный шанс. Потеряет его — и тогда Дмитрий ни за что не смилуется над Марком. Никогда и ни за что.       Мысли юноши были прерваны щелчком — предшественником открытия двери. Вошёл Дмитрий с отстранённым и, казалось, оттого весьма холодным видом. Жестом руки он подозвал к себе Марка, тот повиновался и подошёл. Мальчик только сейчас понял, каким же высоким был мужчина. Несмотря на его метр восемьдесят, Дмитрий был выше на голову, не меньше.       — Идём, у нас ещё полно дел и мало времени.       Они вышли, и Марк увидел широкий, весьма светлый коридор, по бокам которого то и дело мелькали пронумерованные двери.       — Это жилой этаж, — пояснил мафиози, наблюдая за изучающим взглядом студента. — Слева идут спальни, справа — ванные комнаты. Сейчас мы спустимся вниз — там столовая и бар.       Дойдя до конца коридора, они остановились у винтовой лестницы из какого-то чёрного металла. Во всяком случае, когда Марк положил руку на перила, руку, пусть даже и через перчатку, будто бы обожгло холодом. Вот они спустились и оказались в огромной комнате, занимающей, пожалуй, весь этаж. Здесь было около десятка круглых столиков, у которых было по два-четыре стульчика. Заднюю стенку полностью занимала барная стойка.       — За барной стойкой — кухня, где ты будешь готовить, — разъяснял далее Дмитрий. Он взглянул на свои наручные часы. «5:23, — заметил он. — Обычно парни приходят в семь. Но у нас есть ещё пять постоянных жильцов. Да, мальчик, непросто тебе придётся…» — Пожалуй, для тебя пока что всё. Можешь приступать к обязанностям. Листочек с ними у тебя в комнате. Всё что нужно найдёшь в подсобке по правую сторону от кухни. Я могу на тебя рассчитывать? — золотистые глаза пытливо уставились на парня.       — Конечно… Э-э-э… — мальчик замялся.       — Господин, — услужливо подсказал Дмитрий и перед уходом, не удержавшись, потрепал тёмную, цвета вороньего крыла макушку.       Вприпрыжку домчавшись до комнаты, Марк увидел, что на сегодня господин его ещё пожалел. Список дел гласил:       «1) Приберись на кухне, вымой посуду начисто.       2) Приготовь гостям завтрак на пять персон, составь меню на день (какое тебе по силам).       3) Приберись в ванных и спальных комнатах.       4) Обед и ужин тоже на тебе.       5) Периодически предлагай услуги моим коллегам.       Это всё, салага! Сегодня точно твой день».       К великому сожалению Марка, день вышел отвратительным. Если с уборкой ему как-то и удалось справиться, то с кухней произошёл какой-то атас. Маркус был богатеньким ребёнком и готовить сам умел только бутерброды да яичницы с простейшими салатами. Поэтому, наспех забив рецепт блинов, он взялся за дело, но всё пошло прахом. Парень предварительно не смазал сковороду маслом, и почти все блины вышли комом. И только через полчаса мальчишка понял свой косяк. В общем, завтракали гости блинами, которые, по всей видимости, участвовали в атомной войне, в которой их разнесло на части. Марк старательно выдраивал ванные и спальные комнаты, попутно извиняясь перед недовольными завтраком гостями.       «Ну почему меня этому в детстве не научили?!» — это фразу сегодня, пожалуй, Маркус произносил чаще всего.       Однако обязанностей прибавилось ещё на одну, когда он обмолвился Дмитрию, что умеет водить машину. Решив немного поиздеваться над парнем, мафиози попросил подкинуть его до площади Максима Горького, где ему назначили встречу. Разумеется, мужчина и виду не подал, что сам умеет водить машину, лишь разрушал Марку его психику. Например, когда они ехали:       — Маркус, дорогой, прикрой окно, в салоне холодновато.       Парень покорно закрыл окно.       — Я сказал прикрой, а не закрой, — повторил мужчина. — Нет, не так, поменьше. А, нет, побольше. Нет, ещё меньше… Ты идиот, Маркус?! Не гони так сильно! Марк, это не значит, что мы должны стоять!       — Светофор, господин, — пояснил парень, крепко стиснув баранку с руках. Кто бы знал, как у него тогда чесались руки…       А когда Дмитрий вышел из бронированной машины, кинул мальчишке ключи от машины и весёлым тоном сказал:       — Как приедешь, припаркуй мою ласточку.       От такого известия вся улица услышала, как завизжал клаксон машины из-за того, что об него со всей дури ударилась голова студента.       И только часам к десяти Марку дали свободное время до пяти утра. Не раздевшись, он бухнулся на диван и, как только его голова почувствовала прохладную кожаную поверхность, мальчик провалился в тревожный сон.       Вот он совсем маленький. Неожиданно он слышит рассерженный голос отца и ещё какого-то мужчины. Вот проходит минута, две, три… И слышится громкий хлопок. Маркус бежит на террасу и видит молодого человека, лежащего в луже крови. А рядом стоят два ребёнка. Мальчик лет семи с белокурыми волосами обнимает пятилетнюю русоволосую девочку за плечи. Она плачет, вырывается, кричит… Но её не слышно. Только маленький ротик искажает гримаса боли и отчаяния. И тут он видит уже знакомые ему глаза. Золотисто-карие… Этим мальчиком был Дмитрий, да. Такие же грустные глаза, как и сейчас. Эта боль будет с ним всегда, Марк знал это.       Ему остаётся только смотреть на этот кошмар. Видеть, как на его глазах умерла очередная семья. По вине его отца.