Две вечности

      Марк отбивался от очередной атаки, с тревогой поглядывая на тёмный коридор, за которым скрылись маги, Хансоль и Хэчан. Коридор вел к самой высокой башне, где должен был начаться ритуал.       Как только Уроборос сорвался в небо, в городе начался просто хаос. Население высыпало наружу, вооружившись палками, топорами и прочей утварью. Гоблины, демоны и тролли, оставшиеся на улице, попали под шквальную атаку. Из окна спальни, в которой они оказались, было видно, как сражается население, чувствуя поддержку высших сил. Марк, прожив в этом мире ни один десяток лет, впервые видел столько азарта в глазах когда-то серой массы людей. Неужели лишь открытое появление Тэиля разожгло столь впечатляющий дух бунтарства и веры в свои силы? С одной стороны, это радовало, ведь благодаря местным их силы росли и объединённому войску удавалось теснить демонов, а с другой, было обидно, ведь вступись эти люди за правителя раньше, мир бы не дошел бы до столь критической точки.       В самом замке тоже было «жарко». Как назло, видимо почувствовав неладное, Тао успел созвать военный совет и большая часть его военноначальников ринулась на них, но Марку, Лукасу, что взял на себя командование тритонами и чертями, и Доёну, что категорически отказался прятаться, удалось отбить первую атаку, позволяя обеспечить безопасное перемещение магов, ангела и дракона к порталу. Осталось дождаться остальных. Откидывая от себя очередного гоблина с перерезанным горлом, Марк заметил движение в коридоре. Звук сражения удалялся всё дальше за черту главных залов замка, а значит, с зачисткой их временного убежища они справились.       Когда на демона выбежали двое, Марк резко перехватил свой клинок, но встретившись взглядом с одним из мужчин, он ослабил хватку и поклонился. — Повелитель, — сказал он. — Замок освобожден от захватчиков благодаря армии подводного мира. Колдуну удалось скрыться, его магия блокирует доступ к подземельям. Джено, Ёнхо, Тэн, Хансоль и Хэчан уже готовятся к ритуалу. — Спасибо, — улыбнулся Джехён, внимательно разглядывая блондина. Этот мальчишка практически не изменился с их последней встречи, только взгляд стал осмысленным да ещё блестел по-особому, и этот блеск был Джехёну знаком.       Со двора послышался шум, через разбитое окно можно было заметить, как тритоны теснили небольшую группу гоблинов, но сопротивление было бесполезно, замок был полностью под контролем, и это грело. Марк видел, как Лукас и Доён, перебросившись парой слов с незнакомым демону парнем, направились в сторону заставы, взяв с собой с десяток воинов, а парень начал что-то объяснять оставшимся чертям и тритонам. — Это Накамото Юта, — ответил Джехён на незаданный вопрос. — Правитель эльфов. Его армия сейчас освобождает город. — Я… — Ты ещё нужен здесь, — ответил Джехён. — Ты знаешь все потайные ходы этого замка. Проведи Ренджуна к подземельям. — Но Тао… — Магия Тао мне больше не указ, — ответил Хуан. — Его ловушки больше не остановят меня. Душа моего создателя уже покинула тело, посторонние духи не могут указывать мне, как и не могут лишить меня жизни. Теперь я независим, теперь для меня нет преград. Ты проведёшь меня до входа в подземелья, а сам вернёшься и поборешься за свободу.       Марк склонил голову. Этот демон вызывал в нём уважение и хотелось подчиняться, поэтому он указал рукой на выход из замка. — Думаю, что нам стоит зайти снаружи, ведь кто знает, какие ловушки может таить в себе замок, снова обретя хозяина.       Ренджун довольно кивнул, направляясь за блондином, а Джехён поспешил в сторону башни, где его уже ждали.       Марк вывел Джуна на площадь, где были заметны следы сражения. Кровь яркими пятнами орошала землю. Кое-где можно было заметить мёртвые тела. Марк не хотел думать о том, сколько душ втянуло в себя сегодня кольцо неприкаянных. Он верил, что ангелы обязательно позаботятся о них. Хансоль пока хоть и был единственным представителем своей нации, ему было под силу возродить стройные ряды вестников Рая.       У входа в подземелья Марк и Ренджун обнаружили завал. Колдун явно не хотел, чтобы кто-нибудь помешал ему добиться желаемого. Он давно забыл о своей армии и жаждал лишь добраться до Магии, что уже была едва жива, и лишь защита Рая ещё давала ей силы помогать своим защитникам. — Дальше я сам, — сказал Хуан, когда совместными усилиями им удалось очистить путь. — Ты нужен сейчас в другом месте. Демоны в панике, только ярые фанатики ещё борются за колдуна, остальные уже давно поняли, что лидер оставил их на произвол судьбы, и сейчас они либо спрячутся, либо пойдут за Джехёном, стараясь «отмыть» перед ним свои жалкие душёнки, а вот тролли и гоблины настроены очень агрессивно. Стихия поглотила их, они давно вышли из-под контроля, а массой безмозглых тварей очень просто управлять. Недаром Тао собрал вокруг себя эти нации, ведь стоит поманить троллей свежей кровью, как можно рассчитывать на масштабные жертвы. — Но раньше… — Ты знаешь, почему мир троллей — это сплошные каменные и песчаные карьеры?       Марк пожал плечами, он никогда не задумывался об этом, да и не нужно ему это было. — Потому что в тех условиях, в которых живут тролли, не выживет больше никто. Их ограничили собственным миром, дали в руки палки и велели копать, и они копали, не замечая ничего вокруг, а потом пришёл Тао и показал им другой мир. Обида наполнила души троллей, видя, что те же гоблины обитают хоть и в болотах, но не ограничены в свободе выбора работы, пищи и способа жизни. Это и сыграло решающую роль, вот только мозгов не хватило для того, чтобы изменить свой мир, вместо этого они начали рушить другие, подстрекаемые колдуном на кровопролитие, они снова стали рабами, вот только опьянённые запахом крови они не в состоянии этого понимать. — Так нужно смыть эту пелену с их глаз, — заметил Марк, а Ренджун улыбнулся. — Это будет непросто. — Но если не попробуем — не узнаем, — пожал плечами блондин. — Тоже верно. Думаю, что нам стоит поторопиться, пока кровавый рассвет не оповестил об уничтожении магии.       Ли кивнул и направился в сторону центральных ворот. — Куда? — окликнул его голос с заставы.       Марк обернулся, замечая Лукаса, что смотрел на него с тревогой. В голове вдруг родилось множество образов, и Марк невольно улыбнулся, понимая, что его Создатель переступил границы замка, и дал понять, что полностью поддерживает план, родившийся в голове демона. — Есть дельце. Ты со мной?       Марк понимал, что чтобы осуществить задуманное ему нужен союзник, а Лукас как никогда оказался кстати, ведь он был созданием сразу двух великих наций, двух миров, которые несли в себе огромную разрушительную и в то же время исцеляющую силу. Лукас смотрел с подозрением, но блеск в глазах демона зажёг азарт в душе чёрта, и почему-то захотелось рискнуть всем. — Доён, проследи за воротами. Я рассредоточил воинов по кромке отвоёванных территорий. Наша цель — не допустить повторного захвата замка. — Вы с ума сошли?! — воскликнул лепрекон, видя, как чёрт направился к Марку, перепрыгивая через две ступеньки. — Там же самое пекло! — Не думаешь, что пришло время его потушить? — с улыбкой спросил Марк, махнув Доёну и пожав руку оказавшемуся рядом Лукасу. — Вперёд! — сказал черт, и они поспешили в город, где были слышны звуки битвы.       Накамото собрал вокруг себя большую армию, вместе с Вэнь, Куном и Махи они теснили гоблинов и троллей к границе, демонов, как и говорил Ренджун, практически не осталось, но зато к восставшим присоединились маги, которые поддерживали Тао. Их было не так много, но их сила была разрушительной. — Что ты задумал? — спросил чёрт, когда Марк свернул в сторону побережья.       Уворачиваясь от постоянных атак и помогая фее избавиться сразу от четверых преследователей, они пробирались через город, то тут, то там натыкаясь на ожесточённую битву. Сейчас в городе, казалось, собрались представители всех выживших наций, жаль, что они боролись друг против друга, потакая капризам озлобленного духа. — Нам нужен дождь, — сказал Марк. — Но не просто дождь, а очищающий. Дождь, что заставит жителей магического мира остановиться и оглянуться по сторонам, понять, что их жизнь и их мир намного важнее борьбы за непонятные чужие идеалы. Этот дождь должен быть одновременно пугающим и исцеляющим. Этот дождь должен открыть глаза и сердца. Я читал о таком когда-то. Высшие силы однажды уже тушили конфликты таким способом. Этот дождь должен напомнить своим жителям, что никто никогда не хотел войны. Ренджун говорил о том, что запах крови подзадоривает троллей и гоблинов, но что будет, когда наступит перенасыщение? Посмотри вокруг, кровавые реки текут по когда-то сверкающим прекрасным улицам, сражаясь, люди не видят, как ходят по ним, нам нужно перевернуть их сознание, нам нужно, чтобы кровь… — Полилась дождем с неба, открывая людям глаза на их жестокость, — донесся шокированный голос откуда-то из подворотни. — Ты хочешь вызвать кровавый дождь?       Марк и Лукас резко обернулись, готовя клинки для нападения, но чёрт первый опустил оружие, вглядываясь в хрупкую фигуру вышедшего из тени парня. — Чону? — с сомнением спросил чёрт, разглядывая слегка напуганного парня. — Значит, всё-таки не показалось, — выдохнул друид. — Неожиданная встреча. Я заметил вас у заставы. Ноги сами…       Лукас сорвался с места и подбежал к парню, замерев в шаге от друида. Марк внимательно наблюдал за ними, потому что Лукас явно был в замешательстве, а в глазах друида было слишком много надежды. — Ты… Я видел, как горела деревня. Я думал, что ничего не осталось. Я видел, как ты… — Как я умирал? — с грустью сказал Чону. — Я тоже видел, как ты упал в реку, но у судьбы на нас были другие планы. Я понимаю, что сейчас не совсем подходящее время, но я хотел сказать спасибо за то, что ты так отчаянно сражался за нашу деревню. — Вы когда-то дали кров нам с отцом, хотя он пришёл к вам из другого мира, разве я мог оставить вас в беде, вот только что я мог против целой армии… — Я рад, что ты жив, правда, — грустно улыбнулся Чону. — Меня приютил правитель морей. Вылечил, дал кров и назначил советником, если бы я знал, что ты… — Я жив всего вторые сутки, — отвёл глаза друид. — Ты имел право жить своей жизнью и забыть обо мне, ведь я бы давно ушёл за грань, если бы не Джисон и его друг, молодой оборотень, наделённый даром общения с неприкаянными. Он вытащил меня, видя во мне будущего правителя друидов, а я… Знаешь, очень странно быть живым, помня, чье имя сорвалось с губ вместе с последним вздохом. — Ты всегда очень любил своего брата, — тихо ответил чёрт. — Я звал тебя, — так же тихо ответил Чону, а потом постарался взять себя в руки. — Мы ведь так и не поговорили в тот день…       Марк видел, как дернулся чёрт после этих слов, наблюдать за этими двоими было занимательно, казалось, между ними было очень много недомолвок, но никто из них не торопился раскрывать карты, а ещё где-то в башне был Хансоль, чьи отношения с Лукасом тоже вызывали много вопросов. Демон понимал, что это не его дело, но тайны и недомолвки между союзниками могли привести к непростительным ошибкам. — Ты сказал, что был возле замка… — прервал напряжённую тишину Марк. — Да, мы пришли туда вместе с Сехуном, Тэилем и Чэнлэ. Юта отправил нас с Сычёном в замок, но услышав знакомое имя и увидев вас, я не смог оставаться там. Оставив Сычёна с лепреконом охранять заставу, я пошёл за вами, готовый оказать любую помощь. — Ты один прошёл весь этот путь? Ты спятил?! — возмутился Лукас. — А если бы на тебя кто-нибудь напал? Ты разве не видел, сколько атак нам пришлось отбить? — Их было бы ещё больше, если бы я не шёл следом, — ответил Чону. Он изо всех сил старался собраться, ведь встреча с человеком, что когда-то занимал все его мысли, не должна была лишить его возможности побороться за мир. Лукас был его прошлым, а сейчас нужно было спасать их будущее. Чону снова слышал биение своего сердца и пытался отогнать мысли о солнечном, улыбающемся мальчишке, что принёс в жизнь их деревни звонкий смех, а в жизнь Чону новые, неизведанные чувства.       Отец Лукаса быстро освоился на новом месте. Он хоть и был по своей природе морским чёртом, что слыли нелюдимыми, наоборот был открыт для общения, как и его сын, что быстро стал заводилой в компании местной детворы. Чону тоже поддался его очарованию. Между ними была всего пара лет разницы, которые совсем не имели значения, когда их компания собиралась вместе. Лукас с отцом появились в их деревне через лет шесть после ухода Чэнлэ, и Чону видел, как мать, страдая от одиночества, снова тянулась к тому, кто готов был дать ей тепло. Парень не мог винить её в чём-то, потому что с каждым годом новостей об отце было всё меньше и меньше. Он почти не вспоминал о семье, и если Джисон, почти не знавший его, жил беззаботно, то Чону злился, видя, как плачет мать по ночам. — Всё будет хорошо, — натягивая улыбку, повторяла она, и Чону пытался верить.       С каждым днем их отношения с Лукасом становились всё запутаннее, по крайней мере такими их считал сам Чону, а вот что по этому поводу думал чёрт, он не знал, и каждый раз вздрагивал, когда рука старшего случайно или нет касалась его собственной.       Они часто сидели на берегу реки и смотрели на закаты, иногда вокруг них с радостным смехом кружил Джисон, упрашивая чёрта научить его плавать. Чону был благодарен старшему за то, что он не игнорировал его брата, но ещё больше он был благодарен ему за тёплые объятия, что грели его теплыми вечерами.       Первый поцелуй был неожиданным и запоминающимся. Тогда они ещё не знали, что впереди их ждало испытание, которое пройти до конца окажется очень трудно.       В тот день они снова гуляли по лесу. Чону рассказывал о том, что деревья волшебного мира рассказывают истории, что с каждым днём становятся всё печальнее. Они знают о том, что твориться в магическом мире, но не могут ничего изменить, погибая под напором огня с криком о помощи на устах. Слёзы наполняли глаза друида, голос начал предательски дрожать. Не хотелось думать о войне, но она была уже неизбежна, и от этого становилось страшно и больно. — Я не хочу умирать, — шепнул тогда Чону, пряча взгляд, но тёплые сильные руки развернули его, а глаза встретились со взглядом полным нежности. — Я не позволю тебе умереть! Я всегда буду рядом, чтобы защитить тебя. — Почему? — спросил тогда друид, чувствуя, как внутри всё дрожит от предвкушения. — Потому что не видел в своей жизни ничего и никого прекраснее, чем ты. Я не могу потерять чудо, которое вручил мне в руки сам создатель.       Чону почувствовал, как слеза сорвалась-таки по щеке, а потом ощутил горячие шершавые губы, что скользнули по лицу, собирая солёные капли, а потом замерли на его губах. Поцелуй был осторожным, а потом Чону услышал шорох листвы и отстранился, вспоминая, что даже сейчас они не одни. — Джисон, — улыбнулся Чону, уткнувшись в плечо старшего. — Деревья уж слишком потакают этому мелкому.       Через пару мгновений на поляну, действительно, выбежал младший. Он выглядел растерянным, что насторожило Чону. — Там… Там Джоншин. Он вернулся. Один. — А отец? — сорвалось с губ Чону, когда он увидел, как помрачнело лицо брата. — Он говорит, что они поссорились. Отец не захотел прерывать эксперимент и остался там, по ту сторону леса.       Чону лишь хмыкнул, а чего он ещё ожидал? Все считали одержимым шамана Джоншина, а на самом деле всё было с точностью наоборот.       Теплая рука легла на плечо, и почему-то мысль о том, что он больше не один поселилась в сознании.       Когда Джоншин увлёк своими проповедями Джисона, в сердце что-то сжалось, а когда младший отправился с ним в свою первую экспедицию — всё оборвалось. Он понимал то, что он брату не указ, что тому пришло время жить своей жизнью, но печальный опыт отца не давал покоя, особенно когда энты принесли трагическую новость о его кончине. Слёз не было, но с каждым днём Чону погружался всё глубже в себя, не замечая никого и ничего вокруг. Даже прикосновения Лукаса не могли отвлечь его от мыслей о брате. — Так нельзя! — злился чёрт. — Джисон уже взрослый. Он справится. Тот человек… — Лишил нас отца! — не выдержал Чону. — По его вине наша мать едва не сошла с ума от одиночества. Он отнимает у нас всё! Теперь пришла очередь Джисона. Ты не понимаешь, что он всего лишь пользуется его наивностью, нарабатывая себе славу и известность чужими руками. Разве ты не слышишь, о чём шепчутся деревья? Они говорят о том, что отец умер от магического истощения. Я не хочу, чтобы и моего брата постигла та же участь, но я… Я не могу ему указывать, он уже не ребёнок, но мне больно, понимаешь? Мне больно от всего этого. Он всё, что у меня есть! — Вот сейчас было обидно, — грустно улыбнулся Лукас, но всё же крепко сжал друида в объятиях. — Прости, — шепнул Чону, уткнувшись в грудь старшего. — Просто… Просто я видел, как он появился на свет. Он всегда был рядом, а теперь… — Ведешь себя, как ревнивая мамаша, — улыбнулся чёрт. — Возможно ты прав, — хмыкнул Чону. — Но… — Давай прекратим этот спор, — остановил младшего Лукас, — иначе мы снова поссоримся.       Чону кивнул, получая нежный поцелуй и на некоторое время забывая о реальности, но Джисон уходил с Джоншином всё дальше и дальше, а война подкрадывалась всё ближе и ближе. Весть об уничтожении поселения эльфов застала врасплох, да ещё деревья сплетники шептали о том, что какая-то ведьма выпотрошила шамана. Это стало последней каплей, Чону пытался всеми силами найти Джисона, проводил кровные ритуалы, но мальчишка словно испарился. В отчаянии Чону срывался на Лукасе, который стойко отбивал истерику за истерикой, но друида было уже не остановить. Деревья снова и снова повторяли тихое «Сбежал», но точнее информации дать не могли, словно издеваясь над изводившим себя парнем. Друид стал похож на свою тень. Даже родная мать уже не могла вразумить парня. Она снова и снова повторяла о том, что Джисона нет среди мёртвых. — Тогда где он? Где?! — бился в истерике Чону, пока однажды крепкие руки Лукаса не сжали его предплечья. — Посмотри на меня! — почти прорычал чёрт. — Возьми себя в руки. Посмотри, во что ты превратился. Ты уже несколько дней ничего не ешь, совсем не спишь и не отходишь от этой чертовой карты. Ты сходишь с ума! Подумай о том, будет ли рад Джисон, увидев тебя таким?       Чону смотрел на старшего, но казалось, ничего не видел. Он думал лишь о том, что не смог, не защитил, не выполнил обещание, данное Чэнлэ. — Посмотри на меня! — ещё раз повторил Лукас. — Джисон где-то есть. Он обязательно вернётся домой, а тебе сейчас нужно… — Мне ничего не нужно! — ответил Чону, чувствуя как плечи опускаются. Воспоминания о Чэнлэ, улыбчивом мужчине, что так недолго жил с ними, всколыхнули старую боль и воспоминания о том дне, когда Чжон ушёл, а Чону пришлось весь день успокаивать плачущего брата и не обращать внимания на мать, что выглядела не менее убито. Чэнлэ никогда не обещал остаться, и в этом был честен с ними.       Чону вспомнил, как поднялся и пошёл в свою комнату, запирая дверь перед растерянным Лукасом. Сколько дней он просидел там, он так и не понял. Он помнил лишь удар и дверь, слетевшую с петель. На пороге стоял чёрт, он был пьян. Шальные глаза не сулили ничего хорошего, но Чону думал о том, что наполненный яростью взгляд старшего выглядел завораживающе. — Что же ты со мной делаешь?! — взвыл Лукас, отшвырнув в сторону пустую бутылку, что сжимал в руке. — Почему мне не всё равно?!       Чону внимательно просканировал взглядом чёрта, что выглядел потрёпанным. Глаза припухли, тёмные круги залегли под ними, а губы были искусаны в кровь. Чону дёрнулся как от пощечины, понимая, что в таком состоянии старшего виноват только он, что его отчаяние завладело не только им, но и всеми, кого он так любил. — Я же для тебя… — говорил Лукас, подходя ближе. — Я всё, что захочешь… — Джисон… — Не продолжай! — рухнул на колени перед кроватью чёрт. — Не делай так, чтобы я не возненавидел твоего брата. Его слишком много в нашей… в моей жизни. Знаешь, порой я даже ревную, но стараюсь ругать себя за эти мысли, ведь он твой брат, хотя я толком так и не понял, почему он стал для тебя дороже жизни? Почему ты губишь себя и меня? Я ведь…       Лукас поднял взгляд на младшего, его глаза опасно блестели. Чону почувствовал, как холодок пробежал по спине, когда старший пододвинулся ближе, опустив руки на плечи друида. — Я ведь так люблю тебя, Чону, — шепнул в самые губы младшего Лукас, а потом накрыл их своими, вовлекая в поцелуй. На языке оставался вкус вермута и слёз. Друид поддался ласке, забывая обо всём, очнулся лишь тогда, когда руки Лукаса разорвали его рубашку. — Мой! Только мой и никаких Джисонов, — бессвязно шептал черт, оставляя на коже младшего алые пятна.       Чону помнил, как попытался вырваться, но его запястья были перехвачены ещё крепче. — Смотри, мой хороший, как я умею любить. Только для тебя, понимаешь? Моя любовь только для тебя. Я не могу без тебя, а ты так жесток!       Чону слушал голос старшего и понимал, что заслужил всё это. Он был слишком погружен в себя, чтобы заметить, как тяжело было людям вокруг. Друид молча разглядывал искажённое болью лицо черта. Принимал солёные поцелуи, отдавая себя, расплачиваясь своим отчаянием за чужое. Он громко вскрикнул, когда Лукас торопливо вошёл в него, взгляд черта словно на мгновение протрезвел, и он начал ласково целовать, позволяя забыть о боли, и Чону мог бы назвать себя счастливым, если бы не обстоятельства, приведшие их к столь неожиданной близости.       Когда чёрт уснул, Чону ещё долго рассматривал его напряжённое лицо, надеясь, что утром они смогут объясниться, а получилось…       Друид проснулся от запаха дыма, что не сулил ничего хорошего. С улицы были слышны крики, Лукаса нигде не было видно, и это пугало. Быстро одевшись, Чону ринулся к двери, которая, к его удивлению, оказалась заперта. Тревожное предчувствие поселилось в сердце, когда в окно он увидел несколько растерзанных тел гоблинов на пороге. Деревня пылала, а он был заперт в доме, который так отчаянно защищал морской чёрт. Лукас сражался как зверь, не давая противнику приблизиться к дому. Жители деревни теснили захватчиков, но жертв уже было слишком много. Чону не мог сидеть без дела. Он схватил стул и бросил им в окно, выбираясь наружу. Он должен был побороться, но оказавшись на улице он тут же едва не врезался в огромного тролля, который, завидев его, громко зарычал, замахиваясь дубинкой. Чону едва успел увернуться от прицельного удара, в то время как тролль застыл на месте, опустив взгляд на свою грудь, из которой торчал кончик меча.       Лукас злобно отшвырнул огромную тушу и грозно посмотрел на Чону. — Ты зачем выбрался? Видишь, что здесь опасно? — Я не должен прятаться. Я буду сражаться! Как ты мог оставить меня там одного? Мы… — Не сейчас, Чону, — ответил Лукас, отводя взгляд. — Мы обсудим всё позже. Вернись в дом! — Нет! — ответил друид. — Я буду сражаться!       Чёрт хотел сказать что-то ещё, но очередная атака не дала им спорить дальше. Чону верил, что вместе они справятся, а получилось… Битва теснила их, разделяя в разные стороны, чем дальше они были друг от друга, тем сильнее билось сердце друида. Он не хотел терять, вот только в любой войне не обойтись без жертв.       Чону не понял, как попал в окружение, он помнил лишь тяжёлое ощущение в груди. Он видел, как замер Лукас, глядя на то, как он оседает на землю. Друид проклинал себя за то, что из-за него чёрт пропустил удар и рухнул в реку. Последнее, что услышал Чону — это собственный голос, произносящий имя любимого.       И вот теперь, после стольких лет, они снова стояли друг напротив друга, но никто из них не знал, что сказать, ведь они оба похоронили друг друга в своих сердцах. Пауза затянулась, поэтому Марк решил, что пора отвлечь этих двоих, пока не стало поздно. У них была очень ответственная миссия. Они должны были остановить кровопролитие. — Я благодарен за столь своевременную помощь, — сказал Марк. — Нам нужно двигаться к реке, потому что пока Ёнхо занят ритуалом, она является для нас единственным способом осуществить план. — Ты думаешь, что нам удастся подчинить стихию? — спросил Чону, первым взяв себя в руки. — Теперь, когда ты с нами, эта задача видится мне ещё проще, — улыбнулся Марк. — У нас есть три стихии, объединившись, мы сможем призвать реку в союзницы, и она собрав всю пролитую сегодня кровь сможет обрушить её очищающим дождём на головы сражающихся. — Это кажется почти непосильной задачей, — хмыкнул Лукас. — Но ведь однажды это уже случилось, — пожал плечами Марк. — Что мы теряем? — Этот ритуал очень энергозатратный, боюсь, что если у нас что-то и получится, наблюдать результаты трудов своих у нас вряд ли выйдет, потому что ни один из нас не является магом, — заметил Чону. — Река может просто «выпить» нас, но… — Неужели нет другого способа остановить этих тварей? — огрызнулся чёрт. — Я как бы не планировал умирать сегодня. — Я как бы тоже, — хмыкнул Марк, бросив взгляд на башню, где сейчас Уроборос сражался с черным дымом, посланным колдуном. — Но у нас нет другого выхода, — ответил за парней Чону. — Идемте, время не ждет.       Друид направился к реке, но его запястье перехватили, крепкие пальцы напомнили о последнем дне его жизни, и дрожь невольно пробежала по телу. Чону не хотел, чтобы Лукас заметил её, ведь он ни в чём его не винил, но было поздно, чёрт уже отпустил его, виновато пряча взгляд. Марк решил идти вперёд, понимая, что эти двое должны разобраться, иначе ритуал не будет успешным. Потаённые мысли могут нарушить ход течения магии, ведь в связи стихий важной частью являлось доверие. — Извини, — сорвалось с губ чёрта. — Я не хотел напоминать… В тот день я… — Ты был прав, — ответил Чону. — Во всем прав. Ты открыл мне глаза, пусть способ, который ты выбрал был не совсем правильным, но знаешь… Он заставил меня проснуться. Спасибо.       Чёрт поднял на младшего удивленный взгляд. — В тот день я не успел ответить тебе, но я… Я тоже очень любил тебя, Лукас, а Джисон… Просто мать всегда была поглощена своим одиночеством, ушёл Чэнлэ, она снова плакала по ночам, а брат нуждался в заботе, поэтому всё тепло, что было во мне, я отдавал ему. Ты был прав, назвав меня ревнивой мамочкой. По сути, так оно и было, Джисон из раздела «мой брат», перешёл в раздел «мой ребёнок», отсюда и это беспокойство, но ты был прав и в том, что он уже вырос, а в моих глазах он по-прежнему был маленьким карапузом, что нуждался во мне и моей заботе. Я слишком погряз в нём, забывая о себе, о тебе… Прости.       Лукас поднял на друида полный слёз взгляд. — Я все эти годы винил себя в том, что потерял над собой контроль. Ты был сломлен, я это видел, но я… Я хотел, чтобы ты увидел меня. Знаешь, когда я пришёл в себя в замке Ёнхо, я звал тебя несколько дней подряд. Я не мог смириться с тем, что тебя больше не было. На моём теле было множество ран, но сердце болело сильнее всего. Я понимал, что никогда не прощу себе того, что сделал, а главное за то, что ты погиб, так и не узнав о том, что я искренне раскаиваюсь за свою грубость. Было тяжело, Ёнхо хоть и незаметно помогал мне справиться со своей болью, я постепенно снова начинал жить. Однажды, гуляя по замку, я набрел на закрытый зал, любопытство превысило, и я пользуясь своей магией, взломал замок. Внутри помещения стояла клетка, в ней сидело существо, что услышав шум, подняло на меня свои большие, наполненные болью глаза. Он жил в этом плену не первый год, и почему-то в тот миг мне показалось, что мы с ним до боли похожи: такие же отчаявшиеся и влюбленные. Я сразу почувствовал его боль и принялся за лечение. Парень в клетке совсем не мог говорить, но смотрел на меня с благодарностью, наверное, это и подкупало. По вечерам я сидел у клетки и рассказывал ему о тебе. Он улыбался и ласково гладил меня по голове. Эти простые жесты давали мне веру в то, что и на моей улице снова может быть солнечно. Я всеми силами пытался открыть клетку, нарывался на наказания Ёнхо, только чтобы вернуть человеку, что научил меня снова улыбаться, свободу. Хансоль никогда не говорил мне о том, что испытывает ко мне, а я по своей глупости принял благодарность за любовь. Даже понимая, что полюбить кого-то сильнее, чем тебя я не смогу, я ухватился за эту мысль, веря, что ты обязательно будешь счастлив, зная, что у меня всё хорошо, но знаешь, витая в облаках, мы часто не замечаем того, что у нас под ногами, и спотыкаемся, очень больно ударяясь. В каждом мире есть свои заморочки, и мир ангелов — не исключение. Хансоль был влюблён, оказалось, что люди Тао выкрали его прямо со свадебной церемонии, на которой он поклялся в вечной верности своему мужу, и хотя тот уже был давно мертв, ангел не мог, да и не хотел изменять его памяти. Он видел во мне лишь друга и брата, а я… Я даже завидовал, ведь у меня сохранить верность тебе так и не получилось. Знаешь, ты вот сейчас сказал о том, что любил меня, и я рад, что услышал это. Да, это прошедшее время сейчас режет по сознанию, но я заслужил. Я… — Тебе было одиноко. Человеку свойственно искать тепло. Мне повезло, что Сычён поверил в меня и позволил снова дышать, но если бы не он, рано или поздно я бы ушёл за грань. Знаешь, я бы не простил себе, если бы из-за меня ты прожил всю свою жизнь в одиночестве, — ответил Чону. — Ты должен был любить и быть любимым. Я не имею права обвинять тебя в чем-то, я…       Лукас сделал шаг вперёд, заглядывая в такие родные глаза, а потом просто прижал Чону к себе, пытаясь до конца осознать то, что тот был рядом, был настоящим, а не очередным плодом его фантазии. Когда до его ушей донеслись тихие всхлипы, Лукас отстранился, заглядывая в такое родное лицо. — Что-то не так? Я… — Знаешь, я бы так хотел всё вернуть, — ответил Чону, поднимая взгляд. — Те дни, когда ничего не омрачало нашу жизнь, те посиделки у реки, твой смех, улыбку, поцелуи…        Лукас подался вперед, накрывая губы младшего своими, если он сейчас упустит этот шанс, он никогда не простит себе этого. Они оба нуждались друг в друге. Признание Хансоля было словно пощёчиной, оно заставило задуматься, а что в жизни Лукаса за последнее время было настоящим? Ведь именно за этими придуманными чувствами он прятал свою тоску. Он не представлял, что бы он делал, если бы Чону снова не вошёл в его жизнь, умер бы, но ведь сейчас друид был в его объятиях, и терять это тепло было бы верхом идиотизма. Война никого не щадила, но сейчас именно для них двоих она сделала самый большой подарок. Лукас сильнее прижал к себе младшего, боясь, что тот в момент растворится, но Чону лишь улыбнулся в поцелуй, он был счастлив сейчас. — Эй, голубки, — послышался голос Марка. — Я, конечно, всё понимаю, но… — Там гибнут люди, — кивнул Чону, переплетая пальцы с пальцами чёрта. — Нам нужно поторопиться.       Втроем они побежали к реке, не замечая, как из самой высокой башни в небо взмыл огненный дракон, бросаясь на выручку Уроборосу, что яростно сражался с тёмным дымом, который пытался проникнуть в башню.       Хэчан не жалел сил, вспоминая, как однажды ему уже удалось изгнать эту сущность, и сейчас он должен был побороться, ведь внизу были люди, что нуждались в нём. Тэиль сказал, что Уроборос — сущность магическая, а в борьбе со стихией нужна материальная сила, поэтому ничего не оставалось, как подняться в воздух.       Дракон помнил, как кинулся на шею Джехёна, стоило ему появиться на пороге, он так скучал по отцу всё это время, и крепкие объятия дали ему сил противостоять этому миру. — Какие у нас планы? — спросил демон, не выпуская Хэчана из объятий и ласково целуя в макушку, он тоже скучал и не мог больше прятать свои чувства в себе. — Где Ренджун? — спросил Джено, с подозрением глядя на старшего. — Пошел за Тэёном, мы не можем оставить его там. — Но колдун… — начал было Хансоль, отвлекаясь от пентаграммы, что он рисовал на каменном полу. — Ренджуну хватит сил противостоять ему, к тому же, нам нужно сделать так, чтобы он отвлёкся, чтобы заманить его в ловушку было легче. — Ты думаешь, что он вступит в спор с демоном? — хмыкнул Ёнхо. — Он тут же попытается избавиться от него. — И оставит в покое Тэёна, — усмехнулся Тэн. — Демоны всегда останутся демонами. — А что мы теряем? — пожал плечами Джехён. — У Ренджуна достаточно сил, чтобы сопротивляться, а Тэён… Он едва жив, я не могу позволить ему умереть вот так, принимая удар на себя за нас всех. — Ладно, времени на споры у нас нет, — помотал головой Джено. — Тэиль с остальными уже на подходе. Хансоль, что мы должны делать?       Ангел поднялся с пола и посмотрел на собравшихся. Он был встревожен, но старался не показывать этого, Хэчан понимал, что ангел всё ещё сомневается в своих силах. Если маги были признаны самой магией, то он… Он когда-то отрёкся от всего этого, но снова вернулся туда, с чего когда-то начинал. — Маги должны призвать душу в центр круга, дракон открыть портал, а мы с Джехёном должны вытянуть дух за грань, туда, откуда он уже никогда не вернётся. Вы должны занять места на концах пентаграммы согласно стихии, а потом позволить ей овладеть вами, стихия должна призвать блудную душу под своё покровительство. — А если дух будет сопротивляться? — спросил Джено, вглядываясь в тёмные тучи, плывшие по небу. — Так он и будет, — ответил Джехён. — Ваша задача не размыкать круга до тех пор, пока не почувствуете, как ваша магия выталкивает инородную сущность из магического мира. Пока вы не почувствуете, что он больше не здесь, не отпускайте рук, как бы тяжело не было. Вы должны следить не только за собой, но и за остальными, пока ситуация будет под контролем, у нас будет шанс победить.       Послышались шаги, и в комнату вбежали Тэиль, Чэнлэ и Сехун, они выглядели потрёпанными, кое-где можно было заметить свежие раны, но всё это отступало перед тем, что они были живы и были полны сил бороться. — Наконец-то, — бросился к старшему Джено. Губы коснулись таких любимых губ. Хэчан видел, как эти двое готовы были раствориться друг в друге, как их магия, что искрилась вокруг них, празднуя долгожданное воссоединение. Чэнлэ выглядел немного потерянным, он взглянул на Джехёна, что виновато отвел взгляд. — Он сам это решил, да? — спросил Чжон, уже зная ответ. — Он сказал, что ты поймёшь, — ответил Чон. — Я понимаю, — натянул улыбку маг, а потом посмотрел на Ёнхо, что стоял в сторонке. — Ну здравствуй, друг. Давненько не виделись, судьба потрепала тебя, как я погляжу.       Ёнхо отпустил руку Тэна, а потом подошёл к Чэнлэ, крепко обнимая. Сказочнику сейчас было это очень нужно. Потому что груз происходящего лежал на каждом из них и сейчас, нужно было непременно разделить его с кем-то. Сехун подошел к Тэну, что растерянно наблюдал за происходящим и похлопал его по плечу. Маг леса улыбнулся старшему. — Как добрались? — спросил Тэн. — Все целы? — Относительно спокойно, — ответил О. — Снаружи всё пылает, но мы были приятно удивлены тем, что местное население решило поддержать нас. — Это было неожиданно, — кивнул Тэиль, нежась в родных руках. Джено крепко прижимал его к себе, словно боялся снова потерять, и это было так ожидаемо. — Я не думал, что люди поверят в меня, и Уроборос… Я не был уверен в том, что он послушается меня, но он склонил голову, а я до сих пор чувствую, как дрожат колени. Я всегда испытывал трепет перед этим существом, когда отец призывал его по значимым для нашего города событиям, но никогда не думал о том, что этот змей будет служить мне. — Ты сильный правитель, — сказал Джехён и, видя, что младший пытается возразить, добавил. — И твоя сила совсем не в умении владеть мечом. У тебя очень большое сердце, Мун Тэиль, именно оно делает тебя великим правителем.       Тэиль смутился, пряча взгляд, а губы Джено коснулись его макушки. Хэчану было приятно наблюдать за ними, но тревога в сердце не покидала его. — Отец, а ты не видел Марка? Они с Лукасом и Доёном увели армию сражаться. Я не знаю о том, как всё закончилось и закончилось ли? — Битва в самом разгаре, — ответил Джехён, а Хэчан почувствовал, как тревожно забилось сердце. — Марк ушёл с Ренджуном, но Джун не собирался брать его в подземелья, он должен был поручить твоему парню одну очень ответственную миссию, и судя по тому, что я не чувствую Марка в замке, он уже выполняет её, а значит, и нам нужно поторопиться.       Маги заняли свои места, руки крепко сомкнулись, каждый из них сейчас смотрел на соседа с надеждой, ведь от силы их духа зависело будущее, огонь на факелах вспыхнул, воздух задрожал, от стен отразился таинственный шёпот, сквозь каменную кладку пробились зелёные ростки, а с крыши сорвались капли прозрачной воды, камни под ногами гудели, а стены, казалось, затряслись. Магов охватило яркое свечение, откуда-то сверху раздался пронзительный крик. Подняв голову, Хэчан увидел чёрную сущность, что нападала на могучего змея, который пытался отбиваться хвостом. — Он не справится в одиночку! — послышался голос Тэиля. — Магия в нем слишком слаба! — Не прерывайте ритуал, — сказал Хэчан. — Я справлюсь. — Портал… — начал было Хансоль, но пространство над их головами словно растворилось. — Открыт, — ответил дракон, обращаясь и срываясь в небо.       И вот сейчас он отчаянно нападал на призрачную сущность своего соперника. Тао чувствовал опасность, выпуская на свет своё самое мощное оружие, но дракон верил, что ему под силу снова одержать над ним победу. Яркие раны на теле змея не давали расслабляться, Хэчан понимал, что его союзнику нужно время, чтобы восстановиться, в то время как дым был беспощаден, набрасываясь с новой силой, лишая возможности видеть и дышать. — О, это снова ты? — зашипел дым. — Давно не виделись. Ты думаешь, что тебе под силу победить меня? Вы всего лишь жалкие зверушки, а я стихия. Вам не справится со мной. В вас слишком много чувств, а у меня их нет и мной нельзя пользоваться, как игрушкой. — Ты лишь послушная собачонка своего хозяина, — огрызнулся Хэчан. — Не тебе нас учить, как жить.       Дух засмеялся, а Хэчан словно наяву увидел тот день, когда эта тварь чуть не задушила Марка. Эмоции захлестнули с новой силой. Он хотел было броситься на врага, но холодный голос в сознании быстро отбил всю охоту. — Остынь, малыш, — прошелестел Уроборос. Хэчан шокировано посмотрел на змея, что выглядел устрашающе. — Он только этого и добивается. Под влиянием эмоций мы уязвимы. Мы должны отбросить все привязанности, чтобы ему не за что было цепляться. — Ты… — Ты думал, что я лишь символ? — усмехнулся змей. — Ты прав, я лишь проекция чувств и силы своего повелителя, но у меня есть то, чего нет у любых других проекций. У меня есть глаза, чтобы видеть, рот, чтобы говорить, голова, чтобы думать и сила, чтобы сражаться. Мы победим его, малыш. Посмотри вниз.       Хэчан увернулся от очередной дымчатой плети и устремил свой взгляд вниз. Они снова оказались над рекой, на берегу которой Марк, Лукас и Чону сооружали какой-то алтарь. — Что они делают? — сорвалось с губ дракона, а взгляд вернулся к Уроборосу, что заслонил его от очередной атаки. — Они пытаются остановить битву, призвав к стихии, — ответил змей, нанося удар мощным хвостом и разделяя чёрную сущность на несколько мелких частей. — Нам тоже следует поступить так же. — Ты предлагаешь утянуть эту сущность на дно? — с азартом спросил дракон, но тут же вспомнил, как сам едва не погиб в холодной воде. — А если подумать ещё? — усмехнулся змей. — Ты же умный мальчик, твои родители вложили в тебя самое лучшее.       Хэчан задумчиво свёл брови, кружась вокруг черной сущности и отвлекая того от нападок на ослабленного Уробороса. Дым метался от одного к другому, теряя свои частицы, под напором образовавшегося ветра они растворялись в воздухе, уменьшая площадь заполнения, что значило, что сущность теряла свои силы так же, как и они. — Ветер! — сорвалось с губ Хэчана. — Мальчишка, — засмеялась чёрная сущность. — Ты думаешь, что меня может сломить поток воздуха? На любую попытку поглотить меня, я отвечу более серьёзным выпадом. Вы скоро выбьетесь из сил, а я, подпитываемый чужой ненавистью, буду вечен.       Уроборос снова сделал рывок, проносясь сквозь чёрное облако, а Хэчан наблюдал за тем, как потревоженная сущность вновь стекается в единое целое. — Нам вдвоем не хватит сил, чтобы расщепить его на достаточное количество мелких частей, — подумал про себя дракон, обращаясь к мудрому союзнику. — А ты уверен, что нас только двое? — усмехнулся змей. — Есть ещё несколько наций за спинами которых простираются крылья. — Но все они мертвы! — Драконы тоже считались исчезнувшей нацией, — с иронией заметил Уроборос, делая очередной выпад. Хэчан повторил его маневр, замечая, что с каждым новым ударом соединяться дыму становится всё труднее. — Ты верховная нация, тебе стоит лишь приказать!       Хэчан видел, как дым скользил по городу, нападая на сражающихся воинов, его было слишком много. Сейчас здесь в небе была лишь его часть, разум, так сказать, уничтожив его, они лишали той массы на земле возможности думать и действовать, а значит, убивать. Дракон задумался, кто сейчас мог быть им полезен, в голове вырисовался образ, а потом послышался шорох сотен крыльев! — Молодец, мальчик! — воскликнул Уроборос. — Я горжусь тобой!       Со стороны волшебного леса к ним двигалась армия, что по своей мощи не уступала той, что сражалась там внизу. Вороны и грифоны единой стеной мчались в сторону изворачивающейся сущности, их крылья разгоняли мрак. Птиц и грифонов было столько, что казалось, небо пропало за их крыльями, но это сейчас совсем не пугало, а только подзадоривало. Птицы сражались с дымной сущностью, разрывая её на куски, слышался крик, но он тонул в шелесте огромных крыльев, а когда все вокруг заволокло алыми тучами и с неба упали первые густые капли, всё вокруг словно замерло. Звуки битвы стихли. Люди, тролли, гоблины, демоны и прочие нации смотрели на кровавый дождь. Кровь текла по их лицам, рукам и одежде, становилось, действительно, страшно от того, что их мир вот так просто затопит кровью. Хэчан был больше не в состоянии держаться в воздухе, он едва не рухнул на землю, если бы не жилистое тело, что подхватило его почти у самой земли. Уроборос опустил его на землю и снова взвился в небо, туда, где было его место. Туда, где он проведет ещё много лет, охраняя спокойствие своего государства. На башне что-то ярко вспыхнуло, что означало начало ритуала, а рядом послышались шаги. — Хэчан!       Марк оказался рядом, тут же крепко прижимая к себя. — Чанни, милый, скажи что-нибудь! — Я тебя люблю, — шепнул дракон, приоткрывая глаза и глядя на взволнованное измученное лицо старшего. — Я тебя очень люблю, слышишь?       Перед глазами всё потемнело, но в родных руках было совсем не страшно.       Ренджун смеялся, стоя на коленях и вытирая окровавленными руками свое лицо. Пять минут назад силой ритуала, дух был притянут на самую вершину замка, где его ждал беспощадный суд, теперь дело осталось за малым, хватит ли выдержки магов, чтобы удержать эту мощную силу в плену, пока ангел и демон будут тянуть его за грань? Казалось бы, самая малость, но в любой момент всё могло пойти прахом, стоило лишь кому-то из магов дрогнуть или разжать пальцы. Если в пятерых он был полностью уверен, то в шестом сомневался до последнего. Сможет ли Сехун не сдаться, ведь видеть, как тот, кого ты так любил, растворяется навсегда, очень тяжело. — Джуни? — послышался хриплый голос дракона. Когда Ренджун, наконец, добрался до нужной камеры, он был вымотан, но стойко держался на ногах. Сила, которой были пропитаны все барьеры на пути к двери, терзали его, но он не мог сдаться, вот только, когда он переступил порог камеры едва не закричал от ужаса и отчаяния, заполнившего его сознание.       Тэён висел на цепях, прикованных к потолку, на его теле не было ни одного живого места, кровь капала на каменный пол, а маг продолжал хлестать бесчувственное тело плетью. — Ты расскажешь мне о том, как добраться до неё или умрешь! — озверевший маг не понимал, что его пленник не в состоянии сказать ни слова. — Прекрати! — громом отразился от стен крик демона. Маг замер с занесённым кнутом и обернулся, не сразу сообразив то, что кто-то посмел повысить на него голос. Когда он, наконец, увидел, кто перед ним, он оскалился и засмеялся. — Какие люди. Неужели ты пришел отдать ему должок? Боюсь, что уже слишком поздно, он уже вряд ли оценит твое благородство.       Резкий удар плетью Ренджун ожидал, но боль оказалась сильнее той, на которую он рассчитывал. — Интересное оружие, правда? Предвещает долгую и мучительную смерть. Даже не удивлён, что его изобрели именно демоны. Пытки и мучения были одной из важных составляющих вашей сущности. Чего только стоит это кольцо неприкаянных. Оно сводит с ума, высасывает силы, но у меня получилось бороться. Я сломал вашу систему, и никто бы не догадался, если бы этот дурак Тао не был так глуп, пригрев на груди предателя. Я всегда знал, что правитель демонов не лучший союзник, но его уже нет, а я здесь, и моя власть безгранична. — Знаешь, в чем была твоя ошибка? — сказал Ренджун, поборов приступ боли от очередного удара. — Ты всегда полагался на стихию и совсем забыл о силе, что сильнее любых стихий. — Нет такой силы, — ответил колдун. — Мир разрушен, а я жив — вот, что важно. Ты здесь один и безоружен, а я могу всё. Я уничтожу и тебя, и его, а Магия… Я доберусь до этой девчонки позже, когда всё вокруг поглотит тьма. Кто будет со мной бороться? Ребёнок? Джено очень правильный мальчик, на месте Тао я бы им гордился, но он слабый и беспомощный, если дело касается сражений. Тэиль? Не смеши меня. Этот человек даже тени своей боится, он умрет от страха, увидев чужую кровь. Ёнхо? Ёнхо уже мёртв, потому что позволил своим желаниям победить. Что есть у них? Что может противостоять мне? Что можешь ты против меня? Да, не спорю, однажды тебе повезло, но я больше не позволю этому случиться.       Новый удар рассекает воздух, а Ренджун видит лишь глаза Чэнлэ, наполненные слезами. Он никогда не сдастся ради них. Ренджун видит, как тело дракона постепенно оживает, эти раны будут сходить ещё долго, но прерывистое дыхание говорит о том, что он жив и, значит, Джун должен продолжать, пока ритуал не будет начат. — У них есть любовь! У меня есть любовь, у Тэёна есть любовь, а значит, мы все сильнее тебя! — сказал демон, глядя в горящие пламенем глаза мага. — Любовь сильнейшее оружие! — Влюблённые глупы! — Влюблённые отчаянны! Ради своих чувств они готовы на многое. Посмотри на Тэёна, он прошёл через всё это ради своей любви и обязательно будет вознаграждён. Посмотри на меня, я стою здесь перед тобой, но сердце моё в другом месте, и тебе не дано убить меня, пока мою жизнь охраняют трепетные руки моего прекрасного счастья. Посмотри на Джено и Тэиля, они есть друг у друга, и ради своей любви они готовы даже умереть, защищая друг друга. Ты говорил что-то насчет Ёнхо, но он первым нанёс удар по твоему столь грозному авторитету. Он сохранил жизнь магу леса, что всем сердцем полюбил его, прощая его грехи и разделяя с ним его несчастье. Любовь — это великая сила, и даже любовь твоего сына, Вонхо, нанесёт по тебе самый сокрушительный удар.       Колдун засмеялся. — Вот здесь ты явно ошибся. Я лично видел, как умирал этот идиот. Тао выбрал не того человека, огонь и воздух — противоположные силы, у этого мальчика могло быть блестящее будущее, если бы он не встал на моем пути. Он слишком привязал к себе Тао, а на него у меня были грандиозные планы. Он должен был стать вместилищем высшей силы, он стал бы разрушительной мощью, щитом, с помощью которого мир стал бы моим, но тот мальчишка… Он умирал у меня на глазах… — Но ты так и не догадался уничтожить его тело, — хмыкнул Ренджун. — Ты забыл, что магия безгранична. Она всегда приходит на помощь тем, кто в ней нуждается. — Что ты говоришь? — оскалился колдун. — Давай, призови магию на помощь перед смертью. Я посмотрю, как она будет защищать тебя, когда сама едва дышит. Мне надоели твои разговоры, пришло время действовать.       Удары посыпались один за другим, но Ренджун даже не пытался сопротивляться, понимая, что сделает себе этим только хуже. Когда замок задрожал, стены заходили ходуном, колдун замер, оглядываясь по сторонам. Где-то завывал ветер, капала вода, сквозь каменные плиты пробивались зелёные ростки, что оплетали ноги колдуна. Он пытался вырваться, но всё было бесполезно, прочные сети стихии призвали его, мгновение, и он исчезает, а Ренджун тихо плачет, постепенно слёзы сменяются смехом, а обеспокоенный голос заставляет взять себя в руки. — Джуни, что происходит? — прохрипел Тэён, пытаясь откашляться. — У нас получилось, да? — Вероятно, магия призвала духа в круг, — ответил Ренджун, снимая дракона с цепей. Тэиль рассказал их секрет, поэтому Ренджуну не составило труда освободить старшего. — Дело осталось за малым. — Неужели? — всхлипнул дракон, тут же оказываясь в крепких объятиях. Ренджун осторожно поднял его на руки, направляясь к выходу из подземелья. Сырой воздух был вреден для ран дракона, о себе Ренджун позаботится позже, сейчас он должен был найти друидов, чтобы привести друга в более-менее нормальное состояние. — Ещё совсем немного, — шепнул Ренджун, бросив взгляд в окно на окутанную светом башню, там сейчас творилась магия.       Уложив Тэёна на большую кровать в комнате Джено, демон поспешил к выходу. В городе было тихо, что говорило о том, что битва закончилась. Кровавый дождь, лившийся с неба, постепенно сменялся обыкновенным, смывая кровь с улиц, тел и жизней людей.       Джемин крепко сжимал лук, боясь сделать хоть одно лишнее движение, чтобы не навредить Джисону. Ильхун скалился, сжимая свои плети сильнее. Они уже обвили шею мальчишки, и одно лишнее движение могло стоить Джисону жизни. Демон знал, что пока друид в его руках, он сможет спокойно уйти, но не торопился, потому что в памяти всплывали картинки того, как он уже не раз пересекался с этим эльфом на поле боя и ни разу него не получилось победить. Джемин выматывал его настолько, что оставаться на этой стороне ему удавалось лишь с помощью силы создателя, что нуждался в сильных союзниках. Ильхун догадывался, что если Вонхо добьется того, чего он хочет, вряд ли он потащит с собой своих преданных псов, и сейчас, сжимая в оковах мальчишку, демон видел лишь единственный выход, но не торопился, поскольку должен был продумать каждый шаг. — Ты всё ещё жив, На Джемин? — хмыкнул, наконец, демон. — Могу сказать то же и о тебе, — ответил На, крепче сжимая лук. — Не думал, что такие твари, как ты могут топтать мир столь длительное время. — О, сочту это за комплимент, меня часто обзывали тварью, но из твоих уст это звучит особенно торжественно. Потому что тоже самое я могу сказать и о тебе. Напомнить о том, как мы встретились в последний раз? Кажется, тогда ты увивался за какой-то юбкой, которую мне так быстро удалось окрутить и увести с собой. Неужели теперь ты на мальчиков переключился? Прям по глазам вижу, как дорог тебе этот малыш. — Тебе не кажется, что ты слишком много болтаешь? — возмутился Джемин, ему не хотелось, чтобы этот гнусный демон трепал о его прошлом, он сам расскажет Джисону всё, что посчитает нужным. — Ох, какие мы грозные, — засмеялся Ильхун. — Но я всё же думаю, что ты прав и разговоры здесь ни к чему. Сейчас я ухожу… нет, мы с мальчиком уходим, а ты остаёшься. И не смей делать глупости: мне стоит лишь сильнее сжать плеть, и он задохнется. Опусти лук и отойди в сторону.       Джемин стоял, не шелохнувшись, и смотрел в наполненные слезами глаза Джисона. Он не хотел, чтобы парню было больно из-за него, поэтому подчинился. Он знал, что был уже мертв, а вот такой участи Джисону не желал. Ильхун был слишком безумным, под стать своему хозяину.       Демон пихнул Джисона к лестнице, что вела с крыши. — Пойдем, мальчик, прогуляемся, — оскалился демон. — Всем нам хочется жить.       Джисон шёл, слушая, как бьется сердце в груди, он пережил многое, но попасться вот так. Он не ожидал от себя такой глупости, он подставил не только себя, но и Джемина, заставляя того отступить перед врагом. Для воина это было сравнимо лишь с проигрышем, и он, Джисон, был тому виной. Прочные плети сковали тело. Демон не касался его, но его аура была настолько пугающей, что заставляла подчиняться. Джисон не верил в то, что этот демон так просто его отпустит, но мысль о том, что он всё же не сможет к нему прикоснуться, немного успокаивала. Пак никому не рассказывал о том, как его учитель любил сажать его на колени и трогать обнаженное тело своего ученика, и сейчас, чувствуя горячее дыхание Ильхуна на шее, память подбрасывала те кошмарные картинки из детства. Нет, демон не прикоснётся к нему, он хочет жить, а Джисон для него смерть. Сейчас Пак думал о том, что был бы счастлив иметь такую защиту тогда, но стоило забыть о прошлом, как о страшном сне. Бросив взгляд на крышу, друид не увидел там Джемина, эльф растворился. Ильхуну не была известна эта особенность его старого знакомого, а вот Джисон напрягся, понимая, что На явно что-то задумал.       Демон уводил Джисона всё дальше от разрушенного бара, они брели подворотнями, куда звуки битвы доносились лишь отдаленно. Ильхун спасал свою шкуру, даже не думая о том, что правитель Ада, если захочет, найдет его в самой отдалённой дыре этого мира, если только этот демон не изобрел способа избавиться от своей сущности, что было очень маловероятно. — Чего ты добиваешься? — сорвалось с губ Джисона. — Ты предал правителя Ада — это уже смертный приговор, что дадут тебе эти пара дней форы, за которые Джехён будет занят твоим создателем. Ты всё равно умрёшь, так для чего всё это? Ты демон, а демоны умели думать, в отличии от некоторых. — Заткнись, ладно? — прошипел Ильхун, продвигаясь по только ему одному известному маршруту. Улицы становились всё уже и темнее. Вскоре демон остановился около одного дома. Ставни на окнах были заколочены и, казалось, внутри не было ни души. — Тебе же должно быть страшно и всё такое. Я же самый кровожадный демон из свиты Тао. Мне стоит лишь потянуть за плеть и твоя аккуратная шейка сломается. — А ты сгоришь, — пожал плечами Джисон. — Ты в любом случае сгоришь, а я, возможно, попаду в лучший мир. — Этот сначала сохраните, — хмыкнул Ильхун, а потом притянул друида к двери. — Открывай.       Джисон почувствовал, что плети ослабевают и протянул руку к двери, что с тихим скрипом открылась. — Заходи.       Джисон перешагнул порог тёмной комнаты, понимая, что плети его больше не держат, он слегка сощурился, когда на большом деревянном столе вспыхнуло несколько свечей. Комната была небольшой, но уютной, на полу можно было заметить несколько простеньких детских игрушек. Этот дом в мыслях не сочетался у Джисона с Ильхуном, что встал у окна и закурил. — Где там твой призрачный дружок, — хмыкнул демон, выдыхая в открытое окно сизый дым. — Пусть появляется, неужели вы считаете меня таким идиотом? Я видел, как ты умирал, На Джемин.       Эльф появился в комнате, в его руках сверкал клинок, но он не торопился нападать, с подозрением смотря на демона. — Что всё это значит? — спросил На, глядя на мрачную фигуру демона у окна. Ильхун не торопился отвечать, а Джисон крутил головой, чувствуя, что в этом доме они не одни. — Они спят, — грустно улыбнулся демон, замечая растерянность друида. — Сам не знаю, как так получилось. Кровожадный монстр, а не смог мимо пройти. Дети всё-таки.       Ильхун кивнул в сторону неприметной двери. Джисон сорвался в указанном направлении, но открыв дверь, он замер. На соломенной подстилке спали два маленьких кентавра. Совсем крохи, сердце Джисона сжалось, и он растерянно посмотрел на демона, что потушил сигарету о подоконник. — Битва тогда в лесу была страшная, — выдохнул Ильхун. — Уничтожали всех, но что-то явно пошло не так, когда я ворвался в один из домов, а там они… Мать была уже мертва, видимо, её задел огненный шар, влетевший в окно. Правитель ликовал, а я… Знаете, вот бывает такой миг, когда наступает перенасыщение. Я видел множество смертей, я убивал сам, но когда они взглянули на меня и в слезах бросились обнимать мои ноги, крича: «Дядя… Страшно, дядя…» — я не знал, что мне делать. Я… Я спрятал их от хозяина, понимая, что этим предаю его, но почему-то внутри всё говорило о том, что это было правильно. Я оставил их здесь, внушил соседке, что она должна заботится о детях, а сам ушёл, стараясь реже попадаться им на глаза. Они очень смышленые дети, никогда ничего не спрашивали, с ними я был другим, но возвращаясь к хозяину, я снова становился бездушной тварью. Я снова убивал, рука больше не дрожала, я уверял себя в том, что враги хозяина не могут быть детьми, но с каждым днём понимал, что этим обманываю самого себя. Я знал, что умру, потому что мне не будут рады ни с одной из сторон, но я не мог уйти, не рассказав о них кому-нибудь. Надеюсь, что хоть кто-нибудь на этом свете вспомнит обо мне добрым словом, а теперь…       Ильхун резко подался вперед, перехватывая Джисона и царапая его шею остриём кинжала, прежде чем вспыхнуть словно спичка. Пак растерянно провел ладонью по шее, замечая кровь и медленно оседая на пол. — Джисон! — бросился к друиду Джемин. — Малыш, с тобой все хорошо? — Зачем он так? Он же мог… Джехён бы простил… — Он сам себя простить не смог, — ответил Джемин, обнимая младшего, а потом, заметив шевеление на кровати, обернулся.       Дети проснулись и смотрели на них напугано, маленький мальчик прижимал к себе рыжеволосую девочку, что готова была вот-вот заплакать. Джемин выдохнул и улыбнулся, кажется, его новая жизнь нравилась ему всё больше. — Всё будет хорошо, — шепнул На, целуя Джисона в макушку, а потом поднялся, помогая встать младшему, который тоже улыбнулся детям. — Ну что, малыши, думаю, что нужно познакомиться. Я Джемин, а это Джисон, вам не нужно ничего бояться, теперь вы не одни.       Джисон опустился на солому и протянул руку к девочке, осторожно погладив её по голове, а потом подмигнул мальчику, что всё ещё выглядел настороженно. — Я друид, — ласково сказал Пак. — А Джемин вон у нас эльф. — Эльфы и друиды никогда не ладили, — пролепетал мальчик. — Это было в прошлом, малыш, — ответил Джемин, наблюдая в окно за битвой птиц под кровавым дождем. — Это было в прошлом.       Яркая молния ударила в башню, связывая два мира через портал, воздух накалился, а это значило, что решающая битва, между духом и Магией не за горами.